***
Мы с Валкой неспешно двинулись к ее дому, наблюдая за тем, как жители Олуха расходились по своим домам. Они уже давно вышли из Большого Зала и старались придать своим движениям естественность, делая вид, что ничего не произошло. Но движения их были скованны, улыбки натянуты, а на глазах наворачивались слезы. Немногим повезло сегодня. Они потеряли лишь свое жилье. Это была самая малая из зол. Другие сегодня оплакивали погибших друзей и родственников. Я не знала, что такое ЖЕСТОКАЯ война. Думая, что это лишь очередная битва, где будут вынужденные, но маленькие, потери, я ринулась в атаку. Только когда это месиво кончилось, я поняла, как сильно я заблуждалась. Разрушения, кровь, слезы... боль. Нескончаемая боль в твоем сердце. Она не пройдет никогда. Мы уже спустились к дому Валки. У крыльца лежали цветы, и жители по одному, проходя мимо, заносили другие, как дань памяти их вождю. Склонившись, они клали цветы и смотрели в большой зал в доме, где лежал Иккинг. Мы забыли закрыть дверь... они не должны были видеть этого. Их вождь должен был жить всегда в их сердцах, но я ощущала, как кусочек души каждого пришедшего отделялся и оставался рядом с погибшим, будто бы защищая его. Столько событий связано с Иккингом, столько еще могло произойти. Но не произойдет. Я вошла внутрь и не стала мешать приходящим, уйдя дальше в зал. Внутри было слишком тихо. Было бы неправильно говорить, что стояла гробовая тишина, но ни единого звука не доносилось сюда. Только в ушах до сих пор стучала кровь. Я прислонилась к стенке и старалась не смотреть на тело своего любимого, просто опустив голову. Мои мысли об Иккинге постепенно куда-то уходили, как будто сопровождая его в последний путь в Валгаллу, и вскоре моя голова была пуста. Осталась только горечь, горечь неразбавленной печали. Моя жизнь не станет прежней. Никогда. Валка прошла внутрь и аккуратно тронула меня за плечо. Мой разум вышел из состояния погружения в мою печаль, и я повернулась. "Пойдем. Пора", - тихим и нежным, но в тоже время твердым и уверенным, голосом сказала она, и я кивнула, сглотнув. Моя печаль не останется одна. Скоро к ней присоединится месть. Жестокая, холодная. Я подошла к телу своему любимому и склонилась перед ним. Я положила руку на его грудь, туда, где раньше билось его храброе сердце, и произнесла: "Я люблю тебя, Иккинг. Прощай". Я немного помолчала, поднялась и, развернувшись, вышла вслед за Валкой. Иккинг, я обещаю, что это свершится. ТЫ будешь отмщен. Мы вышли из дома. Никого у крыльца уже не было - они разбрелись по тем местам, которые раньше были их домами, дворами, фермами. Ничего этого нет, все сожжено и разрушено. Потихоньку седлая драконов, жители взлетали в воздух, ожидая своего нового предводителя. Я свистнула, и спустя секунд пять рядом со мной приземлилась Громгильда, сопровождаемая Беззубиком. Они ничего не делали - просто летели рядом, молчанием своим поминая Иккинга. Я уселась в седло, и Громгильда взмыла в воздух, жалобно рыкнув. Я потрепала ее по холке, вздохнув. Я знаю, девочка, я знаю. Валка на Грозокрыле уже летела к группе выживших селян, а я решила пока не присоединяться, взлетев выше на десяток метров. Справа до нас почти дошла вражеская армия. Альфа держалась далеко позади, ведя перед собой изрядно поредевшую с начала битвы тучу драконов. Наездников у них почти не осталось, но и этого было достаточно. Все, кто выжил, были тяжело бронированы, равно как и их питомцы, поэтому для нас они уже были недосягаемы. Наш вожак был по левую руку от меня. Он держал вокруг себя оставшихся диких драконов. Их было немало, и они кружили вокруг своего хозяина, создавая цветной круговорот. Приглядевшись, я увидела в этом строю Беззубика. Бедняга. Сама Альфа была сильно потрепанная своим соперником - из бока текла кровь, морда чуть заплыла от ударов, виднелись ссадины, клыки были стесаны от постоянных