Трамвайная принцесса

БУМ!       Я проснулась от страшного грохота. Окно, которое я не заперла, распахнулось, и теперь створка его билась о стену.       Я вскочила с постели и встала перед окном: дул сильный ветер и, хоть ясная погода держалась уже давно, сегодня явно намечался шторм. Закрыв окно, я бросила взгляд на настенные часы. 7:50! Уроки начинались через полчаса, а я только вылезла из постели. Как оказалось, у будильника сели батарейки: стрелка маленьких часов в виде лягушки остановилась ещё около трёх ночи. «Почему мама меня не разбудила?», - недоумевала я.       Наспех я умылась, натянула джинсы, блузку и пиджак. Пока я собирала сумку, почувствовала запах кофе из кухни. «Ну, хоть завтрак уже готов», - успокоила я себя и полетела вниз по лестнице.       Ни души. Мамы с папой здесь не было. Кофе стоял в турке на плите, там же и сковорода с горячими оладьями. Я заметила листок жёлтой бумаги на столе. Записка гласила:

Уехали за обоями для ремонта у бабушки. Прости, забыли тебе сказать. Позвони, как проснёшься. Приятного аппетита! Увидимся вечером. Твои М. и П.

Я набрала номер мамы. - Доброе утро! Я только встала. - Привет. Мы сами чуть не забыли про эти обои, извини. - Всё нормально. Давно ли у бабушки ремонт? - Всего пару дней. Кстати, нужно будет зайти к ней завтра и снять старые обои. Займёшься? - Займусь, ладно. - Ну, тогда беги в школу. - Пока, до вечера, - я уже собиралась положить трубку. - Тиа, подожди! Папа забыл дома обед. Занесёшь ему после школы? «Да что за день-то сегодня такой?» - подумала я и ответила: - Занесу. Теперь всё? – улыбнулась я. - Всё, беги.       Я положила трубку. 8:03. Времени на утренние любования людьми уже не оставалось. Да и на завтрак без спешки тоже. Поэтому я запихала сразу две оладьи в рот и запила их кофе, в который забыла положить сахар.       На улице звякнул трамвай Фрэнка. Видимо, он уже не мог больше ждать меня. Я закинула сумку на плечо, побежала к двери и начала крутить головой в поисках своих балеток. Их нигде не было, в прихожей стояли только кеды. «Да что это за день?», - вновь повторяла я про себя, надевая обувь.       Мой трамвай ещё недалеко уехал, только разгонялся, поэтому я припустила бегом и стала догонять его. Запрыгнув на подножку к кабине Фрэнка, я поприветствовала своего кучера: - Доброе утро. - Вот ты где, девочка! – обрадовался Фрэнк. – Я уж думал, без тебя уеду. - Я тоже так думала, - тяжело дыша ответила я. «Всё-таки нужно заняться бегом», - подумала я, ругая слабую дыхалку.       Когда мы приближались к школе, я попросила Фрэнка только замедлиться, чтобы мне можно было спрыгнуть. Фрэнк выполнил мою просьбу, а я пожелала ему хорошего дня, спрыгнула с подножки трамвая и уже готова была бежать навстречу знаниям.       Пока мы ехали, я не заметила, как к школе подползли тёмно-серые тучи. Дождей не было уже месяц, поэтому внезапно сильный ливень стал для меня полной неожиданностью. Я, снова не боясь, что на меня кто-нибудь обратит внимание, посмотрела в небо и произнесла: «За что?». Конечно, я обращалась к небу, но Шарлотта, которая незаметно подошла ко мне сзади, ответила: - Что «за что»? - Ло? – я посмотрела на подругу сквозь пелену воды, застилавшую мне глаза. Лотти стояла под большим зонтиком, но почему-то у меня не возникло мысли залезть под него тоже. И я совсем не заметила, что промокаю до нитки.       Я всё-таки ненормальная. Лотти быстро сообразила, что я в очередной раз зависла, и укрыла меня от дождя. - Ты почему ничего с собой не взяла? - Чего, например? – не поняла я. - Зонтик, дождевик – не знаю! Тучи же с раннего утра, - отвечала мне подруга, пока мы шли к школе. - Не знаю, - я всё ещё была в прострации. – Не выспалась, - ответила я, а про себя снова подумала: «Какой странный, всё же, день».       На крыльце школы было уже полно народу: тех, кто любил греться на солнышке, сидя на скамейках, дождь согнал в одну большую толпу и заставил ломиться в школу. Внутри было намного уютнее. В школьных динамиках звучала «I’m singing in the rain» Фрэнки*. «Да, мистер Синатра, - подумала я. – Вы поёте под дождём, а мы мокнем».       В холле были одни лужи, состоявшие из воды, стекающей с плащей, курток, туфель и ботинок. Только мои пиджак и кеды впитали всё в себя. На одной из луж я не упустила возможности поскользнуться (иначе я не была бы собой!). Я бы упала, больно ударившись пятой точкой, а мои джинсы впитали бы в себя ещё одну небольшую часть воды из холла, но: - Осторожно, - сказали мне, придерживая под руками. Меня вернули в привычное (или не очень привычное?) вертикальное положение. - Спасибо, - оборачиваясь на голос, сказала я. Оказалось, что меня поймал никто иной, как Принц Навин. Сегодня его куртка была на нём, а не закинута на плечо. Только ради собственного безумного интереса я решила посмотреть на его ботинки: ну не могли они в такую погоду остаться чистыми! Но, вы не поверите, они были безупречны, разве что немного намокли.       