Причудливые игры богов. Жертвы паутины

От автора: С Новым Годом и Рождеством, мои дорогие читатели! Желаю Вам счастья, радости, удачи и любви! Пусть исполняются Ваши желания и воплощаются мечты! Мне очень жаль, что я так долго отсутствовала (в который раз за то прошу у Вас прощения). Были определенные технические сложности (отсутствовала «творческая» машина, которая позволяла бы мне набивать мои опусы), но я искренне надеюсь, что сейчас я встала на те рельсы, с которых не свернуть, а именно приближаюсь к окончанию основной истории. Искренне благодарю всех тех, кому ещё интересна эта история. Я глава за главой раскрываю загаданные ранее загадки и поясняю недомолвки (наверное, самый сложный процесс для автора), а значит история становится уязвимей :) Ведь зачастую видение автора может оказаться куда проще, чем ожидалось ранее читателями. Но я, как и всегда, открыта для ваших размышлений и готова к критике. Ещё раз благодарю Вас за то, что Вы со мной. С уважением, Темная Мидзуки, Екатерина. P.S. Глава ещё не отредактирована.       Горький пепел застрял в горле, вызывая надсадный болезненный кашель. Кагеру казалось, что сейчас он выплюнет свои внутренности на землю… Вокруг медленно брели люди. Их было не то чтобы много, но гораздо больше, чем он рассчитывал, когда вел сюда госпожу Жюли. Однако кто мог бы им запретить здесь находиться? Никаких государственных спецслужб, никаких закрытых расследований… Трагедия Киото стала обухом, обрушившимся на голову государства. И сейчас с плачем и стонами в облаках пыли и пепла бродили тени, жаждущие обрести утраченное.       — Не беспокойтесь, — казалось, ничто не могло испортить белизну белого плаща Жюли. В этом было нечто мистическое… Кагеру встретил взгляд её карих глаз, показавшимися сквозь пелену ярко зелеными, словно изумруды.       — Нам ничто не помешает установить контакт.       Может быть, в этом есть легкая бравада? Кагеру неохотно словил грустную мысль вместе с очередной волной кашля — сколько ещё таких же, как он, ведомых дикой надеждой неизвестно на что, бродит с людьми вроде Жюли в этом «тумане»?       — Мы одни. Я бы почувствовала других людей силы, — зелень насмешливо улыбнулась вновь распрямившемуся мужчине. — А шарлатанов пересчитать не смогу. Выдохните и задержите дыхание на шесть секунд. Будет легче.       Кагеру повиновался, не сводя с неё глаз. К удивлению сработало. Дым будто бы расступился вокруг него, являя «чудо» чистого воздуха.       Жюли махнула своим телохранителям и что-то сказала им по-французски. Они среагировали быстро, приблизились и прошлись по дуге пару раз, а затем встали за спиной девушки.       Заслоняют от нежелательных взоров…       — У вас с собой какая-нибудь вещь, принадлежащая Мамору?       — Его телефон.       Запыленный гаджет, несмотря на весь кошмар, который ему довелось здесь пережить, вполне функционировал, хотя тоже не давал ответов на вопросы о событиях, свидетелем которым ему пришлось стать. Жюли приняла его в руку, нажала на кнопку пуска, экран высветил пароль.       — Я не стал…       — Извините, я просто хотела удостовериться, — на лице женщины отобразилась вина. — Это не то, что вы могли бы подумать…       Кагеру промолчал, наблюдая за тем, как пальцы Жюли ощупали корпус, словно выискивая потайные кнопки или панели. Наконец, она зажала телефон правой рукой, а левой вытащила из кармана кристалл, намотала цепочку на руки и опустила его вниз к земле. Кристалл хрусталя качнулся, делая круг, другой, третий. Жюли прикрыла глаза, прислушиваясь. Кагеру последовал её примеру, но не услышал ничего примечательного, кроме скуления ветра, причитаний и стонов.       — Мамору… — сорвалось с губ женщины, заставив мужчину нервно распахнуть глаза. — Мамору… Я вижу тебя. Не прячься, Мамору. Мы хотим тебе помочь…       На лице Жюли были сосредоточенность и решительность, будто она спускалась по веревке в колодец, глубины которого не предполагала.       — Мамору. Мы не причиним тебе вреда. Иди же ко мне…       Рука с кристаллом вытянулась вперед, словно бы она хотела коснуться кончиками пальцев чего-то…       — Иди…       Несколько ударов сердца, а затем…       Визг Жюли ударил по ушам. В один миг красивое и спокойное лицо женщины исказилось, превратившись в воплощение страха и боли. Она отдернула руку, инстинктивно прижимая её к сердцу. Кагеру кинулся к ней, обхватывая за плечи и притягивая к себе. Он не знал, что делал, но почему-то ощутил потребность в этом движении — вытянуть из-под незримого удара и укрыть. Хрусталь ударил плашмя его по боку. Телохранители бросились к ним, но Жюли затихла, обмякнув в объятиях Кагеру.       