Элигос

Наутро после праздника я проснулся слишком рано. Света обещала вернуться с Надюшкой к трем. Она уехала к матери еще на выходных как-то внезапно, просто собрала сумку, поцеловала меня и уехала. Вроде повода я не давал. Мы не ссорились. Я чувствовал, что ее что-то напрягает, но никакого негатива ко мне она не испытывала. Загадка. Но не для раннего утра. В три я должен был лететь на работу. А пока я не знал, чем себя занять. Дел было много, но вот решимость была в дефиците. Поэтому я еще минут десять глядел в потолок. Скоро я выявил, что в нашем потолке нет ровным счетом ничего примечательного, а взгляд переводить было катастрофически лень. Под поясницей впивалась в кожу сбитая простыня. Немного болела шея. Повредил вчера, что ли? Я моргнул, протер глаза и глянул на потолок сквозь сумрак. Щиты были в порядке. Все сферы, барьеры, вплетения в стены светились ровным светом. С тех пор, как была установлена защита, прошел год, а с каждым годом возрастал потенциал Нади и желание Темных ее устранить. Кряхтя, я сбросил с себя клубок из простыни и пододеяльника, напялил тапочки и отправился в ванну. С наслаждением потянувшись, я не удержался от улыбки. Было на удивление хорошо. Мое отражение было вполне цветущим и жизнерадостным. Внутри меня плескались реки светлой чистой силы, прохладная вода, льющаяся на руки, восхитительно холодила кожу. На кухне наполнился и закипел чайник. Когда я еще заспанный, могу без труда управлять целыми заводами (пока не начну задумываться: что же, собственно, такое я творю), так что меня, свежего и умытого, уже ждал ароматный кофе. Я кое-как позавтракал и вернулся в спальню, уговаривая себя после работы со щитами сходить за продуктами. Светин запас я прикончил всего-то за пару дней. Я стоял посреди комнаты как чучело на кукурузном поле. Хорошо, что сейчас дочура у Людмилы Ивановны. Надино бескорыстное и искреннее желание помочь с защитой могло обернуться чем-то вроде телепередачи «Квартирный вопрос». Представив себе плоды творческой мысли девочки, увлеченной сердечками и цветочками, я улыбнулся. Не надо нам такого, а то Лас со смеху лопнет. Кстати, не так давно Надя уже смотрела фильм с Джеки Чаном. Видно, фэнтези для нее – нечто вроде обязаловки, а вот киношная магия – это уже поинтереснее. Как скоро Надя попросит записать ее в школу карате? Нас тянет к тому, что не доступно. Ну уж нет, больше никаких Джеки Чанов. Включил плеер и шагнул в свою тень, смел три последних слоя барьеров, не затрагивая каркас, и зачистил стыки сфер. В кнопочках наушников заиграл Наутилус. «Бесы» Хорошая песня, хоть и несколько фанатичная. Попробую-ка я апгрейдить щиты так, чтобы их не снес даже глава Дневного Дозора. Сам попробую. Это, конечно, не та область, в которой можно рисковать. Света обычно помогала мне со щитами, но Фуаран Фуараном, а мне жить с высшей категорией теперь до конца. Так что учитесь, господин Городецкий. Сгустком силы я скрепил новые барьеры, и вязь сразу же растянул наподобие жвачки. Я вплел в нее ветви оповестительных заклятий и завязал их на Свету тоже. Протянул всю конструкцию до третьего слоя и вернулся на первый, накрывая квартиру куполом отрицания. Подхватил нити от всех охранных чар, наполовину вышел в реальность и закрепил их к устойчивым узлам конструкции. Все. Белые стены, храните, спасите нас Без зеркал, в которых соблазн, Без слов, в которых беда. Молчанье мое – заклинанье мое, Темнота – моя больная сестра. Пока я жив, пока я жив, они не войдут сюда, Они не войдут сюда... Я улыбнулся, чувствуя, что в кое-то веки мои меломанские предсказания совпали с моими действиями. Потом я отправился в универмаг. Остатка зарплаты должно было хватить еще недели на две, а с голодухи я мог накупить много