Элигос

Я проснулся, я смотрел в потолок, сражался с воспоминаниями, жмурился от солнца. Мечтал отмотать назад несколько десятилетий и прожить жизнь заново, быть хорошим сыном, надежным другом, отказаться от предложения Гесера работать в Дозоре, уехать далеко, на реку, в деревню. В тайгу, в снега, в темноту полярного края. И тогда бы меня не нашли. Безумно хотелось развернуться и врезать кулаком по подушке, но я сдержался. Встал на ноги, поправил джинсы, аккуратно заправил постель и босиком прошел на кухню. Есть хотелось неимоверно. Холодильник был вытянутый, высокий и напоминал металлический гроб. Я открыл дверцу и с любопытством заглянул внутрь. Дааа… Продукты явно покупались левыми людьми. Никакой персонализации вкусовых предпочтений я не обнаружил. Безликие пластиковые упаковки и картонные коробки наполняли глубокое чрево металлического монстра. Полуфабрикаты с иностранными названиями, которые я впервые видел, бутылки свежевыжатого сока, одна банка молока с этикеткой на немецком, треугольный хлеб, сыр на зубочистках, колбаса, хлопья. Изрядно провозившись, я обнаружил упаковку яиц. Яичница. Мне вполне хватит, привык. А Завулон, если надо будет – сам себе приготовит. Вот еще. Закончив с завтраком, я вымыл посуду, убрал осколки почивших бра, не выдержавших гнев Темного, отдернул шторы. За стеклом обнаружилась наведенная иллюзия березового леса. Природа соответствовала сезону, и на голых ветвях шапками сверкал снег. Между тонких стволов петлял заячий след. Я вернул шторы на место, и вновь попытал счастье с барьером. И опять провал. Дальше коридора, примыкавшего к гостиной, дом меня не пускал. Надя чувствует, что со мной все в порядке, только вот… Ни черта со мной не в порядке. Я присел на диван, развязал повязку на ладони и изучил проступивший рисунок. Ну надо же – чароврат, вписанный в круг, мощнейший оберег. Я еще раз осмотрелся. Мое внимание привлек чемоданчик, стоявший на комоде. Я без труда открыл его и невольно залюбовался коллекцией амулетов. Гранат, селенит, опал, синий кварц–глаз сокола – каждый из них воспринимался по-своему. Сине-зеленый аквамарин без веры в надежду – чушь, буровато-красный альмандин, и я отвел руку: ложная оптимистичность мне была ни к чему. Карбункул – помутилось в глазах. Это камень войны. Бирюза под знаком Сатурна, идеальна для Завулона, но опасна для меня. От жемчуга все внутри потеплело, но стало больнее дышать. Зачем здесь сапфир, дарующий целомудрие и скромность!? Сознание поплыло, тело содрогнулось, когда пальцы замерли над черным турмалином, нет, не Светлый это камень, вот пестрый турмалин – это да. Я нашел варисцит и охнул: померещился голос Кости. Иным, чье прошлое – сплошные ошибки, варисцит, как удар под дых. Я нашел свой камень среди россыпи других. Пристально рассмотрел его, смутно узнавая. Змеевик. Откуда-то я знал, что он мой. Камень-искуситель на тонкой цепочке. Я даже мог почувствовать отпечаток своей силы на его поверхности. Он потеплел в моей ладони, и я бросил его назад. Резко закрыл крышку чемоданчика. Меня мутило. В полдень объявился Темный . Он прошел мимо меня, неестественно прямой и стремительный, рухнул на диван, принял позу спящего Остапа Бендера и прикрыл глаза. – Знаешь же, что я смогу. – Что сможешь? – поинтересовался Темный, не открывая глаз. – Сломать защиту твоего домика в деревне. Завулон повозился на мягких подушках, и наконец, оставшись довольным, расслабился и задышал ровнее: – Мой домик, – эхом отозвался он. – Моя крепость. – А у меня там дочь одна. – Одна, как же… у нее целый гарнизон Светлых нянек. – Тебе не понять. Я наклонился ближе: – Так ты поделишься новостями, или мне разобрать твою крепость по кирпичикам? – Долго возится будешь, я как раз успею поспать. Говорят, старые Иные не чувствуют разницы между днем и ночью, но чтобы спать в такой напряженный момент? Протянув руку, я наткнулся на барьер. – Правда, Антош, дай двадцать минут, пожара нет,– попросил Темный. И я почувствовал, что ему действительно нужны эти минуты. Стало боязно и как-то неловко. Где же он был, у кого добывал информацию, если теперь вот так, без пафоса и напускной крутизны демонстрировал свою усталость? Я ушел на кухню. Открыл упаковку Липтона, закинул пакетик в чашку и залил кипятком, едва не обжегшись. Головная боль понемного отступила. Через четверть часа явился Завулон. Он совершенно по-человечески протер глаза и опустился на соседний стул. – Итак. – Итак? – улыбнулся Завулон. – Тебе