***
Глубокие и частые вдохи и выдохи, шуршание песка под кроссовками, капельки пота на лице и шее. Не зная, что дальше делать, куда бежать, где искать, Зои обходила все места, где, по её мнению, вчерашним вечером они всей дружной компанией гуляли. Ну, точнее, ночью, а не вечером. Время уже тогда было недетское, они, по идее, уже должны были спать. Да, определённо ночь, не иначе. Поворачивая во всевозможные закоулки, заходя в разнообразные общественные места, которые работают круглые сутки. Нигде. Совершенно нигде не было того, кого она так старательно искала. Нанами Харука за такой небольшой промежуток времени уже стала неотъемлемой частью её жизни. Иначе говоря, другом, которого она никогда никому и ни за что не дала бы в обиду. Зои Оклус была не таким простодушным человеком, каким её считали. Она не была хладнокровной или жестокой. Просто она не желала показывать свои эмоции перед людьми. Проще заковать их внутри себя, тем самым хорошо защитившись от нападок жестокой реальности. Она рыскала везде, где только можно, поспрашивала многих людей, но так ничего и не узнала. Единственная надежда была на остальных. Возможно, они смогут найти Харуку… — Да чтоб их! — издали послышался знакомый голос. Такой знакомый, что левый глаз начал дёргаться, а нервишки сдавать позиции. Курусу, как всегда в своём репертуаре – слышно всегда и везде, где только можно. Наверное, за пару месяцев, Оклус уж слишком хорошо изучила своих сожителей, потому ей и удавалось спокойно определить причину негодования низкорослого паренька. Она спокойно подошла к ним, смахнув со лба испарину, уступившую на солнце – к обеду оно уж слишком разошлось для конца-то августа. — Убью нафиг! — Не кипятись, мелочь. Лучше скажи, что у вас тут произошло? — поправив футболку, собравшуюся во время долгого бега, и пригладив доселе стоящее торчком волосы, она подняла свой взор на обладателя редкой коллекционной шляпы. Кстати говоря, Сё такое обращение было не по духу, из-за чего его лицо приобрело красный оттенок. Юноша словно пылал ненавистью и презрением. Было такое ощущение, словно он хотел её живьём съесть, даже не подумав для начала поджарить. — Мелочь здесь только ты! — взорвался он, чуть ли не с кулаками налетая на непринуждённо стоящую близ высокого дерева Оклус. Дерево было такое большое, а листва на нём была столь пышная, что опускала на землю поистине крупную тень. И там было так хорошо, и уходить так не хотелось… Но кто говорил, что альбиноска сможет мирно постоять в спасающей тени? Уж явно не поп-идол. Потому, негодуя, он быстро подскочил к ней, хватая за грудки и чуть наклонив к себе довольно высокую для среднестатистической японки девушку. Их лица были в миллиметре друг от друга. Они чувствовали сбивчивое дыхание друг друга: у одной от длительной пробежки, а у другого от дикого возмущения. Сё был зол, и сейчас ему хотелось лишь убивать. Он смотрел в её фиалковые за линзами очков глаза с тихой яростью, наблюдая за абсолютно безразличным выражением, словно сейчас происходило что-то обыденное, привычное, на что уже волей-неволей перестаёшь уделять хоть и малейшую капельку внимания. Неожиданно для самого юноши, девушка поддалась ближе к его лицу, прикрыв глаза и мимолётно коснувшись своими мягкими, словно сам шёлк, губами его. Обычное, почти невесомое прикосновение, абсолютно ничего не значащее. Во всяком случае, для Зои, которая просто хотела подразнить влюблённого в совершенно другую девушку паренька. Оклус всегда была очень внимательна к людям: наблюдала за ними, выявляла слабые места, чтобы потом, если что, можно было б шантажировать. Как раз в этом случае вот альбиноска хотела ввести человека