Девять, один, четыре

— Пропуск! — Какой там пропуск?! Имею важное сообщение для господина полковника! Неизвестный посетитель препирался с дежурным офицером в холле столь громко, что крики их без труда достигали полковничьего кабинета. Мы с Кудасовым переглянулись: до сих пор к нам с таким энтузиазмом ломился только генерал Григорьев. Обычно авторы «важных сообщений» ограничивались подбрасыванием анонимных доносов, которые потом приходилось проверять, и уж, во всяком случае, не рвались на приём к самому начальнику. Заинтригованный Леопольд Сергеевич вызвал адъютанта: — Прикажите пропустить ко мне этого крикуна. Посетитель оказался коренастым низкорослым человеком потрёпанной наружности, в пиджаке, кожаных галифе и сапогах, над которыми не мешало бы потрудиться нашему знакомому чистильщику. Он тяжело дышал от волнения и опасливо озирался: шутка ли, попасть к самому хозяину контрразведки! — С кем имею честь? — ободряюще улыбнулся благодушно настроенный Кудасов. — Атаман Гнат Бурнаш, ваше высокоблагородие! — отрапортовал визитёр. Это нам ни о чём не говорило — таких атаманов, бывших и действующих, настоящих и самозваных, пруд пруди. Проверить, где и с кем он прежде сражался, не представлялось возможным. Посему полковник перешёл сразу к делу. — Ну-с, и о чём же вы хотели сообщить мне? — Располагаю сведениями о красных лазутчиках. Вот так номер! Начальник вооружился пером и бумагой, готовясь вести протокол. — Итак, где же ваши лазутчики? — Один из них сидит прямо у вас под окнами, — засипел Бурнаш, — под видом чистильщика обуви. Ожидаемой сенсации не вышло. — Чистильщик? — поскучнел Кудасов. — Мы знаем, что он связной. — Ой, господин полковник, вряд ли вы знаете, что это за мальчишка! — возопил атаман. — Он главарь банды, называющей себя Мстителями! Я насторожился. Банда Мстителей? Так они все, выходит, дети? То есть к нам за схемой действительно заслали детей и за спиной Валерия Михайловича никто не стоит?! Конечно, мы имеем дело с весьма способными подростками — Валерий наглядно продемонстрировал мне, как опасно его недооценивать. Но всё же — они совсем ещё юнцы. Этим лет по пятнадцать-шестнадцать, тем, которых мы пока не видели, вероятно, столько же. — Мы вас слушаем, — напомнил Кудасов. — Мы вас внимательно слушаем! — уточнил я. Атаман поправил галстук и, выразительно таращась, поведал о том, как со своим отрядом сражался с красными в степях Херсонщины, где впервые столкнулся с бандой. Треклятые Мстители постоянно досаждали подчинённым Бурнаша, а вожаку их удалось пристроиться при штабе в качестве ординарца, исправно снабжая своих сведениями о каждом атаманском шаге. — Вот этот самый парнишка и служил у меня. Данькой звать, фамилией Щусь. Батька его из матросов, в комбеде заседал, покуда пулю не слопал. — Как, вы говорите, его фамилия? — удивился я. — Щусь. А что? — не понял Бурнаш. — Так, ничего. Забавное совпадение. Продолжайте, пожалуйста, атаман. Уж не родственник ли, часом, наш лазутчик махновскому командиру? Тот тоже из матросов. Странные коленца выкидывала Гражданская война. Доводилось мне как-то слышать о начальнике дивизии Красной — тогда ещё гвардии — по фамилии Овечкин. Чудны дела Твои, Господи! — У этого парня на спине заметки должны быть. Один добрый хлопец плёткой оставил, Царствие ему Небесное! — Бурнаш размашисто осенил себя крестом. — Лихой был казак. — Бить ребёнка… — хмыкнул Кудасов. — Что ж с вашим лихим воякой стало? — Смеётесь? Зря смеётесь, господин полковник! — надулся посетитель, вполне освоившийся с обстановкой. От дальнейшего рассказа атамана, сопровождавшегося энергичными жестами и выразительными гримасами, нам с полковником сделалось не по себе. Бурнаш нарисовал образ вражины хитрого, коварного, безжалостного, сильного, не пасующего перед трудностями. И при том они были подростками, которым по возрасту полагалось играть, а не стрелять. Проклятая мясорубка, заставившая даже детей взяться за оружие! Особенно меня поразил рассказ о том, как Мстители перепугали людей Бурнаша, устроив засаду на старом кладбище. Так вот о