это доставляет удовольствие, не так ли? – Неимоверное. – Мы оба знаем, что я здесь не пленник. Стоит мне только позвать Надю… – Сначала ты хотел поступить более радикально. Растешь. – Я жду. Я сказочно терпелив. – Ты сказочно наивен. Чего вскочил? Сядь. Вот так. Завулон протянул мне ладонь, и в ней возникла пачка Беломора. Издевается, что ли? Ладно, на безрыбье… Затянулся, скривился и предложил: – Тогда давай по очереди. Раз у вас, Темных, рефлекс на сокрытие информации. – Давай. Гесеру пришлось сдать тебя Инквизиции. Завулон аккуратно поставил чашку на стол. – Инквизиторы развернули поисковую операцию. Цель: доставить в штаб, просто доставить. Для изучения. Никаких обвинений не предъявлено. Я теперь – лицо, препятствующее работе Бюро, и надлежит меня схватить, запереть и пытать во имя мира и равновесия. На счет печати Соломона… Артефакт такого уровня – работа мощная, но топорная, поисковую функцию не выполняет, так что наш вор тебя пока (пока!) не засек. Он не знает, где ты, но знает, что сможет тебя контролировать. Настала моя очередь улыбаться. – Он и так знал. С самого начала. Как только я нашел суккуба. Просто печать не действует на меня. Я же Светлый. – Не думаю, что дело в этом. Но в целом, надеюсь, ты прав. Ради твоей дочери надеюсь. – Знаешь, я хочу, чтобы она сработала. Завулон прищурился. – Поясни. – Я смогу найти его. В момент инициации связь будет двухсторонней. Мне хватит сил. Я чувствую. Мы вычислим его и обезвредим. Кстати, это поможет и тебе. С твоим проклятием. Ведь это он сделал. Легенды об управлении физическими законами вокруг физического тела много веков бытовали только среди Светлых. К тому же, это та же разновидность магии, что и Мел Судьбы. То, что переписывает наше будущее – в руках Светлых. Сбить его ты не можешь, потому что оно цепко держится за сумрак над своей головой. Тот, кто проклял тебя – использовал силу, взятую с нижних слоев. Знакомо звучит? Он и затеял все это только ради тебя. Представляешь? Чтобы сбить такую воронку, надо еще раз устроить сумеречный выброс. Этого мы сделать не можем, только не в сложившейся ситуации. И так все трещит по швам. Завулон поджал губы. – И пока наш удачливый враг переворачивал сумрак, он нашел схрон с печатью. Артефакт для Светлого. Наверное, кто-то там наверху ему благоволит. Тебе от воронки не избавиться, Завулон. – Не обязательно переворачивать сумрак, Антон. Не обязательно ее сбивать. Нужен тот, кто сможет управлять такой силой. Перенаправить ее. – Завулон сделал вид, что задумался. – Скажем, на автора. – Нет никого, кто… Надя.– Я замолчал. – В конечном итоге ты все-таки можешь мне помочь, да? – Ты уже все спланировал, так? Хочешь использовать мою дочь? – Абсолютная Иная и не с таким справится. Неужели ты не попросишь ее сделать это? – Только если ты поможешь мне уберечь ее. Маг кивнул. Он выглядел спокойным, словно ждал от меня именно этих слов. Следующие десять минут мы говорили о печати и диких. Задавали друг другу вопросы, уточняли факты, я даже безвозмездно делился догадками, терпеливо ожидая, когда, наконец, Темный выскажет свою идею. Я знал – она мне не понравится, так и вышло. – Ты всегда обладал сильным порогом отрицания. Гесеру пришлось повозиться, чтобы инициировать тебя, помнишь? Это в тебе до сих пор. Что-то, тормозящее воздействие инициирующей энергии. Тебе нужно освободить сознание. Полностью примириться с тем, кто ты есть. Только так ты настроишься. – И кто же я по-твоему? – Ты, Городецкий, шило в одном месте, но речь не об этом. Обращение диких происходит в тот момент, когда эмоция или род деятельности максимально совпадают с их специализацией, – продолжил Завулон. – Арман отвечал на вопрос, Махрушев злился, Лена занималась сексом. Насколько я помню, твоя специализация – загадки и внушение любви. – Предлагаешь мне кроссворд разгадать? – Предлагаю снять блок. Зная обстоятельства, смею утверждать, что это будет сильный стресс. На тот период ты был как никогда близок к красной черте. – Не пойдет. – Ты хочешь найти остальных диких? Хочешь помочь семье? Я против воли улыбнулся: – Топорно работаете, господин Темный. Если печать сработает, вам придется меня возвращать. Иначе я рискую оказаться под контролем. – Риск есть. Но обещаю, тебя успеют скрутить. – Правда? Я же Светлый, а энергия пойдет Темная. Только Сумрак знает, как он себя поведет. Если твоя сила будет бесполезной? Если что-то пойдет не так, и я сбегу? – От меня? Не смеши. Я помотал головой.