Enjoy the dark

Знаете, как выглядит пустота? Абсолютно никак. Она просто есть, но ее как бы нет. И все это — сплошной замкнутый круг, которого, по сути, тоже не существует. Все вокруг так хрупко — мир, который мы придумали сами, настолько хрупок, что боишься прикоснуться, ведь он разобьется тысячами осколков, которые будут смешаны с песком сломанных мечтаний. И ведь так просто стоять здесь, посреди пустоши, а под ногами пепел. Пепел жизни, который когда-то был тем, что дарило нам надежду. Последние ее крупицы сейчас хрустели у меня под тяжелыми ботинками. А что значит надежда для мертвых? Абсолютно ничего. Ее не существует, как и самой смерти. Все это — выдумали мы сами. Ведь нам нужна какая-то структура в голове. «Жизнь — Парад — Чистилище». Людям нужно это. Нужно во что-то верить. Знать, что их ждет в будущем. Это дает им... Надежду? Да, смерть — это именно их надежда. Надежда на то, что в этом мире не все так просто, бесполезно и бессмысленно. А что такое Надежда для тех, кто застрял между мирами? Ничего. Пыль пустых слов. Но ничего более. — Джи, как ты? Майки был такой родной и таким близким. Хотелось просто уткнуться в его рубашку и заплакать. Рыдать, раздирая глотку, чтобы вся желчь вышла и осталась лишь пустота. Он явно не заслуживает молчания, но и большего я дать не могу. Братец это понимает и ничего более и не требует. Ему сейчас тяжело. Всем нам сейчас тяжело. Фарфоровые пальцы обвились вокруг моей ладони и мне вдруг стало так тепло... У Элизабет всегда было это живое тепло. Такое неповторимое и нежное. Быть чужим в своем доме — слишком неправильно для этого мира. Словно крысы, вынуждены прятаться в тайном подземном туннели и слышать, как эти твари ползают наверху, по нашей земле, кое-как передвигая огромными и мерзкими телами. Лишь шуршание земли под их тельцами — больше нам слышать не удавалось. Хотя, нет. Примерно раз в час я слышал такой писк, от которого лопаются барабанные перепонки. Это их язык? Ну что ж, весело. Они что-то ищут, что-то такое, чего мы не знаем. Или же они ищут нас — стражей душ Парада. — Почему вы нам раньше не рассказали? — Нельзя было. Голос Фрэнка шел наперекор мелодичному тембру Лизы. — Даже если бы мы и знали, то что бы это изменило? Ничего. Мы бы все равно сидели здесь. Всегда любил Майки за его твердость и уверенность. Мало кто смог так резко прекратить спор между этими двумя. — Но что им нужно? Зачем им... Мы? — Не думаю, что мы их интересуем, Джи. Умерших на Параде стало мало. Уверен, они в этом замешаны. — Ты хочешь сказать, что они... — Да, Джерард, именно это. Снова молчание. Только другое — тяжелое, и страх держал этот купол в своих крепких тисках. Но мы так и сидели, прислушиваясь к шуму на поверхности. А что нам еще оставалось? Ничего больше. Лишь сидеть под властью страха и дрожать от каждого шороха, словно лист калины осенью. У меня была идея спрятаться на озере, но, увы, пещера была не та. И Фрэнки запрещал мне говорить о магическом источнике по каким-то своим причинами. Но сейчас это было даже не важно. Но даже сейчас в сердце каждого из нас тлел последний огонек хрупкой надежды. Иначе бы не спасались, не защищали друг друга так отчаянно. Было бы проще раскинуть руки в стороны перед опасностью и сдаться. Позволить стать лишь воспоминаниями на этом кладбище. Шум на поверхности стал громче, слышалось, как земля ломается под этими тяжелыми от злобы телами. Мои легкие сжимались, а сердце отчаянно билось птицей в грудой клетке. Тихие всхлипы, вызванные паникой, Элизабет заставляли мое сердце разрываться. Шум наверху прекратился слишком резко. Мать Война уже открыла рот, чтобы заорать в страхе, но Фрэнк быстро закрыл ей