Элигос

Май, 1994 Вино щедро разбавило кровь. Единственное, что Антон знал о своей партнерше по танцу,– марка ее духов. По окончании вечера чувство самосохранения заставило Антона прекратить. Извини (как там тебя?), но мне нужно уйти. Без продолжения. Лучше не знать, как близки к правде слова Артура о свободных отношениях. И вообще, его лучше не злить. Артур превратился в странное видение, а противоречие его ореола угрозы с ощущением нереальности заставляло захлебываться, тонуть в тумане. Алкоголь усугубил положение: постоянное головокружение и ощущение падения усилились в десятки раз. Стенки стеклянного купола, ограждающего Антона от реальности, сделались толще и прочнее. Спрашивать у Артура, что он сделал, не имело смысла. Антон сам подобрал вполне человеческое слово, чтобы объяснить случившееся: Артур просто «закрыл» его. Если ты не можешь стать Темным, я позабочусь, чтобы они не сделали тебя Светлым. Моя ошибка, решил Городецкий. Тогда, в Саратове нужно было соглашаться на инициацию, теперь же все изменилось. С тех пор Антон многократно пытался «войти в сумрак» сам, но все было тщетно. Артур усмехнулся; порог отрицания, сказал он. Порог. Ну, извини. – Чем ты занимался в эти выходные? От тебя разит. – О чем ты? – Ты был в больнице? Морге? Церкви? Это смрад смерти, он чувствуется в твоих волосах. – Не понимаю тебя. Я играл в футбол с соседскими мальчишками. Они лежали на старом разложенном диване, Городецкий смотрел в стену, пытаясь абстрагироваться от ощущения теплой руки на обнаженном плече. Самым забавным было то, что Артур, конечно, знал все его мысли. Знал о страхе, о зависти, о времени, о болезненном и нервном, что сжигало изнутри, мешало дышать, мешало трезво смотреть на мир. – С соседскими мальчишками? – Знаешь, я, наконец, сумел достучаться до Костика. Такой тихий застенчивый пацан. – Вот как, – Завулон подцепил ногтем цепочку амулета, пропустил ее между пальцами и полюбовался на зеленый отблеск камня. Когда амулет вновь опустился на грудь Антона, камень был холоден словно осколок льда. Змеевик. Что дальше? Как закончится эта игра? Ведь никто не говорил об отношениях. Какие могут быть отношения с тем, кто при желании может раздавить тебя, как таракана? А что хотел сам Антон? До всего этого он думал о хозяйственной жене, умнице дочке, о совместных выездах на природу с поеданием шашлыка, о рыбалке с друзьями, о не разочарованных родителях. Он думал: так правильно. Так положено. Теперь все разбилось, его оглушило, протащило по асфальту и оставило лежать в канаве. И самое прекрасное было в том, что он едва ли перемотал бы назад. Вопрос: почему? Ответ: мне интересно. Мне льстит. Мне хорошо. Вопрос: как долго? Ответ: думай о высоком. – Мне тоже интересно, – шепнул Артур ему в ключицу. – Это забавно. Приходить к тому, кто тебя ждет. Антон развернулся и заглянул в непроницаемые глаза. Артур хихикнул и упал на подушки. – Я тебе даже больше скажу: тот факт, что я украл тебя от всех Светлых, влечет тебя ко мне еще сильнее, чем раньше. Неправда, мотнул головой Антон. – Ты, – и в голосе Темного зазвенели стальные нотки, – мой секрет. Декабрь, 2007 Я сидел на подоконнике и пытался читать отчет. Но мысль, цепляясь за отдельные слова, вырывая знакомые образы из контекста, ускользала. Глаза слипались. – Шеф. Что это у тебя? Как же он чувствует, что нужен мне? Шельма. Я приоткрыл один глаз и неодобрительно посмотрел на довольную физиономию Игната. Что ж, он, имел право на гордость, как участник вчерашней успешной компании. Еще один поверженный дикий. А сколько осталось? – Отлыниваешь от работы? – Никак нет, – доложил инкуб. – Совершаю обход позиции. – А ближайшее кафе случайно не попадает в список вверенных тебе позиций. Жрать хочется. – Это не мудрено. У