Новая жизнь

      POV Пит       Мы с Примроуз женаты уже три года. Странные три года, скажу я вам… Наша свадьба была логическим завершением истории о несчастных влюблённых из Двенадцатого дистрикта, которые победили в Семьдесят четвертых Голодных Играх! Мне тогда было 16 лет, а Прим всего 14. Но для Президента закон не писан, так ведь? После свадьбы жена переехала ко мне, несмотря на юный возраст. Поначалу было немного странно просыпаться и видеть её на кухне, но сейчас я уже привык к этому и один раз очень испугался, не встретив её как обычно за столом с чашкой чая, читающей книгу. Прим замечательная, правда. Она очень приятный собеседник, умеет поднять настроение, успокоить после рабочего дня. Ах, да – я вернулся в пекарню, надоело сидеть дома, когда столько людей ждёт хлеба. Отец не справлялся один, братья, конечно, помогают, но они ещё только учатся, плюс у них школа. Родители вроде Прим любят. Живи и радуйся! Но есть одно «но»…       Китнисс… Старшая сестра Прим. С какого возраста я влюблён в неё? Не знаю. Наверное, лет с семи-восьми. И сейчас, когда мне уже скоро двадцать, я понимаю, что это не просто влюблённость, это – Любовь! Та самая: с большой буквы "Л" и с восклицательным знаком на конце. И самое страшное, что, кажется, она тоже меня любит. Или любила. Всё слишком сложно и запутано. Никогда не говорил Китнисс о своих чувствах, о чём пожалел уже не один десяток раз. Когда имя Прим вытащили на Жатве, я даже не представлял, чем это всё обернётся для нас всех. После победы, думаю нет смысла рассказывать почему нас Победителей было двое – и так эта история про «несчастных влюблённых» все экраны заполонила; Президент решил, что мы обязаны пожениться и показать всему Панему, что Игры объединяют, что Любовь - всепоглощающая, что чувства – самые искренние. Но мы всего лишь притворялись. ПРИТВОРЯЛИСЬ! Я не люблю и никогда не любил Прим. Она – возможно. Но даже если она и любила, сейчас это прошло. Я почти уверен. Мне иногда даже кажется, что она стала заглядываться на других парней. Честно, мне от этого стало легче. Не очень-то хотелось, чтобы она жила с человеком, который не может ответить ей взаимностью. Хотя, нам вряд ли когда-то позволят развестись, но если Прим кого-то выберет – мы обязательно что-нибудь придумаем. И, да: мы не были близки. Мы даже толком-то и не целовались ни разу. Главная причина, конечно же, отсутствие чувств. И Китнисс. Прим думает, что я просто берегу её, ведь ей всего семнадцать. Она не знает, что я чувствую к её сестре. Я не настолько жесток. Тем более, я не до конца уверен в чувствах жены… Порой она меня пугает. Мы спим в разных комнатах, у каждого своя ванная комната. Мы живём, как друзья, которые…Которые официально женаты. Но мы никогда не спали в одной кровати. Меня мучают кошмары, и они не исчезают. Каждое утро я привожу комнату в порядок, потому что разношу её в пух и прах в бреду. Снится многое: Арена, я теряю Прим, я теряю Китнисс… С Китнисс сны самые страшные. Так вот, однажды, я обнаружил Прим в своей кровати, когда вернулся с работы. В тот день немного задержался, зашёл к Хеймитчу, пришёл уже после полуночи. Она, видимо, не дождалась меня и заснула прямо на моей кровати. Я уснул в гостиной, а утром сделал вид, что ничего не было. Пару раз замечал, как жена смотрит на меня оценивающим взглядом. Хочется верить, что мне показалось, иначе не избежать разговора о чувствах. Я не хочу услышать три заветных слова от Прим. Я эгоист, знаю… Но так же я знаю, что может меня спасти. Была одна единственная ночь перед нашей свадьбой без кошмаров. Ночь с Китнисс. Я знал, что она меня не прогонит, знал, что я буду её первым мужчиной, знал, что я будто «порчу» девушку. Но я не мог отказать себе в ночи счастья. Последней ночи счастья... Сразу после свадьбы она переехала в другой дистрикт. Я её даже не видел. Последнее воспоминание о девушке: мы с Прим уходим в НАШ дом, а любимая смотрит нам вслед и плачет. Как же я ненавидел себя. Как же я ненавижу себя! И вот уже три года, три грёбаных года я её не видел. Она иногда звонит Прим; раньше звонила реже, теперь чаще. Но ни разу она не приезжала. Мы так же к ней не ездили. Не ездили вдвоём. Прим пару раз была в гостях у сестры, привозила даже фото – похудевшая, осунувшаяся Китнисс пытается улыбнуться в камеру. Та же привычная коса и те же бездонные серые глаза, которые снятся мне каждую ночь. Один раз трубку взял я, Прим была на кухне. От одного звука её голоса в моей груди взорвалось сердце. Мы молчали пару секунд, а потом Китнисс сказала, что перезвонит. Как-то так и живём. Хлопнула входная дверь, наверное, Прим пришла от матери: она говорила, что сходит за свежим молоком. Я валяюсь на диване и щёлкаю по каналам телевидения Капитолия. У нас нет привычки встречать друг друга с порога. Каждый сам по себе, но при этом мы не ругаемся, а тихо-мирно живём под одной крышей. - Привет, Пит. Поворачиваю голову и сталкиваюсь с видением из своих кошмаров. Три года. Три года я думал, что жизнь налаживается. Но жизнь моя все эти три года рушилась. Без неё.