Новая жизнь

      POV Китнисс       Как всегда, просыпаюсь дома с первыми лучами солнца, стягиваю одеяло и бреду в ванную. Впервые я выспалась за последние три года: после отъезда сон абсолютно пропал. На сегодня у меня есть план: нужно обязательно встретиться с Гейлом. Вчера весь день я провела с мамой: соскучилась всё-таки. А сегодня день в моём распоряжении. И нужно взять билет обратно в Четвёртый, дойти до вокзала.       Спускаюсь в кухню, на столе молоко, хлеб, масло... Как же хорошо дома! Обожаю наш дистрикт и никогда в жизни не смогла бы переехать отсюда. Хотела бы, чтобы мои дети росли здесь, хотя в Четвёртом тоже очень красиво. Наверное, я никогда не смогу рассказать историю о том, как я впервые увидела море, так, чтобы слушатель будто побывал в моей шкуре. Закрываю глаза... Шум волн в ушах приятно щекочет слух, глаза не могут обхватить всю ту дальность, глубину и красоту моря. Там чудесно. Если бы я не родилась в Двенадцатом, то хотела бы родиться возле этой водной стихии. Там и люди все другие: солнечные, тёплые, мягкие. Такие и мои друзья Одэйры.       Мы часто с Беном ходили к морю. Просто сидели на берегу и молчали. Он тоже любит море, любит опустить ноги в воду и смотреть, как набегает волна на волну. Часто устраивали пикники на берегу или устраивали спасательные операции по спасению мелких рачков, которые шныряли по песку. Он будто впитал в себя всю красоту и теплоту юга.       - Ты о ком там мечтаешь? – на кухне появляется мама.       - Вспоминаю Бена, - улыбаюсь ей. – Он тебе привет передавал, говорит, что соскучился.       - Дочка... - мама мнёт подол платья в руках. – Я думаю, ты понимаешь, что сразу после праздника ты должна уехать?       - Да, мам. Я сегодня иду за билетом, – поняла, тут и слепо-глухо-немой поймёт.       - Прим предложила сходить вместе с тобой... - боится отпускать меня одну, вдруг, забреду в пекарню.       - Мы с Гейлом будем, мам. Я соскучилась по нему, заодно поболтаем.       - Ты ему про Бена говорила? – мама старается быть очень аккуратной в этом разговоре, но, как всегда, у неё это не получается.       - Знаешь только ты и Прим, не беспокойтесь, - меня начинает бесить эта ситуация, кому хочу, тому и говорю. – Ну и Пит знает кое-что...       - Ты сказала ему? – мама в бешенстве.       - Я сказала, что есть парень, которого я люблю. Не более, - зачем-то оправдываюсь перед мамой.       - Не шути так, детка. Ты сама знаешь, что Пит – он для Прим. Он твоим больше не будет. – Мама подсаживается рядом. – Милая... Мне, правда, очень жаль, что всё так вышло... Я желаю тебе только счастья! Но пойми: он женат, он дал клятву оберегать твою сестру. Уже ничего не изменишь, как бы не хотелось. Давай не будем ничего рушить?       Поднимаюсь с места и выхожу на улицу, прихватив кофту – всё-таки конец сентября, уже прохладно. Люблю это время. По дистрикту расползается запах дыма и листвы. Медленно бреду за дом и падаю в гамак. Лежала бы тут вечно, закрыв глаза и думая о лучших времена. А что такое лучшие времена? У меня всё есть, я не голодаю, я могу позволить себе красивые вещи, у меня есть друзья. Нет только последней составляющей счастья – Любви. И никогда уже не будет. Для меня ведь Пит тоже не баловство, он для меня - спасение. Спасение от глупых мыслей, от холода, от болезней, от слёз. Сколько я их пролила за эти годы? Единственная радость – Бен.       