Дзынь

Стук копыт с каждой секундой все приближался, мои глаза налились жаждой крови, от чего стали чернее черного, руки от сдерживаемой ярости сжались в кулаки до хруста суставов. — Фуфу, ты слышишь? — спросил я друга сквозь плотно сжатые зубы. — Слышу, — кивнул химера и вскочил на лапы. Кошачья голова зарычала, ящерная угрожающе зашипела. — Есть безопасное место? — спросил я чудовище, отлично осознавая, что кентавры не должны и пальцем тронуть мое мумиё. — Да, — кивнул химер и подскочил к центру комнаты, мощными лапами отталкивая большой стол. Убрав помеху, Фуфу ловкими движениями лап вытащил из деревянного пола несколько досок. — Сюда. — Лаки, что происходит? — не понимая ничего, спросил Араанг, я же только молча поднялся на все лапы, прислушиваясь и определяя сколько у нас еще времени. Мало, очень мало. — Потом все объясню. Араанг, сейчас же тебе нужно позаботиться о Мише, — прогремел я, уже еле сдерживая свой гнев и желание убить. — Быстро спускайся в погреб, там вас не найдут. — Ну, скажешь тоже, — обиделся Фуфу. — Это не погреб, а потайная комната, там, между прочим, есть все, чтобы прятаться целый год. — Прости, Фуфу, я не знал, — искренне повинился я. — Араанг, вперед. Парень не хотел уходить, но мой взгляд, при желании, может заставить не только беспрекословно подчиниться. Схватив Мишу за руку, парень подбежал к дыре в полу. — Лаки, но мы можем помочь, — посмотрев на меня взволнованными глазами, сообщил он. Он? Помочь? Чем? Да я же биться нормально не смогу, буду шею выворачивать, выглядывая его, надеясь, что отобьется. Нет, я не сомневаюсь, что сражаться он умеет, но мне совесть не позволит подвергнуть его опасности. — Нет, — отрезал я и, стремительно приблизившись, толкнул парня внутрь, засовывая доски обратно в выемки в полу. Через пару минут комната выглядела так же, как и всегда. — Ну что, выходим? — посмотрев на меня, человеческой головой спросил Фуфу, скребя передними лапами пол. — Пойдем, — кивнул я, и мы устремились к двери. На улице в пределах десяти метров ничего невозможно было разобрать из-за плотной пелены дождя, но даже этой видимости хватило, чтобы узреть, что кентавров много, больше пятидесяти точно. — Зачем пришли? — спросил Фуфу, выпрямившись во весь рост и расправив руки с крыльями. Выглядело это до ужаса страшно, даже для меня. Ряд кентавров, видя чудовище, подался назад, но они не отступили. Спустя пару минут кентавры вновь выпрямились, прожигая нас взглядами и направив на нас острые концы копий и мечей. — Нам не нужны проблемы. Просто отдайте мумий, — заговорил самый крупный, весь в шрамах кентавр. — Ишь, чего захотел, — усмехнулся я и, резко выкинув вперед руку, выпустил паутину. Уже через секунду в моей руке оказалось копье одного из кентавров, который от неожиданности отскочил на пару метров. — Уходите. Я его вам не отдам. — Если не отдадите добровольно, погибнете, — прорычал вожак табуна. — Если вы не уйдете, — прошипел я не менее грозно, — зря потеряете десятки воинов. Между нами войны не было, так не разжигай, у вас нет шансов. Я говорил медленно, холодно, видя, как кентавры начинают беспокоиться, все же противник я, по слухам, сильный, и это они еще не знают, что я самый ядовитый из рода. Стали бы они в том случае нападать? — Мы не уйдем, — прогремел вожак и крутанул копьем, останавливая его острием на мне. — У нас приказ. Приказ у них, а у меня дзынь, и что?! Мало того что дождь, ночь, враги, еще и Фуфу куда-то делся, а я даже не заметил. Блин, не хотел бы я быть с ним врагами. Дружбой надо дорожить. Тем более с таким раскладом. — Последний раз предлагаю — отступите, — сощурив глаза, прошипел я, все же убийцей быть не хотелось, тем более что причин воевать у нас теоретически нет. — Нет, — прогремел кентавр. — Что ж, тогда прости, но ты сегодня отсюда не уйдешь, — со всей силы сжав рукоятку меча, усмехнулся я, но тем не менее с места не