Причудливые игры богов. Жертвы паутины

      — Усаги!       Золотой вихрь с хвостиками пролетел через всю комнату, нырнув за занавеску и окопавшись там.       — Усаги!       Чуть не свернув занавеску, вихрь бросился под кровать, деловито там шебурша. Луна в сердцах шлепнула себя лапой по лбу — ну что же тут поделаешь?       — В чем дело, Луна? — глухо ответили ей наконец из-под кровати.       — Почему ты меня не зовешь с собой? Мне казалось, что это естественно, что если едут все, то еду и я… Но в Киото ехать на поезде, а сумку ты так и не подготовила…       — Точно! Сумка!!! — золотой рыбкой Усаги вынырнула из своих окопов и метнулась к Луне. Кошка и «мяу» сказать не успела, как её сгребли в охапку и потащили вниз.       — Мама! Я беру Луну с собой! Где её выездная сумка?!       — Усаги! Почему ты как всегда все делаешь в последний момент?! — Икуко высунулась из кухни, возмущенно размахивая лопаткой. Горячие блинчики, политые медом, уже стыли на столике в ожидании дочери-растяпы, которой, судя по всему, придется заворачивать завтрак в дорогу.       Кенджи, воспринимавший опоздания Усаги, как само собой разумеющееся, спокойно потягивал кофе и читал газету.       Шинго, собиравшийся в аквапарк с друзьями, торопливо жевал свою порцию с пылу с жару, но не упустил возможность прицепиться к сестре:       — Да, дурочка-Усаги, почему ты настолько тупая, что не догадалась собраться вечером?       В процессе своей речи он старался слизать мед с пальцев, поэтому его сестра мало что поняла, но почувствовала, что братец в своем репертуаре.       — Что ты там лопочешь? — прищурив глаза, Усаги сунулась в кухню. Она была облачена в легкие светлые бриджи и свою любимую длинную волнистую блузу с бантиками, а на оданго были повязаны ленточки в тон. Шею прикрывал цветастый платок, завязанный на манер Харуки фантазийным бантом.       — Что слышала, — причмокнул Шинго, зажмурив один глаз. Блинчики были самый класс. А вот его сестра-растяпа, похоже, останется без них. Если мама, конечно, не позаботится…       Кенджи оторвался от газеты и неодобрительно посмотрел на сына, тот только руками в ответ развел.       — Усаги, — Икуко принесла из гостиной сумку для Луны. — А твоя подруга узнала, как в отеле относятся к животным?       — Да, Мина же туда со своим котом поехала!       — А ты взяла для Луны корм, расческу и её любимую игрушку?       — Какую ещё игрушку? — Усаги растерялась, а Луна сердито цапнула её за руку. Это ж надо — настолько невнимательно к ней относиться!       — Её розовая пушистая метелочка-дразнилка. Я положу её в боковой кармашек сумки. Так, а теперь по тебе. Усаги, ты взяла сменную одежду?       — Да, мамочка, — Усаги присела на корточки, усаживая Луну в сумку.       — Белье?       — Мааам…       — То, что всегда должно быть у девочки с собой?       — Маааам! — Усаги отчаянно покраснела, покосившись на Шинго, завершавшего свой завтрак. — Конечно взяла!       — Ты уверенна? Может мне стоит проверить? — Икуко прищурилась, скрестив руки на груди. Ведь, наверняка же, её растяпа что-нибудь забыла!       — Мам, мне через пять минут выходить! Давай…       — Хорошо. Папа, кстати, собирался тебя подвезти. Кенджи!       — Да, дорогая, я полностью с тобой согласен, — мужчина сделал большой глоток кофе, не отрывая глаз от колонки новостей.       — Кенджи! — возмущенно крикнула Икуко, проходя на кухню и надеясь в непосредственной близости от супруга привлечь его внимание. А заодно и завернуть своей непутевой дочери еды в дорогу. — Ты же мне сам вечером сказал!       — А? Что? Да, конечно. Усаги, я отвезу тебя на вокзал, — Кенджи свернул газету и залпом допил кофе. — Сейчас, две минуты.       Икуко запаковала завтрак и передала коробочку Усаги. Шинго доел и бросился к раковине мыть липкие руки, едва не сбив сестру с ног.       — Шинго! Ты негодник! Я чуть не уронила свой завтрак!       — Что было бы вполне закономерно!       — Шинго, не вертись тут, пожалуйста. Тебе выходить ещё через полчаса. Иди проверь свои вещи. Плавки, полотенце, очки для плаванья, шапочка? — Икуко мягко подтолкнула сына, щедро разбрасывавшего брызги с мокрых рук, к выходу из кухни, а сама снова повернулась к дочери. — Так, а теплый свитер ты взяла на случай холода?       — Да, мамочка, — обреченно кивнула Усаги, понимая, что придется ещё чуть-чуть потерпеть.       — Зарядку для телефона?       — Да…       — Позвони мне сразу, как доберетесь до отеля. И не отключай телефон! — Икуко морщила лоб, припоминая, что ещё должно быть обязательно у Усаги с собой. — Так, а деньги? Не забыла?       — Нет, мам, все разложила по отдельности — деньги на поезд, деньги на отель, деньги на сувениры.       — О, да! Не забудь привезти яцухаси*(1)!       — Хорошо, мамочка. Привезу. Что-нибудь ещё? — в голосе Усаги звучало смирение с судьбой (в смысле с дотошностью матери в данном случае).       — Себя там не забудь, — Икуко улыбнулась и обняла дочь, аккуратно скользя с лаской рукой по золотистой макушке. — Ты ведь такая растяпа…       — Увидимся завтра вечером, мамочка, — Усаги смущенно рассмеялась и поцеловала мать в щеку. — Я на связи! Правда-правда!       — Хорошо. Кенджи!       — Да готов я уже! — ворчливо отозвался мужчина из прихожей, где шнуровал ботинки. — Усаги, эти твои две сумки?       — Мяу! — Луну качнуло и стукнуло об стенку сумки, что она и поспешила озвучить.       — Ох, прости, Луна. Буду осторожнее, — Кенджи направился к дверям. — Усаги! Давай следом. До вокзала не очень-то близко.       — Пока, мамочка! — Усаги ещё раз порывисто обняла мать и бросилась на выход. — Удачного похода в аквапарк, Шинго!       — Бывай, дурочка Усаги! Не взорви Киото! — гаркнул радостно Шинго из гостиной, где он успел подзависнуть перед телевизором вместо того, чтобы проверять свои вещи. К счастью, Уса решила, что ей выгоднее его проигнорировать, вместо того, чтобы влезать в перепалку и тратить драгоценное время.       — Ну вот почему ты не согласился с тем, чтобы меня подвез Мамору? — вздохнула она, направляясь вслед за отцом к машине.       — Потому! Что бы ему было за удовольствие ждать, пока ты соизволишь выйти? И, наверное, ему удобно приехать на вокзал не метро или такси, чтобы не оставлять машину на платной стоянке, — хмыкнул Кенджи, сажаясь за руль.       — Вообще-то, он собирается развезти нас завтра вечером по домам.       Кенджи недовольно поморщился:       — Ну и ладно. Все равно. Раз уж ты уезжаешь на все выходные, я хочу хоть немного времени провести с тобой. Вот так… И придется твоему Мамору с этим смириться.       — Эх, — Усаги выдохнула через сложенные трубочкой губы, устраиваясь на пассажирском кресле слева от отца.       — Поехали, — легко улыбнулся Кенджи. — У нас не так уж и много времени. Но я домчу тебя с ветерком, не хуже твоего парня.       — Конечно, папа, — Усаги широко улыбнулась ему в ответ, застегивая ремень безопасности.       — И помни, Усаги, я тебе доверяю. До-ве-ряю. Ты меня понимаешь? — стал вдруг до смешного серьезным мужчина.       — Папа… — Усаги покраснела и хлопнула себя по лбу. Некоторые вещи не меняются. До поезда оставалось полтора часа.       Звонок в дверь оторвал Харуку от чтения книги. Девушка скинула ноги со стола, на котором устроила их в процессе прочтения, и направилась через светлый коридор к дверям.       — Соичи Томоэ? — удивилась она, распахнув дверь.       — День добрый! — белые тонкие волосы мужчины шевелились на легком ветерке. — А мы к вам в гости. Хотару весь день вчера теребила — говорит, что надо навестить девочек.       Из-за широкой спины мужчины выглянула Сатурн. Темноволосая девочка-подросток, вернувшаяся к своему отцу после завершения битвы с Галаксией, сдержанно улыбалась. Но в фиолетовых глазах затаилась тревога и почти вселенская грусть.       — Привет, Харука…мама! А Сецуна-мама ещё спит?       Профессор Томоэ слегка покраснел. Он совершенно не понимал, что происходило в жизни его дочери. Конечно, чему удивляться, если стал свидетелем явления в мир жутких образин, послужил вместилищем для Герматоида, пережил «недо-приход» мессии, увидел всю боевую мощь сейлорвоинов, получил себе дочь в образе младенца, а потом отдал её год спустя в руки одного из сейлорвоинов, чтобы увидеть почти год спустя уже подростком с тремя «мамами» (про Харуку-папу Хотару говорить отцу не стала, дабы не волновать его излишне)…       — Ээээ, вроде бы уже проснулась. С ней Мичиру. Проходите, пожалуйста. У нас поздний завтрак скоро. Присоединитесь?       — Спасибо, — Соичи и Хотару вошли в дом, и девочка сразу метнулась к лестнице на второй этаж, где и располагалась комната Сецуны.       — Кофе, профессор? — любезно поинтересовалась Харука, отвлекая отца от передвижений своей дочери.       — Благодарю, не откажусь.       Они молча прошли на кухню, где Харука включила кофеварку:       — Вам без сахара?       — Да. Харука…       — Что, профессор?       — Знаете, я очень удивлен, что все ещё нахожусь в своем уме, — мужчина протер очки об рукав. — Ведь все это… Я думал, что больше не увижу Хотару… Но она вернулась.       — Не волнуйтесь. Если это будет зависеть от Хотару, она всегда будет к вам возвращаться.       — Да, конечно. А что с Сецуной? — при этом вопросе на щеках профессора заиграл подозрительный румянец, отчего Харука не удержалась и присвистнула, вынудив мужчину смутиться ещё больше.       — Да нет, вы не волнуйтесь. У неё просто легкая анемия. Она скоро спустится с Хотару, которая всегда положительно на неё влияет.       — Вот как, — Соичи тихонько ругал себя в связи с тем, что не смог скрыть своего интереса к этой необычной смуглой и очень красивой девушке. Её глубокие вишневые глаза с печатью вековой печали долгое время ему снились после её прихода за Хотару… Он не смог противиться этим глазам, когда она сказала, что должна забрать его дочь ради предназначения. И вот сейчас эта удивительная девушка совсем рядом — только потолок между ними. Может быть, её комната прямо над кухней, и…       — Профессор, а вы владеете своим временем? — с легкой насмешкой спросила Харука, привлекая таким образом его внимание. Чашка с горячим кофе слегка жгла кончики пальцев. — Вы можете его удержать?       — Хотите проверить, понимаю ли я, что Сецуна не простая женщина? — мужчина принял чашку и сделал широкий глоток, обжигая горло, надеясь, что это придушит остальные неосмотрительные речи, которые ему хотелось произнести.       — Ох, извините. Сец просто очень избирательна и недоступна в этом плане. За последние три года я даже не смогу сказать вам, видела ли я её с кем-либо, являвшимся воплощением её романтических интересов. Но вы…       Соичи ждал уже совсем неловкого продолжения мысли Харуки, но тут по лестнице зазвучали шаги и Уранус умолкла, глядя куда-то ему за спину. Звонкий голосок Хотару разнесся по помещению:       — Сецуна-мама, папа очень беспокоился о тебе. Думаю, что он очень рад видеть, что ты себя хорошо чувствуешь.       Соичи оборачивался медленно, стараясь смотреть на что угодно, но не на старшую воительницу. Первой в кадр попала Мичиру, на губах которой цвела удивительно мягкая улыбка:       — Доброе утро, профессор Томоэ.       Она казалась воплощением легкого морского бриза. Мужчине даже почудилось, что он ощущает соленые брызги на коже. Его дочь выглядывала уже из-за спины Сецуны, выразительно указывая ему на неё глазами. Коротко вздохнув, Соичи как в омут нырнул, поднял глаза и обомлел. Не было всего того, что так пугало его и тревожило, заставляя чувствовать свою симпатию близкой к трепету перед мудрым божеством и оттого совершенно нереальной. Сейчас на него смотрела потерянное дитя, которое никак не могло смириться со своими утратами. Вишневые глаза были задернуты зеркальной пленкой, как будто погруженные внутрь девушки, проматывая вновь и вновь все беды и невзгоды. Она встретила его взгляд, но не видела его…       — Сецуна, здравствуй, — он произнес это тихо, но настойчиво, надеясь дозваться. И удивился, когда зеркальная гладь исчезла, как не бывала, от одного быстрого движения век:       — Здравствуйте, профессор Томоэ. Я очень рада, что вы навестили нас.       — Почему я не удивляюсь тому, что Усаги опаздывает? Мы же договорились встретиться ещё двадцать минут назад!       — Рей, не ворчи, — Макото легко махнула рукой на подругу — ей уже успели надоесть возмущения вспыльчивой воительницы Марса, которые озвучивались в течение четверти часа каждые три минуты. — До поезда ещё четверть часа, а билеты Мамору уже купил, — короткий кивок в сторону юноши, невозмутимо читающего книгу. Затем девушка оглушительно зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью. Под зелеными глазами залегли легкие тени — кажется, имелся претендент на молчаливое поведение в дороге в виду крепкого здорового сна.       Ами, подобно Мамору, сидела носом в книгу, на маркой обложке которой красовалось нагромождение шестеренок и странных механизмов, а также женщина в викторианском платье. Девушку определенно потянуло на книги жанра стимпанк*(2), причем довольно резко — буквально перед вокзалом Меркурий сбежала в книжную лавку, явив потом подругам новое приобретение, которое им сложно было оценить. «Машина различий»*(3)… Наверное, стимпанк напоминал ей чем-то образ жизни её утонувшего в песчинках времени королевства.       А вот что читал Мамору, было непонятно. Его книга была достаточно тонкой и обернутой в кожаную обложку, из чего можно было бы подумать, что это Евангелие. Такое предположение шепотом высказала Рей, которой такие обложки примелькались в её католической школе. Наличие подобной книги слегка озадачивало девушек, и они не решались вторгнуться в зону уединения Мамору, полагая, что чтение такого рода требует повышенной сосредоточенности, но недоумевая, зачем ему понадобилось это читать прямиком перед отъездом?       — Девочки! — Усаги неслась к ним на всех парах, размахивая сумками. Ей стоило большого труда уговорить Кенджи не смущать девочек своим присутствием, хотя тот очень хотел повидать Мамору, чтобы лично с отцовским напутствием передать свое сокровище. В ход шло все обаяние и всевозможные аргументы — «Ну что ты! Сумки совсем не тяжелые!», «О, Мамору уже приглашен к нам на чай вечером в воскресенье. Может это станет нашей традицией?», «Я выгляжу уж совсем балованной принцессой, ведь родителей девочек здесь нет». Самым весомым аргументом оказался поцелуй в щеку. Кенджи растерялся и остался стоять столпом, пока дочурка мчалась вперед, бодро лавируя в толпе утренних путешественников.       — Доброе утро, Усаги! Ты хоть представляешь, сколько мы тебя тут уже ждем?! — обрадовалась Рей, которой было просто жизненно необходимо пошуметь с Цукино.       — Прости-прости, — Уса дезориентировала подругу быстрым признанием своей вины. — Я едва не проспала, а вечером забыла собраться. И чуть не оставила Луну.       — Лучше б забыла, — просипела кошка от своего маленького окошечка — перевозка стараниями Усаги оказалась для неё очень сложным испытанием. Бедное несчастное создание катало, крутило и мутило… Теперь ей самой было не в радость, что она напросилась в дорогу с воинами.       — Боже, Луна, что с тобой? — Макото присела на корточки, рассматривая несчастную кошку. Ами отложила книгу и внимательно посмотрела на Усаги, мягко улыбаясь:       — Усаги у нас, как всегда, энергична.       Мамору, убрав книгу, несколько мгновений наблюдал за Усаги, не напоминая о себе и позволяя девочкам вести беседу. Сегодня он надел рубашку густого синего цвета и джинсы, и одежда сильно оттеняла его кожу, придавая ей тусклый скорбный оттенок.       Однако Уса недолго позволила ему изображать постороннего.       — Мамо-чан! — девушка метнулась к нему с громким криком (хорошо, что хоть Луну оставила заботам Юпитера). — Почему ты молчишь?! Ты совершенно не рад меня видеть?       Юноша смутился, неуклюже принимая её в объятья. Походная сумка Усаги ударила ему под ребра, вызвав сдавленный вскрик.       — Да, ты как всегда энергична, — парень улыбнулся, коротко касаясь рукой банта на шее девушки. Шероховатый, но летучий шелк.       — Мамо-чан — вредина! Я к нему с такой любовью, а он и не рад, — Усаги скривила рожицу, практически вынуждая Мамору рассмеяться. Однако девушка уже вывернулась из его рук, порываясь вернуться к подругам. Юноша коварно усмехнулся и схватил её поперек груди, крепко притягивая к себе и дыша громко в ухо. Правое. И левое. Поочередно. Усаги взвизгнула так, что подскочило несколько благообразных дамочек, сидевших в отдалении. Дамочки уставились на ребят с крайним неодобрением, но златовласой было все равно. Она заливисто смеялась, пока Мамору окутывал её своими дыханием и исследовал на предмет выносливости к щекотке.       — Эй! У нас всего минут восемь осталось до отправки поезда! Бегом! — нарушила их счастье своим командным голосом Рей. Макото уже сгребла сумку с Луной на руки, чтобы кошку не укачало — благодаря миленькому вышитому рюкзачку у неё за спиной, она могла обеспечить несчастной (после путешествия с Усаги) относительный комфорт.       Мамору с Усаги повернулись к друг другу, синхронно смешно сморщили носы, но встали.       Да, у этого дня было вполне бодрое начало.       Поезд был быстрым — где-то полтора часа до Киото на скорости 300 км/час. Компоновка пассажирских мест три и два, так что расселись вполне логично — на два места Мамору и Усаги с Луной в нагрузку (юноша поближе к окну, а девушка к проходу, чтобы иметь возможность развернуться и потрещать с девочками, дав парню почитать, кошка же в ногах Усы…), на три девочки — Рей у окна, Ами посередине, а с краю Макото.       