Трамвайная принцесса

POV Тиана       Весенние деньки с кучей забот шли один за другим. Март радовал начинавшими цвести садами и клумбами. Погода держалась хорошая до конца месяца. Только со мной было что-то не так.       Я поняла это, когда те самые неудачи, которые в мультиках рисуют в виде грозового облачка над персонажем и на которые я мысленно и вслух сетовала, обращаясь к небу, начали прерываться интересными спасениями. Все они чудесным образом были связаны с обладателем фонарной улыбки. У этого, на первый взгляд смышлёного, парня было слишком много вопросов ко мне. Вопросы, конечно же, касались нашей постановки, которая, кстати говоря, ввиду скоро начинавшейся подготовки к экзаменам, должна была состояться в мой День рождения, второго апреля. Нави постоянно уточнял, как он должен ходить, поворачивать голову и интонировать речь в тот или иной момент. Я, увлеченная своим детищем, естественно, выдавала ему всё в подробностях. И каждый раз, когда он оказывался рядом, он прямо или косвенно защищал меня от "нападений судьбы": то с зонтиком в дождь подскочит, то вовремя уведет за школьную ограду, не давая автомобилистам облить меня из лужи. Я списывала всё на самолюбие Принца: вопросы - чтобы в наилучшем свете предстать на сцене перед воздыхательницами, а статус Рыцаря раз в пару дней - для самоутверждения. Но что касалось изменений во мне, я стала реже говорить с собой и с какого-то момента начала ждать спасения в нелепых ситуациях, хотя заранее была готова и к привычному исходу.       Весна правила бал в том числе и в сердце моей лучшей подруги. Лотти, всё чаще пропадая вечерами с нашим Луи, сияла изнутри. Приходя к ней домой, я часто замечала букет в маленькой вазочке на столике в спальне ля Бафф. - Какие чудесные, - хвалила я, а Лотти лишь смущённо улыбалась. - Вчера он поцеловал меня, - становясь пунцовой, сказала мне как-то Шарлотта. - Уже можно поздравлять? - я радостно обняла подругу за плечи. - Лу и Ло, добро пожаловать в чудесный мир букетов, конфет и неловких взглядов! - Тиа! - став еще более красной, возмутилась Лотти. - Я просто очень рада за вас. А еще я рада, что теперь ты точно не потащишь меня бегать с утра пораньше: для этого теперь есть ваши свидания. ***       Наши репетиции участились до ежедневных сборов в зале. По правде говоря, нам было совсем не обязательно собираться часто, но наша труппа любила проводить время вместе, мы сдружились. В один прекрасный вечер мы даже заказали пиццу и большую часть времени просто болтали, сидя на сцене, и играли в "Правду или действие". Тогда выяснилось, например, что Луи очень любит одну из песен Джастина Бибера, а хрупкая восьмиклассница Джинджер обожает тяжёлый рок и Эминема. Вот уж действительно не суди о книге по обложке. Но в какой-то миг игра потекла в другое русло. - Нави, - начал с хитрой улыбкой Арчи, проглотив немного содовой. - Правда или действие? - Петь любимую песню Луи я снова не буду, хотя вам это, кажется, и доставляет удовольствие, - начал Мистер-Чистые-Ботинки и вся компания прыснула. - Поэтому - правда. - Чудесно, - довольно сказал Арчи. Кажется, вопрос был задуман давно, потому что физиономия саксофониста стала ещё хитрее. - Скажи нам, друг Нави: кто тебе нравится? И помни, откажешься или солжёшь - последние куски пиццы не захотят быть съеденными тобой! Протянулось заинтригованное "о-о-о": то ли по поводу вопроса, то ли из-за борьбы за пиццу. - Ну ты и жук, - протянул Нави, медля с ответом. - Что же ты так долго раздумываешь? - издевался друг. - Или этот человек находится здесь?       Взгляд Навина скользнул по всем присутствующим. Затем он повернулся к сидящей слева от него Джинджер и сказал, беря её маленькую ручку в свою: - Конечно, она здесь, моя возлюбленная, - и он поцеловал восьмиклашке руку. Девочка эта - настоящая артистка: начала обмахивать лицо свободной рукой, будто смутившись, а затем так же театрально произнесла: - Мне это до ужаса приятно, мой добрый друг, но сожалею, ибо моё сердце занято другим. - О горе мне, бедному! - продолжал играть Навин, начиная искусственные рыдания. - Не убивайтесь! Вы ещё обязательно встретите ту самую, ту единственную, - закончила Джинджер, гладя по спине жертву неразделённой любви.       