клинчей. Нет, долго мы не протянем. Но уж лучше так, чем склониться перед этим ублюдком. Я успокоилась, эмоции мои улеглись обратно, и Громгильда полетела к Валке, которая уже собрала всех жителей и пыталась настроить их. Несмотря на их активность в Большом Зале, особого азарта в них не наблюдалось. Они достаточно вяло отзывались на выкрики Валки, но это было уже что-то. Лишь немногие остались, кто еще мог оживить свои эмоции, свою душу, не убитую горем. Этого должно было хватить. Я оглядела собравшихся и отметила, что все мои друзья и вся моя семья здесь. Мне стало легко на душе, но это упал лишь один камень. Там оставалась целая скала, разрушить которую не представлялось возможным. Как только я подлетела к Валке, она кивнула и повела за собой армию в свой последний бой. Армия противника уже стояла около Олуха, и Драго вылетел вперед, с презрением глядя на наше войско. В глазах его я прочла гордость за себя, но что-то было в нем другое. Не было того азартного блеска, не было высокомерной усмешки. Их место заняла какая-то неопределенность, неуверенность, в глазах читалась... не знаю, самокритика. Он о чем-то сожалел. Нет, не скорбел, а сожалел. Что-то он сделал не так, это ясно ощущалось, но я не могла понять, о чем он думал. Валка вылетела вперед нашего войска, ожесточенно глядя на Драго. Тот не ответил на взгляд и спросил, не глядя на адресата вопроса: - Вы решили, что собираетесь делать? - Да, - ответила Валка, все еще глядя на своего собеседника. В ее голосе читалась неприкрытая агрессия и ненависть. - Тогда бросайте оружие, - рот Драго тронула легкая улыбка. Он считал, что мы настолько глупы. - Нет, Блудвист. Мы пришли сражаться. - Вот как? - пробасив, наигранно недоуменно уставился на Валку ее собеседник. - А ты не хочешь еще раз предать их? Ты никого не обманываешь, Валка? Как тогда? - с издевкой спросил Драго, но я не обращала на это внимания. Это их разборки. Я здесь всего лишь участница войны. Но что за "опять"? Нет, меня это не интересовало. - Никогда, Блудвист, такого не повторится! - крикнула Валка и развернулась к нам. - Друзья! В бо-о-о-ой! - и полетела в атаку. Началась последняя сцена. Мои последние минуты жизни. И я проведу их достойно. В бой!***
Я решил, что хватит на меня сегодня прогулок. Меня терзала совесть - я видел все больше знакомых лиц, в чьих смертях, как мне казалось, я был повинен. Мимо проходили убитые воины, которые улыбались, оглядываясь вокруг. Даже здесь со мной здоровались, заговаривали о земных событиях, но все больше и больше я чувствовал неудобство за случившееся. Не стыд, нет - боль. Боль за тех, кого не дождались. Я развернулся и пошел по направлению к дому. Вокруг уже стало потише, все разбрелись по своим домам, но те почему-то не были набиты. Умерших было неимоверно много, но внутри жило по одной семье. Я подумал - а куда исчезают те, кто умер раньше нас? За двадцать лет, за сто? Может, у них другой загробный мир? Они, как в параллельной вселенной, живут со своими сверстниками? Я оглянулся и не увидел никого, кого бы я не знал. Кругом одни знакомые лица. Одни умерли недавно, как я, другие раньше лет на пять. Да, пожалуй, они живут в параллельном мире, но я этого все равно не увижу. Погруженный в такого рода мысли, я поднялся до своего дома и отворил дверь. Оглядел себя еще раз, и вновь мне показалось, что туман пополз дальше. Моя грудь уже почти целиком была занята пеленой, весь мой торс уже был почти прозрачен. Я поднялся наверх, к отцу, и сел на кровать. Я думал о нашем последнем разговоре. Я не понимал, как моя мать могла так поступить. Она клялась в вечной любви, говорила, что не любит более никого, а сама в это время завела роман с Драго. Я был несколько опустошен этим фактом, ведь последний живой мой родственник предал семью даже до ее создания. Может, она и изменилась, но я не замечал этого. Как не замечал того, что