Элигос

Было темно и холодно. Мигал неон, мимо проплывали тени редких прохожих. Полная луна – в самый раз для Хеллоуина. Она была укутана в неровные, будто сбившиеся комки перины, покрывала из облаков, и окрашивала их в бледно-серый и пыльно-сизый цвета. Я заставил себя опустить глаза. В первый раз за много месяцев я так долго смотрел на небо. Но город внизу не сильно отличался от холодных камней наверху. Скоро полночь – и Хеллоуин – кошмар для рядового Светлого. Три лекции, которые я провел для молодняка, дались мне слишком тяжело, но пусть лучше я восстановлю севший голос, чем наши новенькие попадут в лапы пьяных Темных. У меня в кабинете сегодня состоялось пополнение коллекции барахла. За горшком с геранью теперь стояла радостно скалящаяся тыква – сувенир от Ласа. Время от времени она разевала пасть и изрекала : «Если отладка – процесс удаления ошибок, то программирование должно быть процессом их внесения» или «Сложность программы растет до тех пор, пока не превысит способности программиста». Различные вариации заглушающих заклятий на нее не действовали, зато Лас, пока его не отправили на дежурство, частенько забегал проведать свое творение. К концу рабочего дня мрачные предсказания перезвоном отдавались в моей голове. А потом, когда мысли о доме уже не казались такими непривлекательными, Гесер нашел для меня задание. Пролетаешь фанерой над своим карьерным ростом, и думаешь, что истинно нет предела совершенству. Например, совершенству манипулирования людьми, этим и занимается мой замечательный босс. Возможности Великого… Да я и сам с радостью их поднакопил бы, ведь есть же возможности, нет опыта, а это уже страшно. Гесер сказал, что мне следует усовершенствовать навыки работы в аналитическом трансе – чушь полная. Это бесполезная трата моего времени. Шеф пытался убедить меня, что я недостаточно поднаторел в этой области. Нет. Гесеру попросту нужно чем-то меня занять. Чем-то более нейтральным, чем произошедшее два дня назад. Почти два дня назад. Сказал, что мне стоит отлипнуть от монитора. Едва ли я его не понимал. Все честно: будь я на его месте, поступил бы точно так же. Вот только я не на его месте. И быть марионеткой мне не нравится, да кому бы понравилось? Несмотря на ночной озноб, пробирающийся через кожу прямо в сердце, я шел пешком по столичным улицам, шел, как обычный человек. Надел капюшон вязанного темного свитера, поплотнее завернулся в черную кожаную куртку. Руки в карманы, в зубы сигарету. Я знаю, мне не стоило начинать. Но бывает, что выхода нет, и слова Цоя превращаются в мантру. Люди, проходившие мимо, казались подозрительными. Мне чудилось, что на моих плечах груз такой же, как и у них. Неужели я так же иду, как этот юнец, которого отец совсем недавно выгнал из дому? Я также согнулся и скрываю глаза? Я, с красавицей женой, с умницей дочкой. Светлый вне категории Антон Городецкий? Я вышел на автостраду и побрел вдоль тротуаров. Автобусные остановки слева; дома, универмаги и редкие облетевшие стволы деревьев справа. Кончики пальцев заледенели и потеряли чувствительность. Под ногами – асфальт цвета ближайших неоновых вывесок, и глаза встречающихся мне – также цвета неона. Из меня прекрасный аналитик. Превосходный, черт возьми. Я умею работать в трансе! И я многое уяснил за время службы, в данной ситуации меня не устраивало чрезмерное количество вещей. Теория Тойнби в действии, только за локальную цивилизацию взято общество Иных. Сумрак взбунтовался, буквально пару дней назад на пятом слое произошла мощнейшая буря с выбросом энергии. Участились волнения среди Темных и Светлых, начиная с Иных седьмого уровня. С Иных вне Дозоров. Психология масс изменяется… Прямо сейчас, я был уверен, мои действия, действия Последнего Дозора пошатнули фундамент суждений каждого Иного. Все изменилось. И проблема в том, что изменения произошли в худшую сторону. Раскол Темных сект на малые группировки повлек за собой всплеск откровенных нарушений Договора. И меня снова вышвырнули в поле. Попытка Гесера отвлечь меня от проблем проблемами