Причудливые игры богов. Жертвы паутины

От Автора: небольшое поздравление с Днем Святого Валентина на авторский день рождения: DDD Простите за нерегулярное присутствие! В ближайшее время намерена восполнить пробел и главой приквела! P.S. Очень благодарна модераторам и своей любимой бете Та Которая за голубой кристаллик у моей работы! Спасибо большое!!! Я очень рада и смущена подобным знаком *____*       Вернуть Мамору…       Он уже терял его. На долгие полгода, когда никто ничего не мог разузнать об исчезновении целого самолета, наполненного людьми, пропавшего с радаров почти сразу после вылета за территорию Японии. Он уже терял его и хоронил в водах Тихого океана. А затем Мамору вернулся… Воскрес, как ни в чем ни бывало. С частичной амнезией. Он уже терял его. И обрел вновь. Почему же сейчас он должен думать, что на этот раз это навсегда?       Кагеру Чиба не верил в мир духов. Так по крайней мере он бы сказал, не раздумывая, до первого исчезновения Мамору… Когда произошел чудовищный теракт (чему, правда, официальных подтверждений так и не нашли в обломках самолета), он первый раз обратился к экстрасенсу… Мадам Жюли, катавшаяся по Азии с образцово-показательными сеансами, оказалась довольно понимающей дамой (хотя было бы странно, если бы она не проявила понимания с размещением внушительной круглой суммой на счету). Она устраивала для Кагеру сеансы связи с Мамору, порядком сбивая с толку заявлениями на тему, что его племянник ни жив, ни мертв. Поверить в подобное? Ооооо, конечно же, в первый момент он подумал, что мадам Жюли просто шарлатанка, но все же очень высококлассная. Она с поразительной точностью имитировала Мамору, и Кагеру был даже рад порой провести лишний сеанс в её обществе. Свою лепту к недоверию внесло то, что госпожа Жюли плохо владела японским, а потому огорошила мужчину заявлением, что его родственник одержим «кроликом». Это было что-то за гранью фантастики. Потом-то, когда Мамору вернулся, Кагеру понял, что у женщины, возможно, были действительно какие-то способности. Ведь у Мамору действительно был горячо любимый Лунный Кролик.       Вот и сейчас Кагеру, поколебавшись, все-таки решил позвонить француженке. Между собой изъяснялись они на английском (к счастью, обоим этот язык не был чуждым) и без переводчиков, а потому они вполне быстро договорились о сеансе… Господину Чиба пришлось, правда, пообещать двойную оплату, поскольку он настаивал на том, чтобы сеанс был проведен в Киото, что имело значительные сложности для мадам Жюли.       Бизнесмен почти не покидал Киото, выехав только на краткий срок в Токио, чтобы пообщаться с родственниками спутниц Мамору и выяснить что-нибудь о выживших. Однако безуспешно. Харука Тено и Мичиру Кайо, обнаруженные выжившими прямо в эпицентре катастрофы, ничего не смогли сообщить ему о Мамору, сказав только то, что они, будто, видели его мельком, когда подбирали сувениры, но где он оказался в момент взрыва — та ещё загадка…       Француженка прибыла в Киото на поезде в сопровождении двух представительных мужчин в мрачно-черных костюмах (как из похоронного бюро!). Кагеру ещё в прошлый раз она понравилась чисто внешне — походила на птицу эстетичностью своих черт: тонкий острый нос, острые скулы, узкая аккуратная линия рта. Глаза у неё были миндалевидные, карие с капелькой колдовской зелени, а волосы черные, летучие словно паутинка. Вопреки своим телохранителям она была одета в белый плащ с крупными коричневыми пуговицами, широкими отворотами и поясом. В вырезе виднелся ворот простой трикотажной майки, а на ногах обычные узкие черные брюки. Что примечательно — никаких украшений. С её слов они сильно мешали делу. Из побрякушек она таскала с собой только прячущийся обычно в просторном кармане плаща осколок горного хрусталя на серебряной цепочке, который использовала для «установки контакта» или просто для сосредоточивания.       — Bonjour! Je suis heureuse de vous voir.Vous allez bien? *(1) — низким вибрирующим голосом произнесла она, постукивая по перрону каблучками своих простых бежевых лодочек. Казалось, её совсем не смутило то, что по виду Кагеру, пусть тот и пытался привести себя в порядок, не было возможности сказать, что дела у него хороши. Минутка злых приличий общества, как говорится.       Господин Чиба криво усмехнулся, выдавая по-английски:       — Добрый день. Я тоже рад Вас видеть. Благодарю, что приехали так быстро. Как Ваши дела?       Жюли только улыбнулась, приближаясь к нему и протягивая руку для поцелуя. Кагеру, хоть и не разделял этих европейских странностей, запечатлел на слегка сухой коже маленькой ладони церемонный поцелуй.       — Сразу перейдем к делам? — предложила женщина, спокойным взором оглядывая окружавший её, слегка притихший после трагедии мир.       — Пожалуй. Вы хотите кофе? — в серо-синих глазах мужчины вился пепел, унять который пока не предоставлялось возможности.       — Не откажусь.       Сидели они в кофейне у вокзала. Время было достаточно раннее, так что можно было сказать, что у них деловой завтрак. Осторожно разрезая маленьким ножичком круассан, Жюли выслушивала текущее положение дел.       — Самое тревожное, что не нашли никаких следов. Даже пепла от тел — а ведь была теория, что все просто сгорели, хотя это не объяснило бы, почему нашлось столько личных вещей в прекрасном состоянии. Ещё одна версия — храм обрушился под землю, но это все равно не поясняет, почему это произошло именно таким образом. Так что я не уверен, что это теракт.       — Да, соглашусь с Вами, — Жюли церемонно отправила кусочек хрустящего теста в рот. — Это не теракт. Это вмешательство высших сил.       То же самое он слышал про самолет. Кагеру вздохнул. Вот неужто ему деньги больше девать некуда? Но лучше уж поговорить с этой странной женщиной, чем выслушивать сбивчивые объяснения полицейских, которые вообще ничего сказать толком не могут. Огонь был? Был. Но в пепле следов горения человеческой плоти нет. Взрыв был? Был. Но осколков от построек в должном количестве не обнаружено. Телефоны, какие-то личные вещи на поверхности валяются? Валяются. Но черт разберет, почему.       — Вы когда в последний раз слышали своего племянника?       — Днем накануне. Он звонил мне из онсэна, где они с друзьями остановились.       — Большая компания?       — Семь девушек, четыре парня. Друзья девушки моего племянника в основном. У Мамору было мало близких приятелей.       — И все пропали?       — Почти все. Кроме двух девушек. Они в больнице и не могут сказать ничего определенного.       — Не могут? Или не хотят? — меланхолично отметила Жюли, откладывая приборы и доставая блокнотик и делая какие-то пометки. — Кажется, я уже намекала Вам в прошлые наши сеансы, что Ваш племянник необычный человек.       — Да-да, я помню. Вы говорили мне, что, устанавливая с ним ментальную связь, видите какой-то там золотой кристалл… То ли его символ, то ли его сущность… Или золотого дракона.       — И Четырех небесных королей*(2) на его защите, — добавила невозмутимо женщина. — Ваш племянник определенно отмечен судьбой, как некто значимый. Я видела, что его душа на порядок старше многих душ, которые так или иначе мне встречались.       Кагеру подавил вздох. Сейчас эта псевдонаучная ерунда будила в нем тревожные надежды…       — Итак, скажите мне, не происходило ли что-то странное с Вашим племянником, пока Вы виделись с ним?       — Дайте-ка подумать…       — Кстати, не хочу Вас пугать, но на Вас определенно метка одного из Небесных королей…       Кагеру вытаращил глаза на француженку. Это было что-то новенькое.       — Да… Действительно. Вы не теряли память в последнее время?       — Ну, было пару раз, когда я не мог вспомнить, как оказался в том или ином месте, — смущенно сказал мужчина. — Первый раз это случилось, когда проводил для Мамору чайную церемонию в Тайване — он приехал туда по моей просьбе. Я помнил все приготовления, но никак не мог вспомнить, как поил его чаем и как мы разговаривали…       — О, — карандаш сделал несколько бодрых штрихов, обозначая какой-то символ. — А потом?       — По приезду в Токио. Мы ужинали в ресторане. Он собирался познакомить меня со своей девушкой. Но она не пришла, я предположил, что они поссорились. Весь вечер Мамору был как на иголках, а затем отпросился в уборную. Долго пропадал там. Я встревожился, пошел посмотреть… А дальше не помню. Пришел в себя в его квартире утром. Сам Мамору спал как убитый…       — Все?       — Нет. Последний раз это произошло в день трагедии. Через час после произошедшего я очнулся у места храма в своей машине. Не мог вспомнить, как я там оказался…       — Вас сильно смутит, если я скажу Вам, что Вы были вместилищем для его защитника?       — Я скажу, что Вы с ума сошли, — мрачно буркнул мужчина, чувствуя, как боязливо шевелятся волоски на голове.       — Я также слышала, что жертвами трагедии стало недавно вернувшееся на сцену трио музыкантов «Три звезды».       — Да, — невольно позволил переключить себя Кагеру. — С одним из них, шатеном, мой племянник виделся накануне.       — Они дружили?       — Не думаю. Приветствовали друг друга они явно не как близкие друзья… Знаете, это мне напоминает детективное расследование.       — Извините. Но Вы же сами попросили меня по возможности осуществить Ваше желание. Для этого я должна выяснить все, что только может оказаться мне полезным. Вы ведь так много мне платите…       — Да, конечно. Я рад Вашему рвению, но…       — Несмотря на то, что так широко тратитесь, не доверяете мне. Понимаю. Повторите сейчас в этом самом кафе свое желание… Прощу Вас.       Кагеру мученически вздохнул, припоминая разговор, который вел с ней по телефону накануне.       — Я просил Вас, если то возможно, верните Мамору.       — Видите. Если Вы мне не верите, то это какое-то очень странное желание.       — Знаю.       — Ладно, мне не нужно Ваше доверие. Я помогу Вам, потому что Ваш племянник в моих глазах очень занимательная фигура. Если уж не воплощения бога Индры*(3), то уж определенно что-то необычное… Поедемте к храму.       Последний глоток горького кофе, несколько вялых обыденных минут на оплату счета и помощи в надевании плаща своей странной знакомой, и Кагеру уже раскрывал перед Жюли дверь, чтобы отправиться навстречу неизведанному.       Минако растерянно стояла посреди полукруглой беседки. У неё кружилась голова. Это было так странно… Разговор с Усаги был для неё очень тягостен и непонятен. С одной стороны, девушка вела себя очень знакомо — рожицы, искреннее недоумение, глупости, в общем, все в стиле Усаги. Странные оговорки на тему имен, что-то похожее на «Фэн», «Арни», «Истар», «Несси» были свойственны ей ещё на Земле. Возможно, что это так называемая «синхронизация» памяти. Однако то, что она забыла все произошедшее в Киото… Это как это так?! Посттравматический синдром. Вот так. Припечатала саму себя Минако. Удивительно — Усаги ни разу не упомянула Мамору. Вот это был достаточно весомый повод забеспокоиться. Даже если она не помнила, что произошло, она должна была спросить, где он… Конечно, это породило бы цепочку неловких пауз и попыток «смягчить удар», а потому, находясь в процессе разговора, Мина радовалась тому, что этот крайне болезненный вопрос не всплывал. Но когда она вышла, то не смогла отделаться от мысли, что именно отсутствие этого вопроса — самый страшный и непонятный признак. Усаги была очень осторожна в своих словах, словно человек, переходящий болото. Лишний шаг — и утонет. Что порождало у неё такое чувство? Она осознает наличие пробела? Минако помассировала виски, чувствуя, что к кружению добавляется досадная боль. Девушка неловко присела, едва не промахнувшись мимо мраморной скамьи. Навязчиво журчал бьющий из-под беседки родник. Прямо как тогда… давным-давно… Когда она стояла рядом с земным лордом Запада Кунсайтом и смотрела на пререкающихся Серенити и Эндимиона со слегка снисходительной (пусть и в силу всего какой-то там мелочной разницы в возрасте) улыбкой. Кунсайт же просто недовольно хмурился, наблюдая за принцем и принцессой, закусывая губу, чтобы сдержать поучительные речи, а затем… С ветки дерева, стучавшей под ветром по крыше беседки, сорвался изумрудно зеленый лист. Осторожно планируя, словно находясь в течении реки, он соскользнул внутрь и проплыл над головой Минако. Завороженная она смотрела на него во все глаза, сама не зная, почему… Ей не надо вспоминать. Она всегда помнит. Всегда.       — Кто у вас на Луне отвечает за её воспитание? — сердито прошептал Кунсайт, внутренняя пружина которого, похоже, лопнула.       — Коллективная ответственность, — меланхолично бросила Венера. Ей доставляло особое удовольствие наблюдать за тем, как Кунсайт раздражается. Этот «праведник», который трясся над Эндимионом, будто тот «достояние всея Земли», порядком бесил её почти с самого первого взгляда — когда проплыл по коридору, сопровождая сумрачного принца Эндимиона в его первый визит на Луне. Высокомерие и заносчивость бойкая принцесса Венеры не терпела. Чувствуя себя уязвимой в присутствии блюстителей высокородных, она враждебно относилась к любому, в ком замечала стремление оценивать по происхождению. Вот и Кунсайт попал под раздачу. Совершенно за дело (по скромному мнению Истар).       С помолвки Эндимиона и Серенити минула всего неделя, а Лунная Принцесса уже успела перейти от вымораживающего презрения к активной ненависти, выражавшейся в стремлении чем-нибудь напакостить (как кошка, честное слово!) своему жениху. После скандального побега Серенити на Землю в одеянии меркурианки Селена строго наказала следить за своевольной принцессой, определенно не желавшей смиряться с текущим положением дел, и приходилось Венере назначать сопровождающих по очереди, а чаще всего и самой мотаться (как старшей).       Истар потянулась на солнышке, выпячивая грудь колесом. Ей нравилось изображать из себя гибкую волну… Молочно-белая, отказывающаяся принимать загар кожа, украшающаяся в особо длительные пребывания на солнце веснушками, казалась сияющей в таком свете. На ногах это было очень заметно. Расслабляясь, она намеревалась и бант ослабить, но почувствовала на себе буравящий взгляд…       А, лорд Запада. Ещё чуть-чуть и дырки в ней просверлит. Ведет себя, как брат ордена «отверженцев» — странных людей, обитающих на севере Земли, предпочитающих селиться в холодных хижинах со скудными условиями для жизни, ограничивающих себя во всем и убежденных, что в их праве диктовать миру, как надо жить. Венера невинно улыбнулась ему и подмигнула, удовлетворенная вызванной реакцией — у бедолаги от её выражения лица аж бровь задергалась.       