Тот выдохнул, думая, что все это было только видением, а значит угроза, скорее всего, была воображаемой. Однако железный запах, вкрутившийся в ноздри, не подарил покоя. По белоснежному плащу Жюли в области плеча разливалось алое пятно крови…       …кажется, что он заснул. Позволил себе такую глупость, позабыв о докучливых призраках темницы, в которую его поместили. Сон был тягостен и мутен, в нем терялись установленные границы реальности, вынуждая чувствовать себя далеко не столь сильным и уверенным, как в минуты бодрствования. Неожиданно сквозь лохмы видений к нему устремился золотой свет. Глазам стало больно, и обзор вдруг сузился, лишившись той широты, что была ему привычна. Словно он стал снова тем. Золотой свет, как кокон обнимал фигуру, которая смотрела на него двумя лицами — одним чужим и непонятным с мелкими птичьими чертами, а другим… Отголосок чего-то знакомого, родственного кому-то, кого он видел прежде? Золото с зеленью, заглядывающее в глубину его сущности, вытаскивающее то, что он спрятал от самого себя, чтобы никогда не… никогда не…никогда…       Ударил он прежде, чем осознал. Метил в сердце, но кто-то помешал ему, уведя мишень с прямого пути. Он все равно пронзил плоть, но, наблюдая, как она спешно растворяется из его сна, понял, что «это» вернется, потому что не умерло. «Это» вернется, потому что он ему нужен. И, скорее всего, для того, чтобы уничтожить. Превратить в пыль. …А он этого не хочет. Нет. Он рожден тьмой. Рожден во тьме. Рожден для тьмы. И никакому золоту не войти. Не вытащить. Не вернуть того, что кануло за черту сущего.       — Не зовите меня… — зашевелились во тьме жвала, рождая усталые человеческие слова. — Не зовите. Ибо меня нет. Ибо я…       «Скрут»       — Как ты очутился здесь? — Серенити сжала руки в кулаки, стремясь укрыть нервную дрожь пальцев. — Почему преследуешь меня?       Асклепий был гораздо выше неё, и это оказывало определенное психологическое давление. Однако мужчина усиленно старался выглядеть самым миролюбивым образом.       — Позволь напомнить, непокорная дочь Луны, я охраняю тебя по просьбе твоей матери. Ты сейчас вдали от родной системы, с разорванными связями «Щита», выстроенного ещё твоим отцом, лишенная памяти и сил… А вместо того, чтобы обрадоваться мне, боишься и подозреваешь угрозу.       — Обрадоваться? Не думаю, что это возможно… — инстинктивная ненависть к Асклепию не покидала её все то время, что она себя помнила. Да и как можно доверять и относиться с симпатией к человеку, который знал о её «продаже» и был первым доверенным лицом матери?       — Ах, да… Память о днях до «Моря» сейчас единственное, что у тебя есть. Чему мне удивляться, что ты так «радушна»?       — Ты и это знаешь?!       — Я был на Земле в Киото, когда ты «спустила крючок». Просил небо, чтобы оно тебя защитило… Чтобы Селена тебя защитила… Может, поэтому «Усаги» и заснула? Чтобы ты призналась во всем, Серенити? Чтобы ты перестала мучить саму себя из текущего времени за мутное прошлое, в котором сама себе не отдавала отчет?       — Не отдавала отчет? О чем ты? — она опасливо огляделась. Может быть, как раз в этот момент Гладиус приступил к её поискам. Он же не может позволить плохо ориентирующейся в пространстве Серенити бродить по садам Кинмоку так долго?       — Правда. Вот что ты должна сейчас отыскать в самой себе, прежде чем проснуться и вернуться туда, где твое место.       — Моё место? А что если оно там, где моё сердце?       — Здесь? — Асклепий обвел рукой сады Кинмоку, черпая легкий воздух широким рукавом. — Ты серьезно, маленькая Луна? Ты серьезно? Посмотри на этот мир и скажи мне, что ты чувствуешь.       Серенити упрямо поджала губы — начавшийся диалог пугал её и путал. Она не должна вступать в обсуждение. Асклепий собьет её с пути, и всё, и без того сложное, станет просто неразрешимым.       — Ну же… Ты боишься озвучить это? А, ты просто боишься говорить со мной. Хорошо. Тогда так…       Асклепий отступил на шаг назад, махнув рукавом зеленой хламиды. Пополз дым с тяжелым запахом каких-то трав, вкручивавшийся в мозг через ноздри. Серенити замахала руками, стараясь его отогнать, попыталась развернуться, чтобы убежать, но ноги запутались в длинном одеянии, ставшем вдруг сборищем живых лиан. Она упала щекой на теплый травяной ковер, закашлявшись. Из глаз брызнули слезы…       — А я предлагал по-хорошему, Серенити, — в голосе Асклепия слышалось сожаление. Но что ей сейчас было до того?       Через полминуты дым перестал душить и ускользнул под порывами ветра. Серенити встала с тяжелой головой, стараясь не поддаваться тягостному чувству жалости к самой себе — болезненное пробуждение, с которого едва сутки минули, информация об ужасной катастрофе с Серебряным и Золотым королевствами, с Землей, утрата Фэнхуан и Эндимиона, а теперь ещё и это… При том, что она не доверяла Асклепию и не верила в то, что он способен действовать в её интересах, Серенити знала, что фатального вреда он ей не причинит. А уж тем более её здоровью.       Почувствовав, что дышать стало легче, она встала и оглянулась: Асклепия и след простыл.       — Вот змий, — не удержалась она, отряхивая платье от травы.       — Наверное, я не смогу с тобой согласиться.       — И я. Он, правда, желает нам добра.       Два идентичных голоса, прозвучавших поблизости, заставили сердце Серенити в ужасе замереть…       Из-за кустов к ней вышли две её ипостаси — Серенити и Сейлор Мун или Усаги Цукино…       Харука широко зевнула, неловко прикрывая рот кулаком. Сонливость наваливалась, как слон на изящный фарфор в узкой лавке. По всей видимости, за неимением других занятий.       — Эй, тебе совсем неинтересно?       Судя по шороху, Мичиру отложила книгу в сторону. Вот спроси кто сейчас Харуку, что это за книга, она вряд ли ответила. Наверное, какой-то роман… Про какую-то заносчивую даму и войну Севера и Юга*(1). Что-то вроде того. Мичиру прекрасно читает вслух, но Харуке слишком тягостно, чтобы проявлять интерес к чему-то, кроме произошедшего ужаса…       — Ладно, — теплый голос Мичиру приблизился, отзываясь вибрацией на её губах. Харука махнула ресницами, создав короткое колебание воздуха, будто бы ответ на ранее произнесенный вопрос. Уголками губ она чувствовала, как улыбнулась Мичиру…       — Скоро мы будем дома.       — Что с того? Здесь или там?       — Там тебе все знакомо.       — Здесь тоже.       Они здесь больше месяца… Харука уже успела не один десяток раз обойти палату, ощупав находящиеся в ней предметы, и примерно столько же раз обойти коридор их этажа. Она была уверена, что отделала бы любого демона, если бы тот решился сюда проникнуть. Даже ваза при этом бы не упала с тумбочки. Сто процентов.       Ладонь скользнула в отрастающие волосы Мичиру. Какое счастье, что она так быстро поправляется! Харука ткнулась носом в скулу подруги, мягко касаясь губами.       — Ты не видела? В окно ещё не заметно конец света?       — Пока нет, — Мичиру покачала головой, скользя ладонью по её щеке. — Хотя и не сказать, что дела хороши. Хотару сообщила, что они отловили ещё десяток фагов на «живца». И зафиксировали с десяток землетрясений и парочку цунами… Это недобрые знаки. Земля ещё держится, но, похоже, мы ограничены во времени. А об Эндимионе или генералах ни слуху, ни духу, как и о девочках…       — Что говорит Сецуна?       — У неё больше нет Серенити, а по линии будущего она пока видит руины за вратами…       — Руины?       — Разрушенную и заплёванную черной паутиной Землю.       — То есть сомнений в том, что монстр выжил, у нас нет?       — Получается, что так, — Мичиру обняла её за шею, пряча нос в область ключиц. Теплое дыхание раскрашивало аквамарином беспроглядный мрак перед глазами.       — Мне снился Эндимион… — Харука тихо вздохнула. — Он смотрел на меня и улыбался. Его смерть была достойной.       — Я думаю, что он сможет уйти на новый цикл. Вряд ли во власти Скрута пресечь его перерождения.       — А ты думаешь, что Котенок будет ждать его в трауре? И да, новый цикл. Мы не знали вообще ничего о Скруте, так откуда мы можем знать, что он не уничтожил Эндимиона до основания?       Мичиру чуть отстранилась, Харука почувствовала пристальный взгляд, устремленный в её слепые зрачки.       — Не можем. Ты совершенно права. Но и выбирать самый наихудший вариант из возможных тоже не в нашей власти.       