Луна с небес Глядит мне в душу хладно. Все оставит мир.
Я не слушала их легкий разговор, разочарованно глядя на внутреннее убранство дома, где давно не была, думала о своем. Направляемые мной родственникам деньги, которые требовались на починку, например, чуть покосившихся седзи, скорее всего, откладывались на будущее. Татами бы еще заменить. Пожалуй, мастеру после роскошных помещений своей резиденции у нас было некомфортно. Он мог почувствовать выражение неуважения в скромном убранстве нашего дома, мог развернуться и уйти, обретя более уютное и приличествующее его статусу пристанище в одном из шикарных отелей Нары. Но, кажется, господин Ороку был вполне доволен увиденным: выразил восхищение старинным сервизом, выставленным напоказ как семейная реликвия, обсудил погоду и недавно прошедшие в этих местах дожди. Вот только нехотя Саки-сан назвал себя, пытаясь избежать не желаемого нарушения инкогнито, он выдумывал всяческие отговорки, давая себя различные уничижительные наименования, чтобы только возвысить своих пожилых собеседников. Именно тогда заинтересованные взгляды моих родных сменились на удивленные. Одно дело приехать в родной дом в сопровождении мужчины, а другое – когда этот самый мужчина мастер нашего клана. Впрочем, все эмоции мгновенно скрыты в душах, и мать пригласила нас пройти в главное помещение нашего дома. Токонома пуста. Вернее, на стене ниши сиротливо продолжал, как и раньше, висеть свиток с гравюрой, созданной еще моим дедом, но стойка для меча, главной реликвии нашей семьи, не занята. Почему я не подумала об этом до возвращения домой, теперь пустое место словно бы переместилось в мою грудь, и холод боли обжег нутро. Настроение резко рухнуло вниз, угрожая вскоре сделаться заметным родным и дорогому гостю. Тем временем, извинившись, прекращая светскую беседу, Саки-сан подозвал слугу. Мужчины почтительно поклонились в сторону ниши, а после опустились на колени, коснувшись лбами пола. Мастер выпрямился и извлек из сумки выполненную (явно на заказ у настоящего профессионала) из красного дерева изящную резную коробку, открыл, показывая миру желтый наполнявший ее шелк. Разошедшийся под быстрыми пальцами господина Ороку, он явил меч! Меч нашей семьи! Реликвия вернулась в наш дом и, провожаемая поклоном мастера, заняла свою стойку. Мы с матерью инстинктивно опустились на колени, и за моей спиной, как я слышала по легкому шуршанию, так же поступила и вошедшая в комнату бабушка. Темные спины, одна прямая, другая согнутая, и блиставший, словно озарявший и преобразивший своим светом дом, меч. Будто бы пропали потемневшие от времени некогда светлые стены, будто бы исчезли кривившиеся седзи, и татами казались свежими, только постеленными. И наш дом вдруг вернул себе былую славу и величие, разросся до масштабов самурайского замка, и возникший в нем свет будто бы залил все вокруг. Тут не стыдно принять и самого императора со всей его свитой! Но вот перед глазами опять появились две темных спины, видение пропало, и я вернулась в реальность. Мастер выпрямился, и его костюм вдруг показался мне совершенно неожиданным – пережитой восторг облачал господина Ороку в старинные доспехи, а никак не в европейский наряд. Тем не менее, отпустивший слугу Саки-сан проследовал к столу в центре комнаты и попытался сесть лицом к возвращенному мечу, этому воспротивились мои родные. Для почетного гостя только одно место – когда токонома за спиной, и мастер сам уже становился почитаемым божеством нашего дома. За поданным ужином молчали, а после, как мать хозяйственно направилась готовить комнаты для ночлега, я задержалась, помогая бабушке убирать со стола. Мастер покинул помещение сам, видимо, ему требовалось обсудить какие-то дела со своим прибывшим с нами окружением – им предстояло провести эту ночь вне дома. - Значит, вот он, тот, кто по-настоящему обжег твое сердце, - бабушка мельком сосредоточенно взглянула мне в глаза и быстро опустила взгляд на посуду. - Нет, господин Ороку лишь был настолько любезен, что посетил наш дом ввиду… - Он не просто нравится тебе, он связан с тобой. Вы связаны богами. Мне