Причудливые игры богов. Жертвы паутины

Предисловие от автора: глава «необязательная». Те, кого содержание смутит и озадачит (ну вдруг?), могут сделать вид, что её и не было, так как здесь небольшая параллельная веточка к основному сюжету, родившаяся потому, что я решила уделить внимание персонажу, оставшемуся несколько в стороне от основного повествования. Итак, «о бедной Ятен замолвите слово»…       Наверное, из всех трех воинов-старлайтов Ятен более всего любила носить свою специфическую фуку. Ей нравилось чувствовать себя женственной, хотя легкое исследование культуры Земли показало, что этот вариант в понятие «женственности пасторальной» не вписывался. Правда, зачем Ятен пасторальная женственность? Слово «агрессивная» здесь будет более уместна. И это её очень устраивало, но на улицу в фуку она пойти не решилась.       Ятен оправила длинную вязаную салатово-зеленую кофту до середины бедра поверх легинсов, несколько неловко переступая ногами в босоножках на высокой платформе и теребя перекинутый через плечо клатч на цепочке с телефоном и кошельком. Девушка первый раз так облачилась прежде, чем покинуть дом. Нет, к высоте не привыкать. Но все-таки ботфорты и босоножки — несколько отличаются. Большие черные очки задвинуты на лоб, поскольку в ночной час в них не было нужды, но Целитель подозревала, что могла догулять и до утра. А для того, чтобы и волосы не вызывали лишних подозрений и нежелательных ассоциаций, Ятен заплела их в косу и перекинула через плечо. В таком виде идти по улице было как-то странно… непривычно, что ли?       Целитель решила оставить Таики одного сразу после репетиции. Она видела, насколько сложно ему дается принятие позиции Сейи, если вообще дается. Таики привык быть в спаянной тройке, объединенной одним стремлением, единой целью, но сейчас все иначе. Сейя почти обезумел от своей любви, видя, что желанное столь близко — на расстоянии вытянутой руки. Таики пребывал в шоке, шарил на ощупь в темноте с ярко выраженной установкой «Так же нельзя!». А Ятен? А что Ятен? Она давно поняла, что Сейя не интересуется безопасностью Земного Принца, перспектива пококетничать с которым для неё была столь заманчива, сколь неосуществима. И вскрыла его тайну с Геликой. Совершенно случайно. Подслушала разговор едва пришедшего в себя Сейи с Принцессой Какю. Он произнес это имя первым, когда очнулся, сильно напугав принцессу. Та даже полотенце, которым обтирала горячий лоб своего защитника, выронила. Никто долго в толк взять не мог, кто такая эта Гелика. Ятен даже возблагодарила небеса про себя, потому что вид малость потерянного после Земли Сейи приводил и её в растерянность и печаль, что было для неё не совсем приятно. Эта «ива» навела на мысли, что, возможно, во Вселенной есть некто дорогой Сейе, кроме казавшейся недостижимой Лунной Принцессы. Разочарование настигло Ятен во время второго визита к дверям боевого товарища, который звал уже Оданго и плакал о какой-то утерянной любви. В такие моменты Ятен искренне негодовала на златовласую светлую принцессу из другой звёздной системы. Почему Сейе вздумалось оставить сердце так далеко от своей родины?       Конечно ему не прикажешь… Но все же.       Сидеть у постели больного друга было правильным. Но то, что говорил друг — нет. Ятен холодела от осознания, какие последствия могут принести воспоминания Воин. Словно по запутанной нити паутины спускалась она по урывочным воспоминаниям в прошлое к самому сердцу тайны.       Гелика, Серенити, Лунная Принцесса, смешливая и добрая девочка-воин, такая глупая и наивная, но бесконечно сильная. Как так вышло, что её путь пересекся с Воином в той далекой дали туманного, почти иллюзорного прошлого? Ятен ничего не помнила о той себе, что жила тысячи и сотни лет назад… И не особо-то рвалась узнавать, считая, что живут они настоящим — здесь и сейчас, а все, что было тогда важным, остается важным и сейчас безо всяких экскурсов в прошлое.       Воин поправлялся… поправлялась, и когда болезнь отступила, принцесса Какю пришла к ней поговорить. Ятен, чуть дыша, пряталась тогда за дверью. Она знала, что это чужое дело, которое не должно её касаться — по-хорошему, ей было все равно до взаимоотношений далекой Лунной принцессы и не менее далекого Земного Принца, которого она видела всего-то ничего. Но… Воин не была ей чужой…       Как же тяжело думать о Воине и как о части их троицы, и о Сейе на Земле… Вроде бы и одна личность, но… В памяти всколыхнулось теплое воспоминание далеких светлых дней…       …крупные водяные капли, оседавшие на их коже, когда они бежали наперегонки босиком по ручейку, поднимая бирюзовые фонтаны брызг. Им было тогда по двенадцать весен. Не больше. У Воин были волосы до пояса, и она их ещё не собирала в хвост. В волосах затерялся сладкий запах роз… Целительница не отставала от соперницы, толкнула её локтем в бок, чтобы вырваться вперед. Воин покачнулась и, падая, то ли специально, то ли случайно, полетела под ноги своей сопернице. Девушки покатились, собирая песок на кожу.       — Я никогда больше не буду с тобой состязаться. Ты жульничаешь.       — Кто бы говорил, — и Воин приподнялась на локте, тяжело дыша. Легкая туника сбилась и намокла, и на белой коже на руке набухали потихоньку багровые дорожки царапин. Целитель фыркнула, а затем потянулась вперед, упираясь ладонью в её плечо и опрокидывая на дно ручья. Воин широко улыбнулась, вытянула шею и схватила ртом прядь серебристых волос. Получилось подобие усов — непонятного волосяного покрова, возникающего обычно в области «подносья» у мужчин.       — Отдай!       Воин только головой замотала, потешно тараща глаза. Тогда Целитель достаточно резко развернула ей руку, и лизнула по внешней поверхности, собирая песок и мелкие капельки крови. Песок во рту заскрипел по зубам, и Целитель совершенно не по женственному сплюнула в сторону. Во рту обосновался вкус железа.       — Получай, — воспользовавшись её заминкой, Воин выплюнула волосы, дерзко толкнула свою подругу в грудь и выскользнула рыбкой. Она слегка прихрамывала поначалу, но буквально спустя считанные мгновения разогналась и двигалась по-прежнему.       — Ах, ты… — и, поднимая фонтаны брызг, Целитель устремилась в погоню.       Воин — это навсегда для неё вкус железа и песка, а потом и горького пепла, когда запалило по всей планете… и болезненной пустоты, когда ничто разметало все в прах, и они горько рыдали, прижимаясь к друг другу, силясь усмирить разгорающееся пламя безудержного гнева и жажды мести. Как последние защитники своей принцессы они не имели права на безрассудство.       Но теперь Воин — это осколочная рана где-то под лопаткой. До неё не дотянуться, и повязка постоянно сползает…       Ятен запрокинула голову, вглядываясь в мутное ночное небо. Бесполезно стараться увидеть звезды — промышленный дух города выел их, оставив колеблющиеся мелкие, затопленные серостью дырочки, которые здесь и не различишь. Ей вдруг до одури захотелось отправиться в планетарий — странное непонятное место, про которое как-то в прошлый приезд говорила их менеджер. Там можно было бы увидеть звезды… Но известный планетарий Tenku в Sky Tree*(1) уже не работал, да и ехать в район Сумида — не самая заманчивая идея. Не мудрствуя лукаво, Ятен решила махнуть на поезде в район Кото*(2). Её давно прельщала идея загулять там в широко известном клубе. Затеряться в толпе этой ночи, раствориться в вибрирующих под кожей ритмах и, может быть, обрести звучание. Если не ради высшей цели, то хотя бы ради кого-нибудь относительно симпатичного…       Уже позднее, после поездки на полупустом поезде, где басисто рычали парни в кожаных куртках, намеревавшиеся тоже «затусить» где-нибудь на ночь и звенели какие-то цветастые девицы с десятками дырок в теле для колец и каких-то металлических заклепок (при виде которых Ятен занервничала, лихорадочно припоминая что такое «дресс-код» и «фейс-контроль» и предполагая не скажут ли ей на входе в клуб, что она ошиблась адресом), после прохода-протискивания в шумный клуб при помощи снисходительно-соблазнительного взгляда зеленых глаз, после первых двух коктейлей высокой крепости, знатно обжегших горло, Целитель поняла, что все-таки направилась не туда.       Музыка беспощадно впивалась в мозг, побуждая к непроизвольному отбиванию ритма, а глаза шарили по залу, где извивались полуобнаженные тела в каких-то почти ритуальных плясках. Какой-то синеглазый брюнет поймал её взгляд, многозначительно улыбаясь, на что Ятен насмешливо приподняла бровь и гордо отвернулась. Однако парень напомнил ей о треклятом земном принце… Понимающая серьезная синь, которую тщетно здесь искать. Едва сдерживаемое гордое, но бешеное пламя, когда она капала ядом ему на ухо… Это был яд-лекарство. Но теперь она понимала — вряд ли её поняли так, как надо. Может, стоило не делать вид, что все заодно, а показать свою самостоятельность? Зачем она так сымпровизировала? Дать ему понять, что что-то не так… Но при этом остаться в одной лодке с остальными. И да, бедный честный Таики. Он был способен оказаться сильным, когда выступал лидером их боевой тройки. Но такая комбинация его подкосила. Ятен же изначально знала больше него, но не могла поделиться, не спровоцировав Сейю. Как там было? Сунуть мокрые пальцы в розетку?       