Причудливые игры богов. Жертвы паутины

От Автора: Самая большая глава получилась. И самая трудная по насыщенности и атмосфере. Для вдохновения на «подвиги» слушалось L'Ame Immortelle: Fallen Angel, Blutrot, For Eternity, Last Will, Phoenix. Так что при желании можете погрузиться в мир их мрачной музыки, чтобы постичь всю тягость настроения, обуревавшего Автора в процессе написания этой главы. Ещё момент — все предупреждения воплощаются здесь — и АУ, и насилие, и дарк, и смерть персонажа       Золотой купол гас в неурочное время… Джедайт смотрел в его мерцающую середину, растерянно крутя в руках какую-то веточку. Изменения в этом мире, давшем пристанище лордам земного принца, не остались незамеченными… Что-то кончалось. Это было неизбежно, да?       — Джед, ты должен встать там, — Нефрит ухватил его за локоть и потянул. Джедайт оглянулся на друга и вяло проследил направление, в котором предполагалось место, где он должен стоять, «когда небеса рухнут».       Они наблюдали за куполом с площади у Золотого Дворца, напоминавшего образ вечности в янтаре… Покореженной вечности. Правое крыльцо дворца изрешетили ещё в день бунта, повлекшего за собой смерть Эола. Принц планировал его восстановить, но со всей круговертью, которая накрыла его после гибели отца, так и не успел перейти от планов к действию. Да и какая разница? Всего каких-то пять месяцев, и собственные генералы, ставшие ему названными братьями, направили свое оружие на него… Четыре ранее очерченных круга перед дворцом располагались крестом. В центре же покоилась шестиконечная звезда, выпаленная лисьим огнем.       Зойсайт пребывал в крайне сумрачном настроении духа. Рыжие волосы всклокочены, под зелеными глазами залегли тени, а пальцы замкнуты в нервный егозящий замок:       — Где, черт возьми, Кунсайт? — прошипел юноша, окидывая взглядом тускнеющий купол. — Вот-вот начнется…       — Ты же знаешь, Зой. Он наверху.       — Он не успеет! Ему должно было быть это ясно с самого начала! Он не успеет! — агрессивно выдохнул рыжий. По всей видимости наступающая ночь в Элизионе вселяла в него несусветное отчаяние. — Ему следует быть здесь, когда все начнется!       — Зой, ещё ничего не началось. Почему ты так себя ведешь? — мертвым голосом поинтересовался Джедайт.       — Скажи на милость! Нам всем известно, что сегодня что-то произойдет! Ты-то рад, что твоя любезная Марс сбежала из Киото, но Эндимион остается там! Если он станет жертвой нападения, то это чудище не замедлит появиться! У нас один единственный шанс заключить его здесь — активировать камни!       — Зой, спокойнее, — видимо, все эмоции остались младшему из гвардии. Нефрит тоже был удивительно спокоен. — Мы уже все сделали. Остается только ждать…       Он сел в своем круге, скрестив ноги и запрокидывая голову вверх. Древней жаждой веяло от синих глаз — сражаться. Сражаться и побеждать. Рокот боевых барабанов ворочался где-то на окраине его слуха. Как же он устал быть в этом сахарном спокойном месте! Да, только сумасшедший бы обрадовался надвигающейся бури, но Нефрит испытывал дикое желание побыть именно этим сумасшедшим…       — Если Кунсайт не успеет, то мы ничего не сможем сделать… — тихо прошептал Зойсайт, вымученно опускаясь в свой круг.       — Он успеет. Просто не может не попытаться предотвратить. Даже, если вся его затея не имеет ни единого шанса на осуществление, — столь же тихо ответил ему Джедайт, замерший стрелой в небо. Уж он-то понимал, о чем говорит… Руки стискивали несчастную ветку, не решаясь превратить её в несколько кусков дерева. Потому что тогда он снова спросит время и пространство о том, получилось ли у Рей изменить предначертанное… Избежать страшного конца… И не было уверенности, несмотря на то, что Марс должна была стремительно покидать Киото, что ответ будет положительным.       — Нет! Черт возьми, только не это! — Таики летел по каменным ступеням, едва не спотыкаясь. Минако там позади отголосками что-то сбивчиво и громко поясняла пришедшему за ней ассистенту. Макото же мчалась с шатеном наравне, почти заезжая ему локтем в живот. Ятен шипела и чертыхалась: одна из щербатых ступеней поймала девушку, и теперь на белой коже голеней, неприкрытых мешковатыми бриджами, расцветал багрянец… Тихий хрустальный звон — Ами почти дышала Таики в затылок.       «Только не Сейя. Кто-нибудь другой… Они же убьют его на месте, если это он…»       Они скатились на очередную площадку, пронеслись сквозь оранжевые тории, когда их оглушил ещё один пронзительный крик:       — Мамору! Нет!!! Не убивай его! Не надо!       Воины едва не попадали друг на друга, вылетая из-за поворота на мощеную площадь, располагавшуюся с оборотной стороны основного святилища. Картина их глазам представилась чудовищная…       Сейя, выгнутый дугой, гладил затылком камни, удерживаемый за грудки Мамору. Лицо принца Земли представляло собой застывшую маску демона обэсими*(1). Дикая звериная агрессия, заломленная в складках рта… Одной рукой он стискивал напитавшуюся кровью ткань рубашки, а другой метил сжатым кулаком в висок певца… Несколько человек, случайных свидетелей сцены прибилось к углу храма, опасливо наблюдая за ситуацией. Какая-то пожилая женщина надрывалась, крича: «Охрана! Охрана! Убивают!» А напротив несчастных зрителей стояла запыхавшаяся Усаги… В синих глазах горькая ярость, боль и отчаяние… Мамору осторожно, почти бережно уложил Сейю на брусчатку, а затем поднялся. Страшное выражение лица просело, словно маска, обнажая совсем иное. Встревоженное, зыбкое словно туман над озером в утренний час.       — Усако…       Таики не мог увидеть, что было в его глазах, но согбенная спина юноши наводила больше на мысли о верном псе, совершившим ненамеренно проступок. Однако Лунная Богиня не имела возможности уделить внимание анализу его поведения.       — Что ты наделал, Мамору?! Неужели ты думаешь, что это выход?!       — Гелика, это не он… — Сейя приподнялся на локте, нашаривая взглядом девушку, закашлялся и сплюнул кровавый сгусток на серые камни. — Я первый это начал.       Усаги даже не взглянула на него, обжигая взглядом своего принца:       — Мне всегда стоило держать в уме все об истинной природе землян… Ты едва не убил его! Зачем, Мамору?! Зачем?! Чего бы ты этим добился?       — Усако…       Казалось, что Мамору потерял все слова, кроме имени своей возлюбленной, которая распалялась все больше.       — Вы, земляне, не умеете держать себя под контролем! Жажда крови у вас на первом месте! Неужели только смерть твоего соперника для тебя приемлемое решение?!       — Усаги, — постаралась встрять Макото, оттеснившая старлайтов в сторону. — Здесь совсем не стоит говорить об этом…       -…чудовище… — больше по инерции, нежели намеренно звонким шепотом произнесла Усаги. Сказала и замерла, пораженная тем, насколько громко прозвучало это слово. Единственным, что видела она в этот момент, были глаза Мамору. Острая ранящая синь, лишенная берегов надежды…       Из-за угла святилища вывернули охранники. Быстрым взглядом оценив обстановку, старший дал в рацию команду вызывать скорую, а затем отрывисто окликнул: — Эй, молодежь, что тут у вас! Как только решились на богохульство? В мирном святилище! Молодой человек…       Он не успел договорить.       Минако, вынужденная отправлять восвояси ассистента, замешкалась и упустила своих товарищей. Но только она вздумала броситься следом, прихватив нервного Артемиса, как зазвонил мобильный телефон. Номер незнакомый, но Минако, взбудораженная происходящим, ответила автоматически:       — Алло!       — Вайя*(2), это я.       Незнакомый низкий голос произнес заветное имя-пароль, известное только двоим. Вайя. Воздушная девочка.       — Кунсайт… Где ты?       — Подъезжаю к храмовому комплексу. Мамору не отвечает. Ты можешь мне сказать, что происходит?       — Я не знаю. Мы услышали крики… Там, наверное, драка. Кажется, что это Сейя и Мамору.       — Этого я и боялся. Мина, я не успею. Можешь сделать кое-что для меня?       Минако тяжело вздохнула:       — Почему ты думаешь, что не успеешь? Что происходит? Ты не пришел сегодня…       — Мина. Прости, моя лучистая девочка. Я сглупил… Тень за Принцем так велика, что взрыв может произойти в любой момент. Теперь нет никаких сомнений, что по нему нанесут удар.       — Кто? Кунсайт, происходит какая-то чертовщина! Усаги творит неизвестно что, Мичиру и Харука ходят с «мы тут самые умные» видом, Мамору замкнут, Сейя кипит… Кто?! Кто нападёт на Эндимиона?       — Мина, мы теряем время… — последовал шумный выдох на том конце провода. Кунсайт явно был на взводе. — Что тебе ещё непонятно? Воин и Мамору сцепятся, а нанесенный удар спровоцирует взрыв. Мне следовало позвонить тебе раньше… Если уж они сошлись, то нужно…       Яркая вспышка впереди ослепила Венеру, отчего она отшатнулась, зажмурившись. Упругая волна горячего воздуха едва не снесла её с ног и обожгла горло, вываливая из себя протяжный рокот. Девушка закашлялась.       — Кха-кха, Кунсайт, ты это видел? Что это?       На том конце трубки молчали…       — Кунсайт! — Минако почувствовала, как ужас ледяной змеей вползает в сердце. — Кунсайт! Ответь мне!       