Причудливые игры богов. Жертвы паутины

      Они сидели слишком долго в скорбной громоздкой тишине. Неожиданный свет едва их не ослепил. Привыкшие к кромешному мраку генералы сначала зажмурились, когда купол Элизиона полыхнул золотом. И каково было их удивление, когда свет не стал гаснуть! Он остался, будто так и положено.       — Что произошло? Серенити? — неуверенно спросила Рей, зыбко покачиваясь на налетевшем легком ветерке. Где-то щебетали птицы…       — Конечно, это может быть она, но я почему-то думаю, что тут иное. Может, к нам спустилась Плутон? — Джедайт, нахмурившись, озирался. Полуразрушенный храм выглядел теперь совсем по другому. Если во мраке он скалил пасть своими обломками, то теперь он жалостливо и сиротливо смотрел на них, как малое дитя, надеясь, что они разрешат итоги жуткого недоразумения, приключившегося с ним.       — Мы бы услышали проход… — покачал головой Нефрит. — Это не могло произойти незаметным для нас.       — Или увидели бы, — вмешался Зойсайт. — Но что если проход состоялся в момент вспышки света?       — Не думаю, что Плутон так быстро бы сработала. Все это выглядит, как просто восстановление порядка дня в Элизионе. Похоже, что на его внутреннем времени был полдень… Где Кунсайт? — Джедайт обратил взгляд ко дворцу.       — Хочешь рискнуть за ним пойти? Он, наверняка, ещё не остыл… — Нефрит поежился. — Если вообще пребывает в здравом рассудке…       — А если с ним что-то случилось?       — В мертвом мире? Ты, верно, шутишь.       — Но Скрут…       Пока небесные короли юга и востока препирались между собой, Рей рискнула направиться к дворцу. С ней точно ничего не может случиться — она ведь призрак.       Вообще, странно было ощущать себя в таком качестве. Мир виделся оборванной картиной, за краями которой бурлила темнота. Пока не было света, она не очень подмечала эту новую особенность своего восприятия. А теперь…       Где-то в центральной части дворца располагался кабинет Эндимиона, в который он въехал, когда погиб отец… Кабинет правителя Земли. Рей справедливо полагала, что Кунсайт именно там предается своей печали. Она шла, потому что привыкла ходить. Так ей спонтанно подумалось. А что если полететь? Воздух уплотнился, словно вода, и она вообразила, что плывет по течению бурной реки… Она пронеслась стремительным болидом сквозь стену и пружинисто зависла там, где и предполагала оказаться. Кунсайт посмотрел на неё с немой обидой и укором:       — И почему вы не хотите оставить меня в покое?       Он полуразвалился на тахте около окна, свет ласково оглаживал его встрепанные волосы и смуглое осунувшееся лицо.       — Просто так внезапно разгорелся свет… Там остальные обсуждают — откуда… Я подумала, у тебя тоже могут быть мысли…       — Мысли-мысли… Глашатай смерти Эндимиона… — если бы то было вообще возможно, Рей подумала бы, что он пьян. Но нет. Кунсайт просто слишком глубоко нырнул в свои размышления.       — Скажи, Марс, ты можешь мне поклясться всем, что для тебя свято, что видела?       — Что видела? Мамору? Да… — Рей аккуратно «присела», точнее зависла в нескольких миллиметрах над тахтой. — Мне жаль, Кунсайт. У меня нет сомнений в том, где я была и с кем я там была.       — Это должно было быть новое кольцо, так? Но он не может переродиться…       — Почему?       Кунсайт посмотрел на неё уже с гневом. Его как будто душили какие-то слова. Застряли где-то в горле и то поднимались, то опускались, грозясь вырваться и обратиться в смертоубийственную шрапнель.       — Хорошо, не говори, — поспешила погасить эту волну Рей. — Но тебе не кажется, что страдать в одиночку слишком большая роскошь?       — Может быть. Но я могу себе это позволить…       — И как Минако тебя только терпит? Я бы прибила. Метлой.       — Не сомневаюсь, — неожиданно даже для самого себя Кунсайт усмехнулся. — Ты бы меня испарила… Кстати, с куполом все просто. Это Плутон. И никто другой. Дала нам отсрочку. Так что можете там не ломать голову. Для других вариантов понадобилось бы личное присутствие Серенити внизу.       — Поразительно…       — Ничуть. В ожидании далеких путешественников другого варианта нет. Я не чувствую, что беда миновала… Но чувствую, что казнь отсрочена. И да, можно порадоваться тому, что у нас есть шанс найти и убить источник зла.       — Скрута? Он жив?       — У тебя были сомнения?       — У меня были надежды, — хмуро ответствовала Рей. Момент страшной гибели, настигшей её, стоял у неё перед глазами… Липкая вязкая тьма, наступившая после плевка монстра… и ужасающий хруст и хлюпанье вперемешку с острой адской болью, разрывающей её сердце…       — Может быть, сила Плутон сработала на него, и он связан её нитями… Тогда отсрочка до того часа, когда он не найдет, как обойти защиту Хранительницы Врат. Он должен быть очень сильным.       — И как нам его найти?       