Кровью в округе Сакуры последний цвет. Это запомню.
Сад, старый и запущенный, дорожка, ведущая к низкому, в один этаж, дому, и пожилая женщина на пороге – моя мать, которая смотрит куда-то вдаль, но никого там не видит. Я перехожу на бег, несусь и кричу, что я приехала, что господин Ороку в милости своей отпустил меня после по-настоящему тяжелой миссии, позволил немного отдохнуть, но в большей мере навестить свою семью, побыть с моими дорогими родственниками очень ненадолго. Только обнять моих родных и, вызвав такси, спешить на поезд в Киото, обратно. Мама не видит меня, она смотрит и не замечает, не слышит моих шагов, все замедляющихся с каждым мигом. Я не понимаю, что происходит, не знаю, что мне делать. И мне страшно, страшно, как никогда не было. Страшно от собственного бессилия и незнания. Я кричу, вновь и вновь пробуя голос, и не слышу его, не могу дозваться кого-либо, не могу ничего. Только иду, иду к ней, не в силах докричаться, не в силах обозначить себя. Сакура сбрасывает лепестки, и они снегом ложатся мне под ноги. И я, утопая в них, бреду и бреду к дому, почему-то с огромным трудом приближаясь на каждый шаг. Мать уходит внутрь, а я безнадежно тащусь за ней, гадая, чем могла так провиниться, что родные отказались от меня, не желая даже замечать. В доме прохладно, но воздух тяжел от крепкого аромата сандала, который моя мама как-то никогда не любила и предпочитала не зажигать палочки в доме. Теперь же им пропахли все помещения. Зачем-то. Ответ находится слишком быстро, страшно быстро – домашний алтарь заполнен подставками с толстыми связками тлеющих палочек. Мне становится жарко, в один миг вдруг как будто поднимается температура, и в районе груди вспыхивает настоящий пожар. И чем дольше горит сандал, тем сильнее жжет мою грудь, так, словно бы это горит мое тело. Как не похоже на маму, зачем эти связки, зачем поджигаются все новые и новые палочки в ее руках? Незамеченная, я подхожу к домашнему алтарю и вижу фотографию. С нее, черно-белой, я взираю на себя, юная выпускница школы ниндзя. Значит, меня больше нет. Последнее прощание. Владыка ада позволил мне навестить мою семью перед тем, как навеки увести во тьму без права вновь участвовать в процессе перерождения. Но если вдруг мне по какому-либо праву вновь выпадет шанс вернуться в этот мир, то я буду искать вас, мои любимые… *** - Все хорошо, не надо трогать. Кто-то со знакомым голосом, который почему-то никак не хотел ассоциироваться со своим владельцем, отвел мою протянутую к лицу руку. Хотелось смахнуть навернувшиеся слезы, но мне не дали это сделать. Повязка. Ощущения возвращались, и я обнаружила плотную ткань, закрывавшую мои глаза. Рука снова потянулась на этот раз уже к ее краю, чтобы стянуть. - Нет, рано, нельзя трогать. Голос обратился в шепот, и чья-то рука коснулась моих волос, поглаживая. Повязка мокла от слез, и я, уже не сдерживаясь, громко всхлипнула. Наверное, впервые мне вдруг стало себя жаль, уже не понимая, жива я или нет, насколько здорова, я плакала от обиды и безысходности. От того, что я больше не увижу ни свою семью, ни любимого мастера.Бесцельная жизнь Пустотой заполняет Душу пустую.