сдвинулся. Пока они не нападут первыми, не стоит подвергать опасности себя и окружающих. Остается только надеяться, что Фуфу так же думает. — Сегодня умрешь ты, — прокричал громила и кинулся на меня, я же выпрямился, возвышаясь словно скала, направив в сторону бегущего меч. Но крови он так и не испробовал, так как перед вожаком резко возникла знакомая лошадиная задница. — Стой, Ниаган! — прокричал Иргон. — Отступи, иначе все погибнут. Вожак от нахальства подданного покраснел, яростно выпуская из ноздрей воздух. — Уйди, — рыкнул он. — Нет, он убьет тебя, отступи, — вещал Иргон, но Ниаган его слушать не стал и рубанул мечом... С этого и началась схватка. Все кентавры сорвались с места и кинулись в мою сторону, кто-то, добежав, через мгновение падал на землю, усыпленный моим ядом, кто-то вообще не добежал. И зная Фуфу, я точно могу сказать, что теперь они калеки на всю оставшуюся жизнь, в случае с переломанными копытами им предпочтительнее было бы умереть. Но Фуфу благородный и гуманный. Ага, по самое не хочу. Бой продолжался не более тридцати минут, но за это время меня умудрились ранить мечом прямо по лапам, и теперь две из них были порезаны, не смертельно, но жутко неприятно, а уж учитывая, что это второе ранение за неделю, меня прямо-таки переполняла ярость. Вот того кентавра я убил, остальных же по возможности вырубал руками, лапами, либо ядом. Вскоре противник понял, что с нами ему лучше не связываться, да и желательно тысячное подкрепление, и все, кто смог, уползли, и ускакал. Что ж, скатертью дорожка. Устало повалившись на брюшко, я приводил дыхание в порядок, чувствуя, как дождь смывает грязь и остужает тело. Иргон, уставший не меньше, практически подполз ко мне, едва двигая копытами, и повалился рядом. — Отдохну и буду готов выслушать благодарность, — попытался улыбнуться мужик. — Ага, с занесением в нос, хочешь? — подняв тяжелую от напряжения руку с едва сжатым кулаком, уточнил я. — Не надо в нос, я и так принял, — отшатнулся конь. Пару минут мы молчали, грязные, уставшие и раненые. Иргон тоже был ранен: порезали ему плечо и ребра. Так-то вроде больше не было ран. Ну и боги с ним, не смертельно. Фуфу, такой же грязный и измотанный, резко возник перед нами, от неожиданности Иргон аж вскочил на ноги и стал стремительно отступать. — Ой, живой, — удивился и улыбнулся Фуфу. Улыбка его была страшной, поэтому часто вызывала у народа совершенно противоположную, далеко не радостную реакцию. — Ты ж его отравил. — Угу, — кивнул я, махнув кентавру рукой, мол, все норм, свои. — Усыпил я его. Жалко было б, если бы ты его съел. — Ну ты и жмот, — рассмеялся Фуфу, что было еще страшнее. Смех его больше походил на гром. — Да, вот скорее просто великодушный арахнид, даже тут всего-то парочка трупов, но они сами виноваты, — оправдался я и кое-как поднялся. — Иргон, пойдем раны перевяжем, а там поговорим. Конь, трясясь и опасливо глядя на химеру, задом прошел следом за мной в дом. Позвав Араанга и Мишу, я подошел к камину и бухнулся рядом на полу, чувствуя, как тепло огня согревает продрогшее тело. Араанг и Миша, выбравшись, дружненько воскликнули и подскочили ко мне, девушка тут же стала давать указания, что да как, Араанг послушно выполнял. Фуфу вошел в дом уже чистый и сухой — вот как умудрился? — и сразу же стал помогать Мише, та молча обработала мои раны. Араанг тоже молчал, кидая подозрительные взгляды на Иргона. Через пару минут мумий решил не припоминать зло и стал обрабатывать раны кентавра. Единственный, кто вышел целым и невредимым, был Фуфу, но у того кожу гхыр пробьешь. Проверяли. — Ну что, Иргон? — спросил я, оглядев мужика тяжелым взглядом, после того как мои раны закончили обрабатывать. — Зачем пошел против собратьев? — Прости меня, Лаки. Мне жаль, что я хотел вернуть Араанга и Мишу. Сожалею, что хотел подвергнуть их смерти. После того как я очнулся, я понял, что мои убеждения