Серенити выдала очередную цветистую тираду, в которой старалась объяснить Эндимиону, что она с ним сделает, если он ещё раз попробует придержать её за локоть. Принц в ответ на это лениво засунул кончик пальца в ухо и демонстративно повертел. Звонкий хлопок по соседству подтвердил, что лорд Запада явно не одобряет и поведения своего воспитанника.       …вот не получилось у Венеры сдержать задорный смех, который по её мнению послужил достойным обрамлением для всей этой нелепой картины…       — Вы определенно неуютно чувствуете себя в платье, — Кунсайт вел её в танце по широкому кругу. В льдистых глазах пристальное внимание и снисходительность, за которую Истар хотелось ему врезать острым локтем под дых. Жаль, что не самый подходящий момент. Платье лимонного шелка с длинным шлейфом действительно было ей неудобно. Как и приглашение лорда-защитника на танец. Что за толк танцевать лидеру гвардии сейлор-воинов, когда сама принцесса Луны демонстративно подпирает стену, обмахиваясь веером? Селена, конечно, принудила свою строптивую дочь присутствовать на Бале Урожайной Осени, проходившем в замке все того же лорда Запада. Но все, что сделала девушка, это наскоро с большим количеством ошибок станцевала традиционный танец-открытие. Венера понимала, что Эндимион крайне неприятен своей невесте, но подобное пренебрежение к земным традициям, да и в замке первого лорда… даже при том, что они были подругами, ей хотелось высказать Серенити пару ласковых наедине. Эндимион тигром ходил в стороне в сопровождении младшего лорда Юга, что-то втолковывающего ему.       Истар осторожно переступала ногами, боясь запнуться и упасть. Ну почему Кунсайт пригласил именно её? Где-то через две пары от них кружились уверенные в себе и друг в друге Джедайт и Фэнхуан, образец крепкого союза. Когда они не пререкались, то выглядели идеальной парой, способной вызвать зависть окружающих своей гармонией.       — Доверьтесь мне. Вы слишком напряжены, — руки Кунсайта на её талии напоминали тиски. Истар с тоской подумала о вольных танцах Венеры, где вовсе не нужен был никакой партнер. И почему земным мужчинам так важно сжимать женщину? Ведут, кружат, руки заставляют вскидывать, изображая окна, приседают… Шуршание шелка раздражало. Девушка закусывала губу, подчиняясь тянущим движениям Кунсайта, а тот напряженно вел. Возможно, что ожидал большей прыти и легкости от жизнерадостной Венеры, выглядящей на данный момент так, будто она оказалась в окружении каких-нибудь крайне противных гадов — пауков, например.       Музыка тянулась надрывно и уныло, кавалеры и дамы кружились, а Венера едва не поскальзывалась на зеркальном паркете, стараясь следовать звучанию скрипок и флейт.       — Похоже, что длинные одеяния не Ваш удел, — опять заговорил Кунсайт. Ещё больше снисходительности? О, да… Однако разум Венеры спохватился, запоздало обработав интонации в голосе мужчины. Мягкость. Возможно, слегка сочувственная, но уж определенно не высокомерная. Истар удивленно подняла глаза на своего мучителя, чтобы увидеть тонкую вымученную улыбку на губах лорда Запада:       — Простите. Я не хотел Вас терзать. Просто из всех дам в этой зале Вы более всего подходили на роль моей спутницы. Положение хозяина замка, увы, обязывает станцевать хотя бы пару танцев.       — Простите, — в тон ему постаралась ответить Венера. — К сожалению, такие танцы не подходят мне. Но, как я понимаю, Вы продолжите меня мучить и все остальные танцы.       — Только, если Вы не против, миледи. Меня немного тревожит мысль попасть в чье-то ещё общество, кроме Вашего.       Да, вряд ли танец с таким бастардом, как она, вызовет неудобные разговоры… Её происхождение — защита. Никто и не помыслит, что лорд Запада, танцуя с незаконной дочерью Венеры, может подразумевать хоть что-то иное, кроме самого танца. Ведь они почти не говорят, а если и заводят беседу, то несодержательную и пустую — дань возведенным на алтарь приличиям. Или наполненную недружелюбной желчи друг к другу и к устоям тех обществ, которые они представляли. Венера изумилась, насколько ей стало горько. Ей не нравился этот высокомерный, невозмутимый (за редкими исключениями), занудный, чрезмерно приставучий, временами ехидный и въедливый лорд. Но мысль о том, что она удобное прикрытие для него, о котором никто в этой зале не подумает, как об объекте его симпатии, страсти или любви, досадливо ранила куда-то в область сердца. Ещё не совсем в цель, но так близко…       Танец завершился, и Кунсайт церемонно подвел её к нише, около которой коротала время принцесса Серенити, вежливо поклонился, изъявил надежду повторить танец и направился к Эндимиону, досадливо отмахивающемуся от увещеваний лорда Нефрита.       — Исси, — плавно махнула веером Серенити, оживляясь лицом, — кажется, что этот лорд от тебя без ума. Кто бы подумал…       Истар вздрогнула, как от удара, часто заморгала, чтобы сдержать слезы. Ох, наивная Серенити…       — Какие глупости, право дело.       — Исси? — в голосе уже не задорное удивление, а тревога. Несмотря на поспешность и нерассудительность своего языка, Лунная принцесса обладала высокой чувствительностью и сразу ощущала, где наломала дров. Теплая ладошка обвилась вокруг запястья Венеры, согревая и успокаивая. Истар вымученно улыбнулась в ответ, прикрывая глаза. Слезы тонут внутри, не находя желанного выхода. Горячие, как серные дожди, что порой выпадают на поверхность её родной планеты…       Мужчине и женщине легко сблизиться перед лицом опасности. Так случилось и с ними… Кунсайт прижимал её к земле, зажав рот рукой, чтобы она не выдала ни одного неосторожного звука. Ладонь жесткая, сухая — обветренные губы очень хорошо это чувствовали. Тяжелое дыхание их преследователя доносилось из-за кустов — драугр*(4), полуразложившаяся плоть, движимая темной силой, давшей ей власть подчинять чужие умы, дабы приманивать жертв. Им повезло — данный продукт эволюции обладал острым слухом, но плохим обонянием, которое легко сбивалось сильными запахами. Сейчас их спасал сладкий, даже томный запах гардений, который дурил монстра, забивая ему ноздри. Венера лежала ни жива, ни мертва. Кто бы вообще мог подумать, что такая гадость крутится около замка лорда Запада? Она всего-то хотела провести небольшую разведку местности, а попала в такую жуткую ситуацию… Истар плохо помнила, как драугр оказался рядом. Скорее всего, он зашел к ней со спины и загипнотизировал. Страшно подумать, что случилось бы, если бы рядом не оказался Кунсайт… Лорд отбил Венеру, но был безоружен, а магия на этого монстра действовала не всякая. В другой ситуации Венера бы посмеялась, что та, которая требует больше усилий и ума… Но не сейчас. Гнилостное дыхание драугра ещё плутало где-то в её легких, вызывая тошноту. Она бы заплакала, если бы не страх медленной позорной смерти… Откуда на Земле столько тварей?       Прошла, наверное, вечность, когда драугр все-таки ушел, смирившись с утратой добычи. Кунсайт скатился с неё, распластываясь по соседству на земле, приминая несколько белых душистых цветов. Дрожащая Венера, почувствовав свободу для легких, разревелась, тихо всхлипывая. Она размазывала испачканными землей перчатками слезы по щекам, тщетно пытаясь успокоиться. Гнилостный запах не покидал её, несмотря на душный аромат гортензий. На прокушенной монстром губе запеклась кровь… рванная юбка открывала ноги до самой тазобедренной косточки, а надорванный бант, кажется, сохранил на себе ошметки кожи. Под аккомпанемент её всхлипываний Кунсайт сел, неловко запуская руку в волосы, как будто стараясь успокоить себя этим жестом. Он весь дрожал, как отметила Венера, с трудом сфокусировавшая на нем взгляд.       — Вы, сейлор-воины, самое бесполезное явление в Альянсе, — клокочущим голосом выдавил мужчина. — Разве вам не рассказывали, что на Земле никогда нельзя ослаблять бдительность? Возможно, что в моем раннем детстве это была добрая приветливая планета, где резвились единороги, пели дриады, танцевали нимфы и плескались наяды. Но не сейчас! И ты! Командир гвардии Альянса! Черт бы вас всех побрал! Если командир такая раззява, то что уж говорить об остальных?       Во встрепанных белых волосах комья рыхлой земли и травинки… Венера всхлипнула ещё несчастнее. Она даже не заметила, как кануло в Лету церемониальное «Вы».       Кунсайт, видимо, понял, что его упреков она сейчас не поймет, подполз к ней, схватил за плечи, отрывая от земли, и устроил девушку в своих объятиях, предоставляя в качестве платка мягкую материю своего ещё с утра белого мундира.       — Ну, все, будет тебе, — неуклюже выдавил он. — В конце концов, все ведь хорошо. Мы выжили…       Слабое утешение — Венера эти слова пропустила мимо ушей, продолжая гонять перед глазами омерзительный кусок гнилого мяса, который был у драугра по случайному стечению обстоятельств за язык.       Сильная ладонь легла ей на щеку, разворачивая к лорду Запада. Стальные глаза мелькнули где-то впереди, стараясь притянуть, как магнитом, потерянные, заполненные ненавистью и отвращением к самой себе глаза Истар.       — Леди Истар… — тихий шепот и нежное тепло, странствующее вдоль по коже от подбородка к щеке. Она ещё не успела прийти в себя, когда его губы коснулись её губ в мягком, бережном поцелуе. Рука скользнула в спутанные, испачканные золотые пряди, притягивая ближе, а язык мужчины скользнул по ранке на губе, очерчивая… толкаясь…       Когда его язык скользнул в мягкую теплую глубину рта девушки, та, наконец, в полной мере осознала, что происходит, и поспешила разорвать поцелуй. Однако Кунсайт не позволил ей этого. Вторая рука обвилась вокруг талии Венеры, вдавливая буквально в его грудь, а язык продолжил последовательно изучать её рот, скользя по зубам, ныряя глубже. И только когда с губ Венеры сорвался невольный стон, Кунсайт плавно завершил поцелуй, медленно отстраняясь от неё. К удивлению смущенной Истар на его щеках цвел не менее яркий румянец, чем украшал её лицо…       — Что это было? — хрипло выдавила она, вспоминая, как накануне он педантично вел её в танце, избегая лишних прикосновений и однозначно намекая, что девушка вроде неё для него вежливое прикрытие. Лорд Запада отвернулся и, судя по звуку, смачно сплюнул в сторону кустов, а затем не менее хрипло выдал:       — Дезинфекция. Я собрал слюну драугра. По крайней мере, ту, которую ты не успела проглотить.       — А… Понятно, — больше Венера не смогла из себя ничего выдавить. Лорд же снял мундир и набросил на её плечи, чтобы прикрыть поврежденную матроску…       …последующее развитие их отношений пугало девушку. На проверку малосимпатичный в плане характера лорд стал её активно очаровывать. Она никогда в жизни не думала, что влюбится в кого-то, вроде него… Однако так и вышло. Высокомерность обратилась в преисполненную достоинства гордость, занудство обнажило тревожную приязненную душу, навязчивость перевоплотилась в заботу, ехидность в ироничность… Ей нравилось видеть, что лорд Запада напоминает голубую звезду*(5) — вроде бы, свет холодный, но жар исходит самый настоящий. Просто надо верить тому, что чувствуешь, а не тому, что видишь. Была и ещё одна трогательная в нем черта: он не знал женщин до неё…       — Я думала, что на Земле это в порядке вещей. Исполняется шестнадцать, и отец ведет сына… ну куда там? В деревню, наверное. Или в лес к нимфам, чтобы научили, — сравнявшись по цвету с красным помидором, шептала Истар в обнаженное плечо лорда, когда они грелись среди шкур на его высоком ложе. Она стыдилась своей неопытности, и, когда решалась на переход в иное русло отношений, рассчитывала, что Кунсайт задаст направление и звучание, раз уж его поцелуи демонстрировали столь пылкую технику. Но нет… Кунсайт был, конечно, смущен тем, что ему пришлось признаться в отсутствии опыта, но и почти идиотически счастлив оттого, что и для Венеры такая близость тоже в новинку. Широкую улыбку, которая даже пугала, настолько она была непривычна на его лице, погасить никак не получалось. До этих слов…       Кунсайт слегка нахмурился, крепче обнимая девушку:       — Увы, мой отец для меня этого сделать не смог. Мне не минуло шестнадцатой весны, когда он покинул этот мир. Моя мать угасла следом… Конечно, мне намекали некоторые сановники, что женщина — хороший способ унять боль, но я не совсем понимал их, а повести меня в «деревню» никто не решался. Правда, я несколько раз находил у дверей своей спальни полуобнаженных девиц, смутно догадываясь, зачем их подослали. Но все обычно заканчивалось одинаково… Меня пугала возможность с кем-то сблизиться, кому-то раскрыться… И я отсылал их одну за другой.       — Вот оно как. Прости, я и не знала… Ты ведь самый старший из лордов, и я думала…       Она не успела договорить, почувствовав чувственное касание на внутренней поверхности бедра…       — Мне кажется, что нам лучше стоит продолжить узнавать друг друга ближе, — жарко выдохнул Кунсайт, опрокидывая её на спину и нависая сверху. — А не думать…       Она скрывала этот роман от других. Серенити не терпела ничего, связанного с Землей, а потому Истар боялась, что нежное сердце принцессы может не принять этой странной любви, и в первую очередь она почитала своей обязанностью беречь её покой. Кунсайт тоже не ставил никого в известность. Ему нравилось то, что их отношения существуют только для них… Однако не прошло и четырех месяцев, как перед Истар был поставлен не совсем удобный для неё вопрос.       — Ты станешь моей женой?       На этот раз они тонули в глухой темноте личных покоев Венеры на Луне. Провести земного лорда туда было очень сложно, но, по крайней мере, здесь бы их никто не побеспокоил. Кроме Артемиса, конечно, но того носило по «важным» делам. Истар откинулась на кровать, чувствуя, как холодят простыни разгоряченное тело… Срок жизни без того, чтобы знать его, пока был значительно короче того времени, что провели они вместе. А потому она молчала, наблюдая, как укрепляется напряженной струной её возлюбленный, которого отсутствие ответа тревожило…       — Ты это серьезно? — шепнула девушка спустя одну маленькую бесконечность.       — Серьезнее некуда, — Кунсайт нырнул в темноту, намереваясь поймать её. Руки обвились вокруг талии Венеры, словно оковы, притягивая, лишая возможности ускользнуть.       — Я не знаю. В чем выгода старшему лорду жениться на бастарде?       Кунсайт фыркнул в её макушку:       — Каком ещё бастарде? — он знал о том, какой болезненной бывает эта тема для Истар, но то и дело говорил об этом, словно думая, что это послужит «прививкой». — Я собираюсь жениться на командире гвардии сейлор-воинов, жемчужине системы Сейлор Венере. Это, к слову, очень весомо в нашем кругу.       