Все было прекрасно, но только до того момента, как за мной затворились двери личных покоев мастера. Теперь же одолевали тяжелые сомнения: нет, в господине Ороку я нисколько не сомневалась, но вот только еще никогда на мою долю не выпадали неживые противники. Обычно клиента требовалось устранить – это понятно, или добыть необходимую информацию или предмет – тоже предельно ясно. Но как лишить демона, пусть и мертвого, если такие бывают, его имущества?
Будить Касикоми мне не хотелось, но пришлось, дабы узнать, где в башне клана Фут расположена библиотека. Уверена, в ней найдутся полезные для меня древние трактаты, из которых удастся почерпать ценные сведения для предстоящей операции. Только девушка испуганно округлила на меня глаза:
- Хакайна-сама, в штаб-квартире есть библиотека, но в нее закрыт вход простым солдатам. Она принадлежит мастеру.
Обидно. Не напрашиваться же вновь к господину Ороку, чтобы получить разрешение порыться среди его книг, выискивая подходящую. Я уже была готова, скрывая свои изыскания, попробовать договориться с охраной, но передумала. Каждый мой шаг будет известен мастеру, и трудно сказать, как может быть истолкован, возможно, как трусость и отсутствие знаний. Лучше лечь спать; ночь почти пропала, а в самолете заснуть мне никогда не удавалось – полагаю, вернуться на Родину, шатаясь от усталости, будет не самым подходящим состоянием для выполнения миссии.
***
Я прятала глаза, не горя желанием встретиться взглядом с Икутой – он, как и его солдаты, прибыл в аэропорт к назначенному времени. Господин Кавамура оставался в Америке, ему было поручено мастером оказывать всяческую поддержку оставшейся во главе клана Караи. Мы хоть и чтили, и уважали ее, но любовь к мастеру перевешивала симпатию к юной госпоже, чьи решения еще дышали порывистостью и молодостью. А кроме того, лично я считала, что клан Фут должен возглавлять сильный решительный мужчина, женщины же сделаны из другого теста.
Воспользовавшись удобным случаем и добрым расположением ко мне господина Кавамура, я решилась на страшную наглость – осмелилась попросить его подержать у себя, пока я не вернусь, меч моих предков. Тащить реликвию с собой в Японию не имело смысла, опять добывать разрешение на вывоз, опять старательно упаковывать и следить за ним на протяжении всего пути. Оружие будет намного целее и сохранее, если некоторое время полежит в надежном месте под охраной достойного человека.
Прибывший после нас всех мастер покинул авто и уже находился на борту личного самолета. Мне удалось увидеть господина Ороку лишь мельком издалека, но и этого хватило, чтобы несколько приободриться после бессонной ночи. Как ни странно, по разрешению мастера с нами направлялась и моя ученица, правда, находилась она под опекой своего отца, но оттого включение юной куноити в состав участников не казалось мне менее удивительным.
Раздавший своим солдатам электронные билеты на самолет Икута теперь наблюдал за тем, как слаженно они проходили контроль. Со стороны и не подумаешь, что мужчины принадлежали к какой-либо военизированной организации: в штатском, с разномастными вещами, они особо и не общались между собой, чужие люди, не более того. Но в то же время: все движения слажены и выверены, нет лишней суеты, разбросанности. Наверное, мне стоило все же приблизиться к Нобуюки, думаю, мой билет также находился у него, - в руках ниндзя еще осталось несколько штук. Только, пока я размышляла, Икута подошел ко мне сам:
- Хакайна-сан, вы летите другим рейсом.
Передав мне важную информацию, он чуть поклонился и добавил шепотом:
- Это не доведет вас до добра.
- Вы забываетесь, Нобуюки-сан, - ледяным голосом, чувствуя в его словах бунт против нашего господина, ответила я, - мы все выполняем приказы мастера, и не ваше дело о них рассуждать.
Отреагировал он неоднозначно: загадочно хмыкнул и отозвался:
- Не выполняйте их все слишком рьяно.
Икута развернулся и двинулся к пункту контроля, а я с ненавистью буравила взглядом его удалявшуюся спину, крепко стискивая ручку сумки. Была бы моя воля, бросилась бы следом и разорвала того, кто посмел так говорить.