были ложными. Я должен сам решать свою судьбу. Поэтому я хотел бы помочь тебе снять проклятие с рода мумий и, по возможности, стать тебе товарищем, — кентавр тяжело поднялся на ноги и поклонился, выказывая мне глубочайшее уважение. — Ты уже предал меня однажды. И более того — обманул, с чего я должен верить тебе в этот раз? — смерив коня взглядом, спросил я, не испытывая в данный момент к мужику совершенно ничего. После сражения я был морально опустошен. Сражение. И кому оно нужно было? В нем не было смысла. Столько кентавров только на двух мумий. Чего они хотели этим добиться? Превосходство не на их стороне, тем более что они знают, что я с мумиями. Зачем же тогда? Хотели развязать вражду и с арахнидами? Но это глупо. Вспоминая сражение, хотя его так и не назовешь, словно в песочнице, блин, повозился, только измазался, я вдруг стал припоминать, что все мы бились не в полную силу. Так зачем же? Вот же гхыр, мне проблем с проклятием мало было, еще и тут думать. — Я клянусь тебе в верности, — и Иргон выхватил свой меч из ножен на поясе. Араанг и Миша охнули, Фуфу демонстративно отвернулся, я же лишь покачал головой. Кровавая клятва несет в себе еще большую опасность, чем клятва на смертном одре. — Не нужно, я дам тебе возможность доказать, что ты достоин моего уважения. Но знай, сейчас я тебе не верю. Тебе придется постараться, — спокойно проговорил я и поднялся. — Араанг, пойдем спать, завтра отправляемся ко мне домой. Блин, маман меня убьет, — под конец я уже замученно стонал, отлично помня, что мать настоятельно просила не опаздывать, а я теперь как минимум на сутки задерживаюсь. Эх, че-то будет. Мумиё вскочил на ноги и, схватив мою протянутую руку, пошел следом за мной в комнату, отгороженную кривыми досками. Пусть сегодня Миша поспит на сене, или еще где. И вообще Фуфу пора расширяться. А то гости все не помещаются. Обзавелся другами — неси ответственность.

***

Спустя два дня я очень сильно опаздываю домой. Ну, просто непозволительно опаздываю. Явлюсь, меня мама точно убьет за опоздание, теперь уже, как минимум, в три дня. Но есть надежда, что простит, когда узнает, что я тоже женился, наполовину. Сейчас снова под дождем я и Фуфу пробираемся сквозь «терновые» заросли Хрустальных гор. Все шипы и горы реально из Хрусталя. То-то он мало ценится, хотя обработать его сложно. Зачем мы пришли туда, где, возможно, действительно скрывается шайка-лейка «Коршунов»? Иргон виноват. Он настоятельно просил меня поверить ему, что главарь этой всей братии может знать что-то о проклятии. А так как выбора у меня нет, а проклятие снять надобно, пришлось поверить на слово и отправиться. Араанг, Миша и сам Иргон остались в доме химеры, в подвале. Надеюсь. Это я для безопасности приказал мужу и его лекарю обосноваться там до нашего возвращения. Как ни крути, а кентавры могут снова прийти, но уже большей гопкой. Придут и тут им подарочек. Нате! Забирай меня скорее... Я сомневался и не хотел оставлять мужа и Мишу на этого... хм, даже слов подходящих нет. Но Фуфу почему-то встал на сторону кентавра, до брюзжащей слюны мы с ним спорили, я настаивал на том, чтобы я один сходил проверил; Фуфу настаивал, что Иргону можно верить, и если я не верю коняге, то должен верить ему. Ну, я и сделал вид, что верю. Хотя совершенно не понимаю, почему химер встал на защиту того, кого хотел съесть. Странно как-то это. Пробравшись сквозь скрученные с шипами заросли и выбравшись на небольшую свободную полянку, я внимательно посмотрел на друга. Не могу больше, хочу знать. — Фуфу, — позвал я чудовище, и когда он посмотрел на меня вопросительно, спросил: — Почему ты доверяешь Иргону? Химер смутился, отвел все шесть глаз. Нет у него желания отвечать, видите ли. А мне что делать, а? Как себя вести? — Это дзынь, — спустя, казалось бы, целую вечности молчания робко ответил Фуфу. — Дзынь... Дзынь?! — я стремительно подошел