Стремительный переворот — Кунсайт усадил девушку на себя, и Венера сжала бедра, чтобы не потерять равновесие и не свалиться. В темноте ей померещились искорки — наверное, глаза Кунсайта… если не её воображение. Отсутствие света обостряло рецепторы, побуждая усиливать контакт, чтобы не потерять друг друга…       — Мне нужно подумать. Все-таки я командир гвардии, — торопливо ответила Истар, ощупывая ладонью обнаженную грудь землянина. — Это решит многие для нас вопросы… Но каково будет нам быть мужем и женой? Мы же не столь уж часто можем быть друг с другом….       — Что-нибудь придумаем, — фыркнул Кунсайт, поместив одну руку ей на талию, а второй скользя снизу от живота наверх, к груди… Рука замерла напротив её сердца. — Истар…       — Ты можешь звать меня Вайя, — выдохнула она, склоняясь вперед и рассыпая по его лицу бесцветные во мраке волосы. Доверить свое тайное имя, которым её звала когда-то наставница Хатор, первая подруга и истовая защитница маленькой дочери планеты серных дождей, имя, являвшееся сокрытым именем ветра, гуляющего по Венере, имя, ставшее ключом к её сердцу и душе…       — Вайя, — отозвался шепотом снизу Кунсайт. И этот шепот прозвучал, как треск жаркого пламени, опалившего все существо девушки, связывая единым воздушным потоком её и мужчину, находящегося рядом с ней… Как незримое кольцо.       У всего есть конец. Был конец и у них. Когда Истар осознала, что он приближается, причем в такой безжалостно краткий срок, она была готова разреветься, как ребенок. Если бы не она стояла у входа в Лунную башню, где только что скрылась королева Селена. Кунсайт вышел вперед, дав знак следовавшим за ним демонам замереть. Те, кажется, даже дышать перестали, превратившись для Венеры в черный абстрактный фон, который должен был стать сценой для её конца… Для их конца…       — Храбрая девочка — отдаю тебе должное. Но все бесполезно. Луна пала. Серебряного королевства больше нет. Так отойди. Дай нам сказать об этом вашей наивной королеве.       — Нет, — просто ответила она, стараясь выражать залихватскую отвагу всем своим видом. Разбитое колено кровоточило, саднил локоть, которым она ушиблась с десяток минут назад, а пальцы жгла золотая цепь, на конце которой раскачивался увесистый кистень — на нем запеклась кровь врагов. Перед ней было любимое лицо, превратившееся в безжизненную маску, выпускавшее ещё любимый, но такой чужой голос…       — Ты же хочешь жить, — утвердительно произнес Кунсайт, вглядываясь в неё чужими льдистыми колючими глазами.       — Нет, — коротко ответила она, закрепляя на губах дикую улыбку.       — Вот как. Что ж…       Фраза повисла в воздухе, и земной лорд Запада, старший защитник Эндимиона бросился на когда-то любимую девушку и невесту, раскручивая, как два смертоносных фиолетовых колеса, короткие мечи…       В рукопашной схватке выстоять против Кунсайта Венера и не надеялась, а потому встретила его со всем пылом обреченности той, кому терять нечего. Это позволило ей уйти от первого удара и выбить лорда из равновесия, вынудив прервать свой смертоносный бег. Он удержался на ногах, криво усмехнулся и атаковал вновь. Венера пожалела, что обронила где-то свой ритуальный меч… Кистень был тяжелым, полет долгим, а потому она своими ударами только выбивала каменную крошку в воздух, втягиваясь в смертельный танец с Кунсайтом, который, казалось, просто ждал, когда она выдохнется.       Ладони взмокли, и цепь удерживалась с большим трудом, но разве могла она отступить? Кожей девушка чувствовала нарастающую вибрацию — отклик её силы на пробуждение Серебряного Кристалла. Счет шел на секунды… Возможно, что сейчас Кунсайт обретет разум. Узнает её, Вайю. Демоны рассыплются в прах. И конец не настанет.       Дикая надежда на миг сбила её с толку…       — Храбрая девочка.       Она не заметила, чтобы он приближался, пробив золотые изгибы её цепи, кружившей пылающей змеей вокруг и намеревающейся вонзить огромный единственный зуб в свою жертву. Но только из левой груди, словно цветок, вырос один из его клинков. Кунсайт смотрел на неё снисходительно и высокомерно. Венера улыбнулась ещё шире, и изо рта хлынула кровь, в глазах все поплыло… Но он стоял на месте, отчетливый и различимый, как самая важная деталь мироздания, расслабленно ожидающий, пока издохнет бастард богини-торговки Иннаны*(6).       Серебряный свет окутал башню за спиной Венеры и бросился вперед волной… Девушка, почувствовав странную легкость и прилив сил, последовала за ним с поражающей воображение стремительностью. Тяжелый кистень, как кончик извилистого смертоносного хвоста скорпиона, обрушился на голову Кунсайта, не успевшего увернуться. Мерзкий хруст и брызги уже не потревожили Венеру, переставшую дышать в тот момент, когда это произошло…       Минако всхлипнула. Сколько нужно времени, чтобы понять, что человек, находящийся рядом, именно судьба? Именно тот, кто предначертан? Любовь к Кунсайту когда-то опьянила её игристым вином, вскружила голову, заставив тем самым потерять из поля зрения все знаки грядущей катастрофы. Их история знакомства была короче, чем история любого другого лорда и