явно не имела ожидаемого успеха. Мимо проносились автомобили. Желтый свет их фар выхватил из темноты надпись, созданную подростками на металлическом рифленом заборе. «Бог есть любовь» – коряво, в спешке, баллончиком с красной краской. Буквы растеклись и теперь живо напоминали мне кровавое послание. И подсознательно я уже начал спорить с наивными тинэйджерами. Неужто мое паршивое настроение – первый звоночек кризиса среднего возраста? Хотя по меркам Иных какой там средний возраст, если Гесер одногодка Мерлина, а Завулон был знаком с Фафниром? Я чувствовал усталость и какую-то уверенность, что вот сейчас я могу разобраться в своих мыслях. Почему я? За что Сумрак так пошутил со мной? Говорят, имя выбирает Иного, а не Иной имя, но мне, наверное, с этим не смириться, я же «неправильный» Светлый. А вот здесь как раз все логично. Только такой как я за все свои заслуги перед Иными мог получить такое сумеречное имя. Отличная карьера, Антоха, поздравляю. Гесера аж перекосило. Света до сих пор ждет от меня неадекватных поступков, как и все наши. Проклятый Сумрак. Но я еще жив. Значит, будем бороться. Сигарета была отправлена в урну. Я глянул на часы. Без пятнадцати час. Ого. Ночь озверевшего Темного молодняка давно началась. Вот был бы магом третьей ступени, Гесер погнал бы в дежурство, а так откопал работенку специально для меня. Разберусь с ней – и домой. И заботы Светлого мага для меня перестанут быть заботами. Нехорошо, конечно, так говорить, по-темному, но мысль уже мелькнула, и я ничего не мог с этим поделать. Разговоры о долге и предназначении, о всеобъемлющей любви вгоняли меня в сон, как и изречение, что добро должно быть с кулаками. А с некоторых пор, с рождения дочери, я стал бояться этого фанатизма, бояться, что однажды какой-нибудь психопат, возомнивший себя светочем, навредит моей семье, что Надя станет Мессией. Может быть, мои мысли недостойны Великого Дела и сам я не гожусь для него. Плевать. Чутье все же вывело меня к объекту. Что ж, шеф, зачет сдан, машинально отметил я, аналитическая магия на высшем уровне. Не зря я носом рыл это дело вплоть до проработки родственников подозреваемой. Обогнув угол девятиэтажки, я оказался во внутреннем дворике, образованном примыкающими друг к другу домами. Посередине детская площадка: турникеты, качели, беседка. Там, в круге из парней танцевала девушка лет восемнадцати. У зрителей разве что слюна не капала. Девушка была действительно хороша. Одетая не по погоде в красную струящуюся кофточку, в короткие шорты. По плечам ее разметались рыжие тяжелые кудри, бронзовая кожа светилась даже при скудном освещении. Вот оно – воплощение Хеллоуинской ведьмы, только не хватает помела и остроконечной шляпы. Но если они ей понадобятся, они будут. Девушку звали Еленой Кудрявцевой. Она была Темным суккубом. И на моих глазах она питалась, выкачивая силу из людей, ее возжелавших. Дикая, знать не знающая о Договоре, а по уровню силы Старшая. И тянулась за ней череда преступлений. Мы до сих пор не знаем точное количество ее жертв, а ведь первый ее опыт случился всего пару дней назад. Вот если бы девушка была неинициированной, Светлые бы поборолись за нее, а так… «Что у тебя там? – спросил Гесер в моей голове. – Нашел ее?» «Вешаю маячок, теперь не уйдет». Гесер выдержал паузу, за которую, по его мнению, я должен обнаружить ошибку в своих действиях, а потом: «Как становятся Великими?» Такого вопроса я не ждал, меня будто встряхнули. «Кто как, шеф. Кто рождается Великим, кого Фуараном того…» – ответил я. «А вампиры и оборотни?» «Кровь, пропись Саушкина… лицензии на жертв». «Ну а суккубы как становятся Старшими?» «Лишают жертву энергии во время полового акта. Это сложный дозированный процесс, обусловленный…» Гесер не дал мне договорить: «Процесс, которому нужно обучаться». Я сглупил. «Игнат на стажировку ездил, забыл?» Ох, как удачно-то… «Ну и что ты стоишь, как архиерей на приеме? Вперед, дозорный!» – сказал Шеф. «Есть, сэр!» – буркнул я и вышел в реальность. Легкое заклинание – и парни в беседке застыли. Какого