Гарри устало уселся на камень. Сил не хватало даже на то, чтобы снять с плеча мешок и достать лембас. В метрах трех от него, так же тяжело дыша, устроились Фродо и Сэм. Был третий вечер с того дня, как они бежали от товарищества, насколько они могли сосчитать: они почти утратили счет часам, во время которых карабкались и пробирались среди голых склонов и скал, иногда возвращаясь, так как обнаруживали, что дальше пути нет, иногда открывая, что шли по кругу и были в этом месте несколько часов назад. Но в целом они упрямо пробивались на восток, держась как можно ближе к внешнему краю этой необычной, запутанной, холмистой страны. И всякий раз они обнаруживали, что внешний край, крутой, высокий, совершенно непроходим и хмуро смотрит на расстилающиеся далеко внизу равнины, за их неровными краями лежали серовато-синие болота, где ничего не двигалось, и не было видно даже птицы.
- Так почему ты пошел с нами? Что это за медальон?
Голос Сэма заставил Гарри оторвать взгляд от земли под своими ногами и посмотреть на хоббитов долгим взглядом. Пожалуй, им можно рассказать. Да, можно. У них один путь, одна цель. И будет лучше, если между ними не будет тайн.
- В моем мире, - тихо и негромко начал Гарри, заставив двух хоббитов что есть силы навострить уши, - есть не только добрые волшебники. В нем есть и злые, жадные до власти, готовые на все ради достижения своих надуманных идеалов.
Как вы уже знаете, в мире волшебников есть особая каста – чистокровные волшебники. Для этих «аристократов» родословная превыше всего. Часто случается, что от такой семьи остается только громкая фамилия и парочка семейный реликвий, которые они не могут продать из-за гордыни, даже если при этом они будут умирать с голода.
Эта история берет начало как раз из такой семьи. Некогда богатая, она славилась тем, что имела кровное родство с самим Салазаром Слизерином, одним из основателей школы, в которой я учился. Но это семья растеряла все свое имущество и жила в нищете. Но вот высокомерия своего не утратила.
Девушка из этой семьи влюбилась в простого, но красивого маггла. И боялась сказать об этом отцу. Но однажды, я упущу малозначительные моменты из этой истории, она напоила этого маггла водой, в которое добавила приворотное зелье. Они поженились, и вскоре девушка забеременела. Решив, что ребенок привяжет к ней мужа получше всякой магии, она перестала поить того зельем. Но она ошиблась. Очнувшись от наваждения, маггл бросил ее.
Ребенок родился в сиротском приюте. И через час после рождения он стал сиротой. Перед смертью мать успела сказать сёстрам, принимавшим роды, что мальчика следует назвать Томом в честь его отца, а фамилию дать — Реддл.
Он вырос в том же приюте, где и родился, среди магглов. Но если бы кто-то из взрослых волшебников увидел его в детские годы, то мог бы справедливо сказать, что из него вырастет необычайно сильный волшебник – и не прогадал бы. Когда Тому Реддлу ещё не исполнилось одиннадцати лет (тогда он ещё не знал о том, что он волшебник), он вполне сознательно экспериментировал с магией, правда, не зная, что это магия. Он умел перемещать предметы, не дотрагиваясь до них, а также управлять животными без предварительной дрессировки и организовывать неприятные ситуации для детей из приюта, которые его раздражали.
И когда ему сказали, что он волшебник, Том не удивился – он знал, что особенный. Он отправился в школу, поступил на факультет Слизерин – туда, где учатся Трейси, Дафна и Малфой – и был лучшим учеником школы в течение всех семи лет учебы.
Ещё во время учёбы в Хогвартсе Том собрал вокруг себя группу преданных ему единомышленников, которые стали предшественниками Пожирателей Смерти – сторонников, разделяющих его взгляды. Тогда же он придумал себе новое имя вместо имени презираемого им отца-маггла, которым его назвала мать: Лорд Волдеморт.
Он желал власти, желал постичь тайны темных искусств, в чем преуспел… Но была вещь, которая его пугала. Смерть. Он считал себя выше нее. И он нашел способ ее обыграть.
Не знаю, как в вашем мире, но в нашем магия способна на невероятные вещи. Как и хорошие, так и до невозможного ужасные. Волдеморт достиг желанного бессмертия. Для этого ему пришлось… раскромсать собственную душу на куски и заточить ее в какой-то предмет.