Очередной жадный глоток. Сейю можно по-своему понять, но Целитель все же не разделяла его взглядов. Они были для неё далеки, как Галактический котел от родной планеты. ЕГО она не очень хотела понимать… Зато помнила, как понимала ЕЁ с полуслова, с полувзгляда. Неужели теперь прибавится поводов вспоминать с ненавистью Галаксию? Кто бы что ни говорил, и как бы дела не обстояли по своей сути, но Ятен ничего не могла поделать с собою, чтобы полностью простить воительницу, чья самоуверенность и гордыня привели к тому, что стали гаснуть звезды… И которая побудила их придти сюда — на Землю, чтобы Сейя встретил Серенити и заставил Воин исчезнуть.       — Верни мне её, — удар стакана по стойке, запрыгал цветастый гавайский зонтик. Ятен понимала, что сейчас заплакала бы, если бы это было в её силах. Однако алкоголь уже начал притуплять эмоции, и крик души прозвучал, как задушенный всхлип.       — Хей, скучаешь? — недавний брюнет нарисовался рядом, нависая над ней и дыша почти в ухо. Ятен, спешно нацепляя маску ленивого внимания, повернулась к нему.       — Пойдем потанцуем, красавица, — за влажными губами ряд ровных красивых зубов. Сколько же парень потратил на стоматолога? А Ятен поймала себя на мысли, что ей было бы интересно ударить парня прямо в этот красивый подвижный рот… Конечно, руку легко отшибить, но искушение велико. С трудом сажая себя на воображаемую цепь, Ятен широко улыбнулась незнакомцу и позволила увлечь себя на танцпол. Танец в соображениях парня обозначал парочку простых связок и неограниченную возможность исследовать её тело под «благовидным» предлогом. Какое-то время Ятен терпела и даже пыталась наслаждаться происходящим. Парень был хорошо сложен и достаточно симпатичен, но когда его руки решили устроить ей принудительный массаж пониже спины, Ятен, продолжая мило улыбаться, съездила ему коленом между ног. При этом она наклонилась корпусом слегка вперед, с чего можно было бы сделать предположение, что она могла желать его поцеловать.       Когда растерянный и ошеломленный парень с болезненным выдохом стал оседать на пол, Ятен помчалась к выходу, решительно расталкивая мешающихся под ногами и неприлично улыбаясь. Похотливые прикосновения будто покрыли её тонкой пленкой мазута, вызывая желание немедленно сигануть в воду и как следует помыться. Где-то рядом Токийский залив… Разгоряченный алкоголем мозг всерьез стал рассматривать перспективы того, чтобы ласточкой сигануть с пирса. Даже циничное замечание, что кожа потом покроется коростой и начнут отрастать плавники с жабрами не сильно её отрезвляло. Редкие встречные прохожие — преимущественно молодые гуляки, к категории которых Ятен могла себя относить, в растерянности провожали взглядом красивую растрепанную девушку, бежавшую в босоножках на платформе. То и дело она едва не летела вперед, теряя равновесие, спотыкаясь, черпая воздух руками и удерживаясь лишь каким-то чудом. И смеялась, смеялась, будто этот смех мог все вернуть на свои места и дать понять, что мир может быть понятнее и проще, не заставляя её извиваться змеей.       Она вылетела на пирс, коротко впивавшийся в зыбкую поверхность залива, и тут наконец упала, вытягиваясь во весь рост и ударяясь щекой об влажные доски… Жалко звякнули слетевшие очки. Так, теперь её Таики убьет — если щека опухнет участие Ятен в съемках будет под большим вопросом. Со стоном девушка приподнялась на колени, чувствуя себя новорожденным теленком, который первый раз пытается встать на ноги. Огни города, отражаясь в воде рябили и от этого слегка подташнивало.       — Эй, ты не ушиблась?       Сфокусировав взгляд, Ятен увидела, что на пирсе она не одна. Какой-то человек, сидевший, свесив ноги вниз, стремительно поднялся и направился к ней, думая, видимо, помочь.       — А как по-твоему? — сердито прошипела она сквозь зубы, изначально отказываясь от всяких церемоний, которыми и парень-то себя не утруждал.       -По-моему, ты перебрала, — незнакомец приблизился и подхватил её под руки, помогая встать. Ятен, от боли сдержано ругаясь полушепотом на своем родном языке, коротко осмотрела парня. Субъект был достаточно странным, чрезмерно лохматым, что глаз не видно, одетым в синий костюм джинсовой ткани, напоминавший девушке о рабочих за сценой. В тусклом голубом свете фонаря сложно было сказать, какого цвета у него волосы, но однозначно темные. Однако парень был широкоплеч и крепок, Ятен даже мимоходом ощупала его ладони — большие и мозолистые. Ему явно доводилось много трудиться.       — Какое тебе до того дело? — перешла девушка наконец-то на земной язык. — Перебрала — не перебрала…       — Твоя правда. Никакого, — спокойно ответил ей парень, отпуская её. Ятен покачнулась — после падения ноги едва держали её, и платформы босоножек походили сейчас больше на два куска грубо отесанного дерева, зачем-то прикрученных к ногам. Незнакомец автоматически придержал её за плечи. Кофта сползла с плеча девушки, и она почувствовала шероховатость его кожи.       — Что ты тут делаешь? — малость воинственно сказала Ятен, не намереваясь размякнуть от грубоватой предупредительности юноши.       — Эээээ… — он растерялся и даже слегка смутился. — Я тут ночую.       — На пирсе? Ты что — бродяга?       — Да не то чтобы… Присядем? Твои ноги едва тебя держат.       Ятен постаралась равнодушно пожать плечами, но у неё это плохо получилось. Парень аккуратно снял руки с её плеч, надеясь, что она за это время не упадет повторно на доски, и девушка постаралась оправдать его надежды, неловко балансируя. В конце концов, этот незнакомец явно ничем не хуже того похотливого брюнета, которого она заботливо приложила в клубе. По крайней мере, не намеревался её облапать. Юноша снял куртку и расстелил её на краю пирса, а затем вернулся к Ятен, помогая ей сесть. Девушка свесила ноги с пирса и поболтала ими, а затем неловко закинула одну на другую и стала трудиться над ремешками, чтобы снять чертовы босоножки, которые тянули ноги, как гири вниз.       — Как тебя зовут? — парень сел на голые доски рядом и внимательно всматривался в её лицо.       — Коу Я… — начала было девушка, но спохватилась — парень, даже если и бродяга, наверняка что-то слышал про Трех Звезд. — Яно*(3), — спешно закончила она, говоря первое, что пришло в голову.       — Звучит воинственно, — фыркнул парень. — А я Юичиро Кумада.       — Приятно… — нервно вздохнула Ятен, а затем выдавила продолжение, — познакомиться. Почему бродяжничаешь? Тебе некуда пойти?       — Я ушел из дома для того, чтобы обрести себя, — Юичиро зашуршал рукавами рубашки, закатывая их повыше. Ятен метнула на него быстрый взгляд, рассматривая фигуру своего собеседника и ещё раз поражаясь его слаженности и мощности.       — И как успехи? — ей хотелось звучать язвительно, но получалось не очень. Скорее устало и слегка несчастно. Масляная пленка, которая обволокла её тело там в клубе, никуда не делась, и теперь, сняв босоножки, она мечтательно поглядывала на сверкающую тусклыми отсветами огней водяную поверхность. «Жабры, крупная сыпь и сморщенная кожа!» — галантно отрезвлял её разум. «Чистота души и тела… Это же вода? Так почему бы и не помыться?» — шебуршало желание.       — Хей! Ты куда? — рука парня вновь легла на плечо Ятен. Девушка вздрогнула и поняла, что неосознанно подалась вперед. Ещё чуть-чуть, и она бы просто плюхнулась в воду, уронив следом куртку своего нежданного собеседника.       — Прости. Просто я сегодня сильно испачкалась… Да и вообще. Меня не назовешь образцом добродетели в последнее время.       — Ну, Токийский залив в таком случае тебе вряд ли поможет, — Юичиро запустил свободную руку в волосы, смущенно их перебирая.       — Да знаю я… — Ятен с тоской подумала о родной планете, где безбоязненно можно было нырнуть в почти любую воду (за исключением рек с очень быстрым и сильным течением). Все-таки задымленная грязно-синяя планета для неё ещё один повод для депрессии. Ах, Кинмоку…       — Ты не думай… У меня было пристанище. Я был… наверное, формально ещё и есть, послушником храма Хикава, — ладонь парня сползла с плеча и упала на доски. -       Храм Хикава? — Ятен с удивлением воззрилась на парня. Там ведь вчера (или почти позавчера) проходило их собрание с руганью аутеров. И Рей Хино — дева этого храма.       — А, ты там была, наверное? Прости, я тебя не припоминаю, хотя твое лицо мне очень знакомо.       — Ха! В жизни тебя не видела, — Ятен смутилась, боясь, как бы юноша сейчас не догадался сравнить её с кем-нибудь из знаменитостей. Определенных знаменитостей.       — Ух ты! Ты покраснела, — с удивленным вздохом Юичиро слегка наклонился к ней, и Ятен почувствовала от него слабый алкогольный запах. Кажется, не только она прибегла к этому способу «исцелиться и забыться».       — Так что там про послушничество? — одернула его Ятен, не желая усложнять и без того непонятную странную и (как показало развитие событий) абсолютно пьяную беседу.       — Ну я был послушником… Я был, — Юичиру вдруг как-то резко погрустнел, и из-под густой гривы потекли редкие капельки слез. Хотя все равно многовато для мужчины… Скупые мужские слезы — первое земное выражение, которое заставил их зубрить Таики, когда они намеревались разок другой проплакаться по своим потерям.       — Что ты там был? — несколько грубовато спросила она. — В деву храмовую влюблен?       Ой… Она не хотела! Честное слово, не хотела! Само вырвалось…       — Рей-сан! — взвыл Юичиро, запрокидывая голову к небу. — Почему, Рей-сан?! Я так старался! Я так старался!       — Тихо-тихо, — Ятен похлопала его по руке, надеясь, что этот утешительный жест сработает. Вот же черт! Ей не доводилось обходиться с мужчинами в сильно растрепанных чувствах. Психовавший Сейя привычно в счет не вошел. Он никогда не выл, попавшим в капкан волком. Даже, когда они покидали Землю безо всяких планов и надежд на возвращение.       Юичиро резко прекратил выть и повернулся к ней, а затем тихо и очень серьезно спросил:       — Скажи, а три года этого недостаточно, да?       — В смысле? — растерялась Ятен. — Как понять, недостаточно?       — Я шел за ней неотступно три года… Ни на одну другую девушку не взглянул. Так старался не причинять ей боли. Защищал от всех напастей, но…       Воображение услужливо предоставило Ятен жутковатого лохматого маньяка, который идет за ней след вслед повсюду… Мгм, вот пока не понятно, кому же ей в большей степени сочувствовать? Однако высказывать сомнения вслух она не стала, и ещё пару раз утешительно похлопала его по руке. Последний хлопок вышел агрессивным, поскольку Ятен внезапно вспомнила о схожих горьких словах Сейи. Тот, правда, за своей возлюбленной всего-то полгода ходил. Вряд ли бы выдержал три вот так вот, как этот парень… С пыткой надеждами.       — Ай! — Юичиро притянул руку к груди и растерянно уставился на Ятен из-под челки.       — Прости, — девушка подтянула колени к груди и обвила их руками. — Я, кажется, тебя понимаю. У меня есть друг, который безответно влюбился в чужую девушку.       — В чужую девушку? Это не совсем по-джентельменски…       — А что? У той, в которую ты влюбился, парня не было?       Юичиро почесал затылок. Его первая встреча с Рей в голове почему-то двоилась и наполнялась какой-то кучей домыслов. Он помнил, как спал на ступеньках храма, подложив под голову походную сумку — ту самую, что теперь стояла справа от него. Кажется, дедушке Рей стало плохо посреди ночи, девушка подняла шум, и он проснулся… чтобы влюбиться с первого взгляда. Иногда проскальзывали и туманные образы какого-то мохнатого монстра, но таяли, заменяясь будничными видениями*(4). Рей-сан… И то он думал, что она с кем-то встречается, то она абсолютно свободна… И почему-то порой в связи с этим всплывал образ молодого человека Усаги. Мамору?       — Я не помню. Но она долгое время была одна. И никогда-никогда, даже при самых выгодных обстоятельствах, это не был я…       Рей, подвязывающая его лентой волосы… Рей, лежа головой на коленях которой, он очнулся после попытки сесть на поезд, когда хотел уехать прочь… Рей, просящая у него ленту для волос… Рей. Рей. Она палила его изнутри, как огонь. Он видел, что временами очень нравился ей, но что-то мешало ей сделать шаг навстречу.       «Я ценю тебя и благодарна за все, что ты сделал для меня. Но я никогда не смогу принять тебя в своем сердце. Сколько не ищу в своем сердце, не нахожу для тебя того чувства, что ты безусловно заслуживаешь!»       «Отпускаю. И от всей души желаю тебе счастья. Прости, Юичиро».       — Прости, Юичиро, — повторил он тихо вслед за своими воспоминаниями.       — Это её ответ тебе на твои чувства? — Ятен положила подбородок на колени, старательно припоминая, что ей было известно о жизни Рей. Кажется, в их первый визит Рей нравилась именно она… К счастью, это никогда не выливалось в явственные проявления. — Да, тебе не позавидуешь.       — И не надо. Я должен был вернуться домой, чтобы пойти на смотрины невесты. Мои родители решили женить меня… Но я не смог.       — Почему?       — Она не смотрела на меня, когда давала ответ… Вдруг она все-таки любит меня? Просто не может признаться из-за того, что у меня есть свои обязанности перед семьей, а у неё свои? Вдруг я все-таки ей дорог?       «Нет, — отчетливо с грустью подумала Ятен. — Нет, парень, не тешь себя излишними надеждами. Потому что я видела, как её пальцы сжимали кристалл генерала, который ей снится. Это походило на острую душевную тоску и горькую любовную боль. И она сама отправилась за этим кристаллом. Ты не можешь быть с ней, потому что твоя Рей беззаветно влюблена в своего бывшего врага, хотя и сама об этом не знает. А может и никто из девочек этого не знает. Но я, похоже, поняла».       Наверное, это действие алкоголя. Она распрямилась и потянулась к Юичиро, цепляясь за него, как коала за ствол эвкалипта. Растрепанная светлая макушка, сверкавшая в городских отблесках воистину звездным сиянием, уткнулась в его плечо.       Юноша смутился и сглотнул, растерянно смотря на белую кожу её обнаженного плеча, оказавшегося так близко. Какая все-таки странная девушка ему встретилась! То насмешничает, то грубит, а то лезет обниматься. И тут он понял смысл этих объятий. Утешение. Она так попросила его перестать заниматься самообманом и принять реальность. Чем больше он упорствует — тем больнее Рей. Та не может ответить ему взаимностью… И не потому что не хочет, ведь временами он видел, что хотела… Но так ведь бывает? Разве была бы приятна ему её вынужденная любовь, что растворилась бы, когда Рей встретила своего суженого? Никому не хочется быть брошенным со временем где-то там, далеко…       Ему стало опять горько до слез, но он не заплакал, а только положил одну руку на хрупкий, почти призрачный замок рук Коу, а второй приобнял её за плечи, притягивая ближе и пряча лицо в её волосах.       Какое-то время молчали, рассматривая каждый цепочку своих запутанных мыслей.       — Ты замерзла? — её плечи были так холодны, но девушка не дрожала, и Юичиро вдруг подумалось про сказочную русалку. Может, ещё и поэтому она так рвалась в воду?       — Да нет, — Ятен подняла лицо и задумчиво воззрилась на него. — Я устойчива к холоду…       Не рассказывать же этому Лохматику, что путешествие в космосе в сейлор-фуку и не к таким температурам приучает.       — А может… — Юичиро застенчиво стрельнул глазами к баклаге, которая стояла у его сумки и к которой он слегка приложился прежде, чем небо одарило его встречей с этой девушкой.       — Давай, — Ятен высвободилась из его объятий, но осталась сидеть близко так, чтобы чувствовать его тепло. Нет, она не мерзла. Но это тепло исцеляло и стирало из памяти последствия её необдуманного поведения этой ночью.       — Коньяк, — емко пояснил Юичиро, передавая ей баклагу.       — О! Тут нужен кофе! Или шоколад…       — А, где-то у меня был, — юноша закопался в сумке, а затем извлек на свет божий початую плитку горького шоколада и отломил полосу Ятен. Та с удовольствием сделала щедрый глоток коньяка и отправила следом кусочек шоколада. Однако, начав жевать, она неожиданно охнула и принялась ощупывать лицо.       — Что случилось? — Юичиро тревожно наклонился к ней.       — Я совсем забыла! Я же лицом об доски приложилась! Вот блин… Наверное сейчас на хомяка похожа! А завтра на работу!       Ятен почувствовала себя искренне несчастной. Юичиро фыркнул, приближая лицо к ней, чтобы рассмотреть как следует. Теплые мозолистые пальцы скользнули по щеке, и Ятен чуть шоколадом не поперхнулась.       — Легкая припухлость. Не думаю, что все так плохо. И на хомяка ты не похожа.       Девушка робко посмотрела в ответ, замечая, что сейчас челка Юичиру лежит иначе, и она видит его серьезные глубокие глаза, которые заботливо изучают её. Вдруг, словно обоих накрыла какая-то простая и смущающая мысль, они резко отшатнулись друг от друга и отвернулись, глядя на залив. Этот момент легкой паники прогнал тоскливую атмосферу, и возвращаться к жалобам и стенаниям казалось неуместным. Только…       — Эй, я же так и не узнал, а почему здесь ты?       Ятен подтянула ноги к себе и вздохнула:       — Понятия не имею.       — В смысле?       — Ну, я хотела искупаться.       — Это я уже понял. Ты говорила, что сильно испачкалась.       — Есть такое… Понимаешь, мой друг, который влюбился… Он, вроде как, перестал таковым быть…       — То есть? — Юичиро повернулся к девушке, изучая её профиль, приобретший сейчас завораживающую серьезность греческой статуи, которых он насмотрелся, когда сбежал от родителей в Южную Европу. Тогда он хотел быть художником…       — Нет. Мы общаемся, все такое. Но он просто безумен…       — Мы все меняемся в любви.       — Но не так, чтобы наши друзья даже не знали, за что хвататься и куда бежать!       — Как раз так, — Юичиро мягко улыбнулся, беря у неё флягу с коньяком и делая большой глоток. — Любовь может превратить нас в сумасшедших. Мы можем стать надоедливыми, необузданными, вспыльчивыми… Говоришь, что его девушка не свободна?       — Да. Обручена с другим.       — Что ж, я могу сказать, что вполне пойму его, если он попытается донести свои чувства до неё. Дай ему это сделать, а если у него ничего не получится, и он получит отказ, тогда будь рядом, чтобы подставить плечо дружеской поддержки. Но если ему откажут, то постарайся вразумить его, что обивать порог вовсе нет нужды. Она не откроет… Если не может его любить.       Ятен растерянно обернулась к нему, приоткрыв слегка рот. То, что сейчас говорил ей этот лохматый, странный парень, было очень правильно. Действительно, что за смысл злиться из-за своей юношеской ревности на Сейю? Серенити ведь откажет ему, несмотря на всю эту паутину прошлого и настоящего… И тогда она должна будет быть рядом, чтобы помочь ему оживить в себе Воин. Да, она не понимает его сейчас. Да, он ведет себя неразумно… И тут поток позитивных мыслей прервался. Юичиро ведь ничего не знает. Не знает, что в этой связи замешаны не только чувства, но и политика. Хитрые комбинации, закрученные ещё механизмом прошлого. Не знает, что тут и нити будущего натянуты, от которых не сбежать и не скрыться. Разве может в такой паутине сработать его простой принцип односложности?       — Спасибо, Юичиро, — тихо сказала она. — Спасибо. Ты мне очень помог.       — Да не за что, — парень смущенно рассмеялся, запуская руку в волосы, но, взглянув на неё, оставил вдруг всяческое веселье в стороне. — Коу? Ты в порядке?       — Да… В порядке. Просто я кое-что осознала, — и давая ему понять, что вопросы не нужны, она вновь прильнула к его плечу, пряча лицо. Юичиро неловко обнял её, задумчиво устремив взор за горизонт. Что за странная ночь, похожая на сон? Он никогда бы не подумал, что будет сидеть так близко от какой-либо девушки и рассказывать о своих горестях.       — Наверное, это и есть юность, — задумчиво брякнул он.       — Что? Ты старикашка что ли так выражаться? Ты бы ещё закатил «в годы моей весны», — тихо хмыкнула Ятен, нехотя размышляя, как ей добираться домой. Юичиро, наверное будет спать… Не сидеть же им так всю ночь…       — Пожалуй, я пойду, — неловко сказала она, не решаясь впрочем оторвать головы от его плеча.       — Куда? — опешил Юичиро.       — Ну, ты же тут ночуешь… и все такое. А у меня сна ни в одном глазу. Только мешаться буду.       — Ого, ты милая.       — Что?! — Ятен отшатнулась от него, сердито глядя исподлобья. — Как понимать милая?       — В смысле не ожидал от тебя такой заботы, — вновь покраснел Юичиро, а затем робко добавил: — Не уходи. С тобой мне… спокойнее. Не очень-то и думается о том, как оборвались мои три года любви…       Это добром не кончится. Ятен затеребила край своей кофты, чувствуя странное и непонятное чувство, зудевшее где-то в груди теплой трепещущейся бабочкой. Почти, как с Какю. Челку Лохматик отбросил со лба, так что вновь была возможность разглядеть его глаза. Это всего-навсего пьяная ночная беседа с незнакомым парнем, который оказался хорошим знакомым огненной воительницы. И завтра, когда она заспешит домой получать нагоняй от Таики, а он продолжит свой путь, вряд ли, они придадут ей большое значение.       — У тебя есть чем укрыться? — сухо спросила она.       — Да, — Юичиро выудил из сумки странную зеленую ткань с чудным узором.       — Что это?       — Подарок Учителя. Плащ силы, кажется.       — Плащ? Невелик ростом твой Учитель.       — Эй…       — Ладно. Прости, больше не буду. Ложись.       — То есть как это?       — У нас от силы пара часов вздремнуть. Мне завтра на работу. И если я не посплю, то свалюсь с ног. По хорошему мне больше половины суток полагается спать.       — Ты же сказала, что сна ни в одном глазу.       — Ну да. Сна ни в одном глазу, но это не значит, что мне не надо спать.       — А как ты собираешься…       — Ох ты ж, блин… А как ты обычно спишь в таких случаях?       — Сумку под голову, но…       — Вот и отлично.       — А ты?       Ятен закатила глаза — какой упрямец. Разъяснять весь механизм не улыбалось, так как ей и самой казалась странной вся эта затея. В конце концов, есть мобильник, можно вызвать такси и поехать домой. Или пойти поискать отель поблизости. Не пристало звезде спать на пирсе в компании какого-то лохматого парня. Но теперь этот парень не какой-то там заросший незнакомец. Это Юичиро. И оставлять одного ей не хотелось, а звать с собой в отель казалось чересчур неудобным. Она молча подтянула его сумку, отодвинув чуть подальше, чтобы хватило на рост парня, а затем легко толкнула его в плечо:       — Ложись.       