Новая жизнь

      POV Пит       Внутри взрывается сердце, второй раз за последние полчаса. Зачем она приехала? Я смирился с неизбежностью быть для неё всего лишь мужем её любимой младшей сестры.       И ещё... Да. Я подслушивал. Как там она сказала? «Передай, что я его очень люблю и постараюсь скоро вернуться»? Значит, у неё точно кто-то появился там, в Четвёртом. А на что я надеялся вообще? Китнисс свойственна эта жертвенность. Я ведь предлагал убежать, и жить долго и счастливо! Но нет же! Она, видите ли, не может расстроить Прим. Прим... Она перенесла телефон в свою комнату после того случая, когда я взял трубку и услышал голос Китнисс. Не будь я уверен, что любовь Примроуз прошла, я бы подумал, что она ревнует меня к сестре, хотя поводов я никогда не давал.       Присаживаюсь на край кровати и глотаю судорожно лёгкими воздух. Первое: Китнисс здесь. Второе: она с кем-то встречается в Четвёртом. Третье: она по нему скучает. И четвёртое, самое главное: она не остыла ко мне, я же видел её глаза! Китнисс не захотела быть счастливой? А я хочу! И только она рядом вернёт мне уверенность в том, что я не зря живу.       Хлопает дверь в прихожей, неужели вернулась?       - Китнисс? – спешно сбегаю по ступенькам. Всего лишь жена.       - Китнисс? При чём здесь Китнисс? Она?.. – Прим выглядит действительно очень удивлённой.       - Она только сейчас заходила позвонить от нас... Я думал, что ты в курсе, - ничего не понимаю.       - Она ведь не собиралась приезжать! – мгновение на красивом личике Прим появляется кривая ухмылка. – И вы тут одни были? – нет-нет, Прим, не заставляй меня думать, что тебе не всё равно.       Жена смотрит на меня с какой-то злобой, и так же скрывается за дверью. Ну и ситуация. Но я был уверен, что Прим ничего ко мне не чувствует. Горло стягивает спазм; нужно пойти на кухню и выпить воды. Осушаю стакан и присаживаюсь за стол. Странная штука – жизнь. Я думал, что живу, а на самом деле я существовал. Без этих глаз жизнь, во всей её силе, невозможна.

***

      Раньше я каждое утро относил свежий хлеб миссис Эвердин, и сегодняшний день не станет исключением. Но к хлебу я добавил пирог для Китнисс: она раньше очень любила мои пироги, по крайней мере, она часто заходила в пекарню, покупала пирог с вишней, и, смущаясь, уходила. Дверь мне открывает тёща: мамой я так и не смог называть миссис Эвердин, хотя и тёщей-то называю не вслух, а про себя, и то, ради шутки.       - Пит? – она явно удивлена. – Прим обещала сама прийти и принести хлеб, – она хмурится?       - Я всё равно шёл мимо, - говорю как можно непринуждённее, а сам стараюсь заглянуть внутрь и хотя бы краем глаза увидеть Китнисс. – А Китнисс...       - Пит, зайди, пожалуйста! – миссис хватает меня за руку и буквально затягивает в прихожую. – Пит, моя старшая дочь сейчас спит. И было бы лучше, если бы ты держался подальше от неё: я всё знаю, Пит. Ты очень хороший парень, но у тебя есть жена, и это моя другая дочь, которую я люблю не меньше Китнисс. Если ты ещё не понял, дорогой, вы женаты! И ты поклялся, перед людьми и перед Богом, что будешь любить её! Ты взрослый парень! Просто пойми, вам не быть с Китнисс. Она живёт своей жизнью, а ты своей!       - Но Прим...       - Прим любит тебя так же, как и три года назад. Просто девочка поняла, что навязываться – не самый лёгкий путь к твоему сердцу.       Выхожу из дома и бреду в пекарню. Весь день обдумываю наш разговор. Почему всех так заботит счастье Прим, но никого не беспокоит счастье моё и Китнисс? Я сегодня даже сжёг партию булок, задумавшись.       В темноте возвращаюсь в Деревню победителей. Свет горит на кухне и в гостиной. Как смотреть на Прим? Что я творю, правда? Надо забыть Китнисс.       Я смотрю прямо ей в глаза, горячие губы принимают мои. "Ты моя, Китнисс, понимаешь? Навсегда моя", – шепчу ей в лицо горячим дыханием: "Никто не сможет стереть тебя из моего сердца, ты поселилась там навсегда". Делаю плавный толчок вперёд и слышу, как она всхлипывает. Никогда не сделаю ей больно. Никогда.       Захожу в прихожую, сбрасываю ботинки. Прим сидит в гостиной возле телевизора, кутаясь в плед.       - Мама сказала не приносить ей больше хлеб, – мне показалось, или она плакала?       - Что-то случилось? – хотя сам я давно всё понял и даже ожидал чего-то подобного.       - Нет. Просто она сама будет печь теперь.       Молча поднимаюсь к себе в комнату и достаю школьный альбом с пыльной полки. Выпускной класс. Как такового выпускного у нас не было: мы просто получили бумагу о том, что окончили курс средней школы и распили вино, которое принёс, кажется, Фред. Оно непривычно жалило нёбо и было кисловатым на вкус. Тогда я впервые поцеловал Китнисс. Вот она стоит в лёгком платье. Глажу изображение девушки. Я тогда подошёл и напрямую сказал, что если бы она чаще улыбалась, то, возможно, уже завтра была бы наша свадьба. А так... Завтра была Жатва. И вы сами знаете, чьи имена выпали.       Подхожу к окну. Прямо напротив дом Эвердин. А вон там – её окно. Интересно, а если она сейчас тоже стоит и смотрит в окно? Свет не горит, как и у меня, так что, я могу просто её не видеть. Вглядываюсь в темноту, и, кажется, вижу, как движется её фигура за шторой. Она смотрит. И она не забыла.