У меня другой рейс, неужели вместо того, чтобы поминать приказы мастера недобрым словом, нельзя было сообщить его номер? Все представители клана Фут уже расправились с проверкой, а я еще стояла, уже не зная, куда мне двигаться.
- Хакайна-сан?
Мужчина, сомнительно, чтобы меня подводила зрительная память, охранник мастера, вырос рядом со мной будто из-под земли. Я поклонилась.
- Прошу следовать за мной.
Такого, доверившись моему проводнику, я точно не ожидала. Да, конечно, нетрудно предположить, что у мастера имелся в наличии свой личный самолет, но вот то, что мне будет оказана честь сопровождать его – явно приятный сюрприз. Правда, самого господина Ороку в салоне, где я скромно расположилась в удобном комфортабельном кресле, не наблюдалось. Полагаю, в его распоряжении прекрасно оборудованная хвостовая часть самолета, в коей наверняка собрано все, чтобы длительный перелет не был владельцу в тягость. Мне же оставалось только поблагодарить мастера за то, что он столь милостив, избавил свою куноити от навязчивых соседей, да и близость к временному обиталищу господина Ороку дарила хорошее настроение, заставляя в удвоенном темпе работать фантазию и вызывая приятные мечты.
Разложив перед собой на откидном столике непорочные белые листы бумаги и открыв флакон с тушью, я аккуратно выписывала иероглифы, ложившиеся в ровный столбец. Каллиграфия – искусство, к сожалению, оставшееся для меня непокоренным, что не мешало иногда браться за кисть и выводить прекрасные знаки, стараясь вложить в них всю гармонию, имевшуюся в настоящее время в душе. Иероглифы приходилось подправлять, чтобы скрыть шероховатости и грубоватость линий, правда, и мой собственный почерк оставлял желать лучшего.
Личная охрана мастера заняла соседний с салоном отсек, и теперь, когда самолет полностью задраен, мне не стоило ожидать, что кто-нибудь побеспокоит меня в моем уединении, а потому я с головой погрузилась в занятия каллиграфией.
Ткань, скрывавшая проход в следующее помещение отпрянула в сторону, являя мне самого мастера. Он, облаченный в черные рубашку и штаны, приблизился к креслу, рядом с которым застыла я, подскочившая в поклоне, холодно окинул взглядом испорченные, по его мнению, листы, дополнительно негативно фыркнув на написанное – любимое имя.
Кисть выдаст меня,
Иероглифы ясны,
Красноречивы.
- Что я, по-твоему, буду весь полет кроссворды разгадывать?! – недовольно прошипел господин Ороку с таким видом, как будто шуршание моей кисти по бумаге прервало его прекрасный сон.
Затрудняясь дать ответ, я молчала. По непонятным причинам злясь на меня, но и подсказывая мне правильный ответ, мастер одним движением смел со столика мгновенно разлетевшиеся по салону листы, а сам направился к себе. И я, сильно сомневаясь в адекватности принятого решения, потянулась за ним.
Господин Ороку опустился на просторную кровать, не говоря мне ни слова, а я, самостоятельно решив, что ему сейчас могло быть необходимо, присела на корточки, избавляя его ноги от дзори, но не касаясь губами пальцев, как хотелось. Гнев не постиг меня, и пуговицы рубашки освободились от петель, обнажая торс мастера. Господин Ороку, отбросив мешавшую одежду, раскинулся на кровати, особо не помогая мне снять с него штаны, пришлось ласково уговорить его чуть приподняться. Дальше моя наглость уже не простиралась.
Закативший глаза и утомленно вздохнувший мастер закинул руки за голову и проворчал:
- Слуг тут нет. Тебя-то кто раздевать будет?
Быстро сбросив с себя все надетое, я неуверенно подсела на кровать и, дождавшись разрешения, не раньше, замирая от удовольствия, робко прижалась к господину Ороку.
- Дальше, - вальяжно проворчал мастер, недовольный моей вялостью, но и не подставлявший свое тело под мои руки; я сама, осмелевшая, коснулась его, нежно целуя и лаская.
***
Пробудившиеся, мы еще немного полежали под одеялом – мастер добр, и только потом жестом послал меня за шелковым халатом, который набросил на плечи.