лишнего, что не есть хорошо. Но я зря беспокоился на этот счет. Уже через пятнадцать минут после того, как я зашел в магазин, все мысли по-быстрому строем покинули мою голову, а настроение… Я ведь нашел волну после вчерашней разрядки, даже после отчета у Гесера в два часа ночи, нашел же. И все. И вашу мать. И пешком по воде со знаменем. Шарик позитива сдулся в моей груди. В стеклянной витрине я увидел свое отражение. Тень, отражение тени – называйте, как хотите. Это длилось всего несколько секунд, но я знал, что мне не показалось. Сумрак меня раздери. Не было страха, удивления, скорее, я ожидал нечто подобное. Но как же противно это осознание своей правоты. С витрины на меня смотрел кто? Трудно подобрать слова. Убийца по обстоятельствам, наверное, так. Убийца, который прав, который не может не убивать. И он мне улыбался. Моя сумеречная форма, мое имя: прекрасный рыцарь, черт его дери, демон. И за спиной демона было нечто смутно знакомое, что–то огромное, извивающееся. Огромная тень. Попятившись, я врезался в чью-то тележку, вслед мне понеслись нелестные предположения о количестве литров, что были мной «вылаканы с утречка». Как там говорится? «Идите на х*й, я фея»? Так вот: Идите на х*й, я демон. Я все еще Светлый. Надолго ли? Одно я решил точно: лучше сумрак, чем смена стороны. А на улице пошел первый снег. – Ты не должен был этого делать, –отчитала меня Светлана. Выгрузив пакеты с едой на кухонный столик, я подхватил смеющуюся Надю на руки и закружил ее по воздуху. А Светлана сняла клетчатый шарф (сувенир из Шотландии, купленный Семеном) и поправила прическу одним грациозным жестом. Как же я соскучился по семье. – Что не должен был? Ходить по магазинам? – По клубам. Ты прекрасно меня понял, Антон Сергеевич. – И откуда информация? – удивился я. Света посмотрела на дочь и тихо сказала: – Представляешь, какого это, когда твой шестилетний ребенок говорит о Завулоне? Я поперхнулся воздухом. Не знал, что все настолько абсурдно. – Я работал… э-э-э… Задание от шефа. – Почему не ответил на мой зов? – Не знаю. Прости, я будто бы не слышал, – нахмурился я. Глядя на мои терзания с выбором достойного ответа, Света чуть смягчилась и обняла меня за плечи: – Мы бы могли сходить куда-нибудь вдвоем. На рок-концерт, ты ведь их любишь? Или в кино? Как подростки, знаешь… Я склонил голову в ее сторону, тон ее голоса подразумевал продолжение, но она больше не сказала ни слова. Я чмокнул Свету в лоб, и мы вместе принялись разбирать тещины гостинцы. *** Добравшись до штаба, я легко вбежал на нужный этаж. Моя память выделывала странные вещи. Я чувствовал, что меня выворачивает воспоминаниям о вчерашнем. Мою голову заполняли чужие голоса, голоса из клуба. Случайные Темные, официантки, Завулон. Не думал, что стресс проявит себя именно так. Светлые коллеги, среди которых я маневрировал, пытаясь проложить путь к шефу, тоже вели себя несколько необычно. Сегодня, после Хеллоуина, они были особо загружены, некоторые на ходу отпивали кофе, пытаясь проснуться хотя бы к середине дня. Вчера у всех выдалась тяжелая ночка. Но мои друзья, приятели и даже те, с кем общение ограничивалось приветственными кивками, оборачивались мне вслед. Все сильные Иные в этом здании при виде меня делали одно и тоже: хмурились, вымученно улыбались и пытались похлопать меня по плечу. Спасительный кабинет Гесера замаячил как раз вовремя, я уже был готов сорваться. За драки в ночных клубах линчуют особо извращенно? Когда это я пропустил парад укоризненных взглядов? – Здравствуйте, шеф, – поздоровался я, притворяя за собой дверь. При взгляде на меня Великий Светлый ограничился только хмурой физиономией. Зато его гость послал мне весьма теплую улыбку. Ну, приехали… Всетемнейший. Странно, но