это, когда люди вокруг тебя превращаются в восковых кукол с глазами без зрачков? Суккуб испугалась. После всего того, что она творила – все равно испугалась. Я почти пожалел ее. Видел, как она заметалась, спиной сталкиваясь с замерзшими фигурами. Проигрыватель захрипел и смолк. – Ночной Дозор! Принять истинный облик! – выкрикнул я. Волна кудрей развернулась на мой голос. И вместо пафосного «Кто ты?» я услышал: – Я ждала тебя,– сказала суккуб, каким-то невероятным образом согнав с лица испуганное выражение. Молодец. Нет, какая молодец! А вот я сплоховал. Брякнул глупость. «Ночной Дозор!» Она же дикая, про него не знает. Чертова привычка. – Облик! – приказал я, выбрасывая вперед руку с подвешенной на пальцах Доминантой. Я тут не в игрушки играю, в конце концов. – Не нужно больше слов! Для тебя должны исполняться любые желания! Ночь пришла! Разве ты откажешься от нее? Разве не вкусишь плоды чернейшей из черных? Хеллоуинская ночь. Почувствуй и… Пришлось прервать поток стандартного завлекательного бреда. Суккуб захлопала ресницами с видом оскорбленной невинности. Будто бы вовсе не она сейчас пыталась забраться в мои мысли, нацелившись на поиск объекта воздыхания, прикрывшись набором «лапши» для моих ушей. Иными словами, ничего у тебя не получится, цыпочка. Только не сегодня. Пусть ты и сильна, но недостаточно. Я ощутил, как прогнулись мои щиты. Сам я не мог потянуться к ее сознанию, я даже не видел ее настоящей ауры, что-то мешало, будто матовая ширма размазывала ее облик. Я шагнул в сумрак, на пятый слой. Прицелился Доминантой, но рука дрогнула. Непростительно, правда? Но дело тут было не в жалости и даже не в сомнении, хотя сомнение – ужасный бич всех Светлых. Многовато свалилось на мои плечи, вот и не выдержал? Сначала Костя, потом Эдгар, девочка–оборотень, имя это сумеречное? Нет. Я почувствовал, что стоит подождать. Суккуб закричала. Нет, я бы не удивился, если бы она была в ужасе от моих действий, но я-то ничего еще не сделал. Темная смотрела мне за спину и кричала. Жутко захотелось обернуться, даже как-то зачесалось все. Но я не успел. По ощущениям это было что-то здоровенное, оно толкнуло меня вперед, пробивая к чертям собачим все наращенные годами блоки, и я рухнул вниз. Очень медленно. Суккуб кричала, надо мной вырастала исполинская тень. Мышцы шеи плохо слушались, но все же я извернулся и посмотрел. И увидел. Это. Мерзейшее зрелище. Демон в облике змея. Большие остановившиеся на моем лице глаза были блеклого цвета, почти белые, чешуя бурая, одна пластинка величиной с мою ладонь, клыки размером с руку. Жаркое дыхание прошлось по моему лицу. Хвост взметнулся и полетел в мою сторону. Я перекатился в сторону и бросил в змея Фризом. Без предупреждения. Не помогло. Фриз прошел мимо. Бросок – я поставил барьер. Мне нужно было всего мгновение, чтобы сравнять шансы. Заклятие быстрой ноги и щит мага – одно мгновение, и я бы успел. Но у меня не было даже этого. И я решил только отражать атаки, каково же было мое удивление, когда их не последовало. Мой враг вдруг растворился в воздухе. Что ж, меня развели, как сопляка. Иллюзия, усовершенствованная, качественная иллюзия. Суккуб убегала по второму слою, только пятки сверкали. Хорошо, что я успел прикрепить маячок. Я смотрел ей в след. Потом достал пачку сигарет – пустая – и сердито скомкал ее. Когда я подходил к углу дома, обернулся: парни расходились из беседки, один из них громко матерился. Они так и не узнают, что им крупно повезло. Я побрел по следу маяка, конечно, замерз, пришлось применять силу. Привычно передернуло от теплых мурашек, пробежавших по коже. Мой череп не мусорный бак, В моих сутках двадцать четыре часа. Его череп – не мусорный бак, В его сутках двадцать четыре часа. И Хиросима покажется тебе детской игрой, Необратимо чудовищное возмездие над тобой. Пусть половина земли погибнет в этом аду. Но я найду тебя. Да–да–да–да! Я тебя найду. Несмотря на огромный запас более подходящей музыки, выпало именно это откровение… Сигнал маячка вел извилистой тропой и обрывался в сердце