к другу и, схватив его человеческую голову за подбородок, заглянул в глаза. Не найдя там и тени лжи, схватил кошачью, а следом и ящерную. — Вот же ж, гхыр! — у меня от удивления даже лапы подогнулись и я бухнулся на брюшко. — Как же так? А он что? Глупо спорить с тем, кто абсолютно уверен, что его впервые за несколько столетий посетил дзынь, я сам это еще не до конца пережил и осознал. А тут друг, еще и с кентавром. Жесть! — Не знаю, — помрачнел друг. — Я решил узнать, когда вернусь. — Почему? — не понял я, зачем тянуть. Это же дзынь! — Ты же знаешь, что если это не взаимно, я стану камнем, — безразлично склонив все три головы по-птичьи набок, ответил Фуфу. — А если бы я узнал, что он не чувствует того же, тогда бы не смог тебе помочь сейчас. Пока он не умрет. И это было правдой. У химер дзынь происходил несколько иначе. Во-первых, дзынь у химеры с другим существом часто безответный. Шутка природы, блин. Во-вторых, если так все же произошло, то от боли и тоски химера почти мгновенно становится каменным изваянием. И если статуя не повредится до того момента, как дзынь умрет, то химера вновь очнется и продолжит жить. И как Фуфу заметил, в таком состоянии он совершенно бесполезный. А еще он трусливый, как оказалось. Он просто боится, что все повторится, как в прошлый раз. Когда-то ему эльфийка отказала, а мой дядя с ним дружит не меньше моего, он сохранил статую. Каково же было мое удивление, когда на мое шестидесятилетие статуя ожила и потребовала пищи. Брр, вспоминать страшно. — Надеюсь, твои чувства ответны, — я поднялся и ободряюще сжал другу плечо, скорее лопатку, все же кошка. Фуфу посмотрел на меня печальными, с проблеском надежды глазами и кивнул синхронно всеми тремя головами. Вот я когда-то переживал, какое чудо получится от моего союза с мумией. Теперь вот чет подумал, не такое и ужасное, как потомки химеры и кентавра. Блин, да я даже представить не могу — как?! — Ладно, пора продолжать путь, — тряхнув головой, проговорил Фуфу, я кивнул и последовал за ним. Черт знает, сколько нам еще пробираться. Хотелось бы быстрее и без потерь. Не с нашей стороны, а со стороны «Коршунов». А еще меня очень беспокоил тот факт, что Иргон мало того, что может оказаться безответным дзынем, так вдобавок еще и предателем. Боги, защитите Араанга и Мишу. Пробирались мы еще несколько часов, благо что усталости нас не так просто одолеть. Но пока добрались до более-менее обжитых пещер, чуть кони не двинули. Предположив, что самый большой вход, с черепами на палках по сторонам, может быть входом в жилье «Коршунов», мы пошли туда. И вот не успели даже войти, как в нас выпустили паутину, копья и еще кучу всякой чертовщины. Вот же гостеприимство у народа. — Харе палить, мы с миром, — гаркнул я, уворачиваясь, и уже тише добавил: — Наверно. — Зачем явились? — спросил знакомый голос. Очень знакомый. — Дядя?! — округлил я глаза. — Ты-то тут что делаешь? Мой дядя, брат моего отца, то есть в принципе член королевской семьи, и его не видели уже давно. Ушел, когда выяснилось, что отец станет королем. Обиделся, наверное. — И это ты так племянника встречаешь? — взвился я, получив еще порцию паутины и уворачиваясь от нее. — Дарси, нехорошо так принимать друзей, — согласился Фуфу. — Ну, уж извини, — съязвил дядя, выходя из пещеры с копьем наготове. Следом за ним вышли еще трое: вампир, оборотень и тролль. Тоже вооруженные. — Не ожидал вас тут увидеть. Зачем пришли? — холодно спросил Дарси. Дядя мой был шикарным арахнидом. Высокий, сильный, с загорелой кожей, и белыми волосами, отличительная черта королевской семьи. На него столько паучих вешалось. — Че то, дядя, ты совсем не рад нашему приходу, — буркнул я, оглядывая его соратников. — Поговорить мы пришли, с главарем. Глаза дяди сузились. — О чем? Фуфу спокойно подошел к Дарси и рыкнул: — А ну, прекращай, в дом пусти, а там и поговорим. Где твои манеры? Фуфу