в заблуждение, некое состояние шока, смешанное со стыдом, ведь та, которой он дорожит и любит всем своим сердцем, сейчас наблюдала за этой сценой, прикрыв рот ладошкой. Сара, также как и все остальные находящиеся в тот момент поблизости, поражённо уставились – а иначе сказать уж нельзя – на пару. Ещё мгновение, и переулок, на котором они и собрались вместе, налился смехом неопытных сыщиков. Понимаете, это было очень смешно. До глубины души смешно. А дело всё в некоторых пунктах. Во-первых, как бы там всё ни было, как бы, быть может, они друг друга не любили, но факт остаётся фактом – они несовместимы. Совершенно. Рост, характеры, вкусы. Говорят, что противоположности сближаются, однако, если этих двух запереть в одной комнате, они, скорей всего, перегрызут друг другу глотки. Во-вторых, Зои любит Дзингудзи. Да, конечно, она полностью отдалась в фан-клуб именно Стариш, но это не значит, что Рен не занимает первое место. Порой он и бывает раздражительным и его хочется избить, причём до смерти, однако восхищение, пусть и почти незаметное, не уничтожить. Ну и, в-третьих, у Оклус сейчас было лицо кирпичом. Реально, словно вместо лица у неё была одна большая серая бетонная стена. Словно ничего и не было. Как будто она никакого отношения к раскрасневшемуся и вставшего буквально на дыбы Курусу не имеет. Смех, да и только. — Ч-что это значит?! — на тончайших струнах последних нерв, срываясь чуть ли не до крика, задал вопрос блондин, метаясь взглядом между подругой детства и «стальной леди». В какой-то степени ему было даже чуточку приятно, хотя неприятный осадок всё же остался – его первый поцелуй ушёл в никуда. — Курусу, не истери, — вымолвила альбиноска, и бровью не поведя. А вот остальные всё так же продолжали смеяться в голос, даже и не думая его скрывать. — Что. Это. Значит? — не унимался парень, пытаясь скрыть за шляпой свой стыд, сняв её с головы и закрыв ею же лицо. — То и значит. — Ах-ха-ха, слышь, пень, — Сара пыталась успокоиться. Правда. Но у неё это, признаться, плохо получалось. Она старалась, как могла, однако рвущийся наружу хохот было не в силах сдерживать, — Зои реально просто хотела тебя успокоить. Ах-ха-ха, просто она не любит, когда её трогают, а ты ещё та-а-акой~ шанс ей дал. Ах-ха-ха, — просто в хлам, не иначе. Курусу смотрел на это с такой обидой в глазах, словно случилось что-то гораздо ужаснее, нежели обычный поцелуй. Сара, девушка, к которой он питает далеко не дружеские чувства, сейчас не испытывала совершенно никаких чувств, кроме как веселье от ситуации. Она не ревнует и даже не обижается. Для неё он просто друг, не более. И, наверное, навсегда останется просто другом. Лучшим другом. Словно нож в сердце. Было очень больно, но он ведь когда-то сам подписал себе «дружеский приговор». Впрочем, не один он сейчас испытывал самую настоящую душераздирающую боль. Желание придушить, как ни странно, Курусу было велико, хорошо хоть, что у Сенклера ещё сохранился здравый рассудок. Всё бы ничего, да вот проблема сама собой, опять-таки, не решится. Нанами Харука – потеряна, впрочем, она, как и Аидзима не берёт трубку; а ребята вновь выясняют между собой отношения. Такими темпами они, мало того, что никого никогда не найдут, так ещё и по темноте потом заблудятся, и тогда уже семпаям придётся их искать. Кстати говоря, о Ночном Квартете – они решили поискать на территории. Искали, конечно же, без нескольких лиц: Ранмару было влом, а Рэйджи переехал жить вместе с Юи на квартиру ещё вчера перед приходом в общежитие агентства Саотоме, так что сейчас они ни сном ни духом насчёт происшествия. Да и вообще, что их тревожить? Они и так встретились после долгой разлуки – должны же побыть хоть немного наедине друг с другом. В итоге искали потерявшихся лишь Аи, да Камус, причём так нехотя, что проще было бы им остаться на своём месте, мирно попивая горячий чай. — Так мы вообще идём? — с нажимом спросил Масато, который, кажется, больше всех переживал за композитора.***