Повисла пауза. Харука огладила ладонью пушистый ёжик степенно отрастающих волос. У Мичиру более торопливые… А этим совсем некуда торопиться, как будто знают, что их хозяйке не разглядеть, что они там себе творят… Операция ещё через неделю. Как жаль, что Усаги нет рядом… Харука понимала, что хотела бы даже не целительной силы Серебряного Кристалла, а просто воодушевляющего тепла солнечных ладошек, что сжали бы её руки и придали бы смелости… Ей ещё не приходилось ложиться на операции. А тут предстояла совсем не простая.       — Я буду рядом, Харука, — Мичиру и без слов знала, о чем думала её возлюбленная. — Мы справимся с этим.       «Как и с концом света, который кое-где наступил. В сердце Земли, например», — вздохнула невесомо Уранус, чувствуя, что страх все ещё раскачивается на её горле удавкой.       — Мы справимся, — постаралась она улыбнуться в ответ своей спутнице. Между ними с самого пробуждения от сна, от которого они и не надеялись проснуться, повисла какая-то недомолвка. Харука чувствовала, что Мичиру о чем-то горько молчит. Надеется, что слепота соратницы поможет сокрыть это?       «Черт возьми, мы никогда не таились друг от друга! Почему ты молчишь?! Почему?! Что ты скрываешь?! Неужели, наивно думаешь, что я не „вижу“?»       Нет сомнений, что Мичиру читала в заломленных складках лба Урануса эти вопросы, но упрямо отвечала одним:       «Прости меня… Прости».       И Харука прощала, не зная за что, но все равно злилась на это гнетущее молчание, на тайну, о которой была уверена, что почувствует более острую боль, чем в ожогах и ссадинах, когда узнает её.       — Как такое возможно?! — Серенити глазам своим не верила. Неужели Асклепий расщепил её?! Как он мог себе такое позволить?! Она же едва пришла в себя с устоявшимися воспоминаниями хотя бы какого-то фрагмента своей жизни, а тут…       — Не бойся, — ответила Серенити-2, смотря на неё с легкой улыбкой. — Мы не ты.       — Да, мы ничуть не ты. И не они, — непривычно широко для девушки улыбнулась Воительница в Матроске, та, которую звали Усаги Цукино. — Мы «зеркала».       — И все сейчас происходит в твоем сознании. Нас никто не видит, — подхватила Серенити-2.       Серенити сглотнула, чувствуя мурашки по коже. Как она вообще сохраняет здравый рассудок?! Может, она давно сошла с ума и просто не заметила?       — Асклепий сделал нас, зная, что рано или поздно мы можем понадобиться, — «Усаги» почесала бровь.       — Раз вы «зеркала», то почему говорите со мной?       — А, он просто расширил функционал, справедливо полагая, что размышления «змия» ты слушать не будешь. Так что можешь считать, что на самом деле с ним и разговариваешь. Ведь мы только для того, чтобы передать тебе свою память, — Серенити-2 приблизилась, шурша по несуществующей траве несуществующим лунным шелком. Серенити заворожено уставилась на золотые круглые узоры на лифе платья… Её платья, которое, наверное, должно было бы висеть в шкафу на Луне, если бы не прошли тысячи тысяч лет… Лунный шелк столько не живет. Обратился в пыль…       — И с какого момента ты?       Серенити-2 сделала легкий реверанс:       — Я зеркало Лунной Принцессы, сделанное накануне бала, о котором мой создатель отзывается, как о роковом. Он сделал меня по наитию перед своим отбытием на Плутон, которое потом не смог себе простить.       — Зачем он отбыл? — Серенити осознала, что ещё не задумывалась о том, где был «верный друг её матери», когда гибло Серебряное Королевство.       — Селена выслала его по поручению для Хранительницы Врат Сейлор Плутон. Он не знал содержания послания. Если бы знал, то однозначно сделал бы все, чтобы быть с твоей матерью…       — Она знала? — потрясенно выдохнула девушка, чувствуя, как колет сердце.       — Мне известно только то, что создатель позволил мне знать, чтобы прояснить тебе ситуацию, — покачало головой её зеркало.       — Хорошо, — с трудом взяла себя в руки Серенити. — Так что ты должна мне сообщить? Как я понимаю, ты это версия меня после вхождения в Море Познанное?       — В Море Познанное запрещено входить, — покачала головой Серенити-2. — Ты получишь могущество, но цена за него может быть столь высока, что не в твоих силах окажется оплатить её. Я никогда и не думала о том, чтобы входить в Море.       — Вот как? — в принципе она ожидала этого, хотя и теплились крохи надежды. — Тогда «кто» ты?       — Я принцесса Серенити, наследница Лунного Престола, продолжение Лунного луча, нареченная принца Эндимиона.       На щеках «зеркала» вспыхнул румянец, а в горле у Серенити мгновенно пересохло.       — Ты, — шевельнулись непослушные губы, чудом рождая слова, — ты любишь Эндимиона?       …она в своем сознании. Чего ей бояться или стыдиться? Идти надо напролом.       — Да. Я люблю Эндимиона, — кристальная честность в глазах двойника ужасала. — Он был со мной, когда я была больна, металась в горячке и утратила память обо всех ранее прожитых мною днях. Он учил меня драться, защищать свою жизнь. Он так трепетно и нежно относится ко мне… При встрече с ним моё сердце бьется столь часто, что мне кажется, будто воздух раскалён, и нет возможности ухватить хотя бы глоток воздуха! А он успокаивает меня, целует… говорит «Мой Лунный Кролик». И я начинаю дышать его воздухом… все становится так как надо, и я чувствую, что нет для меня иного места, кроме как рядом с ним…       — Замолчи! — она не хотела визжать, но именно этот звук вырвался из её горла — металлический визг, ударивший её саму по ушам. Почему она так кричит? Разве признания её двойника из недалекого «будущего», не наступившего для её памяти, что-то может поменять в её чувствах? В ней самой?       — А не хочешь спросить меня? — сверкнула глазами Сейлор Мун, вызывая огонь на себя. Огромные белые крылья, качнулись за спиной. — Меня зовут Усаги Цукино, Вечная Сейлор Мун. Я твоё перерождение на Земле. Асклепий запечатлел меня в день моего визита на Луну. Сейя рассказал накануне мне все, как помнил. Рассказал, что я его любила, что нас разлучили, что союз с Эндимионом был продуманной политической комбинацией моей матери. А копия Селены с компьютера дополнила картину. Показала договор…       Серенити с надеждой посмотрела на второе «зеркало», однако и тут ждал её «сюрприз».       — Я была зла на мать. Зла на то, что она скрыла правду. Что заколдовала меня. Она говорила мне о предназначении, а я была так зла, что она все решила за меня! Только она почему-то была категорически против того, чтобы я верила Сейе… Почему? Разве он мне враг? Хотя все это не важно, ведь была одна мысль, как биение сердца, как отображение всего того, что я прожила на Земле… Я бы ни за что не отказалась от Мамору. Я выбрала его, пусть и будучи уверенной, что он предназначен мне судьбой… Потому что, если бы не воспоминание о Серенити и Эндимионе, то я бы никогда не была уверена, что такой парень может ответить мне взаимностью.       Опять чертов румянец…       — Я полюбила его до того, как узнала, кто он. Я полюбила его ещё до того, как смогла себе в этом признаться. До того, как узнала, что я и есть та принцесса, которую мы искали. Когда только заглянула в его синие глаза и получила волну насмешки. Я была груба с ним… потому что не знала, как ещё ему могла бы запомниться мелочь с оданго, которая к тому же и отвратительно учится. Ты не представляешь, как мне было больно, когда идеальная Рей, в которую я сама была бы готова влюбиться, настолько она потрясающая, предложила ему встречаться! Я была уверена, что да, вот она-то ему пара, а я… И ничего! Ничего нельзя было изменить! Только прятаться за интересом к симпатичным мальчикам и влюбленностью в Такседо Маска, отрицая очевидное, отрицая то, что я знаю, чей профиль под маской, чей взгляд я ловлю, кому так стараюсь запомниться… Так мне казалось… А потом на мои весы легло прошлое. И Рей отступила. И знаешь, когда я узнала про договор, то в моей душе шевельнулся страх о последствиях, которые могут быть, если о нем узнают все. Что, если бы Мамо-чан сказал «о, отлично, Оданго, мы с тобой по расчету, так что давай разбежимся? Мне Рей всегда больше нравилась»? Что, если бы один этот чертов договор обратил бы в пыль все то, что мы прожили? Я готова была возненавидеть свою мать за само его существование!       — Но ты поверила ему! Ты открыла медальон и приняла память! — закричала Серенити не в силах больше слушать этот поток мыслей. — О чем ты вообще говоришь? Ты не должна была открыть его в таком случае!       Сейлор Мун мигнула, с непониманием глядя на неё. Рот вновь распахнулся, словно готовясь к ответу, но тут оба «зеркала» исчезли.       — Тебе нет смысла на них кричать, Серенити, — Асклепий сидел на траве рядом с ней, гладя её распустившиеся золотые волосы. Земля холодила лопатки… — Они не могут ответить толком на то, что они не знают. Это слепок эмоций и чувств, который я получил при сканировании тогда в те моменты. Твои потаенные страхи, мысли, желания, в которых тебе было некомфортно признаваться. Последнее точно. Откровения первого зеркала у неё на лбу были написаны все то время, что она провела с Эндимионом.       — Ей внушили, — устало выдохнула Серенити, чувствуя, как колет в затекшем теле. — Почему нас до сих пор никто не нашёл?       — Я выстрелил стрелой с ядом в твоего ухажера, а больше ты никому пока ещё за пять минут не понадобилась.       — Нет! — воскликнула девушка, мигом поднимаясь. Голова закружилась, в висках застучало, а Асклепий лишь виновато улыбнулся:       — Я пошутил. Но мне действительно пришлось слегка обмануть Воина, который последовал за тобой. Он прошел мимо нас. Прочесывает сейчас южную рощу, но скоро пойдет назад. А мы ещё не договорили. И да, ничего тебе не внушали по твоему пробуждению, Серенити. Помнишь, как вы с Эндимионом гуляли по берегу земного моря и строили замок из песка?       — Да, — рассеянно кивнула Лунная принцесса. — Помню… …вода шумела, выплескиваясь на берег, как языки огромного животного, добродушного и ласкового, норовящего облизать с головы до ног. На ней короткая туника, и ступни проваливаются во влажный песок. Они с Эндимионом сосредоточенно завершают вензеля над окнами красивого песочного замка. Они почти весь день его сооружают! От песка шелушится кожа… Ветер спутал волосы, а на губах соленый привкус…       — Замечательно, а то я путался, когда это было — до или после Моря Познанного. Скажи, когда вы пришли через одну луну снова на этот берег, что случилось?       — Я раскричалась на Эндимиона, потому что от замка не осталось и следа… Я думала, что он соврал мне и привел меня не на тот берег. Не могло ведь ничего не остаться… Мы столько сил вложили в строительство… Но почему ты заставляешь меня это вспоминать?       Асклепий лишь покачал головой, слегка пожевав губы.       — Так почему ты утверждаешь, что мне ничего не внушали? Защищаешь мою мать?       — Нет. Просто это правда. Пробудившись после Моря, ты любила Эндимиона пылко и искренне… Странно, да? Неужели Море столь жестоко решилось обойтись с тобой за твою самонадеянность?       Что-то чувствовалось в его голосе… что-то мягкое, доброе… что-то сочувствующее…       — Как это получилось? — Серенити убито смотрела на свои колени. — Как это могло произойти?       — Я бы тоже хотел знать, Лунный лучик. Есть кое-что, что ты не помнишь, да и никогда не сможешь вспомнить, потому что некому тебе вернуть это. Ты примешь от меня эту память, Серенити?       Лунная принцесса внимательно всмотрелась в лицо Асклепия — сейчас он казался удивительно старым, несмотря на отсутствие серебра в смольных прядях. В глазах сыпучая древность и усталость, но также и странное тепло, которое она никогда и не чаяла найти в ком-то вроде него.       — Я знаю, что ты запуталась. Я знаю, что ты считаешь, что совершила множество ошибок… Что твоя идеальная комбинация подвела тебя и привела к краху… Но послушай, все мы ошибаемся. И эти ошибки являются частью нашего пути. То, что произошло на Земле, случилось потому, что ты когда-то постыдилась себе кое в чем признаться. Тебе казалось, что этим бы ты совершила самый отвратительный поступок в своей жизни… Однако это была просто жизнь. Тебе казалось, что столько всего не могло быть зря. Оно и не было зря. Не всегда, пойми меня верно, что-то дает зримый результат и складывается так, как ты думала с самого начала.       — Я предала его… — выдохнула Серенити, чувствуя, как глаза затопляют слезы. — Я предала его… Как я могла это сделать?! Как?!       Асклепий обнял её за плечи, прижимая к своей груди, и осторожно прижался губами к её виску:       — Позволь мне показать… кое-что… один навеки для тебя утраченный фрагмент. Я верну тебе его, и ты поймешь, зачем я дал тебе эти зеркала… Зачем последовал за тобой на Кинмоку. Зачем…       Она молча плакала, прижимаясь к его груди, почти забыв, что где-то за пределами тесно сгрудившегося вокруг них кустарника сверкает ласковое мягкое солнце, поют дивные птицы, которых она никогда не видела прежде… только на картинках, которые ей привозил Гладиус. Они рассматривали их, сидя на атласных подушках на полу в её комнате. Серенити не помнила названий… Она тогда не