было странно слышать такие речи от моей не религиозной бабушки, но следующая фраза повергла меня в еще большее удивление. - Я была извещена, что вскоре ты должна приехать не одна. - Как это? – не поняла я, никто не мог знать решение мастера и послать предупредить о его визите без приказа. - Это случилось неделю назад, - начала свой рассказ бабушка, - в тот день я работала в огороде, и тут на грядку упала тень. У изгороди стоял старик… У низкой плетеной изгороди стоял, чуть опираясь на нее, низкорослый старик. После приветствия он вздохнул: - Тяжело трудиться на земле. Что, Хакайна совсем не помогает вам? - Она сейчас в городе, - не желая выдавать мое истинное местоположение, отозвалась бабушка. - Скоро она будет здесь, и она, и ее спутник точно помогут вам. - Спутник? – произнесла бабушка, но была вынуждена нагнуться, упустив из виду собеседника, дабы поднять неожиданно выпавший из рук сорняк, и только приблизившись к земле, обнаружила, что ничего и не падало. Когда она выпрямилась, у изгороди уже никого не было. - Кто это? – выдохнула я, забыв про собираемую посуду. - Не знаю, но он точно все знал про вас. А теперь не стой, иди, приготовь постель для господина Ороку. Я смущенно покраснела – от родных ничего не скроешь, но все же уверена, что Саки-сан не желал разглашения наших отношений, и я не хотела ставить его в неудобное положение. Разложив постельные принадлежности в небольшой комнате для гостей, я вернулась туда, где провела раннее детство и те редкие моменты, когда приезжала из школы ниндзя домой. Кажется, вот здесь точно вообще ничего не изменилось. Скромное ложе на полу, низкий столик с одной подушкой рядом и маленький старый телевизор на тумбочке. Не желая давать пищу для разговоров родным, я влезла под одеяло, господин Ороку и сам найдет свою комнату, мне нет нужды помогать ему. Усталость мигом закрыла мои глаза, и сон навалился на меня тяжелым грузом. Часы показывали начало первого ночи, когда я, словно вздрогнув, проснулась. Тишина дома говорила о всеобщем сне, но я совсем не чувствовала желания отдыхать дальше. Быстро облачившись в легкие штаны и футболку, я выскользнула из комнаты и осторожно отодвинула дверь в отведенную мастеру комнату. Сейчас мне было безразлично мнение родных, их порицание открытости нашей связи не трогало меня, я хотела увидеть его немедленно. Саки-сан приподнялся на постели, как только я вступила на порог. Он удивленно приподнял тонкую бровь, лунный лившийся в окно свет давал прекрасную возможность видеть его лицо. - Я помню старика, - начала я с самого важного, память вдруг приоткрыла одну из своих тайных дверей, выпуская то, что доселе было скрыто. - И я, - пожал плечами господин Ороку, он не задал уточняющих вопросов, и так поняв, о чем пошла речь. - Другого. Старика в красном. Он был вооружен чем-то похожим на нагинату, он смотрел на вас, но вы вдруг исчезли. Может быть, за вами исчезла и я, и мы переместились в наш мир? - Красном, цвете огненной стихии? – уточнил Саки-сан, - старик в красном после буйства огненной стихии? - Да, именно так. Бабушка рассказала, что какой-то старик приходил в наш дом и интересовался мной и вами, он знал, что мы скоро приедем, хотя на тот момент такого решения еще не было и в планах. Сбивчиво пересказав то, что случилось с бабушкой, я напряженно замерла, ожидая приказов и готовая вот-вот сорваться с места и ехать туда, куда укажет господин. Откинув одеяло и одевшись в брюки и рубашку, оставленную рядом с кроватью, толком не застегнув пуговицы, мастер действительно куда-то засобирался. Прикидывая, уместно ли разбудить моих родных для прощания перед отъездом или оставить записку, я вышла следом за господином Ороку в коридор. - Где ваш огород? - На заднем дворе, - я указала на второй выход из дома, и Саки-сан поспешил туда. Выскочивший в ночь, он мгновенно бросился на грядки и с плохо скрываемой жадной надеждой запустил руки в скользкую влажную землю. Я не могла поверить в то, что видели мои глаза. Рукава тонкой белой рубашки мигом потемнели от летевшей грязи, господин Ороку с остервенением перерывал землю. - Что ты