мегаполиса. Суккуб выбрала укрытие и затаилась. Мой маленький поход завершился у входа в ночной клуб. «Мастер и Фагот» – гласила вывеска. Притон Темного молодняка. Обычные люди никогда бы не зашли в это заведение: стояли мощные отталкивающие барьеры. Я подумал немного и накинул на себя личину слабенького Темного. Тебя ждет ад, и пусть Земля погибнет в этом аду, Но я найду тебя! Да–да–да–да! Я тебя найду. Суккуба кто-то обучил пить силу и повышать потенциал. А кому выгодно появление Высшего Темного? Или Старшего? На языке вертелся только один ответ. Завулону. Интересно, Гесер уже ищет доказательства причастности главы Дневного Дозора к появлению этой рыжей бестии? А если это не Завулон? Если это совпадение, что именно сейчас, когда Темным так нужны Великие… Да хотя бы ради равновесия! Светлым тоже еще один Рогоза не нужен, а Надюха становится могущественнее с каждой неделей. Я уже говорил, что охрененный аналитик? Я не собираюсь убивать девушку, но и демонстративно отворачиваться от шефа тоже не буду, я еще нужен своей семье. «Мастер и Фагот». Ну, поехали. Я толкнул дверь и зашел внутрь, успешно минуя охрану. И будто нырнул. Совесть Светлого, Светлый взгляд возмутились во мне. Я увидел множество мелких нарушений, я видел толпу самодовольных чертят, видел их сумеречные черты, вспышками проявляющиеся на лицах в момент наивысшей эйфории, замечал клыки, когти, искры в глазах. Все они были почти детьми, мелкой шушерой, тинэйджерами с их самолюбием. Полуобнаженные, сверкающие блестками тела, запах, музыка, движение и успех, достигнутый слишком дорогой ценой. Я стоял столбом посреди сладковатого хаоса, хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. От запахов и грохота чуть кружилась голова. Пахло потом, дорогими сигаретами, дикой парфюмерной смесью и легкой изящной магией – здесь я ясно уловил: и у магии бывает запах. Были ароматы кофе, сирени, лака для волос, крови, коньяка, а спиртом вот не несло ни от одной барной стойки. Одежда…если бы люди снимали об Иных фильмы, Темных они одели бы так. Откровенно, ярко, вызывающе. «Мы открыты, мы Иные, желающие свободы», – говорили они, а на самом деле хотели они только жрать. ЖРАТЬ. Кукольные тряпки кукольному народу. Кесарю кесарево. А на мне напялены свитер и джинсы. На сияющие доспехи не похоже. Музыка соответствовала ситуации. Я ни сколько не удивился, услышав такие строчки: Lucifer Mortuus Diabolus. Nec Deus Nec Arch Angelus. Satan. Молодняк был в восторге. Я кое-как справился с волной эмоций и шагнул вглубь сумеречного помещения. – Не бойся, просто попробуй, – слева от меня стайка девушек склонилась над россыпью белого порошка. Меня проводили несколько пар глаз, наверняка, я уже привлек к себе излишнее внимание. Какая-то ведьмочка окинула меня оценивающим взглядом и призывно улыбнулась, ее бойфренд, только что увлеченно засовывающий ей в ухо язык, улыбнулся мне точно так же. Впереди, в сверкающих клетках, дрались, кусаясь, две обнаженные девицы. Оборотни. Обе на грани трансформации. Сумрак, надеюсь, им за это достаточно платят, потому что это дикая боль – балансировать на грани. Единственное, что было на них надето, – ошейники. Черные кожаные, без шипов и заклепок. И в какие-то моменты, когда девушки, совсем еще молоденькие, сцеплялись, сдирая кожу друг с друга, я уже не мог представить, как сильно им больно. Возможно, такая боль уже походила на эйфорию. Лена Кудрявцева верно выбрала место для игры в прятки. Здесь все испытывали вожделение. Ее я узнаю в любом теле, мою защиту ей не пробить. Надеюсь. Боком я протиснулся между тремя парнями, глазеющими на схватку, и поднялся на второй уровень. – Я не поставлю на него свои деньги. Он же на замене… никто не ставит на заменяющих бойцов…Они, оборотни, просто мясо и зубы, – краем уха я улавливал чужие разговоры и чужие мысли, так неприятно. Два мужика, лет за тридцать втягивали в себя сизый дым кальяна и обсуждали нелегальные бои. Вампир лет шестнадцати и молодой маг седьмого уровня – вот первое, что попалось мне на глаза, когда я обогнул их