я уже привык к его неизменному облику опечаленного бизнесмена, а сегодня он выглядел как-то по-другому, что сразу бросилось в глаза. – Завулон, – скривился я, чувствуя разочарование. Черт его принес. Я обошел стол и сел от Темного как можно дальше. По опыту я уже знал, что теперь меня ждут только плохие новости. – Антон, – шеф левитировал гостю хрустальную пепельницу советского времени и обратился ко мне с многозначительной интонацией. – Дневной Дозор любезно предложил нам не доводить дело суккуба до разбирательства у Инквизиции, а решить все вопросы… полюбовно. – До разбирательства? – не понял я. Завулон смерил меня насмешливым взглядом. Изобразив на лице полное безразличие, я отвернулся от него. – Видишь ли, Темные вчера выявили ряд странностей в поведении дикой. Возможно, мы столкнулись с совершенно неисследованным ранее способом возвышения в ранг. Завулон предъявил нам доказательства непричастности Дневного Дозора к этому делу. – Какие? – сразу же отозвался я. – О, Городецкий, самые что ни на есть железобетонные. Мы попросту не располагаем подобными возможностями. Стать Старшей через два дня после инициации невозможно. Она не волшебница и даже не ведьма. Она низшего уровня,– откликнулся Великий Темный. – Но кто-то же ее обучил? – резонно спросил я. Завулон сделал большие глаза, поднялся со своего места и навис над моим изголовьем: – Поэтому я здесь, Антошка. Светлые не оставят разбирательство нам, мы Темную не отдадим. Это пат. И я предложил совместное расследование. Я повернулся на голос, и шею нестерпимо закололо. Проклятье. Темный не смотрел на меня – смотрел на Гесера, но все равно как-то заметил, что я морщусь. Как меня раздражает эта его манера делать вид, что он не в теме. Он положил руки мне на плечи, видно помочь решил, или… не знаю, даже предположить не могу, да и плевать мне. Но я сразу же дернулся, почувствовав прикосновение холодного метала…и темной силы: магические кольца-амулеты щедро украшали тонкие пальцы мага. Я оттолкнул врага и посмотрел на шефа. – Все так,– медленно изрек он, наблюдая, как Завулон с каменным лицом выпрямляется и отходит от моего кресла. – Но суккуб – мое дело, – сказал я. – Мне придется подобрать команду смешанных специалистов. – Нам, Боря, нам… – эхом возразил Темный. Я прикрыл глаза. Да шеф, что, издевается? Я всю душу себе вынул, разбираясь с этой Дикой, столько времени потратил, разрабатывая новые никому не нужные подходы к аналитическому трансу. – Я не отдам его. – Войдешь в состав группы, – резко оборвал меня шеф под аккомпанемент гнусного хихиканья Завулона. – Какая нынче пошла непокорная молодежь. У тебя все сотрудники такие? Я проглотил следующую череду возмущений: негоже перечить Гесеру перед главой конкурирующей организации, и хмуро глянул на Высшего Темного. Вот ведь… – Ладно. – Завулон перекинул пиджак через плечо и направился к выходу. – Пусть твои завтра подъезжают к Тверской, подробности обговорим без лишних свидетелей. Дверь открылась, и на месте проема оказалась дыра темного портала. Маг шагнул внутрь и исчез. А я уж было подумал, что он вознамерился пешком через весь штаб прогуляться. Гесер задумчиво провел по шее рукой, вздохнул, и дверь захлопнулась. – Ну, рассказывай, – проговорил он, пытливо рассматривая меня, как неизвестное науке животное. – Что рассказывать? Как вы могли согласиться отдать мое дело? – Мог. Я вправе, не забывай, – парировал шеф, поднимаясь из-за стола. – Что случилось вчера? Что ты натворил? Я отошел от грозного шефа к окну и посмотрел вниз, на дорогу: – О чем вы? – О твоей драке вчера. О том, как ты практически сорвал операцию, о встрече с Завулоном. Можешь объяснять, начиная с любого пункта. Гесер сложил руки на груди, разглядывая меня, как