умеет убеждать, ага, напором. Дядя отошел на несколько шагов и задумался. — Ладно, проходите, — смилостивился он и посторонился, давая знак своим тварям, чтобы пропустили. Те зашипели, заскрипели зубами, но посторонились. Какие нервные. В пещере было тепло и светло, все же сами по себе горы белые. В большом зале было все, чего только можно было пожелать: столы и лавки, провиант, костер, и много, большие кучи оружия. И вот нафига столько? Так же на стенах пещер виднелось довольно много дверей, ведущих непонятно куда. Нас проводили к одному самому большому столу и предложили выпить. Я принял бокал с напитком, но пить не торопился. За то Фуфу смело выдул сразу полбутылки, отказавшись от бокала. — Ну, так о чем ты хотел поговорить, Фуфу? — спросил дядя, обо мне, кажется, вообще забыли. Как неприлично. Я, между прочим, королевский наследник. — Вообще-то, — нагло встрял я, не привыкший к подобного игнору от дяди, — это я хотел поговорить с вашим вожаком. Дядя перевел на меня свои черные глаза с зеркальным отражением, смерил с лап до головы и обратно. Хмыкнул чего-то и пожал плечами. Эй, до чего ты там додумался? Надеюсь, только до хорошего. — Я главарь. Так что вы хотели? — холодно и, ой, как неприветливо, спросил Дарси. Ну вот что с ним случилось? Раньше мы были чуть ли не самыми лучшими друзьями, а теперь как-то не заметно. Словно он и вообще не рад меня видеть. А я еще ровнялся на него, тьфу. — Банде своей прикажи опустить оружие, — холодно и совсем не по-родственному гаркнул я, краем глаза видя, что на меня направлены десятки орудий. Очень неприятно. — Мы поговорить пришли, а не сражения искать. Дядя вновь остановил свой нерадостный взгляд на мне. — Значит, ты следующий король, — твердо и с долей сарказма прошипел он. Че-то мне это не нравится. Но я лишь кивнул в знак согласия. Раньше, когда дядя еще жил в нашей стране, когда у нас были отличные отношения, он вместе со мной мечтал, что я стану королем. Но теперь, кажется, он меня презирает за это. Что с ним вообще произошло?! — И почему же король арахнидов путешествует один? — искривляя губы в ядовитой усмешке, спросил Дарси. — Я не один, и пока еще не король, — так же холодно отвечаю я ему. — Хватит об этом, обо всем ненужном. Перейдем к делу сразу же, как только ты прикажешь своим тварям опустить оружие. Я упорный, и буду стоять на своем. Дарси пожал плечами и махнул рукой своей банде. Оружие тут же исчезло, впрочем, как и его носильщики. — Так о чем вы хотели поговорить со мной? — добродушно улыбнувшись, словно я прошел какую-то проверку, улыбнулся дядя, глаза стали теплыми и не скрывали радости от встречи. Он очень странный. — А это смотря, что ты знаешь о... — я многозначительно замолчал, глядя на дядю в упор. — Знаю о чем? — О проклятии мумий, — договорил я, боковым зрением отмечая, что Фуфу внаглую и спокойно ест все, что на столе, при этом не забывая попивать вино. Ну никаких манер. — О проклятии мумий, говоришь, — задумался Дарси. — Это не те ли, что живут недалеко от города Жэй? — Именно, — кивнул я, чувствуя, что терпение меня когда-нибудь подведет. Вот что он резину тянет? Сразу не может ответить, по морде наглой вижу, что знает что-то. Но почему-то говорить не хочет, тянет кота за хвост. — Ну так что? — спросил я, когда даже спустя минут пять Дарси все еще пребывал в задумчивости. Дядя выпрямился во весь рост, улыбка пропала, и он снова стал серьезным и сосредоточенным арахнидом, каким я его помнил в последний день перед расставанием. — Знаю. Но зачем тебе это? — снова спросил четырехсотлетний дядя. По его возрасту можно надеяться, что он все видел своими глазами, а не просто где-то читал. Хотя вряд ли. — Дзынь, — коротко бросил я. Глаза Дарси расширились от удивления, и я увидел по его лицу, что он сразу понял, о чем я говорю. Такой уж он паук. Теперь остается надеяться, что он поможет. Больше все равно некому.