Инквизиторов небось только кофе да сигареты употреблял? – Употреблял, – согласился я. – Который час? – Четыре почти. – Ночи? – Дня. Ты чего? – Раз дня – то пошли. – Я махнул рукой в сторону вахты. – Прогуляемся. Разговор есть. Конечно, быстрее, да и дешевле было бы наведаться в нашу столовую, но тему, которую я хотел обсудить, я не смог бы поднять в здании Дозора. Язык бы не повернулся. На улице валил снег. Я зажмурился от непривычного белого света, поднял воротник и натянул перчатки. Игнат, облаченный в легкую куртку, вмиг раскраснелся и засверкал белозубой улыбкой. – Ты по амурному вопросу, или так… интересуешься чем? – Я по личному делу, но давай сначала поедим, сил никаких. – Да вижу, вон ты серый весь ходишь, как привидение. Случилось что? Ну, вот как общаться с инкубами? Вечно прямо в душу с разбегу. Я помотал головой, и не раскрывал рта до тех пор, пока не подали меню. Я просмотрел список и заказал кофе – по привычке – и крохотное шоколадное пирожное – для поддержания мозговой активности. Больше в меня не лезло. Игнат заказал котлету по-киевски, пюре, зеленый салат, жутко дорогой сок из какого-то тропического фрукта и принялся меня этим соблазнять. Стараясь не смотреть в его тарелку, я храбро бросился в бой. – Был у нас с тобой разговор на счет блока. Не забыл? – Не забыл, – улыбнулся Игнат, я нахмурился, разозлившись собственной нерешительности. Кто-то милосердный сменил попсу, гремящую на все кафе, на «Машу и Медведей». Игнат одобрительно кивнул и принялся наворачивать котлету. – Допустим, я захочу его снять, – попробовал я. – Чем мне это грозит? Я что, в тот же миг… влюблюсь в другого человека? А как же Света? Я ведь Свету… – Да нет. – Игнат помахал вилкой в воздухе. – Это ж не рубильник какой, чтобы чувства переключать. – А конкретнее? – Нет, конечно. Чувство, которое испытывал Городецкий из прошлого, не может вернуться к нынешнему Городецкому. Прости, к Элигосу. Видишь, у тебя даже имя поменялось. Так я о чем? Ах, да. Ты совершенно другой человек, и вкусы твои давно изменились. Максимум того, что ты получишь – это информация. А то, как ты ее воспримешь, я уже и не знаю. – А если то было сильнее, чем это? – не совсем понятно выразился я и замер. Этот вопрос мучил меня все эти дни, не давая спать. Ответ меня страшил. – Это вряд ли, – гоготнул Игнат. – Светлана она ж такая… Я помрачнел, Игнат стушевался и неловко замолчал. Он скомкал салфетку и посмотрел в разрисованное морозом окно.: – Светлана хороший, достойный человек, а та вторая может оказаться личностью крайне неприятной, не переживай. Я против воли расплылся в улыбке: – О да. – Ты уже знаешь ее, – оживился Игнат. – И что она? Без претензий? Ледяной обруч сковал грудную клетку. Да, инкуб в точку попал. Претензии будут, я был уверен на все сто. – Это личное, – осадил я и попросил счет. Мобильник затрезвонил голосом Миронова. «А ба-бо-чка крылышками…». Я опешил и посмотрел на экран, где светилась фотография шефа. Стало как-то душно. – Алло? – Миша звонил. Это срочно. Выходи, Семен уже ждет, – коротко проинформировал Гесер. Миша? Фамильярность шефа меня озадачила. Должно быть, случилось что-то действительно из ряда вон, если Михаил Викторович, доктор медицинских наук, психолог, Светлый Иной третьего уровня, известный нам как «Эксперт» превратился в просто «Мишу». Сам я с Виноградовым никогда не работал, но знал, что у многих региональных Дозоров без его помощи не было бы пополнения. Как у Ночных, так и у Дневных. Факт его сотрудничества с Темными не внушал доверия, но был необходимым условием его деятельности. Михаил Викторович выявлял неинициированных Иных на разнообразных телепроектах. В этом году таким проектом стала «Битва экстрасенсов». – Почему не порталом? – спросил