разглядывают плесень на любимой зубной щетке. – Антон, говори. Я начал вспоминать. Может быть, было еще что-то интересное для Дозора, что я упустил при вчерашнем докладе? «Я не поставлю на него свои деньги. Он же на замене… никто не ставит на заменяющих бойцов… Они оборотни, просто мясо и зубы», – раздался тихий голос в моей голове. – …Темные нелегально устраивают бои, тотализатор был прямо в клубе, я слышал, как они ставили на оборотней… Шеф? Я просто снял снимок, при незначительной бескорыстной помощи со стороны Великого Темного, распрощался с ним, отправил ауру вам и пошел домой. – А ну-ка, идем в сумрак. Вместе мы шагнули в наши тени. Первый слой, четвертый, пятый. Стоп. Вдохнув поглубже, я огляделся по сторонам. Поворачивать голову было больно, снова разболелась шея. Трава вокруг была выжжена многочисленными барьерами, но не пахла гарью, воздух был мутным городским, ветер колол лицо. Неприятно. – Чувствуешь что-нибудь? – раздался над самым ухом голос Гесера. И что же я, по-вашему, должен чувствовать? Положив мне руки на плечи, шеф до боли сжал пальцы, и сознание мое рухнуло в глубокий колодец, сумрак высасывал силы и воспоминания. Мир накренился и не спеша проплыл мимо меня. Воспоминание первое, второе, третье, первый слой, второй… стоп. Моя голова непроизвольно дернулась в сторону, зубы с жутким скрежетом клацнули, едва не прикусив язык. Даже рука взметнулась к челюсти, только что словившей фантомный удар – отголосок моей драки. Дальше – галопом по слоям сумрака. Четвертый, пятый. Снова пауза. И вот он – чешуйчатый змей. И вот оно – отражение, которое я увидел витрине универмага. За спиной рыцаря – изогнувшаяся тварь. Та же самая. Я думал, это наведенная иллюзия, чтобы отвлечь меня. Как я ошибся. Бережно подняв мою голову, Борис Игнатьевич попросил: – Расскажи мне, что ты видел. Мой шеф редко просил меня о чем-то, обычно приказывал. – Ничего. – Ничего, говоришь? – Да. В Библиотеке Дозора не было ни одного упоминания о двойном непостоянном сумеречном облике. Однако не было никаких сомнений в том, что оба образа: рыцарь и змея – принадлежали мне. Достаточно было просто прогуглить через сумрак мое имя – Элигос. Наша великая постсоветская Библиотека. Если очень повезет, в ее недрах все же можно откопать любопытные вещи… Как например, «Эффект Итона Ватича». Никакой конкретики, одни размытые предположения. Но найденная статья все же проливала свет на мою загадку. Эффект ИВ(сокр.) также расшифровывается как Интуитивный Выбор. В некоторых источниках такая трактовка термина не является точной. ИВ – нахождение наиболее приемлемого значения для представленной переменной в период глубокого самопознания субъекта в реальном времени, но в ирреальной действительности (сумраке). «Он сбросит оковы, и дух его найдет выход» – пишет Ти. Эр. Эввери в своей статье «Патологии и их преимущества у Иных высшего ранга». «Более деструктивный метод аналитического познания найти крайне сложно. Одобрено, » – комментирует Завулон. «Может, ему просто надоело носить броню? Подпись: Хена.» Я отложил книгу и принялся за следующую. Бегло просмотрев, я все же нашел нечто любопытное, но опять же о двойном облике только намеки. Это была критическая статья неизвестного автора, вшитая в самый конец, практически приляпанная на корку толстого фолианта Е. Россино, кстати, очень посредственного колдуна и писателя. Статья указывала на ошибочность некоторых выводов Россино. В частности, неизвестный автор утверждал, что истинно свободный полет мысли возможен, если обратить вспять влияние сумрака на индивида, зафиксировать сознание и вернуть все заблуждения уже новообращенными. Поведение Фомы Лермонта на глубинных слоях сумрака – лишнее доказательство того, что серый мир