- Не надо плакать, - голос зазвучал у самого уха, - это временно. Повязку можно будет снять, врач сказал, что вашему зрению ничто не угрожает, Хакайна-сан. И… - говоривший помедлил, - мастер клана Фут жив. Слезы не остановились, я не могла не верить тому, кто был рядом со мной, но не могла и успокоиться. Только, наверное, теперь это были слезы счастья – мастер жив. Одновременно с новостью возникло много вопросов. Если он жив, то, выходит, и я тоже? Но где? Кто рядом со мной? Почему человек рядом кажется мне знакомым, но в то же время я толком ничего не помню. Словно бы меня оглушили, и ныне мои прошлые знания медленно выбирались из-под завалов памяти. Чувства возвращались быстро, и вдруг прорвавшаяся из каких-то тайников в голове информация навалилась на меня большим оглушающим потоком. Я ощутила, как рука незримого собеседника опять коснулась моих волос и медленно поползла к затылку. - Это даже не ожог, мелочи, но врач считает… - Что с ним? Какая разница, ожог не ожог, смогу ли я увидеть мастера вновь своими глазами, главное: он жив, и мои пальцы хотя бы дотронутся до его кожи. - Он жив, как я уже сказал. Хватит поглаживать, я не ребенок, чтобы меня можно было успокоить прикосновениями, мне надо разобраться во всем. Похоже, мой обморок или сон, как ни назови, длился слишком долго, и за это время многое могло произойти. Поймав руку своей «сиделки», я, напрягая внутреннее зрение, пыталась предположить, кому могла принадлежать эта конечность, и странная догадка возникла крайне неожиданно: - Капитан Икута, я хочу знать, что с нашим мастером. Угадала. Шум в голове, вызванный возможным ударом, медленно утихал, и я сама по переливу голоса в его словах и интонациях убедилась в правильности своей мысли. - Ничего, он жив и здоров. Обзавелся новыми шрамами, как говорят в рядах куноити. Хотел задеть, но не следовало поддаваться. Ревности не удалось подступить ко мне близко, следующая фраза показала, что слова Икуты не более, чем вымысел. - На ваш вопрос нет однозначного ответа. Он ни с кем длительно не говорил с той поры, как мы нашли вас. До конца никто не знает, что произошло. Точно известно, что уходя из дома, мастер оставил записку с примерным описанием того места, куда вы направляетесь, и утром наказал обязательно явиться туда всем солдатам. А еще точнее, что прибывшие, как он велел, ниндзя увидели вас лежащей у мастера на груди, вы сделали несколько попыток отогнать охрану, словно не узнавая, но ваши силы уже подходили к концу, и солдаты без труда оттащили вас, терявшую сознание, от господина. Он был в сознании, но его страшный взгляд, направленный будто бы в другой мир, напугал многих. Одно мгновение, и он собрался с силами, взгляд вновь обратился в равнодушно-презрительный, становясь знакомым для всех. После мастер поднялся с земли и поднял вас на руки. Он нес вас до дома, никому не позволяя дотронуться. А после, узнав, что вам ничего серьезного не угрожает, распорядился перевезти вас в Осаку, и сейчас мы все находимся в его особняке. - Дальше? – почти просительно простонала я. - Я пришел к вам. - А он? Пусть мой путь непростительных ошибок и продолжался, но капитан Икута знал про меня и мастера слишком много, ему несложно предположить и остальное, кроме того, именно он мог дать мне всю необходимую информацию. Нобуюки-сан не ответил, убрал руку и, кажется, вздохнул. Молчала и я, ожидая чего-то плохого, чего-то, что он скрыл от меня с самого начала по каким-то своим причинам. Их мне хотелось узнать меньше всего, но я еще надеялась, что заминка, пусть неловкая, будет временной, и совсем скоро я услышу продолжение рассказа. - Что он делал в твоей спальне? Все мое тело мгновенно напряглось, натянулись все жилы – этот голос… Сомнительно, что капитан Икута превосходно подделывал чужие интонации, да и его собственный голос был несколько повыше, нежели тот, чей низкий рубленый тон я слышала сейчас. - Мастер? – внутри заныло от волнения, от долгого ожидания чуда, от того, что все могло тогда и кончиться … И он не пожелал отвечать. Наверняка прогнавший ниндзя одним взглядом, господин Ороку взял меня за руку и ее пальцами коснулся своего лица. Я подняла и вторую, с наслаждением поглаживая его щеки и лоб, трогая губы, а после обвила шею, прижимаясь. - Так что он делал в твоей спальне? – холодно повторил Саки-сан, притягивая меня к себе за стан. - Вы его вернули. Это же вы, при чем тут я? – удивленно прошептала я ему на ухо, целуя в щеку. - Он же обнаружился не в моей спальне, - саркастично отозвался господин Ороку, - вернул, нам нужны люди. Я оставлю тебя здесь, травмированный капитан составит тебе компанию, а чтобы вы не радовались такому счастливому стечению обстоятельств, я приставлю к вам и охрану. - Я не отпущу