компанию. Вампиреныш склонился к магу и легко поцеловал того в шею, последний рассмеялся, заметил меня и гнусно осклабился: – Ты чего, папаша? Чувствуя, что внутри меня поднимается сладковатая волна ненужного сожаления, я поспешил отвести взгляд. – Эй, я к тебе обращаюсь! Вот ведь настырный. Чего пристал-то? Я обернулся, изобразив на лице свою любимую маску «Вежливый, но опасный». Под моим пристальным взглядом немертвый сжался, может, почувствовал чего, может, испугался. А потом вдруг подался вперед и храбро ткнул пальцем мне в грудь. «Смотри, я страшный бессмертный вампир!» – чужой голос молнией прорезал дымку клуба. И волна накрыла меня с головой. Зрительный контакт с пареньком, казалось, растянулся на долгие минуты. –Эй! – возмутился Темный маг. Он подскочил к нам. Отпихнул вампира в сторону и прошипел: – Гуляй отсюда! Я не ответил, решил быстро пройти мимо, но был схвачен за плечо. Больно. – Я вижу, кто ты, – прошелестел юный вампир, и рука его неуверенно сползла с меня. – И мой долг сказать… Хлоп! Я влепил парню пощечину. Пришлось действовать быстро. Как еще мне было заткнуть его, пользуясь арсеналом слабенького мага? Простенького заклятия немоты, наведенное на вампира, никто не заметил. – Совсем оборзел!? Нарываешься? Тебе не жить, мудак! – зарычал маг и ударил меня. Кулаком по скуле. Мир расцвел радужными звездами, по щеке поползла струйка крови: маг разодрал мне кожу перстнем. Куда там. Я ведь теперь тоже Темный седьмого уровня, такого можно и подзадорить. Но маг был прав. Как оказалось, я крайне нуждался в том сочном звуке, с которым ломаются челюсти, и нуждался уже давно. Вот из-за таких вот тупоголовых жадных уродов я загоняю себя в тупик. Мы слишком привыкли к дерьму и уже не ждем перемен. Изобрети Костя хоть десяток своих прописей, такие Темные, как этот, все равно будут жрать с удовольствием. И не важно, что он не вампир, вообще не важно. Да, мне было хреново. И может быть, этой парочке не посчастливилось встать у меня на пути. Может, нехорошо срываться на других, если жизнь твоя «Дом – полная чаша», на поверку увита вовсе не розами. Но я неправильный Светлый, который дружил с Темными, которому по душе похоть и развязность ночных клубов и предвкушение драки, которому нравиться охотиться на глупых суккубов. Наконец, я тот, чье сумеречное имя – имя демона. Но все же, срыв операции ради желания насолить Гесеру, – не лучшая моя идея. Я выпрямился. Со всех сторон доносился одобрительный шум, драку здесь явно ждали. – Никаких проблем. Мужик, я уже ухожу, – сказал я, чувствуя, как протестует против примирения все мое существо. Примирения не случилось. То ли из-за того, что маг не хотел разочаровывать публику. То ли из-за странных взглядов, которыми награждал меня его любовник– я не знаю. Но он снова замахнулся, и я ушел от удара. Суккуб была где-то тут, я чувствовал. Никуда не денется. В конце концов, могу я себе позволить отметить праздник? По-своему, по-светлому. И еще, следовало как-то избежать моего разоблачения. Плохой из меня оперативник под прикрытием, и Гесер это прекрасно знает. Перехват, блок. Рев. Кажется, у меня даже были болельщики. Несколько Иных явно поддерживали меня одобрительными воплями и свистом. – Не скули, – посоветовал я магу, а он нанес мне удар в колено. Спасибо хоть не в промежность. Откуда что берется – я практически урчал от удовольствия, получаемого от ситуации. Наконец-то. Маг зашел мне за спину, решив, видимо, угостить меня металлическим стулом. Я глянул через плечо. Резко развернулся, успел поймать неумолимо приближающийся предмет мебели за тонкую ножку, а левой рукой с такой силой заехал магу в челюсть, что тот отлетел к краю неуклюжим мешком, и чуть не рухнул вниз на первый уровень, на танцевальную площадку. Внизу море. Ди–джей замер над пультом, растянул звук, взмахнул руками и запустил композицию еще быстрее, еще яростнее. Море взорвалось. Девушки завизжали от восторга. Свист, улюлюканье со всех сторон. Моя маленькая битва вписывалась сюда просто замечательно. Я помедлил, и мне заехали локтем