слушала, что он говорил. Лишь смотрела на сладкие манящие губы, дарившие ей столько счастья и радости…       Сейя с нарастающим беспокойством рыскал по саду. Сначала он держался проторенных дорожек, почему-то не допуская и мысли, что Серенити могла забраться в самую чащу. Но когда он уже достиг стены, огораживающей сад от шумного радостного города, то был вынужден пересмотреть свою позицию. Куда могла залезть потерянная и расстроенная Серенити? Беседа с девочками, казалось бы, все расставила по своим местам. Однако Сейя не мог избавиться от тревожной мысли, которая поселилась в нем, когда он мельком перехватил взгляд Серенити во время своей перепалки с Амарантом, который будто специально лез на рожон. В нем было «предтечи» того, что потом заставило принцессу Луны сбежать вглубь сада…       — Серенити! Гелика! — звал он её на разные лады, позабыв о том, что услышь его крики воительницы в матросках, они бы задали не один вопрос. Только никто не отвечал…       Он возвращался прежним маршрутом, когда услышал тихие всхлипы…       — Серенити? — спросил он, будучи уже уверенным полностью в том, кто плакал в кусте белой акации*(2). Когда юноша отвел руками ветки, то увидел в небольшом шатре, появившемся в сплетении этого куста с соседними, искомую принцессу в запачканном землей платье. Она крепко обвивала руками колени, уткнувшись в них лицом и плакала…       Снова… А он только размечтался о шатком душевном мире…       — Серенити, — неуверенно позвал он, не зная даже, слышит ли она его. Ответа не последовало, и Сейя нырнул к ней в заросли. Трава рядом с принцессой была примята, как будто кто-то уже сидел на ней… Почему-то это показалось очень тревожным знаком.       Когда его теплые ладони скользнули по плечам девушки равным мрамору по своей температуре, Серенити наконец подняла на него глаза:       — Гладиус…       — Да, это я, Гелика.       — Гладиус, я должна вернуться в Солнечную Систему. Я должна вернуться на Землю.       — Ты слишком слаба, — конечно, он не малое дитя, знал, что после того, как Серенити все узнает, она немедленно возжелает всех спасти и все вернуть… — Мы не можем позволить себе осуществить перемещение на такое расстояние.       — Должен быть способ восполнить энергетический дисбаланс. Я уверена, что у вас на планете умеют это делать, — опухшее от слез лицо смотрело на него с пугающей решимостью.       — Ты боишься, что Земля погибнет. Я понимаю, но ты не должна…       — Я должна, Гладиус. Я должна. У меня нет иного пути, кроме как вернуться.       — Хорошо… Мы обратимся к Какю, она поможет…       — Надо сделать это как можно быстрее! — Серенити стала спешно подниматься. Сейя растерянно последовал за ней, решительно пробивающейся сквозь колючки и густые ветви. Что-то было не так с его возлюбленной… Горя решимостью о Земле, она будто бы отодвигала его внимание от чего-то важного, что он сам, вроде как, должен заметить…       «Да, Гладиус. Да, я пропустила кое-что важное. Я не рассказала тебе о том, как спускалась на Землю. Не рассказала о том, что Эндимион не был мне тогда чужим человеком… Не сказала, что вовсе не ненавидела его…»*(3)       «Я намеренно сокрыла от тебя воспоминания, потому что думала, что ты усомнишься во мне. Что заподозришь, что я…»*(4)       «Что ты, Гелика? Что?»       В горле горчило… А Сейя почему-то почувствовал себя настолько пустым, насколько он не чувствовал себя даже в те часы, когда Усаги его проклинала…       Они вышли к беседке, где все ещё сидели тихо переговаривавшиеся воительницы в матросках. Первыми их увидела Юпитер, она приветственно махнула рукой, но мрачная складка на лбу не разгладилась, а взгляд в первую очередь впивался в Сейю, как будто дыру прожечь хотел… Повернулась Меркурий, и вновь повеяло льдом, который не раз чувствовался в Киото. Венера…       — Мы рады, что вы вернулись, — озабоченный тревожный голос предводительницы гвардии воительниц не добавил спокойствия Сейе. Он почувствовал себя зверем, которого загоняют в ловушку…       — Нам определенно есть что обсудить, принцесса Серенити и Звездный Сейлор Воин, — раздался ясный и твердый голос Артемиса, о котором Сейя слишком давно не вспоминал и, судя по происходящему, это было страшной ошибкой. — Когда вы собирались рассказать нам всю правду?       …где же сейчас Какю?       