Скальд

Проснулся мужчина уже днем, когда солнце, проникнув в щель между шторами, коварно ударило его по векам. Его юной жертвы рядом уже не было, равно как и стилета на полу. Приподняв голову, Эрик увидел серебристое лезвие, на треть ушедшее в деревянную спинку кровати. Оно легко поддалось попытке вытащить его и вернуть на обычное место рядом с клавиатурой. Слегка оправив одежду, смятую после сна, Эрик выскользнул из комнаты и направился в сторону ванной, откуда доносилось тихое журчание воды. Хельги стоял, наклонившись над ванной. Из крана ему на затылок текла ледяная вода. Футболка во избежание намокания болталась на поясе, заправленная за ремень. Эрик усмехнулся и, скользнув к крану, резко увеличил напор воды. Хельги рефлекторно втянул голову в плечи, протянул было руку, чтоб выключить воду, но наткнулся на ладонь Эрика и отдернул руку, как от огня, и просто выскользнул из-под струи и принялся отжимать мокрые волосы. - Ты умылся? – вопрос прозвучал неожиданно даже для самого Эрика, не привыкшего проявлять заботу по отношению к своей добыче. Ответ пришел в виде короткого судорожного кивка. – Тогда иди на кухню, поищи там что-нибудь. Ты наверняка проголодался. Юноша послушно выскользнул из ванной. Эрик наскоро умылся, потом еще раз ополоснул лицо холодной водой, несколько раз провел расческой по волосам и вышел в коридор, ведущий к кухне. У стола стоял Хельги и, щурясь от бьющего в окно солнечного света, с интересом рассматривал упаковку лапши быстрого приготовления. Потом столь же внимательно посмотрел на Эрика. - Вы правда питаетесь вот этим? – Эрик невольно сжал кулаки, реагируя на пренебрежительный тон, которым было произнесено последнее слово, но спокойно бросил: - Да. А что? - И это при том, что в мире существуют вполне пристойные овощи и не мене пристойные креветки… И существуют они не просто где-нибудь, а… - Юноша открыл холодильник. - …прямо здесь… - Ты думаешь, я умею это готовить? – в тон ему огрызнулся Эрик. - Ну в таком случае я умею… - с этими словами Хельги принялся вытаскивать из недр холодильника все, что там обнаружилось, то есть овощи и креветки. Эрик наблюдал за ним, прислонившись к дверному косяку. Вначале с презрительно-недоверчивой улыбкой, а потом с неподдельным интересом. Оказалось, что юноша действительно умел готовить, если, конечно, запах не обманывал. Через полчаса они сидели друг напротив друга за столом. Креветки и овощи исечзли почти мгновенно. Но Хельги вообще не притронулся к еде. - Разве ты не голоден? - Нет. И у меня аллергия на моллюсков. Так… пока я не забыл… На стол перед Эриком лег тонкий черный мобильник, а поверх него – кроваво-красный mp3-плейер и последним, отчаянно цепляясь алой лентой за пальцы юноши, стальной декоративный ключ. После этого Хельги опять уставился в столешницу, сложив руки перед собой, точно школьник, не выучивший урок и боящийся в этом сознаться. Вчерашнее явно оборвало одну из струн, на которых держался его подростково-хрупкий внутренний мир, и юноша впадал в депрессию. - Сколько тебе лет? – несмотря на нелепость вопроса в данной ситуации, юноша не медлил с ответом. - Восемнадцать с половиной. - Так, поскольку я уже знаю твое имя, запомни, меня зовут Эрик. - Эрик, - лишенным эмоций голосом повторил Хельги. - У тебя довольно странное имя. Кто его вообще придумал? - Скифо-германские племена. Отец увлекался их мифологией, там и обнаружил это имя. - А сокращенно как? - Хэл. Или по прозвищу, Скальд. - Хэл… Чертенок, - улыбнулся наконец Эрик. – Скальд – это тоже из мифов? - Не совсем. Скальд – это бродячий певец у северных народов, - юноша был немногословен и говорил все так же безэмоционально. После завтрака Эрик вновь уткнулся в монитор, а Хельги, предоставленный самому себе, исследовал его квартиру как полигон для наведения хотя бы относительной чистоты. На это, а так же на разработку поистине наполеоновского плана уборки, у него ушло не более двух часов, и остаток дня он вдохновенно приводил свой план в действие. Судя по скорости и тихому мурлыканью песенки на непонятном языке, он получал от этого удовольствие вряд ли меньшее, чем сам Наполеон в своем шествии по Европе. Когда сумерки сгустились, готовясь перейти в ночь, Хельги в полудреме сидел на полу, там же, где и в предыдущий день. Эрик наконец выключил компьютер и устало выгнулся, приходя в себя после долгого сидения. Переоделся, забрался под одеяло и, опершись на локоть, некоторое время созерцал неподвижно сидящего Скальда. Видно было, что он задумался. Раздумья привели к определенному результату, и Эрик требовательно хлопнул рукой по одеялу рядом с собой. Хельги от хлопка сразу проснулся и уставился на Эрика своими огромными фиалковыми глазами. Мужчина повторил жест. Юноша, вздохнув, обошел кровать и, перебравшись через спинку, оказался рядом с ним. Эрик, набросив на юношу свободный конец одеяла, привлек его к себе. Поцелуй обжег губы Хельги, но не вызвал никаких неприятных ощущений. Рядом с Эриком было тепло, и Хельги только сейчас почувствовал, что замерз. Он инстинктивно прижался к Эрику, упершись ладонями в его грудь. Мужчина обнял его за плечи, вдыхая легкий аромат ванили, шедший от каштановых кудрей юноши, разметавшихся по подушке. Так они у заснули, прижавшись друг к другу. Последующие дни проходили почти так же, что не могло не наводить Эрика на размышления, до того ему не ведомые. Раньше он отлавливал девушек в кофейном переулке, и обычно его очередная жертва старалась убежать, как только он утыкался в монитор. Ей это удавалось, Эрик не собирался чинить препятствий «отработанным нимфам», как он называл своих жертв про себя. Это же парень, казалось, вовсе не тяготится своим положением, ведет себя идеально для пленника, пытается вести хозяйство, не мешает, но еще ни разу не отказал Эрику. И, похоже, получает от такой жизни, включая последний пункт, удовольствие. Нет, к этому мальчишке надо присмотреться получше. Такие уникальные создания встречаются не каждый день. Однажды Хельги подошел к нему, когда Эрик критически разглядывал себя в высоком зеркале. Оставалось только поражаться, какую несочетаемую картину они представляли – хрупкий, аристократического сложения, восемнадцатилетний юноша с огромными глазами и крепкий мужчина под тридцать. Рука сама дернулась к неровно подрезанным прядям угольно-черных волос, отбрасывая со лба челку. Эрик внутренне улыбнулся, осознав, что не помнит собственный цвет глаз, как выяснилось, изумрудно-зеленый. Он на мгновение прижал Хельги к себе и попытался запомнить получившийся в зеркале контраст. Да, они абсолютно разными, но тем не менее они были вместе. Эта идиллия продержалась чуть больше двух недель. А потом рухнула в одночасье.