Юичиро недоуменно растянулся, и Ятен прикрыла его тело короткой зеленой тряпочкой, которую он величал Плащом Учителя по какому-то недоразумению. Сама завернулась в его куртку и пристроила голову на его плече. Юичиро судорожно вздохнул.       — Да, в моей жизни это тоже самая странная ночь. Сама удивляюсь, — хмыкнула девушка, ерзая на досках пирса. Свой клатч она опустила между их телами. Вся идея ночевки здесь казалась абсурдной… Ведь рядом доки. А вдруг с доков какие-то бродяги придут? Опасно.       — Не бойся, — прошептал Юичиро, осторожно приобнимая её за плечи. — Тебе не будет никакого вреда. Я смогу защитить тебя…       — А если спать будешь, как сурок? — с сомнением протянула Ятен, чувствуя подозрительный азарт. Каждый должен попробовать в своей жизни поспать вне уютной постели! Но желательно делать это под звездным куполом, а не под мутным городским небом.       — Я сплю чутко, — твердо сказал юноша. — Жизнь приучила.       — Хорошо. Я доверюсь тебе, Юичиро Кумада.       — Спасибо, Коу.       Несколько мгновений они помолчали, а затем Ятен все-таки задала слегка беспокоивший её отчего-то вопрос:       — А ты вернешься в храм?       Юичиро молчал, словно успел уснуть, но спустя длительную паузу все-таки ответил:       — Пожалуй, что нет. И домой пока не поеду. Отправлюсь смотреть мир дальше. Ведь я так и не обрел себя.       — И куда ты отправишься? — Ятен повернула голову, чтобы видеть его профиль.       — Сначала на Хоккайдо, пожалуй. Давно хотел там побывать, да вот все не досуг был. Теперь времени много.       — Ясно.       — А ты?       — Что я? — растерялась девушка.       — Куда идешь ты? Ты ведь не отсюда. Город чужой тебе.       — Удивительно, что ты это чувствуешь, — буркнула Ятен. — У тебя странная проницательность. Подозрительная, вернее.       — Просто я сам пока везде чужой, — мягко ответил ей юноша. — Поэтому сразу вижу таких, как я…       Девушка поспешила отвернуться, чувствуя, как бабочка в груди забилась сильнее, будто намереваясь вылететь наружу. Вот ещё… Разве они с ним похожи? Во всей Вселенной у неё есть только две родственные души — Творец и Воин.       — Очки держи. Я их подобрал на пирсе, когда к тебе подходил, — от души зевнул Юичиро, принимая её молчание за ответ. Девушка спешно нащупала его руку, передающую её оберег в дневное время суток, о котором она и думать забыла. Короткое прикосновение грубоватых, но бесконечно теплых пальцев…       «Знаешь, Юичиро, — внезапно подумала она, смежая веки. — Больше всего я хочу попасть домой… Весь этот мир мне чужой и враждебный, который мажет кожу серым, выедая краски, к которым я так привыкла с рождения. И вернуться туда я хочу со своими друзьями, чтобы оберегать нашу принцессу, которая сейчас совершенно одна… А мы даже не каждый день связываемся с ней. Вдруг Галаксия вновь проиграла Хаосу? И там на Кинмоку опять руины… Или появился новый могущественный враг, который вопреки её предчувствиям начал с нас, а не с Земли. Но мои друзья не хотят возвращаться. Один так точно. Не сейчас. И я жду… Чахну и жду. А сегодня встретила тебя. Ты смешной, лохматый и такой же несчастный, как и я, пусть и по другим причинам… И знаешь, Юичиро, наш разговор с коньяком и шоколадом, с болью надорванных сердец будет моим самым добрым, не считая сияния Лунной Принцессы, воспоминанием о Земле. Пусть здесь и не видно звезд, а мазутная пленка на заливе не тоньше той, что сковала мое тело. Давай завтра мы проснемся счастливее. Что скажешь?»       Наверное, жаль, что Юичиро не мог читать мыслей. Он глубоко и ровно дышал, имитируя сон, а сам смотрел вверх в небо, твердо решив оберегать покой Коу до рассвета. А думал он о том, что некоторые встречи точно могут быть записаны на небесах. Но он ни за что бы не позволил бы себе такое же безумие, как с Рей — влюбиться с первого взгляда и без оглядки. Ни за что… Ведь Коу — это совсем другое. Это знак судьбы, что его путь ещё не завершен и нужно продолжать двигаться дальше. Это рассвет, пришедший после долгой холодной ночи, пусть и походила девушка больше на недостижимую колючую звезду. Это обещание счастья — не близкого, но достижимого.       «Будьте счастливы, Рей-сан. Я тоже постараюсь изо всех сил. Я буду счастлив. Обязательно».