Не поверить в искренность этих чувств и признаний было невозможно, поэтому этот вопрос стал кульминацией и финалом игры. Мы посмеялись и начали собираться домой. Жаль только, что Бибера не спели.       По пути домой я задумалась о чём-то. Шарлотта щебетала без остановок о новом платье от Dior - видимо, отошла от влюблённого оцепенения - но я не особенно внимательно слушала. В моей голове в диком танце кружили кадры грядущего спектакля: Лотти в белой шляпке и с зонтиком в роли Люсиль, Арчи, танцующий на "крыше" с маленькой гитарой, Луи в костюме стиля начала XX века, комиссар Мэйнот с лицом Принца Навина, с улыбкой Принца Навина, над которой перед выступлением появятся усы, нарисованные карандашом для глаз... - ...ну и волосы тоже в простой в хвост не уберёшь, нужно что-то поинтереснее. Ты слушаешь меня? - Лотти пихнула меня локтем в бок. - Что с тобой? А ну-ка моргни! - Я прост... в прос... просто в прострации, - промямлила я, очнувшись. - Но я слушаю. - Да? И что я сейчас сказала? - Что-то про хвост? - тщетно пыталась я. - Молодец. Про кошачий или рыбий? - язвила подруга. - Я говорила о бале, Тиа! - Какой ещё бал?       Лотти закатила глаза: - Весенний, весенний бал, Тиана! - раздражённо пояснила она. - Ты что, первый раз слышишь? Я же обсуждала с тобой сочетания цветов моего платья и бабочки Луи ещё неделю назад. - Интересно, - сказала я себе под нос. - Просто забыла, Лотти. Розовый и фиолетовый будут смотреться прекрасно.       Последнее я сказала наугад, но попала. - И главное, - продолжала Шарлотта. - С кем ты пойдёшь? Ты можешь пригласить и сама - двадцать первый век на дворе. Как насчёт Навина? - Чистые-Ботинки? Нет уж, увольте, - посмеялась я. - Меня же потом подкараулят в туалете и исцарапают лицо. Я уже знаю парочку - или десяток? - желающих пригласить его. - А встретить семнадцать лет изуродованными мы не хотим, - сказала Лотти. - Ну, у тебя есть пара дней на раздумья. - Что значит "встретить семнадцать лет"? Как это "пара дней"? - не понимала я, но до меня начало доходить. - Бал что, второго числа? Вместе со спектаклем? Вот почему директор попросил закончить до семи...       Лотти тяжело вздохнула и приложила ладонь ко лбу: - Доброе утро, спящая красавица. ***       Ничего не предвещало беды, когда я открыла свой стенной шкаф, чтобы найти что-то похожее на платье. Нет, платья, конечно, были... - Мам, - крикнула я в соседнюю комнату. - А где моё красное платье? - Посмотри на верхней полке, милая.       Я достала не очень аккуратно сложенное одеяние, встряхнула и приложила к телу. На вид - как раз. Примерила - не застёгивается... Я уже думала встать на весы, когда обратила внимание на шов, который должен находиться на талии: он был несколько выше. Ну, как "несколько"... Он был почти под грудью. С незастёгнутой на спине молнией я пошла к лестнице. Там, на краешке стены, был отмечен карандашом мой рост в разные годы. Последняя как раз была сделана, когда меня провожали на танцы пару лет назад. Подойдя поближе, я поняла, что выросла сантиметров на пять-семь. Прекрасно, каланча. Я вернулась в комнату, с трудом вылезла из платья и бросила его к подножью шкафа. Мой махровый халат оказался намного просторнее тесных красных "доспехов". Увидев своё отражение в зеркале, я покрутилась и сказала сама себе: - Ну, ещё расти и расти! А вот и тапочки... Чудесный наряд. Ах, что, простите? - кто-то невидимый пытался сделать мне комплимент. - Нет, Dior в прошлом, это Versace.       В конце концов я решила, что мои верные джинсы меня не подведут, и на балу я просто потусуюсь рядом с диджеем. Ну, а что? Ему можно без платья, а мне нет?