рот своей ладонью. В этот момент мне хотелось выбежать перед этим чудищем, отдаться ему на съедение. Возможно, мной оно насытиться. Я готов сделать все лишь бы не видеть этого ужаса в глазах, не слышать эти отчаянные всхлипы, не видеть этот панический блеск в глазах. Тогда бы моя боль прекратилась раз и навсегда, но я обязан их защищать — это мой долг. Моя мать умерла не зря, я должен доказать всем, насколько мы сильные. Всхлип Лизы был слишком громкий, он прорезал зловещую тишину насквозь. Там, наверху, движение в мгновение прекратилась. Кажется, я начал слышать, как бьется сердце Фрэнка. Его губы были чуть приоткрыты и дыхание тяжелыми рывками выходило из напряженных легких. Ладонь все также крепко прижимал к губам Элизабет, а та с силой зажмурила глаза, и я видел, как серебреной струйкой слезы блестят на ее щеках. Я хочу, чтобы это был сон. Я хочу проснуться от запаха оладий и от песни синицы за окном. Жаль, что это слишком призрачно, чтобы быть сладкой правдой. Земля над нами начала осыпаться, словно ее кто-то или что-то рыл. И все мы знали, что это значит. Темно-коричневые куски падали на наши головы, но никто даже не смел обратить внимание на это. Когда страх владеет твоим разумом, то уже просто не замечаешь происходящего вокруг. Есть конкретная цель, а остальное размывается на этом фоне. Черно-смольное щупальце было все ближе к Майки. Мне хотелось просто защитить его сейчас. Схватить эту инопланетную дрянь и оторвать, пусть оно убьет меня, я согласен на это, только пусть этот кошмар прекратился для них. Братишка, вжался в земляную стену, казалось, он хотел просто стать одним целой с землей. Рот зажал ладонью, Майки даже не дышал. Лишь грудь приподнималась, и тихий стук сердца эхом раздавался в раскаленном воздухе. Это «нечто» отстало от моего брата и медленно приблизилось к Матери Войне, та закрыла свой нос и губы ладонями. Веки крепко сжаты, но даже так я вижу, что на щеках блестит серебренная лента слез. Оно слишком близко, и девушка отчаянно пыталась отползти дальше от этой инопланетной дряни. Мои легкие сжались в страхе. Нет, только не ее. Ни за что. Я не позволю. Щупальце практически коснулось ее щеки, когда я бросил маленький камешек рядом с собой. Теперь это было рядом со мной. Но нет, я не чувствовал страха, пусть заберет меня, но только не их. За это мгновение я успел посмотреть в глаза каждому. Страх, отчаяние, благодарность, искорки надежды — это все переливалось в радуге цветов в их глазах. В этот момент я чувствовал лишь то, как мое сердце, словно отпрянуло ото сна и сбросило с себя всю гниль, которой успело покрыться за это время. Я был им нужен. Я еще нужен кому-то. Но я был готов, готов сейчас забыть все тайны и секреты, отдаться полностью смерти, второй моей смерти. Ведь эта мерзкая дрянь уже все ближе к моей шее. Скользкий кончик прошелся по коже, и ничего, кроме отвращения и странного облегчения, я не чувствовал. Да, сейчас должно все закончиться. Я уже подготовился морально. Оно поднимается все выше по шее, оставляя за собой мерзкий след слизи. Я готов вытерпеть это унижении, ну же, забери меня, убей! Что-то длинное и мокрое начало обвиваться вокруг моей шеи. Сделай же это быстрее, прошу. Удар в плечо — и я буквально отлетаю и сильно ударяюсь плечом о земляную твердь. На моем месте уже Фрэнк. Ох, нет, только не это... Только не он! Но поздно. Чернильное щупальце уже обвилось вокруг его живота, и он лишь улыбался мне, честно и искренне, прежде чем пришелец рывком забрал его. Никто не посмел сдвинуться с места и сказать хоть слово. Но я уже не видел их лиц и глаз — пелена слез толще этой реальности. Только дикий, писклявый звук донеся сверху.