Гарри поднял взгляд на хоббитов, которые уставились на него во все глаза. Неужели он сам выглядел так же, когда впервые услышал об этом?
- Не спрашивайте, как он это сделал. Я не знаю. Знаю лишь, что это необычайно болезненный процесс – разрывать душу на две части. Но Волдеморту было мало двух половин. Он истерзал свою душу на семь частей, заточив их в различные предметы. Причем не всякие там мелочи, а в весьма ценные в моем мире исторические предметы. Разве что за исключением его дневника…
Он стал величайшим темным волшебников всех времен, держал в страхе всех. У него были верные сторонники. И были враги, которых он стремился уничтожить – Орден Феникса, который возглавлял бывший директор моей школы, Альбус Дамблдор. Он был единственным, кто мог противостоять Волдеморту по силе.
Не буду говорить, при каких обстоятельствах, но до Волдеморта дошло пророчество, в котором говорилось о неком мальчике, что мог сокрушить Темного Лорда. Тогда он решает убить мальчика раньше, чем тот вырастет и пророчество исполнится. Под параметры подходило только двое детей. И Волдеморт решает, что этот мальчик – я.
Гарри увидел, как Сэм от удивления аж рот открыл, но не стал останавливаться, желая поскорее закончить свою историю. Ему было неприятно даже упоминать темного волшебника в этом неоскверненном его злодеяниями мире.
- Он убил моих родителей, но не смог убить меня, - Поттер поднял руку, убирая со лба волосы, открывая шрам в виде молнии. – Это все, что осталось у меня после той ночи. Мне был всего год. Он не смог убить меня – заклятье обернулось против него самого, превратив в бесплотного духа.
Я тоже вырос среди магглов, у родственников, не зная, кто я есть на самом деле. В одиннадцать я поступил в Хогвартс, познакомился с Роном и Гермионой. И в первый же год в школе я встретился с его духом. И опять победил. Мне повезло, сильно повезло. Как повезло и на втором курсе, когда я уничтожил дневник Реддла, еще не зная, что это один из крестражей.
Но три года назад, Волдеморт возродился. И Дамблдор стал искать то, что могло бы окончательно погубить Темного Лорда – созданные им крестражи, хранившие в себе часть его души.
Этот медальон – один из них. И я должен его уничтожить. Ибо ни один из нас не может жить спокойно, пока жив другой…
Последнюю фразу парень произнес почти шепотом, поглаживая пальцем гладкую поверхность медальона. Пусть он рассказал не все и не до конца ясно. Он был уверен, что у Фродо и Сэма возникло много вопросов. И он был благодарен, что хоббиты не стали их задавать. Они поняли. Гарри увидел этот огонек в глазах Фродо.
Он представлял, что за ношу он нес.
Они и правда были похожи…
- Думаю, мы можем немного продлить наш привал и отдохнуть, как следует, - негромко сказал Гарри, посмотрев на первые звезды, что зажглись на темном покрывале неба. Фродо и Сэм, изрядно утомившиеся за время пути, охотно его поддержали. Поттер вызвался дежурить первым, но, когда хоббиты уснули, парень сам не заметил, как сон сморил его. Усталость была слишком безжалостным врагом, на борьбу с которым у него совсем уже не осталось сил.
Тишину, что окружала сон трех утомившихся путников, нарушил едва различимый, отдаленный звук падающих камней. Худое, изнеможденное существо, чьи глаза тускло сверкали в свете луны и звезд, продвигалось вперед, по скалам, жадно всматриваясь в одного из путников. Голлум чувствовал, слышал зов, исходящий от Кольца. Оно звало его, манило, просило – нет, требовало! – забрать его. И он не мог противиться его зову. Не мог и не хотел. Это было сильнее его – и он отдавался этой силе, позволяя полностью покорять волю и разум. Он давно уже ей покорился.
Цепляясь тонкими бледными пальцами за мельчайшие выступы, он, подобно зверю, выслеживающему добычу, подкрался к путникам. Кольцо… Совсем рядом… У темноволосого хоббита. Грязный, мерзкий хоббит! Он не достоин касаться его Прелести! Чувство всепоглощающей ненависти заполнило все его существо, заставляя оскалиться. Убить, перегрызть горло, забить камнем… Что угодно, но вернуть Прелесть!