В комнате было уже светло – время подходило к обеду, а солнце уже достаточно разогрело землю, потому в комнате, в которой сейчас находилась молодая девушка, было немного душно, да и одеяло, под которым она лежала, давало дополнительное тепло, отчего на лбу выступила испарина. Крутясь, изворачиваясь под ним, она всё никак не могла избавиться от неприятного ощущения. Казалось, будто бы у неё была температура под сорок, и её никак нельзя было сбить. Нанами пыталась проснуться, хоть как-то разлепить свои сонные веки, но все попытки были тщетными, потому, лежа какое-то время в одном положение, она пыталась осмыслить причину такой сильно головной боли и першения в горле. Она пила? Вода. Она такая прекрасная… Прохладная, нежная и спасительная. Как бы сейчас, наверное, хотелось выпить пару тройку вот таких вот стаканов, с манящей к себе самым что ни есть сильным магнитом водой. Её единственное желание – это утолить невыносимую жажду. Она точно пила. Всё же повернувшись каким-то чудом набок, Харука случайно поймала назойливый лучик солнца, исходящего, похоже, от обширного окна. Надоедая её сонному состоянию, лучик таки-смог пробудить спящую красавицу ото сна, уничтожая все желания на дальнейшую дремоту. Композитор смогла открыть янтарного цвета свои большие глаза, слегка прищуриваясь. Обычная, ничем не приметная комната. Однако не её комната, что и насторожило в большей степени спросонья. Она приподнялась на локтях. Сероватые, отливающиеся в голубизну стены, такой же потолок, серый паркет, бежево-серая мебель. Серым-серо, не иначе. Благо хоть зеленоватый ковёр дополнял обстановку, не делая всё столь скучным и однообразным. Она осматривала комнату, особо не обращая внимания на полулежащего, полусидящего возле кровати на которой она лежала человека. И только после глобального изучения обстановки Харука остановила на нём свой взгляд, в то время как невольная нежная улыбка сама собой появилась на её устах, а предательский румянец выступил на щеках. Неловко было его видеть в таком состоянии: растрёпанные тёмно-каштановые волосы в беспорядочном состоянии располагались на белой простыне; вздёрнутая зелёная футболка, чуть приоткрывала поясницу; а смуглое лицо было умиротворённым. Порой, когда бесстыдная прядь волос лезла ему в рот или нос, он хмурился, шумно выдыхая. Это было так забавно наблюдать, что девушка просто не решалась потревожить своего… возлюбленного, наверное. Дурацкое правило… И она слишком правильная… И всё совсем ни как у людей. Аккуратно, чтобы не потревожить спящего юношу, Харука осторожно вплела свои тонкие пальцы в его шелковистые волосы. Она тихонько приспустилась на кровати так, что их лица были почти на одном уровне. После этого Нанами смогла наконец-таки вдохнуть запах корицы и мяты, исходящий от него. Прекрасный запах. Его запах. В воспоминаниях промелькнула их первая встреча, когда он был ещё котом. Таким милым, маленьким чёрным котиком, который утащил у неё платочек. Озорной, неуправляемый малыш, которому хотелось отдать всю любовь и ласку. Его шёрстка была такая же мягкая и приятная на ощупь, какими сейчас были волосы. Когда он был с ней рядом, удобно устраивался на её ногах в виде кота, становилось тепло на душе, хотелось петь, танцевать и сочинять. Сочинять прекрасные мелодии, чтобы потом, когда он уляжется на её кровать, она