- Ну? – он сидел поперек постели, даже не пытаясь пригладить рукой спутанные волосы.
Я внимательно и с собачьей преданностью смотрела на него, готовая выполнить любое повеление.
- Скоро мы будем в Японии, - сообщил господин Ороку, неожиданно разворачиваясь ко мне спиной.
Я, без меры озадаченная, сначала ничего не поняла, но живо смекнула – мастеру требовался массаж, а потому сперва осторожно, проверяя свою догадку, а потом и в полную силу занялась его шеей и плечами, с которых чуть спустила халат. Расслабившийся, он, показывая, что мои услуги больше не требовались, отпихнул меня в сторону и, повернувшись, взглянул в глаза:
- Ты была в Токио?
После моего кивка – мне действительно доводилось посещать столицу, но совсем на непродолжительное время, город я практически не знала – мастер задал следующий вопрос:
- Тебе знаком квартал Асакуса?
Как сказать, о существовании этой части столицы я не только знала, но мне и доводилось бывать в ней, посещая после успешной миссии Сэнсо-дзи. Можно было бы помолиться и в любом другом храме, но раз я оказалась неподалеку, то решила воспользоваться удачным стечением обстоятельств. В воспоминаниях остался только сам храм и ведущая к нему через ряд сувенирных магазинов, запруженная туристами шумная дорога. Но и в ответ на этот вопрос я кивнула.
- Конечно, мы уже не успеем на Сандзя-мацури*, - хитро прищурился на меня коварный господин Ороку.
Почему он припомнил именно этот фестиваль? Мы же направлялись на Родину не для праздного времяпровождения, а с важной целью, так не стоит же тратить время на другие занятия. Да, духовная жизнь очень важна, и потом, когда дела получат свое завершение, я с удовольствием и благодарностью буду сопровождать мастера в его паломничестве по святыням.
- Похвастаться твоей татуировкой, - тонкие губы сложились в жесткую непримиримую складку.
Можно было не сомневаться, что господин Ороку заметит на моем плече знак клана Фут даже в тот момент, когда любой другой человек, а особенно я, потеряет голову. Кожа мастера, хоть он и имел касательство к Якудза, оставалась непорочна по непонятным для меня причинам, что, впрочем, не способствовало появлению каких бы то ни было сомнений в его талантах (даже в этой области).
Плечо со знаком
Было признано в страсти.
Скоротечный миг.
- Знак клана нанесен потому, что я принадлежу ему душой и телом.
- Только клану? – господин Ороку чуть опустил веки, из-под них зорко наблюдая за моей реакцией.
- Только, - решительно произнесла я.
- И его мастеру, - добавил он и бросил то ли ругательство, то ли одобрение в мой адрес, - невеста клана.
Но не успела я однозначно уловить его эмоцию или поразмыслить над сказанным, как господин Ороку потребовал от меня объяснений:
- Кто позволил тебе так украсить свое тело?
- Это было мое решение.
- Сейчас ты говоришь, как уроженка Штатов. - Если он хотел меня оскорбить, ему это удалось в полной мере. – Кто еще знает о том, что нанесено на твоем плече?
- Никто.
- Неправда. Ты наверняка хвасталась подругам.
- У меня их нет.
- Но кому-то ты все же рассказывала о ней?
- Никому. Я берегла ее до тех пор, пока только один мужчина не получит право увидеть ее, - настал мой черед поднять на мастера многозначительный взгляд, который внешне им остался проигнорирован.
Скорее всего, господин Ороку желал поговорить на другие темы, эта, как показывала реакция, ему неинтересна, но, предпочтя немного помолчать и вообще остаться в одиночестве, указал мне на дверь, уже встав перед которой, я обернулась и спросила:
- Мы будем в Асакуса?
Только никому не доверявший лидер клана Фут отозвался туманно:
- Возможно.
Собираясь задать, пока была возможность (расположение мастера), следующий вопрос, я еще раз подалась назад и обомлела – поднявшийся с постели хозяин спальни извлек из стенного шкафа обернутое в желтый шелк нечто, которое, как только ткань была спущена, оказалось не чем иным, как моим мечом.