Фродо, словно интуитивно чувствуя что-то неладное, заворочался во сне, и через ворот его рубашки выскользнула цепочка с Кольцом. Мягкий перелив света звезд на его золотой грани стал для Голлума сигналом. Оттолкнувшись от скалы, он прыгнул на хоббита, скалясь.
Гарри проснулся, словно от толчка, словно какие-то высшие силы нарочно потревожили его сон, заставляя открыть глаза и взглянуть на реальность. И первое, что увидел парень – была темная тень, прыгнувшая на Фродо. Не думая, действуя скорее машинально, он вскинул руку с палочкой, которую всегда в последние дни держал наготове, и светло-голубая вспышка заклинания откинула Голлума обратно к скале.
Шум заставил двух хоббитов проснуться. Сэм, пусть и спросонья, соображал куда быстрее Гарри и Фродо, что еще пребывали в растерянности. В голове у хоббита сформировалась единая мысль, что пробудила его к действиям – на Фродо хотели напасть. Это существо хотело навредить его доброму мастеру Фродо. Эта мысль разозлила Сэма. Он резко встал и в два прыжка оказался у основания скалы. И прежде чем Голлум смог встать, Сэм был уже на нем. Но он тут же заметил, что с Голлумом, даже захваченным врасплох, не так-то легко справиться. Прежде чем Сэм успел ухватиться, длинные руки и ноги обхватили его мягким, но невероятно сильным объятием, холодные и влажные на ощупь пальцы подбирались к его горлу. Острые зубы укусили его в плечо. Все, что Сэм смог сделать, это ударить своей круглой твердой головой в лицо противника. Голлум зашипел, сплюнул, но не выпустил его.
Дела Сэма были бы плохи, если бы он был один. Гарри крепко сжимал палочку в руках, но боялся применить заклинание, опасаясь попасть в хоббита. Но к Сэму подбежал Фродо, вытаскивая из ножен Жало. Левой рукой он отвел назад голову Голлума за тонкие прямые волосы, вытянув его длинную шею и заставляя взглянуть бледными злобными глазами в небо.
- Голлум! - сказал он. - Это Жало. Ты его видел уже однажды. Отпусти, или почувствуешь его укус. Я перережу тебе горло.
Голлум разжал руки и ноги и лежал как сморщенная тряпка. Сэм встал, ощупывая плечо. Глаза его гневно горели, но он не мог отомстить за себя: его жалкий враг лежал у камней и хныкал.
- Не бейте нас! Не позволяйте им бить нас, моя прелесть. Они не повредят нам, хорошие маленькие хоббиты! Мы не делали им ничего плохого. Мы так одиноки, Голлум. Мы будем хорошими с ними, очень хорошими, если они будут с нами добры, да, да!
Гарри с удивлением взирал на это существо, испытывая странную смесь жалости и отвращения.
- Он все время шел за нами, - мрачно констатировал Поттер. Странно, со всеми этими заботами и беспокойными мыслями о том, где сейчас его друзья, парень совсем забыл про их «преследователя».
- И что же с ним делать? - спросил Сэм. - Я думаю, связать, чтобы он не мог за нами шпионить.
- Но это убьет нас, убьет нас, - захныкал Голлум. - Жестокие маленькие хоббиты! Связать нас в этой холодной жестокой земле и оставить нас, Голлум, Голлум...
Слезы потекли по его лицу.
- Нет, - сказал Фродо. - Если мы должны убить его, то нужно убить сразу. Но мы не можем этого сделать. Бедняга! Он не причинил нам вреда.
- Но явно собирался! Сомневаюсь, что он рвался к тебе с дружескими объятиями, – с сарказмом отозвался Гарри, хотя и был согласен с тем, что убивать это существо не стоит.
- Но он же не сделал того, что собирался, - твердо возразил Фродо, которому показалось, что он слышит, очень отчетливо, но как бы издалека, голоса из своего прошлого.
" - Какая жалость, что Бильбо не убил это подлое создание, когда у него была такая возможность!
- Жалость? Да, жалость остановила его руку. Жалость и милосердие: не убивать без необходимости.
- Я не чувствую никакой жалости к Голлуму. Он заслуживает смерти.
- А некоторые умершие заслуживают жизни. Можешь ты дать им ее? В таком случае не будь слишком скорым в осуждении на смерть. Даже мудрец не может предвидеть все последствия."