Военный совет проходил оперативно и браво. Вспыхнувший свет вернул генералам воодушевление и готовность биться до конца. Боевой задор аж зашкаливал, что не могла не отметить Рей. Даже подавленный и разбитый Гелиос нахмурил брови и сжал кулаки, натужно демонстрируя все имеющиеся у него силы. Все были рады видеть Кунсайта, за которого в действительности очень боялись. Вполне возможно, что они успели даже допустить мысль о его утрате.       — Разделиться мы можем максимум на два отряда. Я думаю, никому напоминать не надо, что Скрут беспощаден и силен? Даже если он заторможен Плутон, то шансов сразить его не так уж и много. Двое и «связной» попытаются всячески просигнализировать о нахождении чудовища, чтобы остальные пришли на помощь. «Связные» — Фэнхуан и Гелиос. Это не обсуждается.       Если Рей, осознавая свою беспомощность, даже бровью не повела, то в глазах Гелиоса вспыхнула нешуточная обида. Огненная воительница, заметившая это, задумалась, а не прокатывали ли так юношу генералы регулярно? Может быть, он давно уже отчаялся заслужить их расположение и уважение именно как воина, а не как дополнения к Элизиону…       — Нефрит, ты с Джедайтом. Я пойду с Зойсайтом, соответственно, Марс с вами. Гелиос?       Юноша повернул голову к генералу Запада, стараясь, чтобы подбородок не дрожал.       — Не пойми нас неправильно. Мы верим, что ты силен. Ты столько лет хранил Золотой Кристалл… Но ты быстр, как и призрачная Фэнхуан. А весть нужно принести так скоро, как это только возможно. Мы идем искать во дворец. А Нефрит с Джедайтом прочешут храм и прилегающую территорию. Если монстр вас не заметит, отправить связного, а самим тщательно изучить его преимущества и слабости в выбранном укрытии. И ещё…       Кунсайт строго посмотрел на своих соратников:       — Не пытаться справиться с ним в одиночку. Не бросаться с криком «Я тебе отомщу за Эндимиона». Ждать остальных и тянуть с открытым боем, сколько это будет возможно. Ясно?       — Так точно! — дружно гаркнули остальные лорды.       Легонький ветерок пошевелил песчинки на колоннах… Кунсайт проследил за ними взглядом. Была одна правда, которую он должен был бы сказать. Одна острая истина.       «…тебе не кажется, что страдать в одиночку слишком большая роскошь?»       — Будьте осторожны. Мы — последний рубеж обороны до возвращения Серенити. В путь!       Утро было колючим и злым. Иначе его Сейя и не ощущал. Мужская оболочка стала почти каменной, его планета, чувствуя в нем пульсацию защитницы, отвергала выбранное им тело. Сегодня был апогей её недовольства. Чтобы избавиться от этого тягостного ощущения, было бы довольно принять облик Воина. Ведь все равно отлетать… Но Сейя упрямо этого не делал. Как будто это физическое страдание поможет ему отвлечься от кровоточащей раны в сердце.       Серенити сегодня улетала.       Сначала, когда воительницы не вернулись сразу с ответом, Сейя боялся, что они готовят свой стремительный побег. Но неловкая вылазка к их комнате, в результате которой он наткнулся на дежурившую Макото, дала понять, что девушки приняли доводы Какю       — Извини, мы решили не идти. Слишком устали… Ещё один поход… Сам понимаешь.       Голос Макото был слегка виноватый.       — И, да. Я не пущу тебя внутрь.       — Я вовсе и не настаивал, — он пожал плечами с деланным безразличием.       — Ты в порядке? — участия от неё он не ожидал. — Ты выглядишь ужасно, если честно.       — Да, не самые мои лучшие дни, — Сейя натужно улыбнулся. — Понимаю, что у вас нет к нам доверия… Но, Макото, поверь мне, мы не хотели вам зла.       — Ты когда-нибудь думал, что такое доверие? — укора не слышалось, но разговор стал приобретать терновые обороты. — Я как-то об этом задумалась… А вот эта ситуация как нельзя лучше показала мне, что, возможно, у меня верный ход размышлений.       — Доверие — это ощущение безопасности в присутствии кого-либо, знание, что от него или от них не будет зла.       — Нет, я думаю чуть-чуть по другому. Доверие — это предоставление возможности использовать тебя кому-то, зная, что он не повредит твоим интересам.       — Какая-то суровая формулировка. Ты думаешь, это действительно так?       — Не знаю, просто шальная мысль…       В ночном полумраке Макото напоминала ему Сейлор Уранус, безжалостную и суровую…       — Но в таком ключе мы точно вам не доверяем. Ваши интересы вредили нашим, хотя все обрисовывалось как всеобщее благо. В наших интересах быть на Земле и защищать её. А вот что хотели вы? Серенити?       — Ты же понимаешь, что я ничего не знал об этой политической комбинации!       — У тебя был свой интерес, сердечный. Ты хотел забрать у нас Усаги себе.       — Или остаться с ней. Изначально я не был к этому готов, но сейчас понимаю, что в моих силах покинуть Кинмоку навсегда, чтобы быть вместе с ней.       — А как ты вообще это себе представлял «изначально»?       