Дикие дети, сукины дети

У Стервятника появилась странная привычка.  Каждый раз, когда Большая Птица удостаивает Четвертую своим посещением, она приносит карамельки. Где берет - неизвестно. Почему ключей стало на порядок меньше - не понятно. Кому он их приносит - не ясно. Птичий Папа сжимает в руках целлофановый пакет, а внутри - целая пригоршня конфет, которые даром никому не нужны. Но Стервятник, хищно скалясь в подобии ласковой улыбки, любезно предлагает соседям угоститься.  Каждый отказывается, как может - Черный с Курильщиком и Горбачом, яростно уверяют Птицу, что сладкое не едят, Сфинкс, Лорд и, как ни странно, Лэри, делают акцент на кариесе, а Македонский со Слепым лишь отрешенно качают головой.  Стервятник горестно вздыхает и хромает к Спасителю Всея Народов - в любое время и во все времена. Шакал благодарно щурится и заливается тирадой, о непростительном расточительстве и ужасной глупости состайников.  И рвет мешок, довольно улыбаясь. Разворачивает фантик и не глядя кидает карамельку в рот. А потом еще одну. И еще. Так - пока не кончается мешок - после этого долгое молчание со стороны Табаки восполняется запоздалыми песнями, хотя они от такого провала во времени становятся еще более жуткими. Стервятник довольно слушает не слишком фальшивые завывания Шакала и нет-нет - да возьмет и съест пару конфет. Удержаться сложно, но желания сдерживать себя совсем нет. Даже наоборот. - Теперь я точно знаю, какие вещи стоит покупать в Наружности, - заливается Табаки. - Это золото, спирт и сладкое. Единственные нормальные и качественные вещи, а то, прости Господи, столько уже народу перетравилось их погаными оливками, а вот конфетами или шоколадом? Кто у нас лежал с жутчайшим расстройством желудка из-за поганой карамельки? Никто! А значит карамель и, как я уже говорил, золото и спирт - единственное, что сумели не испоганить в этой чертовой Наружности. - Золото, спирт и конфеты? - удивленно переспрашивает читающий у себя на верху Горбач. - Это... - Это, по заверениям Шакала - самые полезные в хозяйстве вещи, - перебивает его Сфинкс. - Те, которыми невозможно отравиться. - Это спиртом-то? - удивленно тянет Лэри. - Этим вашим спиртом перетравилось столько народу, что сосчитать невозможно, - угрюмо ворчит Черный, устало потирая переносицу. Шакал молчит, только хитро скалится - и заедает невысказанный протест карамелью. С общей кровати на него почти уважительно косится Стервятник. И неожиданно - даже для себя, на радость скорчившейся от смеха Тени, замечает, насколько симпатичны ямочки возле рта Шакала, когда тот чуть менее широко, чем обычно, но улыбается.