в адамово яблоко. Я словно глотнул свинцовый шарик, он пронесся по пищеводу и ударил по почкам. По инерции меня развернуло, и я уцепился руками в металлическое заграждение. Поиграли и хватит. Пора по домам. Одним ударом я уложил противника и огляделся. Храбрый вампиреныш заглянул мне в лицо и попятился. Жаль, я сам себя не вижу: оценить не смогу. Рванув к нему, я ухватил его за ворот цветастой рубашки, снял заклинание и прошипел сквозь зубы ему на ухо: – Можешь говорить, все равно никто не услышит. Заорешь – развею! Сглотнув, юноша как-то позеленел и обмяк: – Мой долг сказать, что ты предал обреченного. – Что? – Тебя выбрал такой как я, тебя полюбил вампир. Ты обманул его. Несостоявшаяся душонка. Твоя дорога – его прах. Проклина-проклинаемые, – всхлип, – мы, вампиры, будем против тебя, пусть ты и Темный. Неожиданно. А я-то думал, что меня засекли, а меня всего лишь нарекли предателем немертвых… Опять. Привет от Саушкина-старшего. Я отпустил вампиренка. Засучив рукава, со злости, что есть силы, двинул лежащему магу по роже, он отключился. Светлые не бьют лежачих. Неправда. Ага, Светлые и не такое могут, если их достать. Есть с чем себя поздравить: я сделал его чисто на седьмом уровне. Саднило колено и костяшки пальцев. – Убирайся, – приказал я вампиру. – Мне не нужно одобрение вашего племени. Вампирчик подхватил уделанного кавалера и поспешил скрыться из поля моего зрения. Почесав шею, я оглянулся. И тут мне показалось… Черт. Не показалось. Ну и на том спасибо, что ожиданий не обманул. – Развлекаешься? Меня резко встряхнули, перегнули и дернули вниз так, что затылок оказался в опасной близости от пола, а спина пригрозила треснуть. – Что вы здесь делаете? Поздравляю, Городецкий. Это был именно тот вопрос, которой следовало задать в данной ситуации. Десять баллов. – Что я здесь делаю? – удивился Завулон. Я бы и сам удивился, будь я на его месте, а Великий Темный только хмыкнул и вернул меня из танцевального па в нормальное вертикальное положение. – Пошли за мной. Завулон решительно прошел вперед, обернулся, вздохнул: – В уборную, – уточнил он. – Умоешься хоть. Умыться действительно не помешало бы. Чуть не потеряв своего жуткого провожатого в толпе, я вышел в слабо освещенный закуток, скрытый тяжелыми драпировками. Здесь Завулон! Значит, суккуб защищена от меня, я – от претензий Гесера. И волки сыты, и овцы целы. Завулон миловался с какими-то ведьмами, затянутыми в серебряные купальники. Уж не знаю, каким таким боковым зрением он меня углядел, но схватил рукой за шиворот и впихнул за дверь, ни на секунду не переставая мило улыбаться своим собеседницам. Потом зашел следом. – Ты к мальчикам полез, потому что не признал законопослушного вампира или потому что убежденный гомофоб? – справился Темный, с нескрываемым интересом наблюдая, как я пытаюсь найти бумажные полотенца. Я предпочел не отвечать, посмотрел в зеркало и пригладил торчащие во все стороны волосы. Все, что будет нести Завулон, – мелкие формальности и его личные капризы. Он попытается меня заговорить и облапошить, но его появление здесь – лишнее доказательство его причастности к становлению суккуба. – Знаешь, что будет, если я открою всему этому быдлу твою истинную сущность? – спросил маг. – Я расценю это как попытку помешать… Отлепившись от дверного косяка, Завулон обвел скучающим взглядом пустые кабинки и прервал меня: – Но сейчас ты нарушаешь Договор. – Я на задании. – Не смеши меня, Антон! Ну какое это задание? Сейчас же праздник. Борис вас совсем заездил. По ночам бегаешь, вместо того, чтобы с семьей сидеть. Завулон назвал меня по паспортному имени. Странно, разве он не должен издеваться и звать по-сумеречному? – Суккуб пойдет со мной. – Если у Ночного Дозора есть какие-то претензии, я готов выслушать тебя прямо здесь. Место подходящее. Но девочка уйдет со мной. Незачем ей лишний раз испытывать стресс. Картина маслом «Завулон радеющий». Я прикрыл глаза и мысленно позвал: «Гесер? » «Пусть забирает ее, но нам нужен снимок ее настоящей ауры». Конечно, ничего удивительного в