вас, мастер. - Ты? Ты хочешь мне что-либо запретить? – недовольно фыркнул Саки-сан. Я смутилась и, на ощупь скользя ладонями по матрасу, отодвинулась от него. - Ты поедешь со мной, как только врач подтвердит твою готовность вновь вступить в бой, - и вдруг господин Ороку понизил свой голос: - Только скажи мне, что произошло тогда? Я помню твой голос, твое бешено стучавшее сердце, неожиданный жар, который сменился утренней прохладой и влагой покрытой росой травы. Я лежал оглушенный, вроде бы все видел и слышал, но по факту пришел в себя, только когда появилась моя охрана. Еще был огонь, мы оказались в самом пекле, и он отступил. На твоей спине нет ожогов, как и на моей коже, и я не нахожу этому рационального объяснения. - А разве есть рациональное объяснение существования демонов? - Объяснимо все, что ты сможешь объяснить, - в голосе послышались самодовольные нотки хозяина жизни. Я решила не сдаваться. Пусть мне решительно нечего предложить мастеру, но не идти ва-банк сейчас казалось мне просто немыслимым, и я решила испытать свою судьбу и волю господина. - Тогда объясните мне, если я здорова, то почему мне нельзя снять повязку? - Зачем тебе это? Настоящая причина, побуждавшая меня добиваться снятия повязки, представлялась слишком очевидной, чтобы ее озвучивать, и я смущенно промолчала. - Хорошо, я сниму ее, только это твое решение. Ткань отлегла от моего лица, и я мгновенно сощурилась, не в силах воспринимать яркий дневной свет. Все попытки открыть глаза заканчивались режущей болью, и вдруг я ощутила, как комнату окутал полумрак. Вернувшийся на постель мастер прикрыл шторы и теперь взирал на меня, ожидая привыкания к щадящему освещению. Да, я могла увидеть его, пятно дорогого лица обрело резкость, и я повторно прижалась к груди мастера. Мелкие царапины на шее, темный синяк на руке, но ведь Саки-сан фактически не пострадал от волны огня, только следы боя пока оставались на его теле. Когда насладившись его теплом, я все же заставила себя отпустить господина Ороку, он уже нетерпеливо посматривал на дверь, намереваясь уйти, раз полезной информации не ожидалось. - Я не знаю. Мне нечего добавить к вашему рассказу. Нам суждено было погибнуть, и я понимала это, когда бросилась к вам. - Но мы не погибли, - холодно констатировал мастер. Что ж, с этим действительно не поспоришь, и тому доказательство мы сами. - Нобуюки-сан рассказал, как нас нашли воины. То утро для меня окутано мраком, его я не помню, боюсь, проку от меня тут немного. Мастер поджал губы и взглянул на меня сверху вниз, причем в его взгляде читалось нелестное мнение обо мне. - Я закрыл твои глаза повязкой, - мрачно произнес он, открываясь, - в первую ночь я был в твоей комнате, неожиданно проснулся от того, что кто-то как будто толкнул меня в бок. Предполагал, что ты перевернулась во сне и задела меня. Но это не ты, ты лежала на спине, открыв глаза, и смотрела в потолок странным остановившимся взглядом. Тебя действительно осматривал врач. И до, и после. Но, на удивление, ничего не нашел. Не знаю, что тогда стало причиной твоего внимания, но я желал это остановить, желал оградить от видений. Солдатам не обязательно было знать все это, им достаточно сведений о твоей травме. Повязка скрыла все. Мне очень не хотелось продолжать неприятный разговор, никто из нас не мог дать внятных объяснений, и радость встречи омрачалась влиянием неразрешимых вопросов тьмы на нашу жизнь. Теперь, когда некоторые вещи встали на свои места, мне надлежало ответить, откровенность за откровенность. Если мастер спрашивал, значит, чуял, что я могла принести пользу. Знать бы еще какую. Мне всей душой хотелось отблагодарить как его самого, так и поспособствовать увеличению силы клана и общему делу, но пока я не знала как. - Что ты видела? – Саки-сан внимательно скользил взглядом по моему лицу, словно стараясь обнаружить в моих чертах то, что его интересовало: - Не тогда, во сне? Опираясь о его руку, я медленно встала и, не удерживаемая, двинулась к окну, сквозь опущенные шторы стараясь рассмотреть пейзаж, угадать хотя бы очертания. Один из силуэтов – сложно сказать, что это было в действительности, - напомнил мне дерево, большое цветущее дерево. Мысль работала дальше: это сакура. Сакура и дом. Мои родные. Те, кого я смогла навестить после смерти, которую видела во сне. Только этот сон, наверное, привиделся мне не в ту, памятную для мастера, ночь, раньше или позже. Или мне так только казалось? - Семья, - обернувшись, я встретилась взглядом с господином Ороку, и на один кратчайший миг, замеченный только благодаря навыкам ниндзя, увидела странную искру удовлетворения в его глазах. Как будто бы я назвала правильный ответ, который ему уже был известен, а мне оставалось только угадывать.