Тишина.       Может быть, она оглохла? Мина защелкала пальцами свободной руки. Нет, она слышала свои спешные щелчки.       — Кунсайт! Кунсайт!       — Минако! Нам надо спешить! — рискнул вмешаться Артемис, уже изнывавший от волнения. — Превращайся!       Девушка изо всех сил рванула вниз по лестнице, кот поспешил следом, перескакивая через ступени. Телефон воительнице пришлось выключить, оставив за гранью происходящего тревогу о лорде Запада… Правая рука выверенным движением скользнула за ворот кимоно. Не заморачиваясь вопросом секретности, Минако зычно призвала свою планету-защитницу:       — Венера, дай мне силу!       Это было похоже на какой-то страшный сон. По крайней мере, так хотелось думать Усаги. Огненный круг, засиявший вокруг Мамору, набухший и взорвавшийся ярким цветком, в одно мгновение заставил её поверить в то, что теперь все безвозвратно утрачено… Упругая волна воздуха вдавила несчастных свидетелей из числа простых смертных в стену святилища и смела с ног тех, кто не имел за спиной опоры, опалив кожу.       Сейя, оказавшийся слишком близко к месту взрыва, был бы обречен, если бы не метнувшаяся к нему фигура, заслонившая его от удара. Тем, кто быстрее всего сориентировался, оказалась Ятен… Крепко прижав к себе своего товарища, защищая скрещенными руками ему голову, она откатилась вместе с ним в сторону.       Когда огонь спал, то все увидели коленопреклоненного Мамору, упиравшегося ладонями в землю… А над ним, расставив лапы ровно по кругу возвышалось самое отвратительное существо, которое только можно было бы представить. Как если бы особо крупного паука-птицееда раздули в десятки раз. Угольно черный паук меланхолично раскачивался, взирая на окружение восемью желтыми безумными зеркалами глаз. Мощные челюсти ритмично защелкали, и эти звуки показались чем-то отдаленно напоминающим смех. Лохматые лапы, завершавшиеся когтями, переступили по кругу. Кто-то отрывисто всхлипнул…       Усаги неловко поднялась, покачиваясь — волна сбила её на землю, крепко приложив о камни. Что-то теплое потекло по ноге. Но ей было совершенно не до того…       — Мамо-чан, — в ужасе она вернулась к тому, как звала своего принца все то время, что они были вместе. — Что же это такое, Мамо-чан?       Скрежещущий хохот был ей ответом. Существо подалось вперед, его голова скользнула прямо над склоненным затылком принца.       — Ты звала чудовище, Лунная принцесса. И я явился, — с трудом распознавались слова в этих страшных звуках. — Ты ждала меня. Молила обо мне. И я пришел. Ибо я — Скрут. Боль питает меня. Смотри, сколько её скопилось в этом несчастном! Смотри!       Черный дымок взвился вокруг Мамору, зыбкой волной потянувшись к монстру. Юноша же наконец поднял голову и взглянул на Усаги:       — Усако, прости меня. Мне очень жаль, Усако.       Ами и Макото вслед за принцессой обрели почву под ногами. Им посчастливилось смягчить себе падение, обрушившись на Таики, который все ещё скрипел на плитах.       Реакция воинов была столь же стремительной, как и у Венеры:       — Меркурий, дай мне силу!       — Юпитер, дай мне силу!       Таики приподнялся на руках, шалым взором оглядывая явившегося монстра. Творцу определенно ни с какого ракурса не нравилось то, что он видел. Кажется, только сейчас парень осознавал весь масштаб угрозы, о которой предупреждала Принцесса Какю. Панические вопли простых обывателей, решивших обеспечить звуковое сопровождение чудищу, продолжавшему толкать размеренную речь Лунной Принцессе, тоже настроения особо не поднимали. Таики утешало то, что все происходящее отвлекало внимание от их личностей. Вряд ли, кому-то есть время рассматривать его и Ятен, чтобы определять, что они два компонента «того самого трио». Это Сейю вот могли опознать…       — Сейлор Звездный Творец! — отбросил шатен всяческие колебания, добавив своим обращением ярких огней. Люди заволновались. Охранники вяло ползали по земле, пытаясь осознать происходящее. Туристы разделились на три лагеря — те, кто решил, что Конец Света надо обязательно заснять на мобильный, те, кто просто пребывал в ступоре, и те, кто жаждал активной деятельности с целью смести страх и выяснить правду. Самым пока очевидным для иностранцев (коими преимущественно являлись несчастные застрявшие у этой стороны святилища и пропустившие мимо ушей грандиозную шумиху вокруг монстров в центре Токио) объяснением являлись съемки какого-нибудь фантастического фильма.       — Да что ж это такое! — воскликнул какой-то рыжий парень, иностранец лет восемнадцати, решивший, что совсем не время стоять в стороне и оттого выбежавший вперед. — Эй, ты, паучара! Чихать мне, что тут у вас за съемки такие, но людей-то зачем до смерти пугать?!       Скрут повернул к нему свою огромную глазастую голову и задумчиво зажевал тонкую шелковую нить, свешивавшуюся из его челюстей.       — «Съемки» — это слово мне не ведомо, — прощелкал паук. — Но ты выглядишь крепким и полнокровным. И ты, наверняка, вкусен…       Парню от этих слов поплохело. Несмотря на затрудненную дикцию чудища, он услышал его голос у себя в голове, и в этом были интонации, которые лучше было не слышать…       — Не трогай их… Они тут совершенно не причем, — прохрипел Мамору, поднимаясь с колен. Вид у него был истерзанный, потрепанный: синяя рубашка разорвана и залита кровью, губа распухла, на скуле синяк. — Не смей причинять им вред.       Ладонь взметнулась к нагрудному карману, нащупывая камни генералов. В его силах справиться с этим. Дать бой этому древнему чудовищу.       — Мамо-чан, — всхлипнула Усаги, шагая к нему, словно и не видя, как угрожающе пошатнулся паук, намереваясь выступить из-за круга.       Сейлор Меркурий, Сейлор Юпитер и Сейлор Звездный Творец встали звеном, готовые вклиниться между монстром и Усаги.       — Дурак, — проклекотал Скрут, выбивая Мамору из круга ударом ноги. — Ты не можешь ничего сделать! Мамору прокрутился раза два и замер лицом в камень. Черная дымка вокруг него побледнела, став почти невидимой. Камни вылетели из кармана юноши, застучав с дробным звоном. Но принца это не уняло. Со стоном Мамору уперся ладонями в твердь и потянулся вверх, намереваясь встать.       — Черт! — выругался Сейя, сжимаемый слегка утратившей ориентиры оглушенной Ятен. Он крепко надавил на руки подруги, намереваясь встать. Та не особо сопротивлялась, разжала руки и перекатилась на спину, тяжело дыша. Брюнет тем временем поднялся на ноги, шатаясь, сплюнул тягучую слюну с кровью и крикнул:       — Сейлор Звездный Воин!       Сила перевоплощения слегка реанимировала её поврежденное тело. По крайней мере теперь не казалось, что внутренние органы перемолоты в кашу… Сейчас Воин отдавала себе отчет в том, что в облике Сейи повела себя достойно идиота года. То, что было принято сослепу за высокомерие и самодовольство Принца, на поверку оказалось защитой, которая ограждала людей от того ужаса, что творился с его крышей… Принц был безумен, к сожалению. Сейе горько было признавать, что самому себе напоминал глупого рыцаря из сказки, который приехал драться с не существующим драконом… Нет никакого расчетливого деспотичного Эндимиона, который пленил его Гелику. Нет Принца, готового рвать мясо из противника, чтобы привести к физическому изничтожению. Есть просто парень. Такой же как он… она. Такой же до безумия любящий, нуждающийся в лунном свете, но вынужденный отпускать, потому что не любим… А он намеренно спровоцировал «выброс». Словно самоубийца, прыгающий под поезд, жаждущий, чтобы его перемолотило. Не потому ли, что он хотел другой «победы»?       Хотел битвы с драконом? Только дракон давно лишился рассудка…       В то же время, Сейя был очень сильно напуган той омертвелой мощью, с которой накинулся на него Эндимион… Он был в этот момент похож на Голема*(3), изображение которого Сейя видел год назад во время визита в Прагу. Дьявольски сильный, наступающий с тупым упрямством, побуждающим мыслить о неотвратимости возмездия. Однако этого Принца он сам довел до беды. И должен… должна защитить от явившегося на отзвук их схватки монстра.       — Звездный Бластер! — особо не церемонясь, засветила Воин в не закрытое хитиновыми пластинами брюхо паука. — Даже не думай, что тебе здесь придется привольно, гад!       — О… — глухо сказал Скрут, слегка покачнувшись от удара. — Как мило. Я не ожидал от тебя такой прыти, мальчик.       Его голос становился все более разборчив и плавен, почти уподобившись человеческой речи.       — Господи, скажите, что все это компьютерная голограмма, — всхлипнула женщина средних лет, теребя ремешок сумки. Она вжималась в стену святилища, будто намеревалась просочиться сквозь неё.       — Эй, чучело! Тебя здесь не ждали! — на поле боя вылетела Венера, сверкая боевым задором. — Катись, откуда явился! Или мы тебе придадим ускорение в нужном направлении!       Она отвлеклась на остальных воинов:       — Меркурий, Юпитер, Творец! Выводите очевидцев! Мы должны защитить мирных жителей! Быстрее!       