Бен – это мой сын. Мой и Пита. Мама знает, кто его второй родитель. Прим я сказала, что это один парень из Шлака, он женат, и поэтому я не могу назвать его имени. Она вроде верила, но когда малыш стал подрастать... Светлая макушка, голубые глаза и улыбка Пита. Мне кажется, что она догадывается. Но напрямую она никогда не спрашивала обо мне и своём муже. Есть, конечно, подозрения, что многое из того, что она мне говорит, сказано, чтобы позлить меня. Напомнить, кто главная женщина в жизни Пита. А я рада, что забеременела и родила Бена. Он – главный мужчина в моей жизни, я люблю его больше всех. Мне никого не надо. Никогда. Я так и не смогла построить новые отношения ни с кем, с кем бы меня не знакомили друзья. А потом вообще выяснилось, что я жду малыша. Мама приезжала в гости, Прим тоже... Скрывать от них не было смысла. На семейном совете решили, что никому не скажем, что у меня будет малыш. Питу, естественно, тоже. Для Прим я сочинила легенду, что отец ребёнка – мой одноклассник, поэтому Питу говорить нежелательно, вдруг они общаются. Благо, в классе нас было больше сорока человек. Эта легенда решила и ещё одну проблему: теперь Прим просто не могла приезжать ко мне с Питом, а я не хотела его видеть. Точнее хотела, но не могла.       - Ты замёрзнешь. Иди в дом, – слышу приятный баритон над ухом. Пит.       - Не твоё дело, - отвечаю как можно грубее.       - В кого ты такая упрямая. Странно, что твой парень вообще стал с тобой встречаться, – Пит улыбается мне.       Вот же глупый.       - Я тебе больше скажу, мы не просто встречаемся, мы живём вместе! – встаю с гамака и направляюсь в дом.       - Китнисс... - слышу удаляющийся голос в спину.       - Что?       - Я тебя всегда любил. И это сложно изменить.       - Так почему ты мне не говорил об этом никогда? – выхожу из себя. Тогда всё было бы совсем по другому!       - Но ведь ты мне тоже не говорила! – моя агрессия передаётся парню. – Почему всё нужно делать либо перед жатвой – наш первый поцелуй, либо перед моей свадьбой – наша первая ночь!       - И последняя, забыл добавить! – кричу на него.       - Поцелуй точно не последний, я тебе могу, даже гарантию, на это обещание дать, - черти пляшут в его глазах.       - Что? И как ты планируешь его выполнить? – ставлю руки на талию, отчего плед, в который я была укутана, сползает на землю.       - А вот так!       Давно забытый пузырь с бабочками в моем животе лопается, и они разлетаются внутри меня. Пит притягивает меня к себе и, подняв плед, накрывает нас обоих им с головой.       - Ты глупая, если ещё ничего не поняла, - его дыхание так близко, - глупая, но моя.       «Ты моя, Китнисс, понимаешь? Навсегда моя... Никто не сможет стереть тебя из моего сердца, ты поселилась там навсегда».       Его ресницы щекочут мои щёки, а руки крепко сжимают талию. Дыхание так близко, но Пит не спешит меня целовать. Наконец, его губы касаются моей скулы, плавно перемещаются на щёку и целуют уголок рта.       - Ты ведь всё ещё любишь меня? – голос Пита дрожит. – Признайся себе и мне, Китнисс.       - Нет...       Понимаю, что если я сейчас его не оттолкну, то может случиться непоправимое, тем более, мы в саду за домом, нас могут увидеть. Но где-то в глубине меня одна бабочка задевает крылом лёгкое, другая сердце, а остальные просто заполняют меня, делясь сначала на две бабочки, потом каждая ещё на две и так до бесконечности. Мы как в детстве – скрылись под покрывалом, и думаем, что нас никто не видит. Не глупи, Китнисс! Оттолкни его! Но вместо этого я сама целую Пита. Жадно хватаю его губы, провожу языком по нижней губе парня и зубами цепляю нежную кожу, его язык врывается в мой рот. Делим одно дыхание на двоих. В нашем «домике» очень душно, воздуха не хватает, понимаю, что падаю куда-то вниз, вслед за своим сердцем. Пит подхватывает меня и усаживает в гамак.       - Я же говорил, что поцелуй не последний, Китнисс. И ещё... Я повторю мой совет: улыбайся чаще.       Смотрю на удаляющегося парня и лишь через пару минут замечаю лицо мамы в окне. Она машет головой и, по глазам её вижу – я её разочаровала.