В голосе Юпитер прозвучала открытая неприязнь, и Сейя придержал при себе свои видения, которые он видел как наяву. И жизнь Усаги здесь на Кинмоку, и золотовласую дочь с синими глазами по имени Мелиса, и последующее возвращение на Луну…       — Прости. Тебе же сейчас совсем паршиво… — Юпитер сбавила пламя и отвернулась к стрельчатому окну. — Я была бы не готова к тому, что вы бы её у нас отняли. Я бы не хотела, чтобы Усаги жила здесь. Никогда. Какая бы неземная любовь вас не объединяла, ни я, ни Минако, ни Ами, не говоря уже о Рей, не позволили бы тебе её забрать. Мы чертовы эгоистки… Мы умирали за неё столько раз, что тебе и не снилось, звездный мальчик. Тут не будет, как в сказке, где подруги сами отдают возлюбленную герою, а потом долго машут вслед исчезающему за горизонту кораблю.       — Поэтому я принял решение лететь с вами и остаться там навсегда. Я понял, что был не прав в своих мечтаниях. В глубине души я надеялся на исход, который требовал вашего бегства…       — Как мило, — яда в голосе Макото было хоть отбавляй. — И что ты будешь делать на Земле? Как же твой долг перед планетой?       — Разве я просил об этом долге? Это долг навязанный мне. А долг сердца хранить и оберегать Усаги-Серенити. Это то единственное, о чем я просил в своей прошлой жизни, умирая. Это то, чего я на самом деле хочу.       …на самом деле хочешь? Ты правда на самом деле этого хочешь?       Странные шепотки внутри кололи битым стеклом.       Да. Его взгляд твердо вперился в Макото, по выражению лица которой было не понять, сочувствует ли она ему или насмехается?       Тихо скрипнула дверь.       — Мако, время моей смены. Все в порядке?       Минако безмятежно смотрела на них, стоя в проеме комнаты, которую облюбовали воительницы для сна.       — Да, Сейе просто не спится, и мы поговорили о долге.       Кривая усмешка исказила лицо Венеры, отозвавшись в сердце Воина острым серпом:       — Бывает. На рассвете далеко лететь, Воин. Я бы на твоем месте хоть чуть-чуть расслабилась. Ты же не хочешь отпасть от группы в процессе телепортации?       Угроза? Нет, Венера, вряд ли, на это способна. Просто разум его слишком устал, слишком измучен…       Он помнил, как поплелся до своей комнаты, где выхаживал Усаги, как упал на кровать, прижимая к груди скомканные простыни и представляя вновь и вновь обнаженную принцессу, с горечью подводящую итог своим потерям. Какова цена? С этим вопросом он кое-как заснул.       Свинцовое пробуждение настало чересчур стремительно, обронив по дороге тот факт, что на Кинмоку ночь несколько длиннее чем на Земле.       Прогоняя ночные мысли, Сейя, хромая, шел к негласному месту сбора. Он увидел их издали… Серенити стояла на круглой площадке, в которую перетекала внутренняя открытая галерея дворца. Какю стояла рядом с ней и что-то тихо говорила. Может быть, опять приносила извинения… Сейе не давала покоя мысль о том, что, возможно, обе принцессы добились какого-то уровня взаимопонимания и о чем-то договорились. Это вызывало смешанные эмоции. И, похоже, не у него одного.       С соседнего поворота вышла Сейлор Венера, и её брови сурово сдвинулись, когда она увидела, что Какю Серенити ещё и руку протягивает. Правда, потом стало видно стопку каких-то свернутых бумаг, которую скрывал багряный рукав, и суровость сменилась растерянностью. Серенити деловито затолкала их в дорожную сумку, которой её снарядили вместе с короткой туникой для путешествий. Протестуя вчера против подобного одеяния, сегодня она выглядела примирившейся с наиболее удобным вариантом для дальней дороги.       Сейя со вздохом сделал широкий шаг и перевоплотился. Здесь на Кинмоку не требовались вспомогательные элементы, вроде микрофона и «звезда для перевоплощения». Здесь сила текла в воздухе. Сразу же спали все вериги. Голову просто закружило от легкости бытия, заливавшейся медом ему в легкие, уши, рот…       — Принцесса, Сейлор Звездный Воин прибыла в ваше распоряжение, — напористо высказалась она, чувствуя, как отчуждается «Сейя» в ней. Даже острая боль притупилась и заныкалась в дебри сердца. Серенити повернулась к ней одновременно с Какю. Её взгляд был внимательным и настороженным. Ах, да… Она всего один или два раза видела её, как Сейлор Звездный Воин… И то, давным-давно.       — Доброе утро, — Какю самыми кончиками пальцев прикоснулась к взлохмаченной челке. Она была озабочена и обеспокоена, вчерашний внезапный уход Сейи её встревожил. — Сейчас придут Творец и Целитель. Ты в порядке?       — Да.       …она не чувствовала излома. Не в этом облике. Как будто бы вчера и не было прямых намеков и даже обвинений, что она выступила слепым орудием интересов и воли Какю.       — Спасибо, — как будто в этом коротком слове принцесса Кинмоку нашла сокровище.       Венера вела за собой Меркурий и Юпитер. Они слегка замешкались, когда наблюдали сцену между принцессами, но последовали примеру Воин. Позади них шествовали кошки.       — Серенити, мы готовы.       