Воины растерянно покосились на окаменевшую Усаги, судорожно стискивающую пальцы и не отрывающую взора от Мамору, но подчинились здравому смыслу. Проблема заключалась в том, что между нуждающимися в эвакуации и воителями был Скрут, который ещё не проявил агрессии, но и подозревать его в равнодушии к их действиям оснований не было.       — Куда вы собрались их вести? — меланхолично поинтересовался монстр, обращаясь к Венере. Принцип «нас много — он один» пока, вроде бы, играл на руку воительницам. Однако большие мерцающие глаза монстра охватывали почти всех. — Это мясо все равно обречено. Хотя бы так…       Стоило троице воительниц выдвинуться к зажатым у святилища гражданам, как Скрут выплюнул склизкую жесткую струю паутины, которая легла предупреждающей чертой у ног несчастных.       — Ещё шаг — и я их убью. Думаете, что не дотянусь?       Кто-то застонал и упал в обморок…       — Ах ты… — Венера стиснула кулаки.       — Да, я…       Бодрый топот очухавшихся охранников, вздумавших покинуть поле боя со сверхъестественной силой за подмогой, прервался от очередного механического выдоха чудища. В них он выплюнул тугую короткую ленту, которая хлопнула их по загривкам, стянула вместе и обрушила на площадь. Бедолаги дернулись, но безуспешно. В воздухе запахло чем-то кислым и тошнотворным.       — Заметьте, это я ещё добрый! — челюсти чудовища дернулись так, будто он попытался по-человечески улыбнуться.       — Глубокое погружение!       — Твердь разверзнись!       Два шара схлестнулись в один и вбились в монстра, заставив его откинуться на задних ногах и затрястись мелкой дрожью в сиянии оранжевого и волнистого.       — Быстрее! — Меркурий ухватила за локти Юпитер и Творец, и они вместе устремились к людям у святилища. Атака выгадала им тридцать секунд.       — Наглецы! — зашипел Скрут, падая обратно на ноги. — Как вы посмели!       — Нам ни к чему спрашивать твоего разрешения, — звонко воскликнула Сейлор Нептун, вырастая рядом с Усаги. — Ты отправишься, откуда пришел!       — Только вместе со всеми вами! — ощеренная жвалами пасть клацнула.       — Эволюция дуба Юпитера! — Сейлор Юпитер решила не ждать, пока монстр набросится на них, мешая увести людей с поля битвы. Скрут дернулся, подобрался, будто бы собираясь прыгнуть, но в этот момент его хлестнула по ногам золотая цепь Венеры, гордо заступившей с левого фланга чудовища. Меркурий и Творец, подталкивая зазевавшихся, гнали несчастных туристов вдоль святилища за угол, побудив их придержать тех, кто был в обмороке.       По дороге Творец отстала, чтобы поднять незадачливых охранников. Однако бедолаги уже успели потерять сознание. Возможно, что от паутины были какие-то ядовитые испарения… Девушка неуклюже подхватила их и оттащила за угол. К сожалению, это самое большее, что она могла сделать для них, вынужденная как можно быстрее присоединиться к соратникам.       — И что теперь? — спросила Воин, преисполненная жажды крушить и ломать. Желательно чьи-то паучьи лапы. Её приободрило изменение на поле боя и явленная уязвимость Скрута. — Кажется, мы тебя легко отделаем, паучишка! Ты ещё обратно захочешь вернуться в свою дыру!       Скрут оглядел всех вышедших против него — воплощенное разрушительное сияние Венеры, хлесткие молнии Юпитера, сокрушительный гранит Урануса, беспощадная ярость моря Нептуна, ударная сила Воин, ослепляющая мощь Творца… С небольшой заминкой присоединилась Целитель, оправившаяся от своего спонтанного кручения. У ног Минако выгибал хищно спину Артемис, а чуть поодаль Луна, присоединившаяся с аутерами к происходящему. И только золото Земли и серебро Луны не находились в их рядах. Мамору, словно устав, перестал предпринимать какие-либо попытки встать. Он лежал щекой на каменных плитах, изредка мерцая черными искрами. Глаза Принца были устремлены в сторону Усаги, но смотрели, выходит, куда-то в область её лодыжек.       Сама Усаги стояла соляным истуканом, вдавливая ногти к нежную кожу до красных следов… Её взгляд все так же устремлен на Мамору.       — Усаги! — окликнула её Юпитер. Но та даже не повернула головы.       — Оставь её, — коротко бросила Венера, не отрывая взора от Скрута, от которого можно было бы ожидать чего угодно.       — Дааааа, оставь её, — протянул Скрут, подбираясь. — Глупцы… Вы думаете, что в ваших силах изгнать меня? — монстр качнулся назад, а затем резко вперед, гаркнув: — Не вы призвали, не вам изгонять!       Полыхнуло черным. Шквальный ветер ударил по лицам воинов, превращая пыль в мелкую шрапнель, царапающую глаза. Заскрежетал камень, выкорчевываясь из земли медленно, но верно… Почва под ногами загудела, затряслась, словно надумав сменить свою природу с твердой на зыбкую трясину. Сейлоры покачнулись, как могучие сосны, заслоняя лицо скрещенными в локтях руками. Усаги же ветер сбил с ног, но она не дала ему опрокинуть себя на спину, обрушилась в сторону, упав сначала на колени, но затем вытянувшись на земле. В голове у девушки шелестел голос Селены:       — Скрут. Это ужасное создание… Зияющая рана бытия, сплошная боль и мука. И самое страшное, что сила Серебряного Кристалла бессильна против него, поскольку он создание Земли. Порождение родной для неё тьмы. Но и Золотой Кристалл не способен с ним справиться. Единственный способ борьбы с ним, который практиковали на Земле — рукопашный бой, дикая схватка, вероятность гибели в которой очень высока. Конечно, силовые атаки наших воинов также действенны — молнии Юпитера, огонь Марса, воды Меркурия, цепи Венеры, но твои бы чары, доченька, были полностью бессильны*(4).       Бессильна… Она, пробудившая своей опрометчивостью чудовище, ничего не может с ним сделать… Взгляд отчаявшихся синих глаз девушки вновь нашел Мамору. Ветер трепал его волосы, земля дробилась вокруг, но островок на котором покоился Принц, был нерушим. Его глаза смотрели на неё, не отрываясь, но послание, заключавшееся в них, не представлялось возможным расшифровать.        — Мамо-чан, знаешь, мне сегодня кое-что приснилось, — она морщит лоб, откинувшись в его объятиях. Давний-давний почти забытый день, когда они только вернулись из Хрустального Токио, победив Мудреца.       — Что же? — он отрывается от чтения книги, которую держал на колене. Рука на её плече слегка сжимается.       — Что я тебя не люблю… — она почти шепчет эти слова, содрогаясь всем телом. — Что мы с тобой вместе просто потому, что нам это обоим выгодно… Ты даешь мне звание королевы, а я восстанавливаю твое королевство силой Серебряного Кристалла… А потом ты спокойно проводишь свои исследования, а я реализую свои политические амбиции…       — Чего-чего? — книга валится на пол, забытая. Мамору искренне веселится, слушая её откровения.       — Ну да. Достигнув своего, мы с тобой искусно создаем иллюзию семейной идиллии, а сами ведем свой счет любовников…       — Эээээ, дай догадаюсь, ты вчера с мамой села смотреть Королеву Марго*(5)? — в синих глазах лукавые огоньки. — Я там в твоём сне не от чего не должен был отречься под страхом смерти?       Усаги краснеет и сопит, вертясь в его объятьях. Ей уже неловко, что она озвучила это незадачливое сновидение. Как она всерьез могла встревожиться из-за такой нелепицы?       — Не помню. Просто ерунда какая-то приснилась… — спешит она свернуть разговор.       — Тебя, похоже, слишком серьезно встревожило увиденное в будущем, — Мамору сжимает её ладони и тихонько дует вдоль щеки. Струйка воздуха из его губ щекочет кожу и вызывает табун мурашек.       — Да, — она невольно поворачивает голову так, что открывает для его дыхания шею, и краснеет уже Мамору, спешащий прекратить свою опасную забаву. — Неужели ты думаешь, что та королева — это я? Это кто-то другой… Разве может растяпа, вроде меня, с дурными оценками, шумная и прожорливая стать королевой?       Красноречивое молчание всерьез злит её. Не каждый день занимаешься самокритикой… Конечно, она знает, что это правда, но то, что Мамору не спешит это опровергать, ужасно злит. Внутри зудит желание закатить истерику… Но.       — Усако, ты не права. Может быть, ты слегка рассеянная и не преминешь уделить внимание вкусной еде… Но ты удивительно яркая и жизнерадостная. Ты — лидер. Помогаешь объединяться одиночкам…       Колени колет, как тогда на метеоре, когда она заслоняла всех девочек и свою любовь могучими крыльями силы… Когда чуть не угасла, не умерла, и только великим чудом осталась жить…*(6)       — Конечно, в тебе не увидишь сейчас королеву… Но мы меняемся каждый день. Наши мысли, умения, знания — фрагментарно меняются день ото дня и мы становимся другими. Каждый день ты — это и ты, и не ты. Та, кто там в Хрустальном Токио — это ты, но и не ты в то же время. Кроме того, тебе самой решать — а станешь ли ты ею.       — Но мы же видели! — восклицает девушка. Палец парня опускается на её губы, прерывая.       — Верно. Мы видели. Но будущее всегда за нами. Мне не нужен никакой престол… Мне нужна ты. Просто ты. Только это для меня важно. И пусть все идет, так как идет… На своих распутьях мы сами выберем и решим — будет ли этот мир совпадать с нашим. Станет ли это нашим будущим?       — Берегись! — Воин бросилась к ней, хватая за руку в тот самый момент, когда и под ней почва вздумала стать трясиной. Стенки удлиняющейся ямы скрыли Мамору с её глаз, и Усаги повисла, болтая ногами в пустоте. Она вяло взглянула вниз — только зыбкая тьма. Даже огненных всполохов не видно.       — Милая, пожалуйста, превращайся! — старлайт хрипела, судорожно стискивая пальцы. Она боялась, что латексные перчатки окажутся ненадежны в этой ситуации.       «Какое сейчас наше будущее?»       Тьма звала снизу, словно Усаги была самой желанной её гостьей, которая давно обещалась заглянуть на огонек.       «Я сама все разрушила. Будущего нет. Чибиусы больше нет. Хрустального Токио нет… Из чего мне выбирать? Я не могу выбрать… Ведь я… Мамору… Сейя… Гладиус. Эндимион…»       — Усаги! — Воин тщетно пыталась дозваться до неё, чтобы выпросить девушку протянуть вторую руку. Наконец, выругавшись сквозь зубы на своем наречии, она ухватилась свободной рукой за оданги и дернула.       Неожиданная боль подействовала отрезвляюще. Усаги словно проснулась.       «У меня есть ещё идея! Давай я научу тебя драться!» — эти слова докатились до неё откуда-то издалека. Она не помнила — говорили ли их ей, а если и говорил, то кто, но они вызвали прилив пугающей решимости. Пусть лунный свет не подействует… Но она отлично выбьет дурь любым своим жезлом из этого паука… Потому что она может драться.       — Сейя, — синие глаза оживились. Воин улыбнулась, увидев позитивные перемены в своей возлюбленной.       — Лунная Вечность, преобрази! — голос слегка сорвался, но процесс превращения активировался. Её вознесло над ямой, и когда она преобразилась, то упала в объятия Воин, ожидавшей её у края. Краткий обзор поля битвы показал, что условия сильно изменились. Рельеф площади исказился — в нескольких местах хаотично возникли черные ямы, из которых взвивались фонтаны каменной крошки, словно там резвились кроты, устроившие соревнования… Ветер поутих, но небо уже налилось тяжёлым свинцом, словно стремясь обрушиться вниз. Нептун, Уранус, Венера и Творец методично атаковали Скрута, который стремительно уклонялся от их атак, заставляя их обращать свою же силу друг против друга. Юпитер уже лежала на земле — матроска на плече налилась багрянцем, и Целитель, пуская на лоскуты форму воительницы, старалась остановить кровотечение. Центр боя сместился от Мамору в сторону.       — Мамо-чан, — Сейлор Мун сразу же хотела метнуться к нему, но Воин удержала её:       — Сейчас ему ничего не угрожает. Нам нужно изгнать монстра, чтобы тот перестал опустошать его. Видишь всполохи? Он продолжает тянуть его энергию.       — Изгнать? Но как? Я ранила защитника Земли, и он явился… Что прогонит его назад? — девушка колебалась.       — Физическое уничтожение, — почти прошипела Воин, глядя, как «Милосердие звёздного источника» вышибает искры из глаз Скрута.       — Черт! Совсем забыла! — Усаги звонко хлопнула себя по лбу. — Камни! Они запечатают его! Мы должны собрать камни! Смотри, где они!       — Два рядом с Мамору… Остальные…       Они слаженно бросились к камням. Усаги подобрала тихо мерцающий кунцит почти рядом с рукой Мамору, все также неподвижно лежащего на земле. Девушка замедлила, намереваясь заговорить с ним, но Воин, уже подобравшая цоизит и оказавшийся за вывернутым камнем нефрит, поторопила её:       — Ещё жадеит!       Земля гудела, сотрясаясь.       — Его здесь нет… Наверное, он укатился… Но куда? — Сейлор Мун завертелась, надеясь увидеть отблеск камня хоть где-нибудь. Мимо шквалом пронеслась атака Урануса…       — Как бы она кого из своих не прикончила мимоходом…       — Сейлор Мун! — к ним подлетели Луна и Артемис.       — Луна! — Усаги несказанно обрадовалась своей подруге, но кошка была предельно серьезна:       — Передайте нам с Артемисом камни. Мы поместим их на этой площади по сторонам света.       — Но их только три! Кроме того, чтобы они не сбились их нужно контролировать!       — Хорошо. Давайте по камню, — кивнул Артемис. — Мы должны действовать быстро. Оставшийся найдется, но ловушка должна быть готова хотя бы на половину!       — Держи, Луна, — Усаги протянула кошке кунцит. — Это Запад.       — Тебе тогда Юг, — Воин вручила Артемису нефрит. Кот осторожно сжал его зубами. — У нас пока Север и задача отыскать Восток. Спешите.       Кошки помчались по сторонам площади, намереваясь держать друг друга в поле зрения, если понадобится скорректировать положение линий магической ловушки.       — Целитель! — Сейя окликнула соратницу. Когда та обернулась, метнула ей камень. — Оттащи Юпитер на север!       Целитель кивнула, подхватила Макото, перекинула её руку через плечо и потянула воительницу в северную часть площади, огибая по широкой дуге сражение.       Сейлор Мун обернулась к Скруту. Как раз в этот момент монстр полоснул по спине Мичиру, рванувшуюся прикрыть Харуку. Коготь, которым завершалась длинная лапа твари, прошел по касательной, но распорол матроску, и россыпь багряных капель упала веером на землю. Уранус резко вытянула свою подругу из гущи сражения, но в виду несерьезности ранения тут же метнулась обратно рассвирепевшей кошкой мстить. Венера в тот же момент огрела Скрута по глазам цепью. По умолчанию они считались самым слабым местом монстра, и воины норовили бить туда. Даром, что мишеней было целых восемь.       — Попробуешь свою силу? — поинтересовалась Воин.       — Нет. Она не сработает. Скрут неуязвим для моей магии. Его не очистить.       — Досадно. Зло ведь в чистом виде! Должно шарахаться от света… Могу я тебя попросить кое о чем?       — Да? — она отвлеклась от сражения и обернулась к старлайту.       — Поцелуй меня…       — Сейя… — Сейлор Мун охрипла, в её глазах вновь возникло тоскливое отчаянное выражение. — Я не могу. Прости.       …в её нежных розовых губах, пусть и запорошенных сейчас пылью, все ещё нектар миновавшей ночи. Пальцы помнят гибкость её стана… Воин улыбнулась:       — Понимаю.       И коротко коснулась её губ своими. Буквально на одно мгновение. Не поцелуй — мимолетное касание, легкая звёздная искорка, обжигающая и обнадеживающая. А затем брюнетка помчалась в гущу сражения, намереваясь заменить временно выбывшую Нептун.       — Звёздный бластер!       Усаги прижала шершавые пальцы в перчатке к губам, стараясь сохранить прикосновение, но быстро оправилась — четвертый камень! Вот первостепенная задача. Пока остальные, более сильные по огневой мощи воительницы, сдерживают Скрута, она должна найти жадеит.       По счастливому стечению обстоятельств она его увидела… Но вот насмешка судьбы — камень вновь колыхался на уступе с краю ямы. Усаги бросилась к яме, сломя голову. Ей некогда было особо размышлять — по счастливой случайности камень с площади, плавно просевший в эту яму, раскололо, и именно в эту щель угодил жадеит, защищенный от перспективы полететь в бездну. Девушка склонилась над краем ямы и потянулась к камню. Пальцы слегка царапнули по поверхности кристалла, но ухватить его не удалось. Шипя, Усаги решила полуспуститься в яму. Аккуратно нащупывая выступы ногами, она почти по плечи погрузилась в землю… Пальцы ухватились за кристалл и дернули… Однако камень застрял крепко. Стиснув зубы, девушка стала раскачивать его, но только жадеит поддался ей, как землю вновь тряхнуло. Уступ под левой ногой, на который она оперлась особо сильно, пока вытаскивала кристалл, разрушился. Девушка коротко вскрикнула, стискивая пальцы на кристалле, мысленно прощаясь с этим миром…       Вороное крыло словно в замедленной съемке поплыло над её головой, заслоняя от мира… Полыхающие фиалки жгли, как угли.       Хрустнуло плечо, поскольку за правую руку, которой Усаги держалась за поверхность, ухватили довольно резко и почти в самый последний момент.       — Рей… — златовласая не верила своим глазам. На краю ямы, упираясь локтями в камень, стояла на коленях Сейлор Марс.       Спасалась бегством Рей Хино всего каких-то несчастных полтора часа, пока роняла редкие гордые слезы в такси и трясущимися руками выкладывала кассиру деньги на обратный билет на ночной поезд до Токио, до которого оставался ещё час. В зале ожидания девушка, глядя на то, как медленно ползет стрелка настенных механических часов, растерянно осознавала, что на поезд не сядет… В зале было холодно, несмотря на предоставленные пледы. Кофе, который она себе взяла, чтобы слегка взбодриться, остыл и теперь был противной бурдой в бумажном стаканчике.       Усаги… Рей вспоминала отчаянные горящие глаза подруги и её сбивчивые страстные речи… Не менее страстные объятия с Сейей на том чертовом мостике… Ну почему? Почему именно Рей должна была их увидеть? Почему ей выпала эта замечательная роль? Нет, конечно, первой была Ами… И, несмотря на настойчивый болезненный сигнал, теплилась надежда, что все это не взаправду (не потому что Ами врёт, а потому что все может оказаться так несерьёзно). Но то, что видела Рей… Словно в замедленной съемке, наблюдала мысленным взором жрица, как съëживаются высокие башни Хрустального Токио, как тают его границы, как с мерцанием исчезает Малышка…       «Рей… Ты должна меня понять…»       — Я никому ничего не должна, — повторила брюнетка одними губами, плотнее кутаясь в плед и залпом выпивая кофе. Жидкость отвратительная дальше некуда. Она поморщилась. Джедайт, наверняка, ждёт, когда она заснëт (желательно в поезде на обратном пути отсюда). Только… Рей аккуратно закутала плечи в плед и направилась к кофейному автомату. Ещё стаканчик кофе.       — Прости, любимый… Прости, мой бедный. Я не могу… — прошептала девушка, чувствуя, как горячо от слёз глазам. — Я люблю тебя. Очень люблю. Но и их я люблю. И её я тоже люблю. Я люблю её! Чертову дуру Серенити! Я не могу… Прости…       Её вновь затрясло. Девушка упала в кресло, разбрызгивая кофе на колени. Слезы жгучими ручейками покатились по щекам, заглушая жар от напитка. Рей тихо заскулила, как побитая собака… от жалости ли к себе… от боли ли в груди… от страха ли перед будущим… В почти пустом зале некому было быть свидетелем её слабости, от осознания которой её лишь больше трясло. Только какой-то старичок в мятом плаще дремал в углу зала, да мужчина с длинными черными волосами спал у окна… А может и не спал, а любовался на ночные огни города, но Рей не было до этого никакого дела.       Бедный Мамору. Как так оказалось, что сказка, которая была для них незыблема ещё на прошлой неделе, превратилась в жалкую пыль? Что теперь будет со всеми ними? Что случится, если лунный свет покинет родную систему? Ведь как маловероятно, что Сейя останется здесь… А если останется, то какое будет будущее?       Ей вдруг вспомнилось, как она пробовала встречаться с Мамору*(7): красивая, уверенная, гордая девушка, считающая, что достойна самого лучшего… Что ей какой-то там влюбленный до умопомрачения в неё нелепый Юичиро? Богатый красивый загадочный Мамору Чиба — вот самый достойный кавалер. Студент колледжа, определенно спортсмен, да и похож на Такседо Маска, которым и оказался в конце концов. Только был к ней как-то безразличен… Ему было все равно, что о них скажут люди, если увидят вместе. Свидания всегда назначала Рей — никакой инициативы с его стороны. Ни одного подарка. Только скрупулёзно оплаченные счета в кафе и билеты на выставках. Только натянутые вежливые улыбки и заученные красивые фразы… Единственный раз живые эмоции при её попытке пригласить его первый раз, когда он наступил ей на голову… А вот для Усаги он никогда не скупился на проявления чувств — кривлялся, задирался, краснел (пусть порой от уязвленной гордости). Невооруженным взглядом было видно, что что бы их не связывало — эти чувства куда более искренние, чем у Рей с ним… Мамору остался для неё красивой антикварной шкатулкой, которую она с азартом ухватила в магазине с полки, но так и не сумела открыть… Потом пришло и осознание, что они действительно не пара.       Хотя из всех женщин только к Рей Усаги ревновала Мамору всерьез. Чего стоит вся глупая история с испорченной квартирой Мамору и его ночевкой в храме Хикава? *(8) Стоило бы тогда всерьез на неё обидеться… Но, может быть, Усаги думала, что именно к Рей Мамору мог бы и уйти, а она бы отпустила и смирилась, не стараясь ничего с этим сделать? А потому и стремилась пресекать на корню любые ситуации, в которые миновавшая симпатия могла бы расцвести пышным цветом? «Если вы с Мамору не будете счастливы, я накажу тебя!» *(9)       Тогда было большой жертвой отказаться от парня-сказки, парня-мечты, но Рей сделала это с улыбкой на лице. Ей ли жалеть об этом сейчас? А Усаги она сейчас наказала… Девушка вспомнила те страшные, сказанные по наитию слова: «Я, принцесса Фэнхуан, отказываюсь служить Лунному дому, считая свой долг перед королевой Селеной выполненным».       Тело скрутило, и девушка издала сипящий болезненный вздох, будто попытка отмены клятвы обернулась для неё тяжким физическим увечьем… Вроде пробитого лёгкого. У неё нет больше долга защищать Усаги… Рей негнущимися пальцами полезла в сумочку, чтобы извлечь твердую картонку билета. Ей надо уехать из Киото, чтобы остаться в живых… Она взялась за стороны билета и с усилием сложила его. Раз. Другой. Разогнула. Принцесса-обманщица не стоит её жизни. Согнула в обратную сторону. Джедайт плакал из-за неё под жемчужным небом Марса. Девушка резко рванула за углы билета… Картон с характерным хрустом поддался. У неё нет больше долга.       Но у неё есть любовь — тот самый смертоносный кинжал, который она нацелила себе под сердце.       — Прости меня, Джедайт…       Глупая жертвенная пешка потому и глупая, что не может воспользоваться предоставленным шансом сбежать из западни.       …Марс ещё долго плакала, прощая и прощаясь. Колола себя, кусала, хлестала кофе, отгоняя сон, но с первыми лучами солнца её лицо превратилось в застывшую маску спокойствия. В шесть утра она отправилась воспользоваться душем в привокзальном помещении. Помылась, причесалась, нанесла опрятный дневной макияж, отмыла пятна кофе с платья. В ларьке на площади купила себе путеводитель и подобрала уютное кафе, где выпила зеленого чаю с круассанами, поскольку от кофе уже тошнило, а затем неспешно направилась к Фусими Инари Тайся. Её там ждали.       Сейлор Мун, уже второй раз за день болтая ногами над пропастью, с неверием смотрела на девушку, которую, как ей казалось, она безвозвратно потеряла.       — Ты так и будешь висеть мертвым грузом или может ногами хоть в стену упрешься?! — зашипела Рей в своих лучших традициях. — Что ты за дура?!       — Прости-прости! — зачастила Усаги, как вчера на вокзале перед отбытием в Киото. Её ноги заскользили по стенкам ямы, стараясь найти опору. Наконец, девушка нашла удачный уступ, и Марс вытянула её на поверхность.       — Рей, ты… — Усаги тяжело дышала, дрожь колотила её, как спятившая хозяйка выбивает старый залежавшийся ковер. Ей до одури было страшно что-либо говорить — вдруг Рей исчезнет?       — Все хорошо. Поговорим об этом потом, — Марс стремительно выпрямилась и протянула руку растекшейся на коленях Сейлор Мун. — Нам надо быстрее покончить с этим. Там сущая паника среди народа. Взрыв видели, вызывают службу спасения. Сейчас уже здесь будут. Давай мне Восток.       Слегка колеблясь, Усаги вложила кристалл в протянутую руку подруги. Рей наигранно бодро улыбнулась ей:       — Все будет хорошо, Усаги. Ты веришь?       Слезы навернулись на глазах златовласой, невольно она замотала головой, стараясь в то же время выдавить «да», но в горле запершило.       Натянутая улыбка Рей лопнула со звоном калеченного черной магией Скрута гранита. Она ничего не сказала, но осторожно поцеловала Сейлор Мун в висок, а затем стремительно повернулась и бросилась на восток, где сейчас во всю гремело сражение. На ходу воительница выхватила лук и выпустила три мощных стрелы в черного Паука. Это было опасно, потому что воины очень стремительно перемещались вокруг увертливой твари, но Марс даже не допустила мысли, что промахнется… Предсказание Джедайта было верным. Раз уж она здесь, то никто не умрет. Она заплатит за это свою цену.       А Скрут, с ядовитым шипением приняв стрелы, повернулся к ней, словно забыв обо всех остальных воинах…       — Огненная девочка, я ждал тебя.       Мамору не заметил, когда оцепенение навалилось на него. Уже потом на основе своей прежней памяти он осознал, что Скрут царапнул его своим когтем с парализующим ядом. Повезло, что не жалом. Яда на когте недостаточное количество для того, чтобы жертва превратилась в овощ. Мир помутнел в глазах. Видна была только Усако. Вернее её лодыжки — у Принца не было даже возможности перевести взгляд выше. Но он чувствовал кожей, как смотрит на него она. Отчаянно, виновато, горько. «Хочешь сказать, что все факты на лицо о том, что жертвой врага паду я?»*(10)       Тогда Усаги дрожала, как осиновый лист на ветру… Боялась какого-то неведомого врага, который нанесет ему рану. Это было всего какую-то пару дней назад, а кажется, что вечность. Потому что за это время Усаги успела вспомнить «Гладиуса», осознать «истинную любовь» и отвергнуть его…       Все свое тягостное оцепенение он ждал, что она бросится к нему. Заплачет, заголосит. Призовет Серебряный Кристалл, чтобы исцелить его, но мир раскрошился, взбугрился, и его Принцесса исчезла… По волнующимся камням в тому месту опрометью бросилась Воин, которая определенно увидела что-то такое, чего не мог видеть Мамору. Страх за Усаги ударил по нервам.       «Двигайся, идиот, двигайся! Черт бы тебя побрал!»       Но единственное, что ему удалось — слегка шевельнуть глазными яблоками, да дернуть мизинцем.       «Ты бесполезен, Эндимион. Слабак. Рохля. Усако! Усако!!!»       Мысленно кричал он так, что виски ломило. Но наружу не вырывалось ни звука…       А Усако появилась вместе с Воин, уже перевоплощенная в Сейлор Мун. Она рванулась сразу к нему, но старлайт её остановила. Гул сражения не давал узнать, что же так размеренно и разумно говорила брюнетка. Какое-то время они говорили, а затем все-таки Усаги побежала к нему. В душе шевельнулась надежда, губы хотели бы расплыться в улыбке, но это не представлялось возможным. Однако девушка всего лишь подобрала кунцит около его руки. Ему показалось, что он чувствует её тепло, которое мягким всполохом лизнуло ему руку. Усако замешкалась, заглянула ему в глаза, словно что-то хотела сказать, однако промолчала… Опять Воин. И Усаги отбежала…       Ярость. Почему? Почему? Идëт сражение. Воины бьются, а он лежит на земле всеми забытый… Ах, да… Его же не считают за воина. Так, джентльмен в смокинге с тросточкой. Даже его возлюбленная считает, что от него нет толка в битве со Скрутом.       