она вела себя недостойно. Она была, как любая другая мать - любящая, временами строгая, но справедливая. Ничего не бросалось в глаза в ее поведении, но я понимал, что теперь связывало ее с ее самым злейшим врагом. По крайней мере, хотелось думать, что он ее враг. Отец все так же сидел, подперев голову руками, и думал о чем-то своем, глядя в окно. Временами он вздыхал, будто жалея о чем-то, но не говорил ни слова. Мне все же казалось, что отец чего-то недоговаривает, но что - не знал, но хотел. - Пап? - обратился я к нему, и он не обернулся, продолжая размышлять. - Отец! - сказал я погромче, и он отреагировал. - А? Что, сынок? - Знаешь, мне с трудом верится, что моя мать могла поступить именно так. Это как-то неправильно для нее. Ты ничего не утаил? - глядя отцу в глаза, спросил я. - Я? - Стоик округлил глаза, а потом рассмеялся. Мне тоже стало весело, но ненадолго. Я ждал ответа. Отец это понял и продолжил говорить. - Нет, что ты? Я любил твою мать, она тоже отвечала мне тем же, но я никак не ожидал, что все так обернется. Я тебе все сказал, - он намекнул на то, что зря спросил, начав строить оскорбленную невинность, и я сразу сдался. - Ладно, ладно. Извини. Хотелось просто знать об этом все, - я пожал плечами и упал на кровать целиком. Как только я уронил свое тело, спружинив, я почувствовал легкую боль в плечах, которая начала двигаться дальше по рукам. Я оглядел себя. Теперь мне точно не казалось - туман и, правда, шел дальше и уже отвоевывал мои руки. Внизу он дошел чуть ниже пояса, и я уже не чувствовал тех мест, что делали меня мужчиной. Пульсирование в груди усилилось и стало чуть чаще. Я не знал, что со мной происходило, но начинал догадываться, что без усилий из реального мира тут не обошлось. Я сидел и улыбался, как дурачок, неизвестно чему, а отец смотрел на меня каким-то задумчивым взглядом. Нет, он как будто смотрел сквозь меня. Это не смешно. Глаза его были расфокусированы, он как будто ушел в другую реальность вместе со своими мыслями. После долгого молчания я отчетливо услышал до боли знакомый голос: "Я люблю тебя, Иккинг. Прощай". В груди у меня екнуло, и я почувствовал сильную боль там, где было когда-то мое сердце. Мои мысли быстро сменились, и я стал думать лишь о ней. Астрид... я не забуду тебя. Я знал, как я это услышал, но отец никак не отреагировал. Может, он и не слышал? - Может, ты и прав, Иккинг, - сказал вдруг отец. Я вопросительно посмотрел на него. - Может быть, чувства еще есть, и я ошибаюсь, - он улыбнулся мне. Глаза его светились счастьем, я не понимал, что происходило. По телу прошла волна небольшой судороги, которая, скорее, была приятной, нежели нет. Я понял, что должно произойти что-то необыкновенное и невиданное ранее. - Пап? Ты в порядке? - Да, сынок. Я знал, что тебе здесь не место. Один любит тебя. Ты еще нужен своему народу. ТЫ еще нужен Астрид, - Стоик встал и мягко прикоснулся к моей груди своей рукой, и я расслабился. Мои мысли перемешались, я не понимал, где я и что со мной. Пульсирование стало сильнее и чаще, и я понял, что туман ползет все быстрее и быстрее. Вот он дошел уже до локтей, перебрался на ляжки, я почувствовал, как начало колоть по всему оставшемуся видимым телу. Я перестал чувствовать свои руки, когда они превратились в туман. Почти полностью я превращался в туман, а в голове стоял голос Астрид. Прощай... Куда она собралась? Неужели... Черт. Мы проиграли войну. Сознание мое помутилось, тело наполнилось болью, а сам я сильно жалел, что не могу спасти свою любимую. - Астрид... прости... - прошептал я сквозь боль. Я не знал, откуда эта боль пришла, и не знал, как с ней бороться. Вскоре я оставил попытки вытащить мое сознание из бездны, куда оно проваливалось все глубже и глубже, и отдался воле судьбы. Сквозь пелену в глазах я видел, как надо мной склонился отец и что-то произнес. - Береги свою мать, сынок. И Астрид. Я благословляю ваш брак, и желаю тебе удачи. Прощай, - он погладил меня по голове, и я вновь проваливаюсь куда-то. Боль в голове. Последний удар. Темнота.***