я, залезая на переднее сидение. Семен завел мотор, пристегнулся, покосился на меня и врубил печку на полную мощь: – Приказ начальства – минимум магии. – Проинформируешь? – Да что там… сказали в конфликт с Темными не вступать, людей успокоить, Инквизиторов не вмешивать, готовиться к худшему. – Что там? – Дикий там. На кастинг объявился. – Да ладно? Захотелось на голубой экран? – удивился я, по привычке вцепляясь в ручку двери, когда Семен вошел в крутой вираж. – Ну чисто анекдот, – отозвался маг. – Он человеком пришел. Обычным. Эксперт подтвердил. Видимо, переволновался, вот и ударило. – Почему без Инквизиторов? У Хены достаточно новых идей. – Эх ты, перебежчик, – хмыкнул Семен, но заметив мое лицо, скрыл насмешку за кашлем. – Вообще-то, шеф не пояснил. На месте разберемся. Несмотря на пробки, к ГИТИСу мы подъехали через пятнадцать минут. Семен вылез из машины и уставился на припаркованный байк. На этот раз это был не харлейчик. BMW S1000RR, черный, шикарный, охренительный. – Видал? – кивнул Семен. Я прищурился и увидел знакомый почерк защитной магии. – Совсем умом тронулся, – шепотом объявил Семен. – Кризис очень среднего возраста. Крыть было нечем, и я благоразумно смолчал. В холле нас встретил охранник, прозомбированный кем-то из наших. Он почтительно проводил нас до места и с поклоном удалился. За распахнувшейся дверью летели искры. Дикого держали в сфере отрицания, закрыв доступ к сумраку. Морфей сходил на нет. Амулеты Шагрона, Алиты и незнакомого мне ведьмака были практически выжаты, время истекало. Я нашел глазами Завулона, спорящего с Экспертом, и с ходу выпалил: – Здравствуйте, Михаил Викторович. Завулон. К чему такая секретность? Великий Темный обернулся на мой голос и недобро заулыбался: – А вот и Светлые. Ты от чьего имени, Антон? От Инквизиции? – Я представляю интересы Ночного Дозора. Я смерил мага злым взглядом. Видеть Завулона было неправильно, почти больно. Хотелось поднять его щуплую фигуру за воротник и встряхнуть что есть сил. Михаил Викторович шагнул навстречу и протянул мне ладонь. Седовласый серьезный мужчина. Его взгляд оставлял смутное не слишком приятное ощущение, будто он просканировал меня сквозь Сумрак, хотя я точно знал, что это не так. Я не сдержавшись, снова обернулся на круг силы, в котором держали спящего дикого. Лысеющий бородач в жутком леопардовом балахоне, увешанный бутафорскими побрякушками, он действительно напоминал одного из шарлатанов, которых хватало на этом шоу. Алите и двум другим Темным оставалось от силы минут десять. Сумрак бурлил. Михаил подвел меня к мониторам. – Насколько мне известно, это первая в мире запись самоинициации наших диких. Покосившись на нашего пленника, я все же переспросил: – В чем дело? – Он пророк,– ответил Завулон. За моей спиной крякнул Семен. – Если мы правильно спросим, – пробормотал Михаил, щелкая мышкой, – у нас будут ответы. В Инквизиции уже знали, что каждый дикий имел свою специализацию. Лена была суккубом. Тот, кого поймали в Японии, был Проводником: с легкостью перемещал врагов за сотни километров. Но о диком пророке я еще не слышал. – Однако. А следующим кто будет? Повелитель стихий? – буркнул я, склоняясь над компьютером. На экране группе экстрасенсов демонстрировали черный ящик. Это было стандартным испытанием на ясный взгляд. Потенциальный Иной с легкостью определял скрытый предмет. Настала очередь дикого. Он хмурился и одними губами читал скороговорку, призванную убедит людей в том, что он произносит магические слова. А потом изменился. В одно мгновение. Выпрямил спину, вскинул голову, повернулся, посмотрел четко в камеру пылающими огнем глазами и сильным уверенным тоном ответил: – Повелитель стихий все еще заточен. Я отпрянул и подозрительным взглядом обвел