Раздался хруст. Мамору запоздало осознал, что это стиснулся его кулак. Видимо, яд-парализатор отступал, позволяя ему вновь контролировать тело. Он ещё раз сжал руку. Другую. Уперся ладонями в землю и оттолкнулся. Перекатился на спину, слегка ушибив затылок, и, шипя, уставился в озаряемое всполохами от магических атак. Тело было словно ватное. Только у него нет шанса отлеживаться, пока остальные сражаются.       Осознание того, что это не он ужасное чудовище, как говорил двойник в его сне, сильно приободряло. Получается, что все, что роилось ночью в его воспаленном сознании, изощренная игра воображения, вероятные останки темного Эндимиона…       Мамору рванулся, садясь. Происходившее на поле боя не воодушевляло. Сейлор Нептун лежала на боку в метрах десяти от него. Внешних повреждений не замечалось. Скорее всего её тоже оцарапало когтем. Юпитер вместе с Целителем обретались в северной части площади, а вот в восточной… Уранус баюкала свою изувеченную руку, стоя на коленях. Видимо, только-только получила, и яд ещё не подействовал. Блондинка явно храбрилась, считая это пустяковой царапиной, но уже определенно ощущала головокружение, мешавшее вернуться к бою. Творец была рядом с ней — у неё был рассечен висок, но это не являлось делом лап Скрута… Венера случайно хлестнула её цепью и малость оглушила. Золотая воительница планеты Любви была единственной из основной боевой группы иннеров, кто остался на ногах, но было видно, что и она порядком вымоталась. Только Воин сражалась с дикой оголтелой яростью, доставляя Скруту нешуточные неудобства своими узкими, но сильными атаками.       Мамору встал, слегка покачиваясь, а затем вскинул руку, призывая розу, рожденную горячей кровью его сердца. Взметнулась черно-алая волна плаща. Да, пусть он «тот парень в смокинге». Пусть от его тросточки не столь много ударной силы, как от молний Юпитера или Цепи любви Венеры… Но никогда не стоит забывать, что, если обладаешь умением, то и обычной палкой сразишь противника. А его розы способны нейтрализовать любую враждебную магию.       В тот момент, когда он завершил превращение, на поле объявилась Марс, которая активно пускала стрелы в Скрута, расчиркивая его жесткую шкуру огненными всполохами. Неукротимая брюнетка мчалась по направлению к чудовищу, а в её руке, которой она натягивала тетиву, блестело что-то, зажатое мизинцем и безымянным пальцами. Позади неё мерцало золото — Усаги, слегка прихрамывая, спешила за подругой.       — Огненная девочка, я ждал тебя.       Скрут пропустил очередной удар Воин, которая совершенно точно не собиралась давать противнику расслабляться. Воспользовавшись тем, что он переключился на Марс, выпустила удар прямо в центр уродливой головы. Чудовище осело, поджав под себя лапы, и Венера с Воин выжидающе уставились на него.       — Девочки! Держитесь! — Меркурий вынеслась на полных парах из-за угла. Венера и Воин необдуманно обернулись к ней. В тот же момент опять полыхнуло черным едва ли не до небес.       Такседо Маск на пределе своих сил метнулся к Скруту и успел вытянуть растерявшихся Воин и Венеру за локти. Красиво транспортировать не получилось, и они покатились по земле. Венере успело спереди слегка опалить кончики золотых волос.       Когда пламя опало, то все увидели, что Скрут вырос в два раза — и без того огромный монстр возвышался теперь ввысь, как черная колонна, подпирающая небосвод.       — Я убью вас воины. Каждого из вас. Пробью ваши сердца и напитаю землю вашей кровью.       Голос звучал отрешенно словно из-под земли.       — А начну я с тебя, гордая пламенная девчонка. Знаю, что ты видела меня в своих снах. Знаю, что стремилась убежать от моей власти. Знаю, что ты опаснее их всех вместе взятых.       Рей едва справлялась с дрожью в коленях. Ей казалось, что стоит ей хоть на долю секунды утратить над собой контроль, как она опадет на землю и уже не встанет. Во рту было сухо, как в пустыне. Некстати вспомнился дедушка, сидящий на ступенях святилища Хикава и потягивающий зеленый, похожий на бурду чай из глиняной чашки… И Юичиро, подметающий уныло опавшую листву…       — Огонек, когда в твоих руках лук, то ты являешься его продолжением. Ты не человек в такие моменты. Страхи, волнения, тревоги — все остается за гранью. Видишь цель? Ты должна поразить её. Будешь долго колебаться — противник деморализует тебя, собьет с толку. Ты разнервничаешься и промажешь. Потом поразмышляешь над его словами, если будет время. Первостепенная задача — смести противника. А дальше уже видно будет…       Темный силуэт мужчины со странно изломленным, похожим на клюв носом. Ей почему-то становится удивительно спокойно. Она кивает и шепчет:       — Да, отец.       — Вот и славно, Огонек. Крепче тетиву натяни       Девушка сделала глубокий размеренный вздох и вновь подняла лук. Для положения креста по камням ей нужна именно точка за спиной Скрута — почти у самых оранжевых тори.       — Попробуй, монстр, — металлическим голосом, не слабее основ дворцов с её планеты, отчеканила Рей. Две стрелы в глаза, а третья уже в брюхо, когда девушка проносилась между лап чудовища, скользя в направление своей цели. Камень сверкающим пятнышком полетел аккурат в середину ступени лестницы, выводившей на эту площадь. Но его приземление Марс уже не увидела. Скрут уже приноровился терпеть болевые уколы, которые приносили ему атаки сейлор воинов, поэтому марш воительницы его лишь слегка замедлил, но не остановил. Первым делом он плюнул паутиной в лицо Рей, ослепляя её, а потом…       — Водная Рапсодия Меркурия!       — Шок Любви и Красоты Венеры!       — Звездный бластер!       — Милосердие звездного источника!       …и красная роза.       Все оставшиеся на ногах воины быстро осознали, что сейчас произойдет. Но их шквал атак наткнулся на черную круглую сферу, возникшую вокруг Скрута, завибрировавшую от их ударов, однако не исчезнувшую. Лишь от красной розы Такседо Маска на ней появилась извилистая белая трещина. Сфера скрыла для них то страшное движение Скрута, которое они пытались предотвратить, поэтому когда сфера все-таки раскололась, то их глазам предстало уже его последствие…       Скрут изогнул одну из своих лап, завершающихся вострым когтем, чтобы рассмотреть нанизанную на него, как бабочку на шип, воительницу Марса. Коготь торчал из её груди на добрую ладонь, а сама девушка, лицо которой залепила паутина, невнятно хрипела, растрачивая последние крупицы жизни. Вот она дернулась последний раз и опала, словно раскрывшиеся лепестки цветка, демонстрируя миру свое багряное соцветие.       — Нет! Нет! Нет!!! — Усаги даже не закричала… Заорала, срываясь на визг. Венера в ужасе закрыла рот ладонью. По её щекам заструились слезы. Меркурий до боли стиснула кулаки, опуская голову. Творец вцепилась в напрягшуюся струной Воин, которая явно была готова исчерпать сегодня себя, только бы эта гадина отправилась к праотцам. Целитель обреченно опустила голову, поддерживая Макото. Парализованные Юпитер, Нептун, Уранус даже не видели происходящего… Только слышали.       А Такседо Маск бросился на монстра, выхватывая трость.       Скрут будто бы его и ждал. Рывком стряхнул Марс, которая покатилась безжизненной куклой по остаткам мощеной кладки. Сейлор Мун, Сейлор Меркурий и Сейлор Венера сразу бросились к телу подруги. Они с запозданием услышали скрежет схватки, начавшейся в стороне. Скрут наваливался всем весом на Эндимиона, стараясь прижать его к земле. Трость, принявшая на себя два его когтя, трещала, но держала удар. Мамору выстрелил розой в глаз Скрута, и цветок замер, слегка раскачиваясь посреди желтого озера ока. Но красные лепестки вдруг тронула тень… Черный цвет беспощадно поглощал бутон розы, вытравливая яркий оттенок. Скрут рассмеялся:       — Ты помнишь, Эндимион? Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты не оборачивался. Ты слишком чувствительный. Мне сладок наш танец, принц Земли, но мне ничего не стоит убить тебя. Ведь соблазн так велик…       Чудовище вдруг уменьшилось, возвращаясь к своим исходным размерам — немногим выше человека среднего роста.       — Ап, — лапы резко соскочили и обрушились опять, вынуждая Эндимиона вновь заслониться тростью и отступить на шаг. — А я ведь говорил тебе этой ночью… Я тебя предупреждал. Если бы ты убил мальчишку… Если бы ты уничтожил эту хвостатую пакость… Если бы не обернулся, не пожелал отступить назад, то… то… то…       Ужас исказил черты лица Мамору. Первое предположение его интуиции на крыше было верно — тот «он» был одним из ликов Скрута, подбиравшегося к нему. Что бы произошло, если бы напоенный его ядом он осуществил его намерение? Если бы не Усаги, то Воин был бы забит им насмерть, и тогда…       — Не «тогда», а «уже», — заскрипел Скрут. Черные лепестки опали с розы и, красноречиво кружась упали на лицо Эндимиона. — Ну же… Ты же помнишь, где у меня сердце? Где твои доспехи, Принц? Твоя трость окажется крепче стали?       Он махнул когтем совсем рядом, оставляя багряный след из крови Марса на щеке Мамору.       