том, что Гесер уже знал о моем положении, не было. «Сделаю». – Ну что? – поинтересовался Завулон. – Будут условия, – ответил я. – Как всегда. – И грустная улыбка, словно визитная карточка. Пока мы вдвоем шли по сигналу маячка, я пытался придумать, как снять с суккуба ее фальшивую личину. В прошлый раз мне это не удалось, зато она не смогла считать мои предпочтения. Какие-то мы с ней взаимно неудачные. Погрузившись в раздумья, я не сразу заметил, что Высший Темный остановился. Неужели суккуба заметил? Нет, свистнул с подноса официантки а-ля рабыни высокий бокал с ярко голубой жидкостью и теперь пил сие термоядерное творение через фигурно скрученную трубочку, при этом насмешливо сверкая глазами. – Ты что такой нервный, а? – Даже самый тихий голос Завулона без труда перекрывал музыку. Я отвернулся и глянул на след маячка. Он уходил по левой стороне и исчезал в самом сердце зала. Не нужно быть провидцем, чтобы знать, где дикая. Она в центре той похотливо настроенной компании Темных. Я обратился к Завулону: – Прошу вашего содействия, Темный, – и пояснил, – чтобы сделать снимок ауры суккуба. Завулон хмыкнул, на поверхности его коктейля пошли пузыри: – Просишь? – Да. – Странно, почему он решил выглядеть удивленным? – Ну, раз просишь. – И должен потом ничего не буду, – уточнил я. – Само собой. – Завулон уже веселился вовсю. Будто он каждый день бескорыстно выполнял просьбы Светлых Дозорных. – Как скажу тебе сделать снимок – сделаешь. Поставив бокал на чей-то столик, Завулон направился на танцпол. Музыка оборвалась. А с меня пластами сползала маскировка. Еще шаг, и стало ясно, что меня видят Светлым. Это что? Помощь по-завулоновски? Нападать на меня не стали, но и свободного пути мне не светило. Зато глава конкурирующей организации спокойно продефилировал к суккубу. И тут я понял, точнее, почувствовал: творилось что-то еще. Масштабный забор энергии. Весь негатив Темных, направленный на меня, Завулон собирал себе. Когда он набрал достаточно, то ухнул все это прямиком на голову суккуба. Девушка приглушенно вскрикнула, Темный молодняк отшатнулся. Ты – то, что ты ешь. Темным темное, вот пусть теперь и давится. Завулон накормил ее вагоном негатива, на сутки выбив из колеи. – Делай снимок, дозорный. Прищурившись, я узнал настоящую неподдельную ауру: яркие цвета, яркие эмоции, влюбленность, азарт, желание добиться успеха, широкие волны. Но времени на анализ мне никто не дал. Открылся Темный портал, и суккуб исчезла. По-моему, этот эффект называется «дорогой вихрей» – воздействие, которому подвергался заключенный, ведомый на казнь. Толпа смотрела на преступника, проклинала, ненавидела, плевала в лицо, и черные вихри проклятий цепко впивались в его истерзанное тело. Продвигаясь к выходу из клуба, я чувствовал себя этим самым преступником. Сотни озлобленных глаз. Пьяные еще зеленые Темные не могли контролировать свои эмоции. Ненависть со всех сторон. Самое мягкое пожелание, что я получил: «Чтоб ты окочурился, падаль Светлая!», но Завулон защитил меня, и проклятия, натыкаясь на барьер, рассеивались. Однако негатив все равно ощущался. Все самое отвратительное из человеческих чувств проникало глубоко в грудь. Было паршиво. Будто я – свечка, которую пытаются погасить. Что мне тогда помешало уйти в сумрак? Если бы я это сделал, они бы решили, что я струсил. Каких-то пять шагов. Иные расступались перед Завулоном, мне оставалось только идти за ним и завидовать. Его никто не узнал, его имя-то слышали единицы, но все равно они пятились, толкая один другого, а он, могу поклясться, иронично улыбался. Когда у Всетемнейшего зазвонил мобильный, мы как раз миновали охрану, а неопытный бугай шестого уровня с натяжкой протянул ко мне свои лапы. Вырубив коллекционный Vertu магическим пасом, Завулон только чуть склонил голову в сторону глупого фейсконтрольщика, и того чуть не хватил инфаркт. В итоге, когда мы покинули клуб, когда Завулон внимательно осмотрел меня, снял свою сферу и извинился, я мог только ошарашено хлопать глазами. – Прости, – повторил маг, чуть повысив