окружающих. – А Хена-то прав, – загадочно резюмировал Завулон, – дело обстоит даже лучше, чем мы предполагали. Похоже, теперь мы действительно можем его допросить. – Как мы его удержим? – спросил я. Завулон протянул мне левую руку: – Люблю кооперативы. – А я вот что-то не очень, – вырвалось у меня. – Если что, мы с Семеном подстрахуем, – обнадежил Михаил Викторович. Прием, который хотел использовать Темный, был знаком мне только по книгам. Между Светлыми он не использовался, а с Эдгаром мы объединяли силы по старинке. Я медленно протянул правую руку и переплел наши пальцы, вслед за Завулоном вытянув указательный на манер «пистолета». Так дети играют в войну. Пиф-паф. Один из перстней мага, перевернутый гравировкой вниз, больно впился в кожу, но Темный ослаблять хватку был не намерен. Мы шагнули в сферу и вытянули руки, указав на дикого. Судя по записям Эксперта, его звали Арманом. Но я сильно сомневался, что это его человеческое имя. Или даже сумеречное. Троица Темных убралась с нашего пути и встала так, чтобы образовать защитный треугольник. Дикий удивленно заморгал, встал с колен, и растеряно погладил бороду. Лицом он был неприятен, в глубине глаз все еще светилось то огненное, то что я видел на записи. – Твое имя? – спросил Завулон. Пророк производил удивительное впечатление. От его силы веяло опасностью, но было видно, что он испытывает страх. Дикие, как правило, могли чувствовать только ту эмоцию, которая владела ими за секунду до инициации. Так что, ответив: «Слова ни к чему, если слышать не можешь», Арман снова затрясся от ужаса. Я почувствовал, как захрустели мои пальцы. Доминанта, Язык без костей, Легкая речь, Как на духу, Покаяние – и всего этого было не достаточно. – Какова твоя цель? – снова попробовал Завулон. Арман молчал. Что ж. – Назовись, Темный, – потребовал я. Арман вздрогнул, словно я его ударил. – Хаврес. Даю правдивые ответы на вопрос о всех событиях прошлого, настоящего и будущего. Я даже не успел порадоваться успеху, как вдруг атмосфера в комнате изменилась. Семен охнул и отступил, Михаил сжал спинку стула, позади которого стоял, а Завулон, которого я касался плечом, со всей силы рявкнул: – Не смей! – Да я бы рад, но… – побледневший Семен развел руками, будто извинялся. Он не сводил с меня глаз, будто пытался что-то сказать, но правильные слова ему не давались. Завулон разорвал наши руки так резко, что оцарапал мне ладонь. На пол закапала кровь, я даже не успел возмутиться. Темный сгреб меня в охапку и, наплевав на все меры безопасности, прыгнул в портал. Последнее, что я видел – лицо Армана-Хавреса, шепчущего мне свое предсказание. Голоса я не слышал, но вполне мог прочитать по губам. Прочитанное мне не понравилось. *** Приземлившись на пол, я со всей силы рванул в сторону. Сопротивления не было, я вырвался, но едва не полетел на бок. Сложив пальцы в знаке тройного лезвия, я быстро огляделся. Дорого обставленная гостиная, мебель из каталогов, паркетный пол, подлинники картин, окна, закрытые тяжелыми темно-вишневыми гардинами, стопки книг. И больше ничего. На подушках никто никогда не лежал, за журнальным столиком никогда не пили кофе, библиотека была художественной, плазма была не подключена к розетке. Вариант на черный день. Запасной штаб. Темный безразлично посмотрел на подвешенное тройное лезвие и направился к встроенной стенке. – Вот. – Он кинул мне древний трухлявый фолиант так, словно это была дешевая беллетристика. – Только погоди с воплями. Книгу я, конечно, поймал. Но обложка сразу же окрасилась в алый. – Черт, – пробормотал Завулон, растерянно разглядывая свой перстень. – Магия не исцелит. Сейчас я что-нибудь… – развернувшись, он покинул комнату. Я аккуратно положил фолиант на стол, аккуратно промокнул кровь носовым