Тот яростно сжал трость, крутанулся, уходя от лап, и ударил тростью в грудной отдел туловища Скрута…       …с размахом он ударяет мечом в грудь чудовища с криком: «Чтоб ты сдох!». Сталь с характерным тошнотворным звуком пробивает хитиновый панцирь, и меч погружается почти наполовину. Черная кровь хлещет ему на лицо, голова Скрута оказывается совсем близко, и чудовище что-то шепчет…       Трость не оттолкнулась от груди, заставив Скрута потерять равновесия. Нет. Она пошла дальше в тело чудовища. Мамору, не ожидавший этого, последовал за ней. Брызнула черная кровь…       Крови было столько, что буквально через пару мгновений белые перчатки воительниц стали багряными. Усаги нежно положила голову Марс себе на колени и стала счищать с её лица паутину, которая сейчас выглядела как гротескная посмертная маска. Фиалковые глаза Рей были распахнуты и смотрели слепо вверх. В них не осталось яростного искрометного пламени. Или застенчивой фиалковой нежности. Рот приоткрыт, у краешка губ кровь…       Венера, заливаясь слезами, ощупывала грудь подруги, а Меркурий теребила холодеющие пальцы Марс.       — Мы ведь можем все исправить… — размеренно и отрешенно сказала Усаги, оглаживая точенные скулы Рей. — У нас есть кристалл. Он может вернуть её. Я же вернула вас тогда… Тогда получилось. И сейчас тоже получится.       Меркурий с робкой надеждой посмотрела на Сейлор Мун:       — Ведь точно… Звездное семя не повреждено. Должно получиться. Вред нанесен только физической оболочке. И ты можешь сразу направить исцеление на всех остальных воительниц!       Венера отерла слезы:       — Да, Рей бы нам сейчас хорошего пинка бы отвесила, если бы увидела, чем мы занимаемся в разгар сражения.       Она обернулась по направлению к Скруту и подскочила:       — Усаги, смотри! Мамору дерется со Скрутом один на один!       — Что?! — выражение опустошенности слетело с лица Усаги, вновь пустив страх и горечь на сцену. — Не может быть!       — Быстрее! Призывай Серебряный Кристалл! Даже если не подействует на Скрута, то это отвлечет его! Его глаза чувствительны к свету! — Минако яростно сверкнула глазами. — Сегодня не будет никаких смертей!       Сейлор Мун кивнула, осторожно положила голову Марс на камень, ещё раз нежно огладив её лицо:       — Держись, мы тебя сейчас вытащим.       Расположенные крестом по площади кристаллы тем временем начали мерцать. Сначала слабо, но с каждым разом все сильнее и сильнее.       — Поцелуй Серебряного Кристалла! — крикнула Сейлор Мун. Гордо выпрямившаяся как струна. Золотые лучи ринулись во все стороны, озаряя площадь. Один из них выхватил лицо Эндимиона, на плечи которого по-дружески опустились лапы, пораженного им чудовища, что-то шепчущего ему на ухо… …убивший дракона сам становится драконом…       Зашевелились Юпитер, Нептун и Уранус, раны которых стремительно зарастали под золотым светом. Только Рей оставалась неподвижна. Её грудная клетка нисколько не изменилась под сиянием. Сейлор Мун растерянно, как ребенок, который махнул волшебной палочкой, но не получил желаемого ожидаемого эффекта, захлопала глазами, глядя на Марс.       — Рей… Почему?       — Ещё раз. Сосредоточься на ней, — скомандовала Венера, закусывая губу.       — Эндимион, девочки! — Ами призвала подруг ко вниманию. — Он ранил Скрута!       Усаги обернулась:       — Но почему они так стоят? Мамору!       А затем спохватившись:       — Мамо-чан!       Принц покачнулся, опускаясь на колени. Творец и Воин, наблюдавшие за поединком и не решавшиеся вмешаться, чтобы не смести атакой Эндимиона, ошарашено вскрикнули. Они думали, что Эндимион нанес Скруту смертельное повреждение, и не видели никаких ран на самом принце, чтобы ожидать от него такого поведения. Скрут же смыкал вокруг Эндимиона свои лапы, словно мать, обнимающая ребенка.       — Нет! Мамо-чан!       Сердце Усаги готово было разломиться на осколки. Она должна спасти Рей! Но Мамору! Как она может его оставить?!       — Поцелуй Серебряного Кристалла!       Усилием воли она направила сияние по двум путям — к Рей и к Скруту с Мамору. Но свет кристалла на этот раз даже не смог пробиться к Эндимиону… словно черные объятия Скрута поглощали всякий свет.       — Нет!!! — отчаянный крик девушки, осознавшей свое бессилие, словно хлыст огрел Воин. Она рванулась с места, цепляясь в жесткие лапы, стараясь разомкнуть их кокон.       — Держись, чертова ты башка! Не поддавайся!       Воображение уже рисовало вовсю страшные картинки в виде иссушенной мумии в объятиях паука.       — Давай же!       Творец бросилась на подмогу, но и вдвоем они не смогли сдвинуть хотя бы одну его лапу. Внутри произвольного кокона ощущалась пульсация силы… Нептун и Уранус стояли, слегка покачиваясь. Раны исчезли, но слабость никуда не делась. Целитель же помогла встать Юпитер, которая во все глаза смотрела на происходящее.       «Тебе опять нужно выбрать. Ты спасешь только одного. Или Марс. Или Эндимион. Выбирай, Серенити».       — Как?! Как я могу выбрать кого-то одного из них?! — крикнула Усаги в небо. — Как?! Почему я должна выбирать?!       Раздался хрустальный звон — вокруг площади вспыхнула тонкая золотая полусфера. По местам расположения кристаллов явились призрачные фигуры лордов-защитников. Почти совсем рядом со Скрутом и Эндимионом Лорд Востока Джедайт. Напротив — Лорд Запада Кунсайт. По диагонали налево от него лорд Севера Зойсайт, а по диагонали направо Нефрит.       Воительницы против воли повернулись к своим утраченным возлюбленным, оставив на время в стороне тревоги о сражении.       Меркурий, заметив их появление, сразу развернулась на север, отчаянно вглядываясь в тусклый образ своего невольного дорогого убийцы. Рыжие локоны стянутые в хвост, две вьющиеся выпущенные пряди, болезненная тоска в зеленых глазах:       — Арнемеция, небесная моя…       Девушка сморгнула слезы и улыбнулась ему:       — Сто лет, сто зим, Зой.       — Много больше. Много больше, — покачав головой возразил он. — Жаль, что видимся только на миг и при таких обстоятельствах.       — Я рада и этому, мой принц роз.       — Прекрати, — на лбу досадливая складка. — Ты же знаешь, что я их терпеть не могу!       — Знаю, — кивнула Ами, идя к нему почти через всю площадь и замирая всего в двух шагах. Вся остальная действительность для неё будто истаяла.       — Прости меня. Я не хотел, — горько прошептал лорд Севера. — Я любил тебя больше своей жизни. И сейчас люблю.       — Знаю. Верю. Помню. Жду, — она не стала дальше сдерживать слезы, позволяя им течь.       Ответом ей была горькая улыбка.       Юпитер, словно загипнотизированная, отмахнулась от Целителя, предоставлявшей ей опору, и, пошатываясь, направилась к синеглазому шатену, видения о котором преследовали её с самого обнаружения кристалла Нефрита.       — Ты, — бросила она ему и замерла, словно кролик перед удавом. Сколько прогорклой ярости было в её смертоносном ударе, которым она уничтожила его тогда в битве за Серебряное королевство.       — Да, Несару. Ты простила меня? — в синих глазах мука и мольба, а на губах шалая улыбка. Контраст слишком силен.       — Я бы дала тебе ещё пощечину, — на щеках Макото расцвели розы румянца. Она силилась отвести взгляд от лорда Юга, но не преуспела в этом. — Но что нам толку жалеть о пролитой в песок воде? Мы ничего не можем вернуть.       — Не можем. Извини, что не говорил раньше… — улыбка угасла, сменившись суровой решимостью.       — Что? — сердце шатенки предательски ёкнуло.       — Я люблю тебя.       — Дурак. Все ты врешь, — она резко отвернулась, не в силах отогнать от себя видение Каллисто, которая заслонила его от её молнии. — Её ты любишь, а не меня.       Нефрит только покачал головой, не отводя от неё взгляда:       — Я не лгун. Я был трусом. Но смерть все меняет. Помнишь, Несси? Я просто боялся потерять себя в глазах своей единственной.       Дрожь усилилась, и Юпитер упала на колени, чувствуя, как вскипают слезы… обиды. Боли. Вины.       — Ты моя единственная. Ты моя звезда рока. Моя смерть. Моя жизнь. Моя любовь.       Он твердо и отчетливо произносил каждое слово, словно высекая его в небесной вечности.       — Так начертано в моей судьбе. И я принял её. Я люблю тебя, — ещё раз повторил он, протягивая к ней руки.       Девушка судорожно всхлипнула и протянула руки навстречу. Призрачные пальцы Нефрита слегка погрузились в подушечки пальцев воительницы.       — Я… Я…       Не в её силах было сказать это. Даже если это последняя встреча. Даже если сейчас конец света. И от этого слезы текли сильнее, почти ослепляя её.       — Я знаю, — тихо шепнул ей в ответ Нефрит и вновь улыбнулся.       — Вайя.       — Кунсайт.       Они стояли друг напротив друг друга, с болью во взгляде изучая любимые черты. Багрянец на перчатках Венеры, расплывшийся широкими кляксами, напоминал лорду Запада о второй ипостаси его нежной возлюбленной. Недаром Истар поклонялись не только, как богине любви, но и как богине войны. Только вот кровь была не кровью врага, но кровью друга. Им меньше всех было нужно слов, но больше всех времени. Возможность встречаться друг с другом была слишком щедрым подарком бытия, а сейчас нужно было смириться с тем, что все может пойти так, что им будет суждена разлука.       — Прости. Я не знала, что должно сделать. И мы потеряли Рей…       — Ты не виновата, — голос Кунсайта тих, словно легкий бриз. — Это я не успел. Не смог найти слов, которые бы гарантировали «спасательный крюк» для Принца. Не смог приехать вовремя… Ты — умница. Я люблю тебя, моя сиятельная Истар.       — Но Рей… Кунсайт, Рей… И Усаги… Мамору…       — Надо действовать, любимая. Оплакивать будем потом.       От горечи этих слов лицо Минако исказилось, став скорбной маской. Но только на миг. Она справилась с собой, и черты вновь разгладились. Девушка решительно кивнула.       И только к Джедайту никто не приблизился. Он безучастно смотрел через Скрута, обернувшегося вокруг Принца, на распростертую Рей… Он знал, что она мертва. Знал, что её душа уже не здесь. Знал, что даже сиятельный Серебряный Кристалл не помог и не вернул утраченное. Больше всего ему хотелось сейчас сорваться со своего места и упасть на колени рядом с ней. А лучше всего исчезнуть вслед за ней…       — Фэн… — тихо и безнадежно позвал он. — Улыбнись мне, Фэн…       Слезы потекли по его щекам, но он быстро отер их рукавом. Фантомные слезы вечного призрака Элизиона.       — Не сберег тебя… Прости. Мне так жаль, Фэн.       И некому было ответить на его горькие слова.       Усаги была на коленях на равном расстоянии от Рей и от Мамору, когда сияние вокруг лордов уплотнилось. Воительницы отступили на шаг от своих возлюбленных, смиренным взглядом провожая столпы света, устремляющиеся в свинцовое небо. Свет изменил свое направление и сбился в один сияющий шар в центре площади. Неведомой силой растащило Принца и Скрута. Воин и Творец при этом разлетелись в разные стороны, словно кегли сбитые пущенным с силой шаром. Скрут шипел и плевался слюной, а Эндимион был молчалив и неподвижен, весь залитый черной кровью. Потоком энергии его поместило прямо под золотым шаром. Истерзанный смокинг сменился доспехами, а трость — мечом. Монстр же стоял все там же рядом с Джедайтом, его рана в груди все ещё кровоточила.       — Глупцы! Глупцы! Вы уже ничего не измените! — метался он. — Поздно! Слишком поздно!       — Серенити! — раздался из-под сферы усиленный голос Кунсайта. — Используй вновь Серебряный Кристалл! Сейчас активирован Золотой в пассивном режиме! Давай!       Усаги встала с колен, покачиваясь. Она была ужасно вымотана предыдущими двумя попытками. В сторону Рей она уже не могла смотреть, а потому обернулась к залитому кровью Скрута Эндимиону.       — Серебряный кристалл! Помоги! — воззвала она к своей реликвии, оставив в стороне намерение вновь воспользоваться жезлом. Кристалл материализовался в её ладони, и матроска исчезла, явив миру белое с золотым шитьем платье Принцессы Луны. Серебряные лучи устремились к золотому куполу, отражаясь от него и создавая подобие сети, накрывшей под куполом все поле сражения. Свет дробился, толщина лучей менялась, и вот уже сияние заливало все без остатка. Все потихоньку тонули в серебре, словно в молочной реке.       Кроме черной барракуды, выжидавшей нужного мгновения. Скрут, опираясь на чувственные рецепторы, метнулся прямо на Принцессу, так опрометчиво вставшую к нему спиной.       — Усако! — Эндимион прекрасно почувствовал движение монстра. Он не мог бы объяснить почему… Было не до размышлений. Он просто ощутил, как тварь продумала, куда нанесет удар и как двинется. Это было похоже на расщепление сознания. Юноша мигом стряхнул с себя оцепенение и бросился к Усаги. Вслепую, ничего не видя. Но он знал, что перемещается в правильном направлении. Любой ценой он должен был опередить монстра.       …твоя роза так дорога тебе, потому что ты вложил в неё всю душу…*(11)       …Твоя Усако так дорога тебе, потому что ты вложил в неё всю душу, Эндимион. Весь свой свет. Всю свою жизнь…       » — Неужели Роза не любит Маленького Принца?! — смешно вскинутые брови. — Почему она себя так ведет?! Ему же больно… Зачем она делает Маленькому Принцу больно?       — Иногда так бывает. Мы можем причинить боль тем, кого мы любим».       Он отбросил Серенити с пути Скрута, подставляясь под его удар. Ему некогда было нежничать. От неожиданности Принцесса упала на спину, ушибив лопатки. Облако силы вокруг кристалла погасло, разлетевшись тонкой пылью, а сам кристалл растаял. Сеть исчезла, и воительницы увидели Эндимиона и Скрута, пронзивших друг друга насквозь. Меч Эндимиона выходил из панцирных пластин на спине Скрута, а коготь чудовища прошил насквозь его плечо. Купол задрожал…       — Эндимион! — Серенити приподнялась, в ужасе глядя на алую кровь, питавшую плащ на спине Принца.       — Воин! — захрипел Мамору, надавливая на меч так, чтобы он разрезал Скрута. К ужасу окружающих, Скрут своим когтем делал тоже самое… — Воин! Уведи её отсюда! Уводите их всех отсюда!       Воин с шоком смотрела на своего соперника. Смысл его слов даже не улавливался поначалу, а затем брюнетка бросилась к Серенити и подхватила на руки заходящуюся в крике девушку, уже утратившую облик Принцессы. Воительницы сгрудились вместе, видя, как наполняются сиянием стены сферы, готовой вот-вот треснуть. Целитель, обменявшись короткими взглядами с Творцом, взяла за руку Юпитер и Венеру. Творец без объяснений схватила за руку Меркурий. Венера свободной рукой подхватила Артемиса, боязливо жавшегося к её ногам, а Меркурий Луну. Кошка сразу переместилась на плечо синевласой:       — Сейчас сфера рванет, и мы можем погибнуть…       — Что нам делать? Сейлор-телепортация? — спросила девушка. Она не могла оторвать взгляда от Мамору, упорно продолжавшего движение своего меча по телу Скрута. — Но Мамору…       — Мы не можем вмешаться, — отчеканила Уранус, сжимавшая ладонь Нептун. — Слишком высока концентрация сил кристаллов. Одна наша атака — и взрыв произойдет в тот же миг.       — Мы не можем оставить его так! — воскликнула Юпитер. — Он погибнет!       — Нептун… — Уранус повернулась к своей подруге. — Знаешь, кажется, мы все-таки можем кое-что сделать… Только шансы на успех почти нулевые.       — Харука… — Нептун воззрилась на неё с непередаваемым взглядом, а затем кивнула: — Если в вечность, то только вместе.       — Мы к Принцу. Поможем прикончить монстра. Вы, — взгляд на старлайтов. — Позаботьтесь о них. Они ещё такие маленькие.       — И плаксы, — улыбнулась Мичиру, глядя, как на глазах у Минако дрожат слезинки.       — М-мы с вами, — дрожащими губами выдавила она в ответ, прижимая тесно Артемиса. — Мы с вами! Мы не можем оставить Мамору! Мы не можем оставить Рей!       — Нельзя рисковать всеми. Кто-то должен будет продолжить защищать Землю…       …если мы погибнем.       — У вас будет только одна попытка, — тихо и твердо сказала Уранус, глядя прямо в глаза Творцу. — Когда сфера лопнет. Не подведите.       — Для меня честь сражаться плечом к плечу с вами, — с серьезностью в сиреневых глазах сказала Творец. — Не подведем.       К ним уже подбегала Воин, крепко державшая пытавшуюся вырваться Усаги:       — Пусти меня! Пусти!!! Я не оставлю его! Это моя вина! Я не оставлю его! Нет! Мамору! Мамору! Пусти меня к нему!!!       Она царапалась как кошка, крутилась, кусалась, но Воин только сильнее сжимала руки вокруг неё, зная, что на любимой нежной коже останутся синяки, но не имея возможности поступить иначе. Словно клеймо пылал в её разуме прощальный взор Эндимиона, оглянувшегося на долю секунды через плечо: «Теперь тебе её защищать. Не подведи».       Старлайты с иннерами встали в круг, в центре которого, совершенно одурев, находясь на грани помешательства, билась Усаги, твердо сжимаемая клещами объятий Сейи. Нептун и Уранус мчались к Эндимиону:       — Не дури, Котенок! — на бегу крикнула Харука, прощально махнув рукой.       — Глубокое погружение!       — Твердь разверзнись!       Они ударили по Скруту с обоих сторон, и вновь яркий ослепительный свет разлился внутри купола. Сфера, образованная силами лордов-защитников, со звоном треснула.       В языках жадного, намеревающегося, словно огненный гигант, впиться в небеса пламени мелькнули три всполоха… Пламя рычало, бурлило, а затем устремилось вниз. В кайме золота разлилось оно по всей территории храмового комплекса на высоте в полтора человеческих роста. Но пламя не успело поглотить древний храм: земля со стоном затряслась, и все многочисленные постройки — маленькие и большие святилища, тории, статуи, а также люди, кто не успел покинуть храм в силу того, что оказался отрезан сражением от пути к спасению или замешкался, обрушились в разверзнувшуюся бездну… Пламя легло сверху одеялом, словно прикрывая зияющую яму. И все, что осталось — пепелище, на котором по какой-то невольной прихоти — то ли магии, то ли земли-матери, остались валяться личные вещи людей… Всякая мелочь. Как шелуха от вылущенных семечек.       И две девушки, опаленные пламенем, лежавшие посреди пепла в изодранной обожженной человеческой одежде, прекрасные, похожие на двух покалеченных ангелов-изгнанников. Кончики пальцев их ладоней были соединены, как будто они боялись, что смерть вздумает их разлучить…