Валка, вооруженная своим посохом, повела Грозокрыла в атаку, крича, что есть сил. Все оставшиеся в живых союзники, несмотря на упадок сил и духа, понеслись вслед за своим полководцем, крича и матерясь, что есть сил, подняв свое оружие над головой. Противник ответил тем же. Те остатки от наездников, что выжили в предыдущей кровавой броне, сейчас летели на нас, запугивая своим грозным видом. Дикие драконы, коих у врага было больше, сейчас ринулись в атаку на нас, но они не успели - союзные драконы тут же закрыли нас и приняли удар на себя, отчаянно сражаясь с атакующими. Началась последняя битва. Воздух наполнился криками, рыками участников этого сражения, начались редкие вспышки огня, которые мелькали все чаще и чаще. Слышался скрежет клинков, стоны их владельцев. Я ринулась за одним из оставшихся вражеских наездников - он был экипирован довольно легко по сравнению с другими, и я решила уцепиться в шанс склонить чашу весов на нашу сторону. Он искал взглядом того, кого можно быстро грохнуть, но его взору представала лишь цветная мешанина из диких драконов. Я тем временем незаметно подлетела к нему и, размахнувшись топором, ударила. Топор прошел вскользь по шлему и воткнулся неглубоко в плечо. Противник обернулся и рубанул наугад мечом. Оружие воткнулось в рукоятку топора, который я только что вытащила из плеча. Ни крика, ни стона - такое ощущение, что я его почесала, а не прорубила плоть. Его меч был гораздо легче и маневренней, нежели мой двуручный топор, и на меня шел удар за ударом. Я их, конечно, отражала, но без особой уверенности. Я не могла ответить ударом, только защита. Наши драконы летели параллельным курсом, и мы, прорываясь сквозь рой диких драконов, летели в неизвестном направлении. Удар сверху, и меч врага отскакивает от топорища. Я уже подумала замахнуться, чтоб ударить, но тут справа прилетает еще удар, на этот раз в рукоятку. Меч вновь отлетает, и я решаюсь на рискованный шаг. Как только оружие противника отлетело, я направляю удар в сторону оружия, и, как только воин пытается ударить меня еще раз, в запястье ему прилетает лезвие топора. Небольшой хруст, чавканье, и пятерня, в которой все еще находится меч, летит вниз. Вот сейчас начнутся крики. Но нет - крика не последовало. Вообще, ни один мускул не дрогнул на лице противника, как будто я ничего не сделала. Все равно, что он там чувствует - он безоружен. Я размахнулась еще раз, на этот раз поперек шеи, и топор вошел в горло моей жертвы, уткнувшись в шейные позвонки. На топор и мои руки хлынула кровь, но противник все так же оставался невозмутим. Я выдернула свое оружие, пихнула ногой погибшего соперника, и тот свалился со своего дракона. Я полетела выискивать следующую цель, смерть моего любимого лишь подстегивала во мне жажду убивать. Я наносила удары по пролетавшим мимо драконам, не разбираясь, свой это или нет, и неслась к другому вражескому наезднику. Тот вошел в клинч со Сморкалой, и уже дожимал последнего. Несмотря на все усилия, Йоргенсонн проигрывал, но я не собиралась просто так отдавать моего друга в лапы смерти. Я постучала по бокам Громгильды, и та, ускорившись, ринулась к сражавшимся. Через пару секунд я оказалась рядом с противником Сморкалы и размахнулась. Враг увидел мой маневр и выставил меч, чтобы блокировать удар. Ему это удалось, но сражаться на два фронта - это очень и очень неудобно. Другой рукой он держал еще один меч и наступал на Сморкалу, в то время как я его все сильнее и сильнее прижимала к краю седла. Через пару ударов я дожала его к краю и подвела под удар Сморкалы, который наконец-то смог позволить себе это, потому что второй меч пошел на защиту от меня. Но этого было мало, и я совершила последний