смогла сыграть для него эту мелодию, взамен услышав блаженное мурлыканье. Впрочем, сейчас изменилась лишь его внешность, а характер и её к нему отношение осталось прежним. Она любит его больше всего на свете, а он всё так же продолжает мурчать. Она прыснула в свободный кулачок, старательно сдерживая себя, чтобы не засмеяться чуть сильнее, при этом разбудив юношу. Композитор не хотела, чтобы это мгновение заканчивалось. Она желала лишь хотя бы на чуть-чуть задержать его, прочно закрепив в памяти, ведь такое бывает так редко… Сесиль всегда её защищал, даже сам того и не осознавая. Рядом с ним она чувствовала себя куда лучше, да и не было так одиноко. Конечно, у неё есть ребята из Стариш, музыка, семья, но она по-прежнему чувствовала себя одиноко. Не было той искры, которая могла побудить её на смелые поступки. Например, такие, какие она совершает в данный момент. Для такой робкой девушки, как она, дотронуться до юноши, пока он спит, было в новинку. — Хару-ка…-тян, — сонно бормочет Аидзима, сладко улыбнувшись. На секунду, лишь на секунду, сердце пропускает удар, а уши, шея и остальная часть лица ещё больше покраснели, однако издеваться над молодым человеком и над собой в том числе, так и не закончила.***
— А вы у Юи с Рэйджи спрашивали? — неожиданно заработала одна единственная извилина Хидлт-младшей. Ну, редко же она может вменяемое предложение выдать. — Я не звонил, — нахмурился Изая, после чего перевёл взгляд на Зои и остальных. — И мы. — А семпаи? — Вряд ли. — Так чего же мы ждём?***
Усевшись за смешной громоздкий старинный стол, оставленный ещё предыдущими владельцами этой квартиры, Юи и Рэйджи, дождавшись, пока закипит чайник, заварили себе пару кружек великолепного кофе. Пожалуй, нет ничего лучше бодрящего напитка с утра на трезвую голову, благо они не пили вообще, нежели как это делали те же Нанами и Сесиль, которые по велению случая увязались за парой. Совершенно случайно, когда они уже собирались уходить домой, Харука, также совершенно случайно, повернула за ними, предположив, что именно в том направление лежит путь к общежитию. Как же она ошибалась. В итоге, всем четверым пришлось ютиться в однокомнатной квартирке, потому как отправлять домой двух детишек в столь поздний час было небезопасно, а Юи же разумный человек, в конце-то концов. В тот момент, когда её телефон завибрировал, Хидлт-старшая смотрела в окно, наблюдая за проходящими мимо людьми. Все куда-то спешат, чего-то ищут, от кого-то бегут – за этим было довольно забавно наблюдать, параллельно наслаждаясь тишиной и запахом кофейных зёрен. Как же давно она не пила вот так вот просто рядом со своим возлюбленным обычный напиток. Как же давно она не наблюдала за людьми, не могла здраво рассуждать. Кома – всё же страшная вещь, а после неё такая слабость… Просто хочется лечь и уснуть. Опять. Но было так страшно вновь опускаться в темноту. Страшно вновь заснуть на долгое время, абсолютно ничего не чувствуя и не слыша. Страшно вновь потерять себя. Отвлёкшись от наблюдений, девушка перевела взгляд на аппарат связи, ели заметно вздрагивающий. Номер был неизвестный, но взять трубку следовало бы – а если что-то важное? — Юи Хидлт слушает, — с досады закусив губу, произносит она. Если честно её ну никак не прельщал тот факт, что её тишине, которую не смел нарушать даже сам Котобуки, конец. — Юи, это Сара. Твоя сестра, если что, — уточнила девушка на другом конце, на что Юи лишь недовольно фыркнула. — Что хотела-то? — Понимаешь, тут такое дело… Мы. Ну, — она замялась, старательно пытаясь подобрать нужные слова. — Короче, мы потеряли двух пьяных обалдуев. Случаем, не у вас ли их оставили? Весь город уже