- Я по-прежнему боюсь, - сказал Фродо, но опуская меч. - И все же, видите, я не трону это создание,- Голлум воодушевленно закивал головой, услышав, что ему ничего не грозит. - Мы не убьем его, но и не позволим ему уйти. Он полон злобы. Пусть он пойдет с нами. Так мы сможем за ним присмотреть. Но ты, - он посмотрел на Голлума, - должен помочь нам. Одно доброе дело влечет за собой другое.
- Да, да, - сказал Голлум, садясь. - Мы пойдем. Найдем для них безопасные дороги в темноте, да, найдем. А куда они идут, мы удивляемся...
Он посмотрел на них, и на мгновение в его глазах слабо блеснул хитрый огонек.
Сэм с Гарри переглянулись, не до конца одобряя решение Фродо, но спорить не стали. Это его путь к Горе, они лишь сопровождающие и помощники.
- Надеюсь, мы не пожалеем об этом, - тихо проворчал Сэм, отпуская Голлума и потянувшись к своему рюкзаку за веревкой.
***
Просыпаться от того, что тебе в ноздри ударяет омерзительный запах – не самое лучшее, что случалось в жизни Трейси. Точнее даже, далеко не самое лучшее. Но, помимо запаха, девушку порядком насторожило, что ее как-то странно трясло. Голова и ноги то и дело беспомощно болтались, когда вот талию перехватило что-то крепкое. Открыв глаза, Девис недоуменно уставилась на мелькавшую перед ее носом чью-то филейную часть, прикрытую грязной, порванной повязкой, и кривые, изрезанные множеством шрамов серые ноги. Понимая, что ничего не понимает, девушка нахмурилась и кое-как вскинула голову, желая оглядеться. Ее явно кто-то куда-то тащил, небрежно перекинув через плечо, словно мешок картошки. Но вот кто тащил и куда пока оставалось не ясным.
Проморгавшись, Трейси мотнула головой, откидывая прядь волос, что закрывала обзор и… закричала. Закричала, что хватало сил, во все легкие, увидев мерзкое, отвратительное существо, что оскалило гнилые зубы, глядя на нее. Рука, что удерживала ее талию, грубо встряхнула слизеринку. Должно быть, от нее хотели, чтоб она замолчала, но девушка завопила еще громче, осознав, кто ее тащит на себе.
- Заткнись! – прорычал орк, что шел следом за тем, что нес ее, и с силой ударил Девис по лицу. Резкая боль, пламенем объявшая щеку, заставила девушку до боли прикусить губу, сдерживая крик. Она жалобно всхлипнула, чувствуя, как на глаза набегают слезы. Она вспомнила. Вспомнила, что произошло. Орков, нападение… Но где она? Зачем эти твари похитили ее? И Гермиону, Пиппина и Мерри?
- Трейси! Ты очнулась! – услышала она в стороне радостный возглас одного из хоббитов, за которым последовал болезненный вскрик, послужившим наказанием за нарушение порядка пленниками.
- Всем молчать! – послышался грозный рык орка, что вел отряд, заставивший Трейси нервно сглотнуть. Она, как могла, вертела головой, стараясь увидеть своих друзей и убедиться, что с ними все в порядке, но все, что она видела – это толпу орков, что окружала ее, и поля, через которые их несли.
Где они? Почему их не убили? Зачем их куда-то несут? Девис передергивало от отвращения, стоило ей подумать о том, что какая-то отвратительная тварь сейчас несет ее на себе, но, как ни странно, это не пугало ее так, как должно было. Какое-то приятное тепло промчалось от руки до сердца, согревая и давая надежду. Кольцо, что дала ей Галадриэль. «Оно поможет бороться со страхами…» Голос Владычицы Лориена донесся до нее, словно издалека, но он помог слизеринке взять себя в руки и не впасть в панику.
Куда бы их не несли, скоро она узнает куда. И бояться пока нет смысла – она и ее друзья явно нужны живыми. Пока.
Девушка закрыла глаза, желая вновь погрузиться в беспамятство. Это было бы сейчас лучшим спасением. Но сознание не желало покидать ее, а сон так и не приходил. И все, что ей оставалось, так это слышать свист ветра, короткие переругивания орков на их темном наречии и лязг доспехов.
Спустя пару часов к этим звукам добавился еще один – тихое, размерное журчание вод. Река или, скорее всего, небольшой ручей. Девушка вздохнула, желая насладиться этим звуком, но неожиданно крики и переругивание орков усилилось.