голос. Видимо, вспомнил, с кем имеет дело. Тьфу ты! – Последствия вашей выходки, Великий, надеюсь, не коснутся Ночного Дозора и меня лично? Потому что в ответ мы определим ваши действия, как попытку сорвать операцию Светлых. Что-то в выражении лица Завулона заставило меня замолчать. Действительно, не маленький, сам все знает. Хм, а если и знает, зачем было так выделываться? Не перед кем, вроде. Снял бы снимок ауры по-другому. Так нет же! Давайте подставим Городецкого! Опять. – Почему ты такой грустный? – ни с того ни с сего спросил маг, достал сигареты и закурил – с виду дорогая марка, как обычно, розового цвета. Я оборвал довольно таки грубую мысль о выпендреже: вдруг почувствует. Великий Темный пускал колечки дыма в небо, на которое я так давно не смотрел, на плечах Завулона серебрились конфетти. Гирлянды лампочек, протянутые через дорогу, лениво покачивались на ветру. Я поднял голову: никаких звезд, только тучи, только пелена. Звезды не для Иных. И небо. Такого удивительного темного, холодного цвета, что невозможно описать. В конце концов, я не в острословы нанимался. – Ты какой-то сегодня не такой, Городецкий. Я пожал плечами и, вежливо попрощавшись, поспешил к Гесеру. Неприятный осадок от пережитого разбередил старые раны. Как-то сразу навалилась и тупая вина, и неясное беспокойство. Отчитавшись перед боссом и вернувшись домой, я долго смотрел на свою помятую физиономию в зеркало. В таком виде нельзя будет встречать жену. Вздохнув, я применил к себе восстанавливающее заклинание – завтра с утра у меня будет хорошее настроение и свежий взгляд на мир. Но за все нужно платить, поэтому остаток этой ночи меня будет трясти не по-детски – закон сохранения энергии. Чего только не сделаешь ради желания не волновать семью. Заснуть сразу не получилось, и я взял в постель нетбук. Беспокоиться о том, спит ли мой грозный и немного нервный интернет-собеседник не приходилось. Я зашел в чат и написал уже привычное: «Ты еще жив, Светлый брат?» «Судя по тому, что ты мне рассказывал о службе на Гесера, у меня больше шансов уцелеть даже в заднице у Мерлина», – незамедлительно ответил мой финнский коллега со смешным именем Йорин. Моим ником было мое сумеречное имя, его ником стало прозвище, которое я ему и придумал. На потинорме одна за другой, появлялись строчки нашей беседы. Бедный Йорик: «Расскажи мне об этой свихнувшейся нимфоманке. Поймал ее?» Элигос: «Поймал. Почти без осложнений. Сильно почти». Бедный Йорик: «Нарвался на сопротивление?» Элигос: «Просто нарвался». Бедный Йорик: «Сочувствую». Элигос: «Тебя все так же плющит?» Бедный Йорик: «???» Элигос: «Тебе плохо? Есть таблетки? Инквизиторы должны были обеспечить продуктами.» Бедный Йорик: «Продукты, поставленные инками, – это продукты, которые жрут инки, а жрут они всякое дерьмо. И колесами не балуются». Элигос: «Как скоро они уехали?» Бедный Йорик: «Через час». Элигос: «…» Бедный Йорик: «Правильно, не светись неуважит. замечаниями о Инках даже в сети. Они могут читать». Мой финский коллега был забавным малым, если не считать того, что вроде как умирал, а я вроде как пытался скрасить его одиночество. Его город стал эпицентром вероятностного выброса, все Иные уехали, но он уехать не смог. Пару раз он присылал к нам в отдел отчеты, и пару раз я набрал ему официальную благодарность. Через какое-то время Семен рассказал мне его историю. Светлый маг шестого уровня, абориген Аландских островов, Йорин восемьдесят восьмого года рождения однажды попал под связку неизвестных ему заклинаний разбушевавшегося гастролера. Местный лекарь выправил все, что мог, но повреждения… остался, в общем, Светлый без всяких щитов. Медлить было нельзя, и лекарь воспользовался теми щитами, которые были – защитой главного здания, что-то напутал, что-то перегнул, и вышло, что вышло. Если Йорин покинет пределы своего штаба – ему крышка. Если не покинет – ему тоже крышка. Забавный малый. Забавный, умирающий, забавный. Я прекратил ему писать, как только почувствовал, что засыпая, несу какую-то чушь Я рухнул на кровать и уснул.