рывок, и воин начал заваливаться на бок. Сморкала скинул с плеча меч, и, описав большую дугу, воткнулся в локоть падавшего противника. Удар. Крик, полный боли. Как только защита ослабла, я размахнулась и резанула топором по левой ноге, так как находилась по ту же сторону от противника. Все, что находилось ниже пояса, противники не считали нужным защищать, поэтому топор мой тут же прошел до кости и там остановился. Крик сорвался на ультразвук, и мне это надоело - я решила уже спихнуть врага. Шлепнув в разрез на ноге противника, я вытолкнула врага из седла, а Сморкала, пока соперник падал, добил его ударом в висок. Как только враг свалился, Йоргенсонн посмотрел на меня и улыбнулся. Я улыбнулась в ответ. Я знала, что, несмотря на все его попытки закрутить со мной роман, я его любила, любила, как друга. Я надеюсь, он это понимал. Я оглянулась вокруг. Несмотря на усилия отдельных наших наездников, положение складывалось не ахти. Мы почти уничтожили всех вражеских всадников, но при этом потеряли значительное количество диких драконов. Отношение было два к одному везде. У врага оставалось около двух десятков наездников, у нас было почти пятьдесят. Диких драконов у нас было почти столько же, но у врага было значительно больше сотни. Положение складывалось откровенно отвратительное. С каждой секундой численность наших диких друзей сокращалась, а именно их численность решала здесь все. Наездники тут не играли особой роли. Самое главное, что мы сохранили их почти целиком после первой битвы. Но они скоро могли исчезнуть с лица земли, если не исправить положение. Вскоре Альфа призвала драконов обратно к себе, взяв под защиту. Вожаки уже не сражались - получил каждый так, что желание бодаться отпало напрочь. Наездники остались одни, разбросанные по достаточно обширному полю боя. Валка старалась призвать Альфу помочь ей драконами, но в таком бедственном положении она отказывалась что-либо делать, и мы решили собраться вместе, чтобы дружно встретить смерть. Через минуту мы, преследуемые вражескими драконами, сбились в одну кучку и стали спиной к спине, чтобы принять последний бой. Все нас оставили, боги отвернулись от нас. Теперь мы сами себе надежда. Обнажив мечи и топоры, мы хищно озирались по сторонам, выжидая противника. Вражеская Альфа скомандовала своим подопечным диким драконам нас атаковать, но Драго изменил решение. Он решил с нами поиграться, и драконы взяли нас всех в кольцо, постепенно его сужая. Драконов было всего-то около тридцати, но этого хватило, чтобы они нас растащили. Мы были уже вымотанные, уставшие, и просто уже не хотелось сражаться. Драго подлетел поближе к нам. - И вы считали, что можете со мной тягаться?! Ничтожество, вы не знали, против кого вы идете! - торжествовал он, и я теперь прекрасно понимала, что ход Валки был до крайности глупым. Все мы понурили головы, одна Валка выглядела еще хоть как-то энергично, но этого ей хватит ненадолго. - Я предлагал вам сложить оружие! Второго такого шанса у вас не будет! Взять их! - скомандовал он. - Давай те же закроем глаза, чтобы не видеть нашей смерти, - тихо сказала Валка, и все ее услышали. Мы закрыли глаза и стали ждать участи. Я слышала рык вражеских драконов, их нетерпение нас разорвать, кольцо наверняка уже сузилось до предела, и теперь нас будут рвать. Я сильнее зажмурилась, чтобы не видеть их морд, но тут я услышала одиночный визг. Затем еще и еще. Он постепенно нарастал с двух сторон, так что скоро можно было затыкать уши, но вместо этого я решила открыть глаза. Мне было интересно, что же произошло. Я увидела с двух сторон падающие трупы драконов, а еще... шары. Два ярко-фиолетовых переливающихся шара летели вперед из-за наших спин. Затем я услышала голос. - Никогда Олух не склонится пред тобой, Драго! Никогда! Я обернулась. Я не верила этому. Я просто глядела и не могла поверить. Он живой. Он. Выжил.