- Мы пойдем короткой дорогой и доставим пленников хозяину! – шипел один орк. – Я командир отряда и я решаю!
- Ты командир своего отряда – вот им и командуй! Мне велено доставить девчонок, и я не хочу рисковать! Их могут искать, - рычал ему в ответ другой.
- Мы двигаемся быстро, нас не догнать! Ты…
Дальше слов она не разобрала – орки перешли на свое наречие, шипя и переругиваясь. Беспокойно оглядываясь, Трейси наконец увидела на плече у одного орка Гермиону, что с тревогой смотрела на слизеринку. Встретившись с Девис взглядом, гриффиндорка слегка покачала головой, и Трейси оставалось только догадываться, что значил этот жест.
Раздался звук скрещенной стали, что заставил девушку вздрогнуть. Орки ругались и, видно, исчерпав все доступные аргументы, перешли на более понятный им язык – язык силы. Звук борьбы пугал, орк, что нес ее, что-то выкрикивал, и Девис опасалась, как бы он не бросил ее на землю и не пронзил ятаганом, которым размахивал в руке.
В следующий момент все стихло. Борьба прекратилась, лишь два голоса что-то презрительно бросили друг другу, и отряд вновь пришел в движение. Орки пошли вдоль речки, ступая по воде, не желая оставлять следов.
- Гермиона! Трейси! – донесся откуда-то сбоку крик Мерри и Пиппина.
Девушка вскинула голову, игнорируя резкую боль в шее. Она увидела хоббитов, что сидели на закорках у двух орков. И эти орки, вместе с доброй частью отряда уносили ее друзей в другую сторону.
- Что? – только и смогла выдавить девушка. Отряд разделился? Зачем?
- Что происходит? – выкрикнула рядом Гермиона, тоже недоумевая, почему орки пошли разными путями, унося хоббитов в одну сторону, а волшебниц – в другую.
- Куда вы нас несете?! – в отчаянии крикнула Трейси, ударив кулачком спину орка, что нес ее.
Ответом ей была очередная пощечина, от которой во рту появился привкус крови.
***
- Я…Сейчас… Умру… - едва смогла выдавить из себя Дафна, с трудом перебирая ногами.
- Кто тебе позволит! – хмыкнул Гимли и слегка подтолкнул ее, прося ускорить темп. Они со слизеринкой бежали в самом конце их небольшой группы, что растянулась на весьма приличное расстояние. Впереди бежал Арагорн, что без труда читал следы орков, и указывал остальным направление. Рядом с ним держался легкий и быстроногий Леголас, который даже не выглядел уставшим и словно дразнил всех прочих своим бодрым видом. За ними, отставая метров на пятнадцать, следовал Боромир, то и дело оглядываясь назад, чтобы убедиться, что с Гринграсс все в порядке. Он был глубоко благодарен девушке за свое спасение, понимая, что та буквально вытащила его из лап смерти, отчего его отношение к слизеринке враз круто изменилось. Из интересной попутчицы она стала ему чуть ли не младшей сестрой, за которую мужчина переживал.
В метрах двадцати от Боромира держался Рон. Он не мог похвастаться шикарной физической подготовкой, но мысль о том, что Гермиона в опасности, что она в лапах этих мерзких орков, безоружная, придавала ему сил, прогоняла даже мысли об усталости, которая, все же, неумолимо плела вокруг парня свои сети.
И, вдалеке от всех, плелись Дафна и Гимли. Гринграсс казалось, что гном, несмотря на то, что бег ему категорически не нравился, мог бы двигаться быстрее, но нарочно держался рядом с ней.
Уже вторые сутки они были в пути, пытаясь нагнать отряд орков, что унес Гермиону, Мерри, Пиппина и Трейси. Пару часов назад Арагорн нашел среди стоптанной земли зеленую брошь в виде листа. Такую же, что была на плащах у каждого из них. Это был знак, что их друзья живы и что они верят и надеются на их помощь.
Дафна, заплетаясь в собственных ногах, споткнулась и упала, уткнувшись лицом в приятно пахнущую опавшую хвою и листья. Она тяжело дышала, жадно хватая ртом воздух. Легкие горели и казалось, что еще немного, и ее сейчас стошнит. Желудок сжался, сердце быстро колотилось в груди, а мышцы ног и рук дрожали. Все ее тело протестовало против этой продолжительной погони.