обыскали – нигде нет. Если же они не у вас, то сорян* за беспокойство! Сначала девушка не поняла, что только что было, и что вообще в целом сказала её сестра, однако через небольшой промежуток времени, когда собеседница на другом конце провода издала протяжное мычание, Юи, вздрогнув, засмеялась. Так искренне и открыто. Как же она скучала по этому непринуждённому тону и простым, иногда даже глупым предложениям. — В любом случае, я рада буду тебя слышать, так что насчёт беспокойства можешь даже не заикаться, — сразу замяла тему. — А вообще, да, они у нас. Мы, конечно, могли вам позвонить, сообщить, что они у нас и чтоб вы не переживали, но как-то руки до телефона не дотянулись. — Ну ё-ё-ё! Schwester*, ты обалдела, нэ*? — Сара фыркнула. — А вообще, мы тогда пойдём домой. Не забудьте выгнать их. Auf Wiedersehen* Попрощавшись с сестрой, Сара бросила трубку, даже недослушав недосказанное предложение. А ведь Хидлт-старшая так хотела пригласить её посмотреть на квартиру, попить с ней чай с лавандой, как они любят. Вот же ж. — Опять недослушала? — засмеялся Рэйджи, опустив свою голову на плечо своей девушки. Тепло, уютно и спокойно. Наконец они вместе. — Не удивительно. Они улыбнулись, продолжая наслаждаться присутствием друг друга и сладким запахом свежезаваренного кофе. А параллельно с ними, также наслаждаясь присутствием друг друга, молодая пара, впрочем, и не пара вовсе, окончательно проснувшись, просто смотрели друг другу в глаза, краснея до самых корней волос. Они находились в другой комнате, но так как стенки в квартире были довольно тонкие, то было хорошо слышно, что происходило на кухне. Харука замялась. Она заставила друзей переживать за них, волноваться, тратить свой отдых на их поиски. Всё было из-за неё. И Аидзима за ней ещё пошёл… Как ходячее несчастье прямо. — Харука-тян, ты прекрасна, — случайно вырвалась эта фраза у юноши. Он сам не понял, что сказал, но как только осознание сказанного пробилось сквозь тормозную стену, Сесиль пуще прежнего покраснел, замахав руками в разные стороны. Нанами тоже не оставалась в стороне, в шоке уставившись на него. — То есть! я хотел сказать, что я люблю тебя! Слова сами собой вырывались, не давая даже и подумать, что он сейчас сам говорит. Он признался ей в любви сердцем и душой, а мозг так и не успел среагировать на это. Она улыбалась. Мягко, нежно. Ей было приятно такое слышать. Она бы записала этот момент на диктофон, а позже, когда неожиданно волна печали нагрянет к ней в сердце, она прослушает запись и улыбнётся, вдоволь насладившись неописуемой душевной теплотой. — Не то! — взвыл Сесиль, грузно опуская голову на кровать и уткнувшись в неё лицом. Дурацкое правило. Глупая любовь. И опять же всё не как у людей. Таша говорила, что поможет. Может, она сможет уговорить Саотоме пересмотреть это правило? Может, получится из этого что-нибудь? Да и вообще, какая в этом сейчас разница? Сейчас они вместе. Одни. И никто не узнает, что между ними могло произойти здесь… Набравшись смелости, он решительно поднял голову, серьёзным взглядом смотря в красное от смущения лицо девушки. Она была удивлена таким поведением, но прекрасно понимала из-за чего всё это. Харука тоже сейчас была взволнована. Она собрала всю волю в кулак, также серьёзно посмотрев на юношу. Сейчас или никогда – это то же самое, что «Всё или ничего». Она решилась. Быстро, резко, моментально. Композитор группы Стариш впервые решилась на такой громкий поступок. Сама. Первая. И никто её не подталкивал. Разве что неописуемое желание прикоснуться к таким желанным губам. Губам со вкусом карамели. Такие сладким и мягким. Просто не хотелось отстраняться. Никогда.