Когда прошла тележка с напитками, и Уса, напевая мелодию из Ведьминой службы доставки*(4), шебуршала целлофаном, чтобы высвободить трубочку, Юпитер спросила с активным интересом:       — Усаги, а ты теперь вдохновляешься стилем Харуки?       — С чего вдруг? — Уса так растерялась, что спешно вручила сок Мамору, даже не повернувшись к нему, чтобы сделать умилительное личико.       — Этот бант. Харука очень любит шейные платки. Помнится, я тоже какое-то время их носила, когда старалась быть похожей на неё… Ведь она истинная женщина! Такая сильная и гибкая, прячущая свою хрупкость под несвойственными для женщины занятиями! — щеки Макото слегка покраснели, когда она вспомнила о том воодушевлении, которое испытывала, видя Харуку*(5).       Усаги нервно огладила шею, ощупывая, как сидит платок, а её щеки окрасились в густой пурпурный цвет. Но задуматься о причинах никто не успел — раздался подозрительный «всхлюп», а затем возмущенный вопль кролика.       — Мамо-чан! Это же мой сок!!!       — Прости-прости, — примирительно сказал парень, вскидывая руки и едва не забрызгивая соком стекло. — Я подумал, что ты предлагаешь мне разделить его с тобой…       Уса, продолжая пунцоветь, вырвала у него сок и аккуратно прихватила губами трубочку, а затем отпила, вызывающе глядя на него исподлобья. От её молчаливого незатейливого поведения покраснел уже Мамору, отворачиваясь к окну, но на губах его цвела «улыбка ошалевшего медного чайника».       — Они столь счастливые до безобразия, что мне хочется запустить в них сумкой, — оторвавшаяся от созерцания пейзажей за окном Рей недовольно нахмурилась. До того она пребывала в странной задумчивости, но сейчас вдруг среагировала на эту милую незатейливую сцену.       — Да, вот бы и у нас появились парни, — протянула Макото, облокачиваясь на ручку кресла. — Может в рёкане встретим?       Она потеребила ворот изумрудной хлопчатобумажной блузы без рукавов. С утра девушка потратила много усилий, чтобы выглядеть утонченно и взросло. И вот модные светлые джинсы-клеш, легкая блуза, большие солнечные очки и босоножки в тон блузе на небольшом подъеме должны были сыграть свою роль. Мако даже к украшениям прибегла в большей степени, чем обычно. Извлекла на свет «счастливый кулон», наследство от матери — зеленый камень в ажурном сплетении тонких усыпанных стразами линий, похожих на лепестки, а также заменила свои розы на сережки в тон ему. С сережками-розами, ставшими для неё талисманами, особенно после истории с Нехеленией, она не рискнула расстаться, спрятав их во внутреннем кармашке рюкзака. Ей уже показалось, что синеглазый шатен, сидевший ряда на четыре дальше от них, пару раз на неё обернулся. О, вот ещё раз… Ой, а он и не шатен вовсе. Жгучий брюнет с темными глазами и жутко самодовольной улыбкой. Макото звонко хлопнула себя по лбу. Чувственная харизма, которая ей мерещилась ранее, исчезла у него без следа. Что ж это такое… Макото ещё больше расстроилась, бросив тоскливый взгляд на щебечущую Усаги, которая старалась доказать Мамору, что книга ему сейчас совершенно неинтересна. В этом маленьком соревновании победила «дружба» — Мамору откинул подлокотник, разделявший их, и опрокинул Усу к себе на колени, продолжая чтение. Девушка поерзала, устраиваясь на спине, и так замерла, изучая снизу его лицо.       Рей завозилась у окна, извлекая из своей коричневой сумочки плеер. Она была одета в платье-рубашку красного цвета, перехваченное широким кожаным темно-коричневым поясом. В ушах тихонько звенели винтажные серьги из красно-пятнистой яшмы, представляющие собой лодочки, орошенные дождем багряных капель, а над лодочками были закреплены пятнышки отполированной до зеркальной глади бронзы. Огненная воительница надела наушники, затопляя разум страстным голосом In Grid, рассказывавшей о прелестях танго. С недавних пор Рей очень часто обращалась к этой песне… «Chaque fois je pense au passe deja tu appartient au dossier classes»*(6)… Начальный курс французского уже обосновался в её сумочке.       Её поведение никого не смутило. Ами сама молчаливо с превышенным вниманием изучала страницы своей книги, но то и дело её глаза обращались к Мамору и Усаги. Её одежда оставалась в тон обычной лирики образа. Двухслойная белая юбка до колена с легкой пеной кружев, черный топ и бежевая кофточка. На шее поблескивал кулон с голубоватым халцедоном на серебряной цепочке. Иногда, когда девушка намеревалась посмотреть на их золотую пару, её взгляд замирал на ярких пятнах оранжевого в одежде других пассажиров, становясь рассеянным и тусклым. Ей мерещился аромат розы, от которого начинали мелкой дрожью трястись руки…       Все же хорошо, что до Киото недалеко. Когда девушки с Мамору во главе высыпали из поезда на перрон, то увидели улыбающуюся до ушей Минако. Она была в том самом легком воздушном белом сарафане и широкополой шляпе, в которых и прибыла сюда.       Венера бросилась к девочкам, стуча каблучками босоножек, широко раскинув руки, словно намереваясь обхватить их всех. Мамору благоразумно отступил в сторону, позволив девушкам на миг превратиться в многорукое, многоногое, кричащее на разный лад «нечто».       — Как же я рада! Я так соскучилась! Здесь, конечно, есть мои ровесницы, но они задаваки или зануды.       — Думаю, что ты им можешь сто очков вперед дать, — ворчливо буркнула Рей, зажатая между Макото и Усаги. Кажется, у неё платье малость задралось повыше, чем положено.       — Я не задавака, — обиженно протянула Венера.       — Ох, а куда мы едем сейчас? — Ами аккуратно вынырнула повыше, чтобы глотнуть воздуха.       — В онсэн Yumoto*(7), конечно! Мы же хотели понежиться в горячих источниках? Я там ещё вчера все забронировала.       — Да ладно? Как ты успела? Ты же даже не знала до нашего звонка, что мы наверняка приедем! — удивилась Макото. — Да и график у тебя в дневное время должен быть очень плотный!       — Нууу, — Минако слегка смутилась, отпуская девочек. — Просто вчера у нас там проходили съемки чайной церемонии, я попросила нашего фотографа Джеймса забронировать номера для нас. Нам очень повезло, что бронировал он — как правило, бронировать надо за месяц! Ему хозяева не отказали. Вот она магия американцев! На всякий случай на всю нашу большую компанию забронировали четыре номера — вдруг Харука с Мичиру или Сецуна решат к нам присоединиться? Или старлайты? Мальчики-девочки отдельно? Там по три человека рассчитано в номер.       — Все может быть, — лучезарно улыбнулась Усаги. — Я не удивлюсь, если Харука уже вовсю гонит сюда.       Про старлайтов ничего не сказала.       — Но скажи нам, Минако, а для чего это Джеймс тебе так помогает? Фотограф-американец? — ехидно поинтересовалась Рей.       — Мы просто один раз выпили кофе! Джеймс такой смешной — он очень плохо говорит по-японски, но в онсэне продвинутый персонал, так что все прошло на ура.       — Смешной? А случаем ни какой-нибудь там блондин голубоглазый с широкими плечами?       — Ой, ну да… А откуда ты знаешь? — затрепетала ресницами Минако.       — Нет, ты ничего такого не думай, но ведь в вашей группе ты по-английски лучше всех говоришь? — продолжала выстраивать цепочку своих предположений огненная воительница. Мамору тем временем собирал в одну охапку походные сумки девочек — его как всегда особо не интересовали девичьи интриги, пусть и связанные с голубоглазым блондином. Надо продумать, как они будут добираться. Наверное, на метро, так как в такси все не влезут.       — Ну да… Некоторые девушки и двух слов связать не могут, только вздыхают и щебечут по-японски, а он их не понимает и только натянуто смеется.       — Минако, кажется, нам понятно, почему ты не ладишь со своими «коллегами», — протянула Макото, осознавая куда клонила Марс.       — Да ладно? Нет, вы же, конечно, так не думаете, — вскинула брови Венера, недоверчиво переводя взгляд с одной подруги на другую. — Кстати, можем не запариваться, как добираться. На выходе ждет наш микроавтобус. Дайсуке согласился потратить на нас немного времени от своего выходного.       — Дайсуке… — хором повторили девушки и присвистнули.       — Нет, вы определенно издеваетесь! — возмущенно покраснела Минако.       Ехали шумно и весело. Из-за того, что до заселения было ещё три часа, а отель располагался в часе езды под Киото, совершили небольшую экскурсию по городу поверхностно-ознакомительной категории.       Дайсуке был немногим старше Мамору, шатен с зелеными глазами. Делился короткими историями про город и его историю, пел народные песни и оглушительно смеялся, скаля зубы, от чего Минако, устроившаяся рядом с ним на переднем сиденье то и дело вздрагивала и трясла головой, надеясь вытрясти из неё лишние залетевшие ноты, а девочки дружно хихикали, наблюдая за ними. Минако то и дело закатывала глаза к потолку, проклиная свое обаяние и предчувствуя «шквал» к вечеру. Небось опять одежда порхать по комнате будет… На её коленях насмешливо мурчал все понимающий Артемис — в отличии от Луны привилегии хозяйки позволяли ему находиться на свободе, из-за чего кошка уже успела прошипеть нечто ласковое. Её опять отдали Усаги, и она с ужасом ожидала того момента, когда они выйдут.       Выгрузившись у отеля, попрощавшись с Дайсуке, который успел предложить Минако заехать за ними с утра, чтобы отвезти к Фусими Инари Тайся*(8), девочки несколько минут топтались у каменной лестницы, обрамленной кустами розовых цветов, похожих на шары.       Мамору тихонько кашлянул, привлекая внимание девочек:       — Давайте, пожалуй, пойдем внутрь.       Заселение прошло достаточно легко. Минако уболтала хозяйку — слегка полноватую маленькую женщину, лицо которой украшали морщинки от частых улыбок, а черные густые волосы были щедро смазаны маслом и зачесаны назад, скрепленные на затылке в красивый плавный пучок изящным гребнем — придержать четвертый номер до вечера и стала руководить процессом распределения по комнатам.       — Усаги, ты со мной в этой комнате! Это не обсуждается! Рей, Ами, Мако — вы же не возражаете?       — Конечно, нет. Усаги достаточно громко храпит, — фыркнула Рей, разворачивавшая пока легкое пеньковое юката белого цвета с красными узорами. Здесь было слегка прохладно, поэтому зеленое утепленное кимоно с фиолетовым поясом было весьма кстати.       — Рей, как ты можешь так говорить!!! Я вовсе не храплю! — громогласно возмутилась Усаги.       — Ещё как храпишь, — нараспев сказала Рей, довольно оглядывая светлый, застеленный татами пол. Минако с хитрым видом перевела взгляд с одной на другую:       — А, Рей, я передумала! Ты спишь с нами! Девчонки возьмут Ятен третьей, если она приедет. Или кого-нибудь из аутеров.       — Что?! — у Рей даже юката из рук выпала.       — Что слышала! У нас будет длинноволосая комната! Будем всю ночь плести косички.       — Чем тебе Ятен для этого не подходит?!       — Рей, это уже не обсуждается. Вещи в руки и марш в нашу комнату. А будешь переодеваться — закрой седзи. Мы же тут не один девичий коллектив.       Единственный мужчина в этом коллективе сидел пока уединенно в номере и вел разговор со своим дядей:       — Да, здесь довольно хорошо… Воздух свежий. Виды красивые. Во дворе только какой-то тануки в образе гейши сидит*(9)… Что? Нет, пожалуйста, не надо… Не пойми меня неправильно, но я хотел бы… Нет, вовсе я не устал от твоего общества… Дядя, у тебя паранойя? Никуда я отсюда не денусь! … Да, Усако здесь со мной… Обязательно передам.       — Мамору! — сунулась Минако. — Твое златовласое сокровище сейчас будет драть волосы Рей. Можешь подтвердить или опровергнуть — храпит ли Усаги? Кажется, из всех присутствующих ты будешь наименее предвзят и более всех правдив.       — Что?! — юноша стал томатного цвета. — Мина, мы вовсе не…       — Да ладно?! — Минако шаловливо склонила голову набок, тряхнула волосами и улетучилась.       — Нет, дядя. Вовсе я никому мозги не пудрю! — Мамору возмущенно стиснул телефон в руке. — Хватит! Мне надо идти… Что значит, следует стоять в стороне, когда девушки дерутся?! Все. До связи.       К счастью, Усаги с Рей сойтись в схватке не успели, когда явился миротворец. Всего-то оглушили друг друга громкими эпитетами… А потом получили занудную отповедь от Луны, вошедшей в раж после освобождения из сумки.       Спустя полчаса позвонила Харука, и сказала, что они с Мичиру скоро будут в Киото. На вопрос, почему без Сецуны, Уранус сообщила, что кому-то надо было остаться с «гостями» и что Плутон в роли третьей в номере может даже изрядно напугать и помешать получить от отдыха удовольствие.       Ещё через полчаса Минако позвонил Таики, сообщивший убитым голосом, что они уже в Киото и хотели бы знать, где сейчас девочки.       — Ой, мы же думали, что вы весь день будете заняты.       — Я тоже так думал. Но Ятен ушибла лицо и отказалась гримироваться. Съемки сорвались и интервью тоже пришлось отменить. Так что у нас выходные, — голос Таики звучал так, будто речь шла о похоронах.       — Эй! Хочу источники! Неделя была тяжелой, и я заслужил источники! — раздался на заднем фоне энергичный голос Сейи.       — Все в порядке, Таики. Я бронировала на двенадцать человек. Возьмите такси до онсэна Yumoto.       Венера уверенно продиктовала адрес.       — Только морально готовьтесь к тому, что ты и Сейя будете спать в одной комнате с Мамору. И не смейте превращаться в девушек! Усаги сегодня легко раздражается. А Ятен будет спать с Ами и Макото. Или с Харукой и Мичиру. Как ей больше понравится.       — Ясно, скоро будем. Только, наверное, заскочим пообедать в городе.       — До связи! — Минако нажала «отбой» и обернулась к девочкам. — Ну что? Почти полный комплект. А теперь бегом в столовую! Я есть хочу, как дикое животное!       — Тушканчик что ли? — хмыкнула Макото, недоверчиво глядя на подругу.       — Да хоть он самый! Думаешь бешеный тушканчик не заслуживает твоего внимания?       — Заслуживает-заслуживает, — примирительно встряла Ами. — Действительно, пойдемте обедать.       Они даже не думали о том, чтобы обедать в номерах. Оставив Луну и Артемиса в «длинноволосой» комнате в компании с кошачьей едой, отправились на первый этаж — в ресторане для их ещё не большой, но и не такой уж маленькой компании сдвинули столики. Во время еды Минако, которая выглядела более всех взбудораженной этой встречей, размахивая палочками и скользя локтями по гладкой поверхности стола из черного дерева, рассказывала забавные истории со съемок. Ами и Макото спокойно улыбались, слушая её. При этом Юпитер не забывала раз-другой стрельнуть глазами по залу, надеясь увидеть какого-нибудь симпатичного парня. Когда она в этом чрезмерно упорствовала, то опять краем глаза видела шельмоватого синеглазого шатена, насмешливо улыбавшегося ей, и смаргивала, прогоняя этот образ раньше, чем разум смог осознать, что это Нефрит…       — Усаги, попробуй! Это хамо*(10). Здесь воистину замечательный шеф-повар, — Ами протянуло блюдо златовласой подруге, которая с азартом похитила с него кусочек.       — Ох! Спасибо, Ами! Это действительно вкусно!       Меркурий посмотрела на неё, отслеживая внимательно, как играет и отражается во всем существе девушки её необычная лучезарная улыбка. Кто говорил, что лунный свет не согревает? Какие глупости… Иногда самая близкая к солнцу планета не в силах найти баланса температур, и её бросает то в жар, то в холод…       — Усаги, — устало протянула Рей, — смотри, как ты держишь палочки. Ты мне чуть в глаз не засветила…       — Прости, Рей. Вот, возьми в качестве извинений эти норимаки*(11)!       — Да ну тебя, — вяло отмахнулась Марс. — Опять, наверное, васаби туда начинила.       — Вовсе нет, — Усаги настойчиво подтолкнула блюдо к подруге. — Они очень вкусные.       Рей ничего не ответила, а только улыбнулась и приняла на свой страх и риск угощение. Однако… Избытка перца и хрена нет.       — А знаете, — неожиданно сказал Мамору, отставивший в сторону свою мисочку, — мы за эти три года ещё не праздновали вместе Цукими Мацури*(12). Что несколько странно…       — Разве? — растерянно сказала Ами, старательно припоминая совместную деятельность воинов. — Да, кажется, ты прав.       Усаги смутилась и заерзала. И вправду, несколько странно быть лунными воинами и не отпраздновать вместе день любования луной. Хотя для златовласой это всегда был какой-то мудреный взрослый праздник. Разве что совсем малюткой, когда они выезжали за город в гости к друзьям отца по работе, она помнила, как с помощью мамы искала кролика с пестиком в лунных пятнах, а мама переливчато смеялась и шептала тепло на ухо: «Посмотри, Усаги, это ведь ты! Наш маленький волшебный кролик!». А кончики пальцев её пахли лавром*(13)… Ах, это все осталось в детстве, а сейчас это больше просто повод собраться взрослым всем вместе и поумничать, попробовав свои силы в стихосложении! С чего вдруг Мамору об этом заговорил?       — Здесь красивые места. Может быть нам стоило бы приехать сюда в сентябре. Всем вместе… Воздух чистый, и луна будет прекрасно видна. Только предлагаю делать это не на пятнадцатое сентября, а на сентябрьское полнолуние. Что скажете?       — Отличная идея, Мамору! Только я за то, чтобы напроситься к кузену Рей! — махнула рукой Минако.       — С чего вдруг? — сузила глаза Марс, поворачиваясь к ней.       — Ох, нет! И вовсе он меня не интересует! Просто потратимся на билеты, а за отель платить не надо. Я же чисто в практических интересах. Ну или из твоего храма можем посмотреть.       — Внесешь пожертвование, — с притворным равнодушием сказала ей на это Рей, возвращаясь к тарелке.       — Не волнуйтесь. Я бы взял расходы на себя, — улыбнулся Мамору. — Но раз это так вас смущает, то мы можем поехать к моему другу по вузу. Он очень вдумчивый парень, так что сильно обрадуется нам в такое время. Правда, всю ночь будете слушать его стихи… И обязан предупредить — не самые лучшие в подлунном мире.       — Это можно и потерпеть, — улыбнулась Макото, оправляя складки зеленого кимоно, которое было ей очень к лицу. — Я приготовлю данго*(14), а там мы нажарим сладкого картофеля.       На лице Ами замерло странное выражение робкой надежды, сменившееся на краткий миг недоверием. Она бросила быстрый взгляд на Рей, которая только улыбнулась одними губами в ответ, словно объявляя этим свое незнание. В её глазах фиолетовые блики легли причудливыми тенями, за которыми нельзя было распознать чувств.       — Не рано ли мы об этом заговорили? — Усаги обернулась к Мамору, растерянно глядя на него. — До сентября не близко будет.       — Время летит быстро, Усако, — мягко и даже беззаботно улыбнулся юноша.       — Но, мы же…       — Тсссс, мы сегодня отдыхаем. Ни слова о каких-либо «потусторонних вещах», — Мамору прервал её, положив палец на губы девушки, чем вызвал у неё румянец. Девочки нарочито возмущенно на него зашипели, и разговор ушел в другую сторону — к американским фотографам и японцам-водителям с зелеными глазами.       После обеда вся компания, включая Луну и Артемиса, отправилась обследовать окрестности отеля. Небольшой поселок был тихим и достаточно малолюдным. Лес, под боком которого он пристроился, нависал над ним с холма, роняя тусклую тень, высасывающую тепло. Молодым людям не осталось ничего иного, кроме как торопливо поспешить в сторону, чтобы выйти под мягко согревающие лучи вечернего солнца. Так и шли — пять стройных девушек в зеленых кимоно и парень в синих джинсах и рубашке, поцелованные в макушки завершающим свой путь светилом.       — Знаете, а мир все-таки прекрасен! — ни с того, ни с сего брякнула Минако, устремляя взгляд в блекло голубое небо, заклубленное облаками вдоль низких гор с обеих сторон дороги, которая выводила из поселка. Мимо неспешно проехала девушка на велосипеде, напевавшая что-то смешное и нелепое.       — Ага, и как же мы этого раньше не замечали! — Рей с притворной скорбью закинула руку к голове, упираясь костяшками в лоб.       — Да нет! Я же серьезно! Мы так часто сражались за него, а ведь видели всего лишь крохотную его частичку.       — Не волнуйся. Скоро это изменится, — тихо сказала Ами. — В следующем году я уезжаю, и моя частичка станет больше…       — Что? — все дружно обернулись к ней, кроме Мамору, который внимательно изучал линию горизонта.       — Буду поступать в Мюнхенский университет Людвига-Максимилиана. Я решила, что буду фармацевтом.       — Но ты же хотела стать врачом, как твоя мать… — удивленно отметила Макото, почесывая нос. — Разве нет?       — Все-таки я хочу спасти как можно больше людей… Моя мечта — победить губительные для человека болезни. СПИД, полиомиелит, разновидности гриппа… астму.       — А как же наша миссия? — неуверенно спросила Усаги, вглядываясь в подругу. — Что если ты будешь нужна нам в сражениях?       — Все не настолько плохо, — чрезмерно бодро улыбнулась Ами. — Я обязательно буду приезжать на каникулах, а если что-то случится, то передатчик всегда со мной, и мы…       — Мы не можем телепортироваться в одиночку. Разве что Усаги… — тихо сказала Минако, глядя себе под ноги. Она будто потускнела от слов Меркурий.       — Минако, но это же не навсегда! Я закончу так быстро, как смогу. И вернусь сюда в Японию. Мы будем снова вместе…       — А потом ты решишь уехать в Африку, как и Рейка. Но для того, чтобы лечить, — очень спокойно сказала Усаги. В её глазах отразилась странная тень, а черты лица слегка заострились, и Мамору, предчувствуя бурю, спешно взял её за руку, переплетая пальцы.       — Вы никогда не думали, а почему мы, Воины Лунного Королевства, принцессы Альянса Планет, оказались здесь? — не дала ответить Ами Рей. — Почему Селена нас так зачаровала, чтобы мы проснулись здесь и сейчас?       Подруги обернулись к ней, замерев посреди дороги. На их гэта*(15) золотилась мелкая пыль.       — Почему, Рей? — спросила Усаги, у которой был свой горький болезненный ответ, и ей было интересно узнать ход мыслей не столь идеалистичной, как она, подруги.       — Потому что в наших силах быть Воинами. И спасать мир не только от зла показного и броского, как все эти Мессии, кланы Черной Луны, Королевы Проклятых Лун и тираны с манией вселенской власти. Мы можем спасать мир и от зла потаенного и сокрытого. Например, Макото своими талантами способна делать людей счастливыми. А может она откроет в себе способности агронома-селекционера? И сможет выращивать культуры растений, пригодных к пище, которые приспособятся и к пустыням? А Минако удивительно позитивная и яркая девушка — кто услышит её пение, сможет почувствовать себя более счастливым и уж тем более не причинит никому вреда!       — Да? Не сильно-то дети вдохновились им тогда на концерте в детском саду*(16), — фыркнула в кулак Макото, слегка зарумянившаяся от слов Рей о себе.       — Они разошлись, потому что я была совершенно непопулярна, — гордо возразила Минако. — А пела я хорошо!       — Возможно, — Макото пожала плечами, показывая, что к делу это совершенно не относится.       — Ами действительно может изобрести спасительное лекарство, — продолжала между тем Рей, — а я стану талантливым дипломатом, который будет участвовать во всех напряженных переговорах, приводя их к миру.       — Звучит сомнительно, — протянула Луна, обнюхивая травинки вдоль дороги и слушая их разговор вполуха. — Марс — и идеальные мирные переговоры.       — Не скажи, Луна. Возможно, тут все будет строиться на контрастах, — восседавший у ног своей хозяйки, почти копируя её позу, Артемис. — Насколько я помню, принцесса Марса всегда славилась своим умом и рассудительностью. Периодически.       — Что ещё значит «периодически»?! — возмутилась Рей, поворачиваясь к коту и грозно над ним нависая.       — Вот это и значит, — мявкнул Артемис, прячась за ноги Минако. Его хвост защекотал лодыжки девушки, и Минако запрыгала с ноги на ногу от зудящего чувства, едва не прихлопнув кота гэта.       — Рей, а какое место уготовано в этом мир мне? — тихо спросила Усаги, прерывая веселый шум. В лице девушки укоренилась жутковатая мрачность, от которой у всех присутствующих побежали мурашки.       — Усако, что значит какое? — встрял Мамору, настойчиво переплетая её пальцы со своими. — Ведь ты…       — Нет, Мамо-чан. Пусть ответит Рей. Пожалуйста, дай ей ответить, — Усаги бросила на него короткий колючий взгляд, и юноша отшатнулся, словно обжегся. Однако руку не отпустил.       — Усаги, ты — наш свет, — коротко и емко начала Рей. — Ты вдохновляешь тех, кто рядом быть сильнее и смелее. Согреваешь нас одиноких, позволяя чувствовать себя лучше, чем мы есть…       — Это я уже знаю, — синие глаза затопляла амальгама, колышущаяся грозовым небом. — Но каково мое место в этом мире? Кем я буду?       — Усаги, — мягко вступила Ами, обнимая себя руками, — ты же говорила, что…       — Знаю, что говорила! Но вы все разъедетесь! Минако, наверняка, так скисла, потому что ты первая озвучила то, что она не решилась сказать! Что ей предложили контракт, и она уезжает!       — Да на самом деле нет… — робко пискнула Минако. — Джеймс что-то там пытался предложить, но я отказалась. Я хочу быть здесь в Японии.       — Правда? — Усаги вдруг как-то успокоилась. Ледяная сущность, дохнувшая через её глаза морской волной откатилась внутрь Лунной Принцессы, оставляя целебный мягкий свет.       — Усако, — Мамору сгреб девушку в охапку, обнимая и ероша золотую макушку, — тебя никто не собирается бросать. Не бойся. А то, что ты сейчас сомневаешься, теряясь, кем ты будешь в этом мире… Скажу, пожалуй, по большому секрету, я сам сомневался, когда мне было семнадцать. И сейчас сомневаюсь немного… Но у тебя есть время.       — Но я же совершенно неспособная, — Усаги хлюпнула носом, цепляясь в рубашку юноши с намерениями воспользоваться ею, как платком.       — Вовсе нет. Просто прислушайся к себе.       — Хорошо, — мокрые пятна расплылись на темной ткани задорными кляксами.       Девочки, как особо бдительные сурикаты, внимательно глядели, как их принцесса приходит в норму. Рей хотела что-то спросить, но наткнулась на предостерегающий взгляд Мамору и умолкла, лишь тихо вздохнув. Все происходившее напоминало ей о нелегком откровенном разговоре два дня назад…       Луна потерлась о лодыжки Усаги и Мамору попеременно, и девушка, выпутавшись из объятий парня, нагнулась и взяла её на руки.       — Все хорошо будет, Усаги, — кошка лизнула её своим шершавым языком. — Мы у тебя есть. Всегда.       — Тихо, Луна! — крикнула внезапно Минако. — Сюда едут!       Действительно, вдали виднелась быстро приближающаяся точка, и доносился рев мотора. Наблюдая за её приближением несколько секунд, молодые люди гадали, кто это может быть… Однако вскоре это потеряло свой особый смысл, так как, словно блоха по барханам, появилась, отчаянно лавируя, ещё одна точка, которая сноровисто нагоняла первую. Кажется, что все уже было очевидно… Вся компания теперь в сборе. *(1) Яцухаси — традиционные сладости в Киото из спрессованного рисового теста с начинкой (обычно бобовая паста); *(2)стимпанк (паропанк) — направление в научной фантастике, моделируюшее цивилизацию, в совершенстве овладевшую механикой и технологией паровых машин. Почему-то именно этот вариант развития мне увиделся для цивилизации Меркурия. *(3)Брюс Стерлинг и Уильям Гибсон «Машина различий» (1990 г.) *(4) In Grid — Tango. Перевод строчки: «Каждый раз, когда я думаю о прошлом, мне кажется, что ты уже принадлежишь мне»; *(5) Ведьмина служба доставки — полнометражная работа Хаяо Миядзаки 1989 года: http://www.kinopoisk.ru/film/2428/ *(6)Вольная отсылка к 96 эпизоду (седьмая серия третьего сезона) «Жестокая Уранус? Трудности Макото» *(7) Гостиница на горячих источниках в Охара, рядом с Киото. Около часа езды; *(8) Главное святилище Инари. Упоминалось в 9 главе; *(9) http://pix1.agoda.net/hotelimages/300/300284/300284_14102611290022958317.jpg?s=312x235 А тануки — японский зверь-оборотень, символизирующей счастье и благополучие. Чаще всего в образе енотовидной собаки; *(10)Хамо — вид угря, который выглядит как морской питон. Хамо популярное летом блюдо в области Кансай округа Киото и требует большого мастерства от повара, который с помощью ножа избавляет мясо от костей. *(11)Небольшие рулетики из нори (высушенных морских водорослей семейства «ламинария», называемых также «морская капуста») начиненные рисом вместе с разнообразной начинкой. В простонародье «суси"/"суши» ^^ *(12) Цукими Мацури — праздник любования луной, каждый год отмечается 15 сентября. В древности обряд любования луной цукими приходился на 15-е число 8-го месяца по лунному календарю. Считалось, что в эту ночь полнолуние самое красивое, так как луна в это время года бывает наиболее яркой. Подробнее: http://miuki.info/2015/01/cukimi-prazdnik-lyubovaniya-lunoj/ *(13)По легенде лунный заяц толчет в ступе листья лавра и готовит из них лекарство, которое продлевает жизнь; *(14)Рисовые колобки. На Цукими Мацури их готовят с приправами из цветущих осенью растений; *(15) Гэта — традиционные в Японии деревянные сандалии в форме скамеечки, одинаковые для обеих ног: http://img11.nnm.ru/imagez/gallery/4/e/a/d/d/4eadd541f11946e3035ac2da36856c34_full.jpg *(16) 27 серия 4 сезона «Противостояние мечтаний! Минако и Макото поссорились», 154 по сквозной нумерации