каких мёртвых с косами талдычил солдат со сторожевика! А мы тогда не придали значения его бессвязному лепету. — Так сколько же их всего? — спросил Леопольд Сергеевич, едва успевая записывать. — Четверо, ваше высокоблагородие! Начальничья рука зависла над столом. — Что?! Вы хотите сказать, что всего четверо подростков справились с целым вооружённым отрядом? И станицу отвоевали тоже они вчетвером?! — Так точно, господин полковник! — прохрипел атаман. — Это не дети! Это дьяволово семя! Кудасов вытер платочком вспотевшее лицо. — Хорошо… Пусть так. Значит, одного мы знаем. Приметы остальных назвать можете? Бурнаш старательно описал своих врагов. В одном из Мстителей нетрудно было опознать Гимназиста, другой — цыганёнок и, наконец, девчонка, сестра главаря. Чорт, а ведь поручик говорил о девице на фелюге… — Скажите, — спросил я, — не знаком ли вам артист Буба Касторский? Бурнаша аж перекосило. Судя по всему, само имя куплетиста, наравне с Мстителями, злило его, словно красная тряпка — быка. Того и гляди, дым из ноздрей повалит. — Касторский?! Так он с ними связан, одна шайка! Тогда ещё, в станице… И он здесь?! — Здесь, здесь, — кивнул я. Глаза атамана налились кровью. — Ежели с моей стороны какое участие понадобится, — кулаки Бурнаша злобно сжались, — я готов содействовать. У меня с ними давние счёты! — За ценные сведения и желание помочь благодарю, — вновь улыбнулся полковник. — Вы где остановились? — В номерах Калашникова. А что? — Скоро можете понадобиться. Никуда не отлучайтесь. Вот ваш пропуск! Честь имею! — Мстители! — фыркнул начальник, едва за атаманом захлопнулась дверь. — Что вы по этому поводу думаете, Пётр Сергеевич? — Надо проверить, Леопольд Сергеевич! Вдруг это именно те, кого вы ждёте? Хотя чего уж там проверять. Понятно, отчего лазутчики так замешкались. Опыта недостаёт. Да, братцы-кролики, шпионить — это вам не шашками махать! Кудасов, однако, засомневался: — Да, но… дети? — Атаман ведь нам поведал, какие это дети! — Хорошо. По крайней мере теперь есть повод брать мальчишку. — Погодите! Он нам ещё сослужит службу. — Что вы задумали, Пётр Сергеевич? — заинтересовался начальник. — Когда вы ждёте его превосходительство? — Генерала Григорьева? Сегодня. Вот же чорт… Хотите побеседовать с ним? — С его адъютантом. Он ведь общается с Касторским. Пусть так ненароком упомянет, что его превосходительство получил, наконец, место в ставке Главнокомандующего… — Тогда Касторский решит, что схема едет в Джанкой! — живо подхватил начальник, потирая руки. — Он должен будет передать новость мальчишке. Да, это заставит их заметаться и проявить себя. Отлично придумано, Пётр Сергеевич! Мне, чего греха таить, польстила похвала. Сердце налилось знакомым азартом — как всегда, когда предстояло хватать добычу. Пусть Мстители почувствуют, что времени у них в обрез. Щусь взбаламутит Валерия Михайловича — и всё, свою работу он выполнит, можно его брать. Гимназисту придётся играть в открытую. Ему недолго осталось корчить из себя беженца. Остаются ещё двое, но выловить их труда не составит. Клубок хитросплетений разматывался с бешеной скоростью. Скоро мы накроем всю шайку, сцапаем, как мышат! — Нет, так не годится! — покачал головой Леопольд Сергеевич. — Получается, мы затеяли всю катавасию ради того, чтобы арестовать подростков? Да нас на смех поднимут! Но разве наша вина в том, что у красных не нашлось кандидатур посерьёзнее? — Нас поднимут на смех, если шпионам удастся заполучить то, за чем они явились! В глазах Кудасова плясали озорные чёртики. — Мы должны учесть все возможные варианты, Пётр Сергеевич! Вдруг лазутчикам удастся проникнуть сюда? — Сюда? Даже если и так, они не вскроют сейф. Если только кто-нибудь не сообщит им шифр. — Вот вы и сообщите им шифр. Вы же, как вы любите выражаться, наживка. Я ушам своим не поверил. — Вы хотите, чтобы я… — Да-да. Им нужна схема? Они её получат! Посмотрим, сможет ли красное командование ею воспользоваться! Кудасов расхохотался. Теперь я понял его замысел. Недооценивал, ох, недооценивал я, оказывается, своего начальника!