Бодрый топот возвестил прибытие Творца и Целитель в полном боевом облачении. Они замерли позади принцессы Какю. Их настроения были иными, нежели у их третьей соратницы. Печать горечи и потерянности украшала их лбы, словно клеймо. Воин широко им улыбнулась, пытаясь передать часть своей легкости, но получила в ответ очень неуверенные улыбки…       Луна и Артемис подошли к Лунной принцессе, и та взяла их на руки, крепко прижав к груди. Венера обняла Серенити за талию одной рукой, кивнула подбородком Воину, предлагая этим жестом повторить её движение. Воин приблизилась к принцессе Луны, которая продолжала одаривать её настороженным внимательным взглядом. Меркурий взяла за руки Юпитер и Венеру, Творец и Целитель замкнули кольцо, ухватившись за Юпитер и Воин. Какю стояла в центре… Её глаза смотрели устало и чуть-чуть виновато. Оборона, которую она вела вчера, видимо, по прошествии ночи себя исчерпала.       — В добрый путь, — тихо сказала красноволосая девушка. — Возвращайтесь, мои воины.       Теплое сияние окутало кольцо воительниц, и они взлетели яркими огнями к небу, постепенно разгоняясь до скорости выше скорости света, чтобы разорвать пространство и вернуться к утраченному. Туда, где их так ждали.       Какю едва моргнула, как они уже покинули атмосферу Кинмоку. У одной из колон позади неё раздался тихий вздох.       — Они вернутся, — мягко сказала она, не оборачиваясь.       — Не все, — шелестнули ей в ответ безнадежностью. — Могут не все…       Он не сразу понял, что Сецуны нет дома. Осознание пришло толчком, когда, проходя мимо её комнаты и думая о том, чтобы все-таки войти и поговорить о том, как теперь сложатся их отношения, его взгляд упал на дверь. Она была приоткрыта. Почему-то не было и мысли, что это провокация и кокетство… Что она занята чем-то своим, но ждет, как он оторвет её от дел… Сецуна действительно хотела, чтобы он зашел. Но в пустую, покинутую комнату.       Соичи закрыл глаза… Ему виделась разворошенная обстановка, с которой спешно собирали вещи в дорогу, след на кровати от чемодана, продавившего покрывало, торопливо нацарапанная записка из серии «Прости, но…». Однако грохот спускаемого чемодана он бы услышал. Если только она не воспользовалась бы своими способностями…       Кое-как убедив свой разум, что его не ждет зрелище катастрофы, он толкнул дверь. Комната Сецуны выглядела обыденно и безукоризненно аккуратно, отражая педантичность свой хозяйки. Со стены тикали часы в количестве трех штук. На всех них приближенного к реальности времени не наблюдалось. Компьютер выключен, рядом с ним стопка бумаг. Как ему было известно, помимо основной деятельности воительницей, Сецуна была аспиранткой факультета естествознания «КО University», специализирующегося на экспериментальной физике. Интересно, испытывала ли она искушение раскрыть так какие-то тайны будущего? О чем её кандидатская? Палец потянулся к моноблоку на столе, но замер на полпути. Соичи стало стыдно… Он вновь огляделся. Стеллаж с книгами (удивительно, на нем была выделена секция женских романов), ряд фарфоровых слоников вытянулся вдоль его полок, а на верхней стояла миниатюра Двуликого Януса… На стул перед монитором был наброшен вишневый пиджак, а за окном все так же напирал дождь… Мужчина перевел взгляд. На взбитой подушке скромной кровати лежал продолговатый конверт из коричневой бумаги, на котором было выведено «Соичи Томоэ». Сердце кольнуло, и профессор стремительно покинул комнату, крепко закрыв за собой дверь.       «Нет, Сецуна. Нет. Я не приму эти строки. Не так. Мы все с тобой решим не так. Я не позволю тебе этого сделать». В висках стучало, и он поспешил вернуться на кухню, где обхватил руками кружку с остывшим шоколадом и смазанным отпечатком помады… Так он и сидел, пока не позвонила Икуко… Звонок миссис Цукино его взбодрил, вырвав из тревожной оцепенелости. Он загнал подальше скользкие и болезненные мысли, возвращавшие эхом в его голову её слова: «Нам нужно выиграть время» и «Ты бы согласился уйти со мной?». Заперся в наскоро обустроенной лаборатории, в которой от скуки и безысходности начал цикл исследований по фагам. Пара загадочных реакций со слюной и пробиркой крови его увлекли…       Стук в дверь едва не заставил его выронить образцы из рук.       — Профессор Томоэ, это Мичиру! Профессор Томоэ, вы нужны!       Он спешно все отставил, коротко взглянув на наручные часы — половина первого ночи. Когда он вообще ел в последний раз?       — Мичиру? — он распахнул дверь, девушка едва успела отскочить. В её глазах стояли слезы, а руки дрожали:       — Вы нужны Хотару… Вы очень ей нужны. Я понимаю, что… Прошу вас. Прошу… Не теряйте головы. Я понимаю. Я, правда, понимаю. Сецуна… О, профессор… Я знаю, но Хотару… Ради неё, пожалуйста. Ради неё…       …он бы соврал, если бы ответил, что понятия не имеет, о чем она сбивчиво говорит. А он лгал себе весь день, а сейчас хотел быть предельно честным. Стратегия ли? Время? За что, Сецуна? Ведь был наверняка другой выход!       