***

И вот сидим мы втроем перед большим костром в пещере, Фуфу похрапывает, пуская слюни на пол и изредка похрюкивая. Дарси примостился рядом с ним, чешет его загривок, а я сижу и думаю, что хорошо у меня никогда не получалось и до сего дня, что же говорить о нынешней ситуации. В принципе, дядя пока не рассказал мне ничего нового, но ведь он еще не закончил рассказ. И что-то у меня предчувствие, что он мало меня порадует. — Есть одна ночь в несколько лет, когда мумии могут не бояться ходить как прежде, без ткани, не скрываясь, — тихо продолжил рассказ Дарси, я же кивнул, мол, знаю. — Но эта ночь обязательно дождливая, иначе они погибнут. Это когда-то они спокойно ходили под солнцем, правда, недолго, но все же. — Кто они такие? — спросил я, надеясь, что хоть дядя скажет. Он же умный, в конце концов. — Это тебе должен сам твой муж сказать, — развел руки в стороны паук. — Единственное, что могу сказать, они не русалки, это уж точно. Так что можешь запасаться бассейнами с водой, либо переезжать в более водоемные места страны. Что касается снятия проклятия... Дарси замолчал и задумался, глядя на огонь и почесывая Фуфу, что во сне дернул лапой. — Знаешь, я начал этим интересоваться только из-за того, что в нашем дворце стоит одна статуя, — вдруг признался дядя, у меня же глаза округлились. Я-то все же надеялся, что он был непосредственным участником тех времен. — Что?! Не смотри так на меня, — возмутился дядя, видя мой взгляд и прекрасно поняв, о чем я думаю. — Я не настолько стар... Как я уже сказал, я стал рыться во всем этом, только из-за статуи. Один наш мудрец рассказал мне, что статуя того существа живая, поэтому и хранится в труднодоступном месте, чтобы не повредили. И однажды она оживет. Мне стало жутко интересно, что там за статуя. Сразу определить я не могу, таких вот странных и самых подозрительных в моей памяти всплыло минимум десять. — Тот мудрец так же сказал, что это из-за проклятия та прекрасная девушка стала изваянием, — так круг сузился до семи. — Якобы она еще в первые дни после наложения чар посмела выйти из дома под солнце. Она просто не знала, что они уже прокляты. Вот уже более шестисот лет она стоит в нашем замке, ждет, когда снимут проклятия. Как мне рассказывали, она была одним из их послов. Таких изваяний очень много, но большинство статуй уже погибло, и даже если проклятие будет развеяно, их численность существенно не возрастет. За прошедшие столетия они почти вымерли. А тут еще и клятва этих кентавров. Киваю, давая понять, что я в курсе событий. — Так тебе удалось узнать, как разрушить чары? — я уже был в нетерпении, которое в ближайшее время просто накроет меня с головой. Что ж он так тянуть-то любит?! — Удалось, но я не знаю, насколько та информация достоверна, — опечалился Дарси. — Да говори ты уже, — вспылил я, готовый наброситься на родственника и встряхнуть, чтобы быстрее выложил инфу. — Куда торопиться? Ночь еще, — усмехнулся дядя, отлично зная мой характер. Издевается, сволочь. — Ладно-ладно, сейчас все расскажу. Как тебе, возможно, говорил Араанг — в ночь двухсотой дождливой луны сольются в экстазе два разных существа, что будут безгранично любить друг друга, и тогда часть проклятия потеряет свою силу. Но лишь часть. Я кивнул, невольно вздрогнув от воспоминаний, и почувствовал растущее желание сейчас же оказаться как можно ближе к своему мумию, обнять, поцеловать. Ум... Плоть, лежать! — Значит, ты любишь его? — спросил дядя, прожигая меня взглядом. — Ну, ясен пень, люблю, он же мой дзынь, — возмутился я. — И что? Ты ему говорил о своих чувствах? — Ну, нет еще, — смутился я, так как думал, признаюсь в первую брачную, когда увижу его во всей красе. Но чую, это еще не скоро будет. — Пойми, Лаки, дзынь это не любовь, это просто знак, что вы идеальная пара. Полюбишь ли ты его, зависит от тебя. И полюбит ли он тебя. Все не так просто. Как ты думаешь, почему у химер дзынь довольно часто безответный? — тепло посмотрев на Фуфу, спросил дядя. Философ, блин. — Природа просто дает им знак, что перед ними идеальная пара для них, но не дает гарантии, что чувства будут взаимны. Посмотри на Фуфу внимательнее. Кто такого полюбит? Да ему даже шанса не