застыла?! – возмущенно прошипел он, - ищи! - Что? – не поняла я. - Не знаю! – зло прорычал он сквозь зубы, - что-то должно быть именно в грядках. Ищи! - Ищу, - отрапортовала я бодрым голосом и принялась рыться в земле рядом с мастером. Низ моих штанин сделался еще хуже рукавов господина Ороку. Его черные брюки наверняка не отличались чистотой от моих, но в темноте этого совсем не видно. Лунный свет очень ограничивал наше зрение, приходилось доверять только рукам. Потерявший терпение мастер грязными руками вытащил из кармана мобильный, и холодный свет его экрана хоть немного подсветил место наших поисков. Особенно несчастной выглядела повыдерганная из земли и разбросанная молодая зелень – Саки-сан и не старался искать что-то аккуратно. Бессмертные боги, не могло все до конца быть хорошо. Изысканные манеры мастера, демонстрируемые им весь вечер, такт и понимание исчезли, и в уничтожении маленьких грядок уже не осталось ни намека на уважение хозяев. Саки-сан откидывал землю и ощупывал каждый миллиметр только одной рукой, зажатый в другой телефон одновременно и мешал, и помогал ему. Я же бросила бессмысленное разрушение результатов труда моих родных. В моих руках еще оставались зажатые раздавленные и слипшиеся комки земли, но я уже выпрямилась, предпочтя смотреть на странные забавы гостя, а не участвовать в них. На этой земле трудились мои родные, оставляя последние силы, чтобы сэкономить деньги, а мы разрушили практически все. Я поднесла к глазам ладони, глядя на остатки изуродованных грядок. Злое сопение трудившегося мастера только усиливало мою печаль и разочарование. Он хватался за любую соломинку, лишь бы добыть то, о чем мечтал, и не остановится ни перед чем на этом пути. Грустно. Выскользнувший из руки господина Ороку телефон описал в воздухе дугу и под ворчливое ругательство мастера рухнул, наполовину потонув в грязи, но именно этой вспышки света мне хватило для неожиданного открытия. Что-то инородное покоилось в моей ладони, кроме земли. Вытащив маленький камешек и стряхнув остатки грязи себе под ноги, я хотела отбросить его, но остановилась. Еле видные, забитые грязью бороздки складывались в символичное изображение огня. Сердце сильнее застучало в моей груди – неужели?.. Я опустилась на корточки, поднося находку ближе ко все еще светившемуся экрану мобильного мастера и поковыряла ногтем бороздки, и тут же на моих ладонях возник живой огонь, небольшой, нестрашный, не обжигающий меня.В сплетении рук Огонь и боль навеки. Восход приходит.
Мастер восторженно смотрел на меня, я заметила это, как только отвела взгляд от преобразившейся находки, и устало улыбнулась. Саки-сан, на ходу вытирая об себя руки, сделал несколько шагов в мою сторону и сжал запястья: - Ты родилась под покровительством огненной стихии? – строго спросил он. Я кивнула, а он вздохнул. Ладони пришлось закрыть, чтобы погасить способный напугать моих родных огонь. - Старик, которого ты видела тогда, мистик огня, он отступил, когда почувствовал твое покровительство. Он не стал уничтожать того, кто находится под покровительством его же стихии, а прикрыв меня, ты защитила и мое тело, и он решил сделать тебе такой подарок. Вот только кто пришел к твоей бабушке? Уж не тот самый наглец, не уступивший мне свой трон? - Не надо так говорить, - тихо прошептала я, заметив гневные нотки в голосе мастера, - когда-нибудь вы станете владыкой ада, но не сейчас, пожалуйста, только не сейчас. - Мне незачем умирать, чтобы взойти на этот трон, - гордо вскинул голову Саки-сан, - я справлюсь с этой задачей и так. Мастер чуть опустился и подхватил меня, поднимая к темному небу: - Я могу все! Его голос гулко разнесся по окрестностям, а я, засмеявшись, попыталась его утихомирить, еще не хватало, чтобы и соседи увидели нас вдвоем. Саки-сан переступил с ноги на ногу, и где-то под подошвой его дзори хрустнул несчастный мобильный, но и это не остановило мастера, даже не тронуло. Мрачное лицо озаряла победная кривая ухмылка, и господин Ороку опустил меня на землю, только тут же привлек, накрыв своей ладонью мою с зажатым камнем, для продолжительного поцелуя.