Соичи оглянулся через плечо к окну своей комнаты и понял то, что должен был понять давным-давно — дождь перестал…       — Пойдем, — он взял Мичиру за запястье, помешав ей отереть слезы со щек. — Где моя дочь?       — Наверху, — с очередным всхлипом ответила Нептун. — О, профессор Томоэ… почему, ну почему все должно быть именно так?       Увлекая за собой девушку, он лишь покачал головой, стараясь удержать перед глазами смущенный и растерянный образ Сецуны, едва узнавшей радость первого поцелуя…       Милый мой… Никогда бы не решилась так сказать тебе. Никогда. Слишком много попрошу я, если скажу тебе в глаза, что хочу, чтобы именно ты был моим возлюбленным. Моей душой. Моей жизнью. Моей правдой о Вселенной… Мне было открыто столь много! Я страж при династии богов, хранящих эту систему, наблюдатель, редко становящийся участником событий. Я выполняю вмененные мне обязательства — охрана Врат, раскрытие нужных осколков будущего той, кто творит саму себя, рассекая прошлое и грядущее, защита Системы. Моё сердце всегда тянулось к тому, что никогда не было бы для меня доступно, избирая свой путь намеренно, потому что страшится просить кого-то быть рядом. Проще выбирать недоступных демиургов и королей, нежели людей из крови и плоти… Так ведь?       Мы не должны были встретиться. Была нить мироздания, в который мы с тобой оставались навеки чужими друг другу. И в минуты слабости я думаю, что сбежала бы туда, чтобы не ставить перед тобой тягостный выбор, о котором рано или поздно бы попросила тебя в этой реалии… Я не смогу смириться с твоим кратким сроком. Не смогу смотреть, как ты будешь угасать рядом со мной — в отличии от остальных воительниц я непрерывно веду своё существование, не перерождаясь, поскольку мне уготована другая участь. Даже Сатурн получает перерождения, потому что умирает ради этой Системы, чтобы отбрасывать Хаос… Для меня будет слишком велик шок и риск искать твою новую жизнь, страшиться, что ты, не привязанный к звёздам в отличии от воительниц, родишься вдруг в мире другого наблюдателя и связь будет утрачена…       Поэтому, если ты дашь мне надежду, я попрошу тебя пойти со мной и стать бессмертным. Стать тем, кто разделит моё одиночество у Врат… Но не в этой реалии. Да, сердце моё. Не в этой. Если мне вдруг повезет, то ты и не прочитаешь это письмо. Едва увидев его, ты устрашишься, что я желаю избежать отношений, а потому не откроешь конверта, желая все прояснить лично… И когда я вернусь, то мы оба поймем, что гроза миновала… Но если нет. Если ты читаешь эти строки, то знай одно — я полюбила тебя. Всей своей бессмертной сущностью. Так, что даже осмелилась спросить тебя о том, о чем нельзя спрашивать тех, у кого свой путь и своя череда перерождений… И не могла позволить себе исчезнуть, не сказав тебе об этом. Я люблю тебя, Соичи Томоэ. Прости, что не сказала этого, глядя тебе в глаза. Прощай. Надеюсь, что моё сердце сможет тебя вспомнить, когда я окажусь там, где уготовано место всем мне подобным. Твоя Сецуна. Твоя Хель.       Приземление оказалось неожиданным…       Мысленным взором воительницы уже видели перед собой голубой шар с золотой сердцевиной, радостно приветствующий их, но полет оборвался, не успев завершиться обещанным финалом. Кольцо распалось о твердь, и воительницы упали, раскатившись в разные стороны. Воину повезло отнять у Венеры Серенити и принять её ссадины на себя, а также царапины от перепугавшихся Луны и Артемиса… Венера раздраженно что-то прошипела совсем поблизости.       — Что произошло? Все целы? — испуганно спросила Целитель, поднимая глаза и недоуменно глядя на черное небо над головой. — Где мы?       — Похоже, мы на Луне, — кашляя, ответила ей Меркурий. Совсем рядом возвышались развалины какого-то некогда красивого здания…       — Да, мы на Луне, — глухо подтвердила Творец, неотрывно смотревшая на выплывавший из-за горизонта огромный голубой шар планеты Земля. — Что-то пошло не так… Почему мы здесь?       — По моей воле, — скрежещущим голосом ответили им.       — Асклепий? — испуганно спросила Серенити, подняв голову и повернувшись к источнику слов.       — Да неужели?! — возопила Юпитер, злая не на шутку. — Вы уж простите, наш таинственный кукловод! Неужели вы всё же решили нам явиться!       У неё никакого доверия не вызывал Асклепий со своими «шуточками». Эта мода подталкивать их из тени… То к кошкам привяжется, то к Серенити. Конечно, его действия послужили пользе: Артемис смог им поведать, что приключилось с Усаги, но все же… Не было никаких оснований ему верить. Кроме памяти Серенити, что была достаточно шаткой.       — Тихо-тихо, грозная Юпитер. Я все понимаю. Вы оставили планету, которую защищали, оставили вновь обретенных и тут же утраченных возлюбленных, вам больно, вас пытались использовать, но попробуй поверить, мне вовсе не нужно от вас ничего, кроме одного. Мне нужно, чтобы щит Хонсу существовал. И, как это не парадоксально, существовать он может в своей родной стихии, будучи счастливым и здоровым. А не калеченным, жертвующим всем и вся во имя какого-то там богом забытого королевства Сияющей Луны.       — О чем вы? — Меркурий смотрела на него с любопытством. Отзвуки, которые она слышала об Асклепии, её интриговали. — Что такое щит?       — О, вам предстоит это узнать. Сейчас могу сказать только то, что вам не уготовано в этом никакого вреда, наследники ушедших богов. Вы хотите спасти Землю. Но ключи к тому, чтобы справиться с поставленной задачей, здесь. Вам нужно прийти на Землю, зная, что больше никакие тайны прошлого вас не потревожат, не ранят, не собьют с пути. Серенити.       Принцесса сжалась от этого обращения. После того, с чем заставил её столкнуться Асклепий, она его боялась… ещё больше, чем раньше. Но почему-то не ненавидела…       — Тебе надо войти во дворец. Это страшно, я знаю. Ты должна. С тобой твои подруги. Они помогут тебе пережить утрату и найти недостающие осколки прошлого.       Венера, Юпитер и Меркурий с пугающим осознанием повернулись к Серенити. Они невольно забыли, что это для них Лунный дворец давно руины, полустертая из памяти сказка, которую они хоть и помнят, но эти воспоминания не вчерашний день, не неделя назад, не месяц и даже не год. Пусть некоторые видения прошлого открылись им недавно, у них есть эта жизнь, которая встала барьером. А Серенити помнит, что все было ещё вчера, несмотря на то, что они как могли объяснили ей текущую реальность.       — Ты будешь с нами? Покажешь, куда именно смотреть, чтобы увидеть именно то, что ты хочешь, чтобы мы увидели? — ломким голосом спросила Лунная принцесса.       — Нет. Не бойся. Вы войдете туда без меня. Ты все увидишь сама. Но ты знаешь, куда тебе ещё стоит заглянуть?       Девушка сглотнула и ничего не ответила.       Асклепий отошел в сторону, как будто бы считал себя препятствием на дороге к дворцу. Сейчас он напоминал персонажа греческого спектакля, скованного обозначенной ему ролью направляющего мудреца-отшельника. Серенити поднялась на ноги и с поразительной решимостью двинулась ко дворцу, единовременно узнавая и не узнавая свою родину… Воительницы потянулись за ней. Воин замешкалась у Асклепия, подождав, пока остальные отойдут достаточно, чтобы не слышать их:       — Скажи, чего ты добиваешься? Чтобы Серенити вспомнила свою любовь к Эндимиону, и все стало так, как хотела её мать?       — О… — Асклепий будто не сразу нашел, что ответить. — Я добиваюсь того, чтобы она вспомнила себя. И любовь. Вообще, без определенных персоналий. У неё не одна рана в ментальном покрове. Есть и более раннее вторжение, но ведь тебя не это волнует, да? Ты боишься, что она откажется от твоего дара. Но ты предлагаешь не дар. Ты приносишь жертву.       — А Эндимион значит дар приносит?! — Воин вспылила, ощутив, как взбухли шрамы на сердце замершего в ней Сейи. — И вообще, что значит жертву?       — Ты подносишь свою жертву богине, моля, чтобы она дала тебе взамен свою благосклонность, свою любовь. Но речь тут совсем не о тебе или Эндимионе, хотя вы активные действующие лица этой драмы… трагедии… божественной комедии? Не знаю. Определи сама, что между вами происходит.       — Мне не нужна её благосклонность! Я буду с ней, даже если она никогда на меня больше не взглянет!       — Нет. Ты не признаешься себе в этом. Но нет. Сейчас для тебя это просто слово, которое повторяет странный тип в черном балахоне, имеющий какие-то планы на твою возлюбленную, но со временем ты поймешь, что это не для тебя. Ты не станешь тем, кем Хонсу стал для Селены. Ты не станешь тем, кем я стал для Селены… Ты — Астрея. Твоё имя выжег в звёздах мальчишка, который тоже хочет принести жертву беспощадной богине… А, прости, нет. Принести дар. Ты ненавидишь меня сейчас больше, чем даже Серенити ненавидела меня в те часы, когда узнала, что я помогаю её матери с устройством помолвки…       — И вообще, — продолжил он после тягостной паузы. — У тебя, благодаря мне в том числе, есть шанс выяснить правду о себе, о ней и ваших чувствах. Есть возможность повторить самые памятные моменты даже в том самом месте… Дерзай. Кто знает, что случится на Земле? Что если жалость к Эндимиону разрушит так тщательно сбалансированные весы, увлекая чашу в черную дыру его пользы?       — Вы себе противоречите… Вы говорите, что…       — Ой, да мало ли что я говорю? Мой возраст неизмерим ни понятиями Земли, ни твоей планеты. Может меня старческий маразм хватил? И вообще… Есть моменты, познаваемые лишь чувственно, а не разумом. Нет?       …Воин замерла, пристально вглядываясь в лицо мужчины. Мрачный, острый, угловатый, пряный… Чего он хочет? Самый простой вариант ответа на этот вопрос: укоренить Серенити на Земле, дабы план его возлюбленной Селены не рухнул… Потому что в первую очередь для своей родной Системы Серенити — защита и орудие, которым можно сразить Хаос…       — Иди, — встормошил её Асклепий. — Иди, не зависая над своими размышлениями. Серенити уже внутри дворца.       И Воин побежала, вздымая прозрачные облачка пыли. Она бежала, а перед глазами стояла крепкая, лежащая ныне в руинах стена комплекса Лунного Дворца, у которой Нептун и Уранус держали бьющуюся в слезах Серенити, решившуюся на побег от навязанного ей выбора…       Такого просто не может быть… Серенити, как и Усаги относительно недавно, хрустела осколками хрусталя от магических защитников Селены, приближаясь ко дворцу… Она ещё не чувствовала боли за руины родины — та не догнала её сознание, плетясь за паутиной сонной дымки «будто не со мной». Ноги вели её к тому крылу, в котором когда-то находились спальни её и матери. Отряд воительниц безмолвно шёл за ней. Луна пребывала в задумчивости, а Артемис напряженно озирался. Его угнетала память, караулящая на каждом углу.       Время обгладывало кости… Давно обратились в прах сияющие лики лунян, а ветер разметал их повсюду, срастив навеки с родной землей. Серенити наклонилась и подняла скорлупку медальона — металлическую пустую в середине сферу. Хрусталь, хранивший образ того, кто был когда-то дорог владельцу медальона, был разбит.       — Если вы найдете такие целые, пожалуйста, соберите их. Я знаю, что это призраки, но в них есть память о Луне. Кто-то делал слепки собственной памяти, как и я…       Меркурий и Юпитер мгновенно последовали этому поручению, они развернулись и двинулись по крылу в сторону фрейлинского корпуса. Целитель и Творец, чуть помешкав, направились за ними.       Венера крепко взяла Серенити за руку:       — Все это…       — Да, это страшнее, чем я себе могла представить. Я будто бы узнаю все, но это другое… Я даже не знаю, как объяснить.       — Я как-то читала в одной книге про человека, который заснул на сто лет… И про путешественников во времени. На Земле бродят слухи и легенды о людях из разных эпох, появляющихся не в своем месте, не в свое время. Они полностью дезориентированы и не знают, куда им деваться…       — Да, наверное, это похоже на моё состояние, — Серенити потянула свою наперсницу к двери комнаты, которую она когда-то занимала. Дверь висела на одной петле… Аккуратно придержав её, девушки вошли внутрь. Луна и Артемис предпочли остаться у порога.       Внутри были следы битвы — спальное ложе, сделанное на мраморном постаменте, расколото, простыни, одеяла, подушки разодраны… и странные темные пятна, слегка искрившиеся в свете Солнца, освещавшего спутник. Серенити почувствовала тошноту.       — Похоже, это моя кровь…       Венера промолчала. Загадка, куда делась Серенити во время бала, осталась без ответа. В той бойне она была вынуждена доверить Марс отыскать и защитить принцессу, а сама возглавила оборону башни, чтобы выиграть время для Селены. Судя по тому, что следов огня в комнате не было, воительница сюда не дошла, и Серенити осталась одна со всем этим кошмаром…       — Что здесь было? — ответ лежал на поверхности, но Серенити все равно спросила, давясь липким ужасом. Даже понимая, что это уже стало её прошлым, которое не передвинуть и не спрятать, она лихорадочно искала способы затереть его. Принцесса чувствовала свой собственный оклик горечи и страданий в этой комнате, связанных отнюдь не с разбитым сердцем, но с первобытным ужасом. Воображение уже рисовало ей невнятных клыкастых тварей, разорвавших её тело на части…       — У Берилл в армии были антропофаги в рядах, когда она напала. Боюсь, что они были здесь, — Минако пристально посмотрела на выбитые ямы в стенах, надгрызенные переломленные ножки столов, растоптанные шкатулки, в которых принцесса хранила личные вещи.       Серенити содрогнулась… Она живо видела перед глазами, как твари окружают её, впиваются своими острыми зубами в тело и рвут… Ей померещились пятна на потолке, и воображение услужливо пояснило, как они могли туда попасть…       — Ус… Серенити, не думай об этом, — Венера отпустила руку принцессы и крепко сжала её плечи. — Что ты хочешь здесь найти? Память?       Серенити покачала головой. Обретать себя здесь было страшно. Но и уходить, оставив только болезненный дурманящий страх не хотелось.       — Исси, расскажи мне, что ты помнишь об этом дне…       — Был бал. Ты скучала и повторяла, какая жалость, что нет Эндимиона. Марс пошла на балкон. Мы все ждали делегацию с Земли, потому что были уверены — наши возлюбленные не смогут не прийти, если узнают, что мы так близко.       — Возлюбленные? — Серенити с распахнутыми глазами посмотрела на Венеру. — Ты тоже…       — Да. Лорд Кунсайт.       — Я же знала! Я знала! — Серенити вскричала это с легкой досадой и отчаянием. — А ты? Ещё говорила, что тебя это не волнует! Глаза от меня прятала! Я же все с самого начала понимала! Что же вы меня за дурочку держите?! Дескать, Серенити Землю терпеть не может, и мы ей ничего не скажем. И Арни передай, что я всё про неё с Зойсайтом знаю!       — Моя принцесса, вы же понимаете, что…       — Да, Гладиус мне сказал, что они тоже погибли…       — Да, погибли. Будучи на стороне врага.       Венера не хотела видеть, как и без того испуганная растерянная принцесса становится белее своего традиционного платья. Её глаза почернели, становясь бездонными колодцами отчаяния.       — Они убили нас, моя принцесса. Да, они были околдованы Металлией, но факт останется фактом, а шрамы шрамами. Это то, что не переменить и с чем приходится смириться. Я встретила Кунсайта вновь. И живу с тем, что когда-то его рука направила клинок мне под сердце…       — Исси…       — Нет, Серенити. Я хочу, чтобы ты знала, что мы сейчас имеем… Я хочу, чтобы ты понимала в полной мере. Без утаек и недомолвок. Поэтому говорю тебе все именно так. Всего за одну луну до этого я приняла предложение Кунсайта стать его женой. Но вступила с ним в поединок без колебаний, когда он хотел помешать твоей матери активировать Серебряный Кристалл и убить её. Не знаю, если честно, где была Берилл… И сейчас понимаю, что это было не совсем логично… Она держала в себе мощь Металлии и не могла просто покорно ждать, пока сработает Кристалл, но почему-то именно Кунсайт брал штурмом башню.       — Подожди, так ты не сказала мне, что же произошло после того, как Марс пошла на балкон… — Серенити тяжело помотала головой.       — О, прости, — Венера отбросила размышления. — Пока Марс была на балконе, в зале появился Эндимион. Он был ранен… Ты метнулась к нему, но он бросился к твоей матери и громогласно сообщил о предательстве. Он сказал, что земляне предали его династию и направляются на Луну с целью уничтожить Серебряное королевство. Селена промедлила буквально несколько мгновений, а затем громогласно призвала правителей иных планет защитить Луну, обратившись к установленным законам Альянса. Моя мать, присутствовавшая на балу, вышла в центр зала и в свою очередь заявила, что на Луне грех перед Землей, и они манипулируют остальными членами Альянса, играя на их привязанности к детям, отданным в Гвардию…       Венера облизала сухие губы.       — Завязался спор. Вышел владыка Марса и призвал не внимать Иннане, но часть присутствовавших уже стала активировать телепорты… Успело всего несколько десятков гостей под аккомпанемент спора владык… Владыка Юпитера призвал всех прекратить выяснять отношения и действовать, но Иннана с ухмылкой применила свой ключ-телепорт. Те, кто рискнул попробовать повторить это за ней, уже ничего не смогли сделать… Моя мать закрыла купол. Таков был её вклад в уничтожение Луны. Как нам было ясно на тот момент времени… Мы не знали ещё о яде.       — О яде?       Венера тяжело кивнула, ощущая липкие пятна мазута ненависти и боли к своей родительнице:       — Она отравила владыку Марса и Юпитера. Обоих Берилл убила лично, но уверена, что ей бы не удалось так преуспеть, если бы не яд… Когда купол на отбытие был закреплен, орды Металлии обрушились на поверхность Луны. Началась резня. Оборону мы организовывали на ходу, тебя упустили из виду, и Марс вызвалась о тебе позаботиться. Больше ничего по сути не знаю… Мы с девушками старались воспрепятствовать демонам, но их было слишком много… Примечательно, что генералы старались прикончить нас лично. Для них было делом чести расправиться с нами.       Серенити неожиданно легко спускалась в пучину страданий… Ужас от беседы с Воином, поведавшего ей о том, что она теперь вне своего времени и столько потеряла, проложил обширный туннель в бездну, по которому такое путешествие стало легко совершать. Она прикрыла глаза и старалась воззвать к своей памяти, но лишь протяжный гул, который мог быть больше завываниями ветров, нежели голосами умирающих, вливался к ней в уши аккомпанементом рассказа Венеры.       — Серенити? — Минако заметила её маневр и встревожилась.       — Мне нужна моя память, Исси… Нужна. Но где мне её взять? Может, мой страх перед случившимся, тем, что оно отзовется физическим страданием, препятствует обретению себя?       Венера лишь пожала плечами, осматривая разрушенную комнату:       — Не знаю, моя принцесса. Но мы можем попробовать посетить покои королевы Селены. И, конечно, Молитвенную Залу. Я думаю, тогда все встанет на свои места.       Серенити подняла голову к потолку, вновь изучая пятна. Пальцы ощупали шею… Скорее всего ранение должно было быть на ней, чтобы капли взлетели так высоко…       — Не бойся… Это случилось и осталось в прошлом. Не думай. Сейчас у нас другая история, другие задачи… Прошлое наш ключ к целостности, к ответу перед самими собой. Но оно не определяет нас всецело…       Взгляды принцессы и её наперсницы встретились, а ветер на разные голоса продолжал петь в разрушенном дворце.