платком и шагнул в Сумрак. Выбросило меня в реальность через пару секунд. Ах так. Я тихо вышел в коридор и бросился к прихожей. Завулон нагнал меня у дверей. Он остановился в десяти шагах, крепче сжал медицинский бинт и поднял глаза чуть выше моего лица, смотря куда-то сквозь стену. – Не подходи, – хрипло предупредил я, – даже не думай! – Ты не понимаешь, что происходит, ты… – Отойди, я сказал! – заорал я, срываясь. Завулон не сдвинулся с места: – Истерику прекрати, Светлый. Я не для того пошел против Инквизиции, чтобы твои сопли подтирать. Вернись на место и спокойно выслушай. Бра, освещающие коридор взорвались цветным стеклом. Такого голоса у Темного я еще не слышал. И больше не хотел. Вернувшись в гостиную, я упал в мягкое кресло. Завулон кинул в меня бинтом и взял в руки фолиант. Примирительно хмыкнул: – Кровь Светлого на Темномагическом тексте. Благодарю, Антош. – Верни меня назад. – Нет. – Хорошо. – Я достал мобильный, но он тут же вспыхнул. Я отбросил его в сторону. – Пока ты будешь в этих стенах – ни один Иной тебя не почувствует. Кроме, может быть, твоей дочери. – И что? – Здесь ты в безопасности. Но Семен доложит Гесеру, а тому придется отправиться к Инквизиторам. И тогда… – Завулон прислонился плечом к косяку. – Нужно просчитать его планы, я пока не вижу выхода. – Ты, Завулон, что употребляешь? Темный не ответил на выпад, он несколько мгновений смотрел в пустоту, а потом резко направился к выходу в коридор. – Меня не будет несколько часов. Сиди здесь и не рыпайся, Городецкий. – Ты объяснишь, что происходит? – взорвался я, выбегая следом. – Книжку почитай.– Приглушенный голос растаял в четырех стенах. Завулон ушел. Я открыл книгу и, как послушный ребенок, начал читать. Текст этот не был редким, коллекционным – да, но экземпляров на весь мир было около тридцати. Семен и Михаил, конечно, читали ее, читали, словно Одиссею для иных. Лемегетон. «Архангел Михаил спустился к царю в ответ на молитвы и передал ему кольцо с печатью, вырезанной на камне. Наказал пленить демонов и построить Иерусалим. И правил Соломон демонами этой печатью. И все Семьдесят два Духа подчинились его воле. Исполнив наказание архангела, Соломон испугался того, что кольцо попадет в злые руки, и запер демонов в медный сосуд и схоронил его в сумраке. Спрятал кольцо, и написал свой Завет. <…>счастливец, овладевший печатью сделался бы ни более, ни менее как обладателем и повелителем всего мира, и правил бы вечно». Я открыл пачку сигарет. Три одиноких палочки перекатывались в след движению моей руки. На трех я не продержусь. Щелкнув зажигалкой, я затянулся и перевернул страницу. Гоетия. Перечень семидесяти двух. Я знал, что найду там свое имя, но всегда думал, что это не более чем совпадение. В Копенгагене, например, работает маг с именем Азазелло, но это никого не пугало. Выдохнув я зачитал вслух: – Элигос – великий Герцог, появляющийся в образе прекрасного рыцаря, несущий копье и знамя, верхом на змее. Он открывает тайные вещи. Он вызывает любовь властителей и великих персон. Сумрак, оно всегда было со мной, знание. – Данталион – великий и могущественный Герцог, появляющийся в образе человека с множеством мужских и женских лиц. Он может вызывать любовь и показывать двойника любой персоны. Привет, Лена Кудрявцева. Хаврес — шестьдесят четвёртый дух, великий герцог. Он дает правдивые ответы обо всех событиях настоящего, прошлого и будущего. Семьдесят два, а я один из них. Вот почему я смог найти Лену, вот почему мог говорить с ней по сумеречной связи, почему Арман отвечал только на мои вопросы. Теперь я понимал Завулона. Иной, что украл печать, узнает о том, кто я, тогда он попытается мною управлять. Тогда мне точно не хватит двух сигарет. Чертов Завулон, долго его ждать?!