- Эй, вставай! – Гимли, протянул ей руку, желая помочь девушке встать, но у той не осталось сил даже на то, чтобы ответить что-либо. Все ее тело содрогалось от крупной дрожи, мышцы, не привыкшую к физическим нагрузкам, словно в болезненной агонии сжимались, ныли, заставляя слизеринку чувствовать себя совершенно беспомощной. Она понимала, что должна встать, должна продолжить бег. От этого зависела жизнь ее лучшей подруги, жизнь Гермионы и хоббитов. Но она не могла. Возможности ее тела шли в разрез с ее желаниями.
- Нужен привал, - услышала она голос Боромира, что, увидев заминку, вернулся и теперь сидел возле девушки на корточках, осторожно поглаживая ее по спутанным светлым волосам.
- Мы не можем! – Рон тяжело дышал, опираясь рукой на ствол дерева. – Мы должны… нагнать…
- Ты сам сейчас свалишься с ног! – отрезал Боромир. – И мы не можем оставить Дафну в таком состоянии. Ей нужен отдых.
- Изнеженная аристократка! Лучше бы мы оставили ее у реки! – сердито бросил Уизли, которого мысль, что из-за блондинки он может не успеть помочь Гермионе, приводила в бессильную ярость. Его подруга там, неизвестно где, в плену, а эта изнеженная слизеринка только мешает им всем!
- Не смей так говорить! – чуть ли не прорычал Боромир, сверкнув глазами в сторону гриффиндорца.
Дафна, продолжая судорожно глотать ртом воздух, отчаянно желала провалиться сквозь землю. Она понимала чувства Рона, понимала, что им движет, и не сердилась на парня. Она всеми фибрами души ненавидела себя за свою слабость. Ненавидела себя за свой жалкий, бесполезный вид. За то, что из-за нее другие не могут спешить на помощь друзьям. За то, что если что-то случиться с хоббитами, Трейси или Гермионой – это будет ее вина. Слабая, беспомощная, жалкая… Лучше бы они и правда оставили ее у реки! Так было бы лучше для всех.
- Мы их не догоним, - тихо сказал Арагорн, слегка качая головой, с грустью глядя на девушку.
- Но ведь орки тоже останавливаются в пути! – возразил ему Гимли.
- Оставьте меня… тут… - смогла выдавить из себя Гринграсс, не поднимая головы, продолжая вдыхать запах хвои, что приятно щекотала лицо. Так будет правильно. Надо исправлять ошибку. Без нее их небольшой отряд будет двигаться намного быстрее.
Ее никто не услышал. Никто, кроме Леголаса.
- Оставь эти мысли! – неожиданно твердо и сурово сказал он, присаживаясь рядом с девушкой и, положив ее голову себе на колени. – Мы тебя не бросим.
- Отбрось этот страдальческий героизм! – недовольно сказал Боромир, догадавшись, что там промямлила слизеринка.
- Мы отдохнем до утра. Надеюсь, этих часов тебе хватит, что продолжить путь, - сказал Арагорн, бросив беспокойный взгляд на ночное небо. Как бы он сам не хотел продолжить путь, опасаясь, что со временем след станет не таким четким и ясным, но оставить члена товарищества, к тому же еще и девушку, одну… Этого он даже в мыслях не допускал!
Дафна не смогла ничего ответить. Мягкие касания Леголаса, что осторожно растирал ей руки и плечи, успокаивали ее и девушка быстро погрузилась в сон.
Рон, Гимли и Боромир так же вскоре уснули. Только эльф и Странник не спали, чутко вслушиваясь в ночную тишину.
- Я сомневаюсь, друг мой, - негромко сказал Арагорн, покуривая трубку.
- В чем?- так же тихо спросил Леголас, боясь лишний раз пошевелиться, дабы не потревожить сон девушки, голова которой все еще покоилась на его коленях.
- Ту ли дорогу мы выбрали. Меня беспокоят мысли о тех странных следах у ручья. После их словно стало меньше!
- Думаешь, они разделились, и часть из них ушла по ручью?
- Возможно… Но зачем?
- А важно ли это? Мы нашли брошь, значит, даже если орки и разделились, мы идем по следу тех, что унесли наших друзей.
- Я надеюсь, что ты прав, Леголас. Всем сердцем на это надеюсь.