дадут. Грых, он прав. И Фуфу это отлично знает, поэтому откладывает момент истины с Иргоном. Потому что вновь боится быть отвергнутым. Что я могу сказать по этому поводу? Ничего. Я такой эгоист, что даже не обращал внимания на Иргона, ведь в случае чего вполне мог заметить его интерес к Фуфу. Но я заметил лишь интерес Миши к Араангу. Я даже не знаю, что сам мумий думает по поводу всего этого. А что я чувствую к Араангу? Вот сейчас мне его жутко не хватает, хочу обнять, поцеловать. Цветочки хочу ему дарить, в объятиях держать. Под луною ходить за ручку по берегу моря. Он вызывает во мне все самое хорошее пополам с самым плохим. Только ему я готов отдать душу, сердце и все восемь лапок. Разве это не любовь? Я понимаю, что он мой дзынь, и он ну просто самая идеальная пара для меня. Без него мне никакой жизни не будет. Нет, я его определенно люблю! Вот вернусь, сразу же признаюсь. И постараюсь измениться, ну насколько это вообще возможно в моем случае. Ох, если так рассуждать, то получается, что мумиё меня может и не любить?! Нужен ли я ему со своим предложением сердца и лап?! Не! Не! Нет!!! Я против! Я нужен ему, нужен!!! — Я понял, — помрачнев, кивнул я. Вот же родственничек, умеет настроение испортить своими думами. — Дальше рассказывай. — Слушай, — снисходительно кивнул Дарси и посмотрел на огонь. — Той ночью должно было распасться заклятие на землях мумий. Но что касается другой его части, самой важной... — В последнюю белую ночь столетия тот, кто смерть в себе носит, откроет черную шкатулку, снимет проклятие с детей тех, что рождены водой. — Это все, что мне удалось узнать из летописей. Так что тут придется много сил приложить. Во-первых, нужно найти две шкатулки. Оп-па! Это он о чем? Что за шкатулки? Где они? — После того как ты их найдешь, — а я не знаю где их искать, только приблизительно, — тебе нужно открыть одну. Но я так же не знаю, какую, и чем грозит открытие не той. Бли-и-ин!!! Вечно все с подвохом. Чтоб того мага, что наложил проклятие, скрутило в ленту Мебиуса. — И вот когда ты откроешь нужную шкатулку, в назначенное время, ты снимешь проклятие, — договорил дядя, серьезно глядя на меня. А у меня, по-моему, лицо было ужаснее, чем у Фуфу, и все из-за потрясения от информации. Так, но надо собраться, что он там говорил, нужная шкатулка и открыть ее следует в определенное время. Основу я вроде понял. Но толку-то. — Где? Когда? Как узнать? — спросил я, уже думая и гадая, что мне делать, надо ли разрабатывать план. — Я же сказал, что только предполагаю, где шкатулки могут быть. Замечу, что они в разных местах, и спрятаны не в соседней комнате. Да и достать их не так просто. Во-вторых, как узнать, которую из них открыть, я не имею ни малейшего представления... Хотя читал что-то об этом, — встрепенулся дядя и, подскочив, кинулся к одной из многочисленных дверей. Пошумев там пару минут, вернулся и протянул мне тетрадь в кожаном переплете. — Что это? — поинтересовался я, принимая тетрадь и оглядывая толстые пожелтевшие листы, в потертой обложке из коричневой кожи, перевязанные серой веревочкой. — Тут все мои записи. И есть среди них один интересный листок, я не смог его прочесть, но все же украл, так как думаю, он не просто так лежал в книге. Потом посмотришь и, возможно, найдешь способ прочесть его. Если на нем написано или нарисовано то, что я думаю, это поможет тебе открыть нужную шкатулку. Что касается времени, то у тебя не больше месяца. Последняя белая ночь лета — то время, когда ты сможешь снять проклятие. Где, по моему представлению, могут быть шкатулки, я сейчас объясню. Н-да, мало, очень мало инфы и времени. Хорошо, если к первому дню осени мы найдем хотя бы эти шкатулки. Прости, маман, но меня не жди, ни на свадьбу, ни в течение месяца. Вот же ж попали! — А где именно нужно будет открыть шкатулку? — задал я еще один интригующий вопрос и посмотрел на дядю, что тут же помрачнел. — На жертвенном алтаре в их храме, что затонул уже более двухсот лет назад. Обрадовал! Я ж плавать не умею, ну разве что только топором. Ага, и сразу на дно. Сколько же еще сюрпрайзов меня ждет? А сколько бы ни ждало меня впереди неожиданностей и подлостей богов, я все сделаю ради Араанга. Все!!!