вытягивает из нас излишки ложных трактовок об окружающей действительности. Но если возможен такой процесс, то почему не возможен обратный? Если автор прав, мы можем вернуть себе себя, избавившись от предрассудков, навязанных учителями, такими как Гесер. У меня два облика, потому что я теряюсь в этой реальности? Все сложнее стало находить третий выход, игнорируя Светлых и Темных. Мое сумеречное «я» пересилило меня настоящего, отразило все ошибки и спроецировало их в сгусток агрессии. Змей напал на меня. Потому что мне надоело выбирать из двух зол и сражаться за сомнительно правое дело, и мое «я» сказало, что хватит и пора что-то менять. Почему именно сейчас? Потому что все Иные в настоящее время балансируют на грани. Совсем скоро натянутая нить порвется. Медведь приходил к Надюхе к двум. Он обучал ее всем этим палочкам, пассам, магическим загогулинам. На домашнем обучении настояла Светка. Она наотрез отказалась брать это на себя, но и Медведь был не способен заменить покойного Игоря. Вопреки моим опасениям Медведь просто потрясающе ладил с детьми. В отличие от взрослых. С нами Медведь никогда не раскрывался так, как с моей Надюхой. Вот так проработаешь с человеком без малого восемь лет и только сейчас узнаешь такие подробности. Был бы это кто-то другой, а не скрытный, молчаливый Медведь, мне, наверное, было бы стыдно. Оказывается, мой коллега был прирожденным педагогом. Не преподавателем, не учителем, а именно педагогом. Интересно, у него у самого были когда-то дети? В свете происшедшего с Ариной, мне уже не казалось таким уж невозможным Темное прошлое Медведя, а ведь именно такие байки ходили о нем по коридорам Дозоров. Удивительно, но Надюха души не чаяла в своем новом друге. Когда я вернулся домой, часы обучения Надежды подошли к концу и вся эта веселая компания, включая мою жену, пила чай с вареньем. Абрикосовым – моим любимым, между прочим. Надежда важно отсалютировала мне пакетом сока. Светка приобняла меня и поставила на стол тарелку с щами. – Здорово труженикам благого дела, – поприветствовал я Медведя, подцепил ложку и принялся ковырять ею в супе. На другом краю стола призывно сверкал тягучий абрикосовый сироп, засахаренные кусочки фруктов сползали с переполненной ложки моего коллеги. Медведь кивнул и отправил ложку в рот. – Сначала щи – потом сладкое, – оповестила меня Света и протянула мне кусок хлеба. Делать нечего, пришлось повиноваться. – Какие новости на трудовом фронте? – спросил я. Медведь загадочно пожал плечами. Отправив ребенка в детскую, Светка вернулась на кухню, решив, видимо, бдительно проследить за тем, чтобы я все-таки поборол щи. Медведь взял чашку с чаем, и рассказывать о своей работе мне пришлось под аккомпанемент шумного прихлебывания. – Специальная группа аналитиков – это как та программа по телику. «Самый умный». С такой болтливой ведущей. Победит тот, кто выскажет идею быстрее всех. – Даже если идея эта – бред полный, – Медведь отставил чашку в сторону и потянулся за блинчиком. – Точно. Все будут тянуть одеяло на себя. А расхлебывать, если что, придется Светлым. Света и Медведь промолчали. Ну, в самом деле, не утешать же им меня. – Все! – Спустя пять минут я отодвинул от себя тарелку. – Хороший мальчик, – хмыкнула Света. *** Элигос: «У меня забрали работу». Бедный Йорик: «Так возьми бутылку скотча и отпразднуй». Элигос: «Не выйдет. Это плохо». Бедный Йорик: «Я скажу тебе, что плохо: быть таким занудой». Бедный Йорик: «У тебя есть дети?» Элигос: «Надо же, еще существуют Иные, не знающие подробностей моей семейной жизни… Да. У меня маленькая дочь». Элигос: «А у тебя?» Бедный Йорик: «Нет. Я думал, что успею. Придурок». Бедный Йорик: «Установи скайп, что ли… хочу посмотреть на тебя. И на дочку твою».