Она поздно почувствовала вмешательство в фон своей планеты. Какю предположила, что причиной послужило то, что слишком уж она была увлечена самобичеванием и размышлениями о безвозвратно минувшем. Первое проворонила… Второе почувствовала на самом «зачине». Влетела метеором в спальню, отведенную принцессе Серенити. Но Сейлор Мун там не наблюдалось. Зато был некто посторонний и совершенно незнакомый. Угрюмый высокий мужчина с черными волосами в зеленом одеянии сидел на кровати, где ещё недавно металась в горячке Лунная принцесса. Зеленые глаза с вертикальным зрачком впились в вошедшую правительницу Кинмоку:       — Когда тебя коронуют, дитя?       — Что? — растерялась девушка. Она с волнением отметила, что на коленях незнакомца сидела Луна, кошка Серенити. Незнакомец гладил её по шерсти, то и дело прикасаясь к полумесяцу на лбу, заставляя его вспыхивать коротким огоньком.       — Когда твоя коронация? Ты же немногим старше нашей принцессы. Тебе почти девятнадцать?       — Почти двадцать, — автоматически поправила Какю. — Коронация и признание через три месяца.       — Вот как… Страшно, да? Все-таки такая ответственность…       — Я не боюсь. Я управляю своей планетой уже пять лет и…       — Ясно, — прервал её незнакомец. — Зачем тебе Лунный Свет? Не отрицай. Я все проанализировал. Ты полагаешь, что этого никто не заметил, но на самом деле два-три откровения, и сейлоры обрушатся на тебя всей своей мощью, превращая из друга во врага. Им некогда будет разбираться в твоей запутанной мотивации. Они не вспомнят о твоей потере, когда ты была вынуждена бежать от Галаксии. Им нужно найти причину того несчастья, что происходит с ними…       — Я ни в чем не виновата, — Какю внутренне сжалась, отступая от волны горького терпкого запаха. — Я не хотела ничего плохого.       — Мы где-то уже слышали это, правда? — мужчина грустно улыбнулся. — Скажи мне, глядя в глаза, принцесса, чего ты хотела?       — Я хотела мира и счастья для своей планеты. Я хотела мира и счастья для Воина. Я хотела защитить Серенити и…       — Ты сделала то, что должна, — закончил за неё мужчина. — То, что должна была по законам действующим во Вселенной. Но есть один грандиозный просчет, которого не учла ни твоя давняя предшественница, ни ты, вдохновленная её наблюдениями и посулами… В других системах Серенити, что пустой сосуд. Она не обладает никакой силой, а является обычной смертной девушкой. И та магическая защита и могущество, которое тебе сулили в твоих болезненных видениях, не имеют место быть на твоей планете.       Какю молча прикрыла глаза. Её трясло… Этот чужой человек, которого она почему-то слушает, говорил то, что когда-нибудь скажут ей в лицо Сейлор воины… Она ведь не хотела ничего подобного… Это просто стечение обстоятельств. Это все глупая ошибка.       — А как… как они тогда вернутся, если Сейлор Мун… — Какю сбивчиво постаралась озвучить свой вопрос, но голос совсем не слушался её.       — Резерв Юпитера, Меркурия и Венеры их вытащит. Они много сильнее, чем думают о себе. Хотя связь с планетами установить непросто, там действует все же другой принцип нежели с Луной. А ещё, я привожу в норму Луну и Артемиса. Их магия не столь зависит от магии принцессы, так как они родились не в Солнечной Системе.       — Кто ты? — с этого следовало начать разговор…       — Я Асклепий из созвездия Змееносца. Вечный знахарь и вечный странник, волею судеб служащий давно канувшему в небытие королевству. И пришел я для того, чтобы вернуть Серенити домой. Когда все закончится, вы, конечно же, сможете предложить ей жизнь простой смертной в вашей системе, но…       Какю чувствовала тошноту, запах вторженца путал мысли и лишал опоры… Тонкая ладонь оперлась о стену…       — Луна, иди в сад, там все остальные. И ты, принцесса, можешь туда поспешить. Сейчас ты там будешь очень кстати…       Мелькнула бархатная иссиня-черная спинка Луны, кошка не заставила себя просить дважды.       — Ты действительно сделала то, что должна была сделать при открывшихся обстоятельствах. Я не виню тебя. Но у всего есть последствия. Сейчас тебе нужно принять последствия своих действий. Не бойся — смертоубийство не состоится. Если ты вмешаешься вовремя…       Тошнота прошла в тот же миг, когда исчез незнакомец со своим душным терпким запахом. Несколько мгновений Какю, не мигая, смотрела на кровать, а потом развернулась и поспешила к выходу.