принцессы… Но почему-то ещё с того момента, когда глаза Минако встретили взгляд Сайто, она чувствовала, что этот человек значит для неё куда больше, чем просто «не совсем» первая любовь командира гвардии сейлор-воинов, переросшая в страстный роман. Будто в нем она действительно встретила родную душу, с которой ей просто не было отведено достаточно времени…       И вот сейчас они вновь разлучены — между ними лежат сотни световых лет и черная холодная пустота мироздания, а она тянется к нему, зовет, надеясь, что услышит, надеясь, что поймет контрапункт её отчаявшегося сердца. Только пока тишина…       Притворяя дверь за Минако, Сейя чувствовал долгожданное облегчение — каждый миг он боялся, что шитая белыми нитками черная история расползется, обнажив свою неустойчивость и поспешность создания. Он понимал, почему Какю так поступила. Понимал, почему Серенити так среагировала на него. Понимал, почему сейлорвоины вели себя с такой горячностью… Но что он отказывался понимать, так это то, куда исчезла Усаги.       Да, сейчас на кровати перед ним сидела девушка, которую он любил ещё в самом начале своего пути в этой вселенной. Эта девушка была прекрасна, просто великолепна! Добра, лучиста, нежна, светла… Но он ушел от неё слишком далеко. Сейчас в его глазах она была сладостно-горьким видением из прошлого. Пылко и яростно вспоминая, раскрывая мутные тайны прошлого, взывая к сердцу Усаги, он, конечно, хотел, чтобы она вспомнила. Но никак не думал, что она перестанет быть собой.       Нет, нет, нет! Он не прав! Сто раз не прав! Она всегда она. Всегда та, кем должна быть, в какой бы форме не представала перед ним. Да, сейчас Серенити, но что же? Серенити — это сердце цветка, которым была Усаги. Это сущность, на которую просто обернули иную оболочку… И все же…       При Венере ему пришлось все-таки перестать быть истуканом, сделав над собой болезненное усилие воли. И теперь юноша вновь занял кресло рядом с кроватью Серенити, пытливо вглядываясь в её лицо.       — Что-то не так? — тихо спросила Серенити. Она чувствовала его напряжение, но причин понять не могла.       — Не знаю. Нет, прости. Знаю, просто все это… — Сейя закусил губу, подбирая слова, — для меня это как гром посреди ясного неба. Мы ведь столько всего пережили, а ты не помнишь…       Девушка, что сидела перед ним, не помнила ни встречи в кафе «Корона» после долгой разлуки, ни ланча на газоне во дворе школы, ни репетиции «Трех Звезд» в студии, ни горького разговора в его машине, когда он подвозил её, ни момента, когда пришел просить прощения, ни путешествия в земли Темного Королевства, ни совместной телепортации, когда он сжимал её руку, ни конверта, ни битвы с фагами у ресторана, ни поцелуя на балконе, ни песни, что он пел ей на мостике в Киото, ни кошмара в храме Инари… Ни многих других мелочей, которые он собирал на леску памяти, мастеря драгоценное ожерелье.       — Что-то я помню, благодаря вашей принцессе. Получается, что Серебряное Королевство погибло… — Серенити сбилась. Горло сдавил спазм от мысли о том, что Селены, которую она так ярко помнила, больше нет. — Благодаря заклинанию матери, я возродилась на Земле и защищала её от злых сил вместе с остальными принцессами Альянса… Встречалась с неким Мамору, обладавшим внешностью Эндимиона… Но он покинул меня, и я была одна, пока не появился ты.       — Я бы так не сказал, — поспешил поправить её Сейя, чувствовавший горькое раздражение на неё из-за Мамору. Кто бы подумал, что, мечтая совсем недавно вызвать на смертный бой земного принца, он будет защищать его теперь. — Это и был перерожденный Эндимион. Он доблестно защищал тебя, борясь наравне с тобой. Борясь за тебя…       …прощальный взгляд синих глаз, как пуля навылет. «Теперь тебе её защищать. Не подведи»…       — Вот как… — Серенити посмотрела на свои истонченные руки, в которых дремала болезненная дрожь.       — Его убила Галаксия в день нашей встречи. Он действительно собирался покинуть тебя, но не на веки. И он обещал вернуться к тебе, а ты сказала, что будешь ждать…       Зачем он сказал ей это? Зачем? Сейя почувствовал, как закружилась голова. Серенити посмотрела на него с ломкой тоской. Почему? Почему, даже вернувшись к исходной точке, к своей первой личности, он вновь видит её такой несчастной?!       — Это был страшный бой, если верить тому, что мне дала твоя принцесса, — переменила она тему. — И мы победили. А ты улетел, оставив меня с Мамору.       — Да.       — Так как я тогда оказалась здесь? Ты вернулся за мной, а Мамору меня отпустил? Неужели? И где Марс? Почему её от меня прячут? Где Фэнхуан?       …вот сейчас Сейя был бы рад, если бы кто-то пришел к ним в этот самый миг, и ему не пришлось бы отвечать на эти страшные вопросы. Только сейчас никто не искал хода в комнату с астрами на двери. Кто-то должен был снять завесу тайны для Серенити. И почему этим кем-то не следовало быть её возлюбленному?