Я ухмыльнулась с выражением «ну кто бы сомневался» на лице и сказала себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь: - Серьёзно? - Что, прости? – Навин искренне не понимал моей реакции на «спасение». «Наверное, ожидал, что я начну крутить волосы и мило улыбаться», - подумала я. - Не обращай внимания, - ответила я и повернулась к Лотти, которая всё это время стола рядом. – Идём? Лотти кивнула, и мы направились к нашим шкафчикам. - Вот так везучая ты, подруга, - сказала Лотти, хитро улыбаясь. - О чём ты? – спросила я на автомате, находясь в «седьмом измерении» и всё ещё обдумывая это странное утро. - Да ты хоть понимаешь, сколько девушек тебя сейчас возненавидело?! Ты побывала в объятиях Принца! – театрально восторгалась Лотти, снимая с себя плащ. - Принц, - с презрением произнесла я. – Поверь, это волнует меня меньше всего. Да и сейчас я могу ненавидеть его хотя бы за то, что он чище и суше меня. - Ну-ну, - продолжала ухмыляться Лотти. - Перестань, - сказала я подруге. Прозвенел звонок, и мы с моей сногсшибательной подругой в сиреневом платье пошли к кабинету математики. ***       В отличие от всех странностей, произошедших в этот день, тройка за тест по биологии оказалась для меня самым нормальным явлением. Я давно перестала пытаться понимать этот предмет. Откровенно говоря, забила на него. Но миссис Клифф, учитель биологии, сказала, что я могу всё исправить на следующем уроке.       Я уже наметила на вечер штудирование учебника, но только по пути на последний урок, к мисс Ньюман на музыку, я вспомнила, что мы с ней хотели поставить небольшой мюзикл на школьной сцене. «Нужно что-нибудь многим знакомое, но нестандартно представленное, понимаешь?» - объясняла мне молодая учительница. С нестандартностью у меня всё в порядке, поэтому я взялась за сценарий.       «Сегодня, - негодовала я на свою память. – Я вспомнила об этом именно сегодня. Почему не вчера? Не позавчера?»       Количество дел на сегодня добивало меня, и я громко и тяжело вздохнула, закатив глаза. - Ты чего? – опешила шедшая рядом Шарлотта. - Ничего, - ответила я. – Идём скорее.       Со звонком мы вошли в класс искусств. Урок музыки в старших классах был больше похож на клуб по интересам, поэтому кто-то сразу сел за мольберты, а кто-то взял музыкальные инструменты. «Кто-то» - это, конечно, Навин, известный, помимо всего прочего, своим умением играть на гитаре, и его друг, темноволосый и зеленоглазый саксофонист Арчи. А мы с Лотти пошли за стол к мисс Ньюман, чтобы обсудить ещё совсем «сырой» сценарий. «Сырой, - повторила я про себя, обращаясь к солнцу за окном, которое выглянуло ещё на втором уроке. – Издеваетесь, да?».       Пока мы обговаривали текст персонажей и список песен для мюзикла, вокруг Арчи и Навина собралась небольшая стайка девушек, слушавшая их простые джазовые зарисовки и ненавязчивые мелодии. Честно признаться, играли они хорошо. Да и музыка благотворно действовала на творческую работу моего мозга.       Закончив очередную композицию и выслушав порцию комплиментов и аплодисментов от одноклассниц, Арчи позвал меня: - Тиа, не подыграешь?       Мы с Арчи вместе учились в музыкальной школе. Он – по классу саксофона, а я – фортепиано. У нас с ним всегда были хорошие отношения.       И, поверьте, если бы меня позвал Навин – ни за что бы не пошла. - Я мало что помню, - предупредила я одноклассника, но всё же направилась к инструменту. Меня провожали злобные взгляды воздыхательниц наших музыкантов. – Что играем? - Из Фрэнки что-нибудь помнишь? - «That's life». - Тогда подхватишь? - Конечно, - ответила я, усаживаясь за старенькое чёрное пианино.       Прозвучало несколько гитарных переборов. Я подхватила мелодию на третьем такте. Соло-партию исполнял Арчи, периодически передавая её мне. Второй куплет Навин исполнил голосом, но мы с Арчи не отдали ему ничего больше четырёх строчек, снова перехватив главную партию. - А теперь Нави заткнётся, - в маленьком перерыве после исполненного саксофоном припева сказал Арчи. – Тиа, давай. - Кто, я? – сказала я испуганно, вынужденно добавляя лишний такт в песню. - Давай, воробей! – подстёгивал меня Арчи, улыбаясь и снова прикладывая губы к трости* своего инструмента.       Птичье прозвище я получила в музыкальной школе за ужасную неусидчивость и огромную тягу к музыке.       Я улыбнулась и, поражаясь неожиданной мощности собственного голоса (не пела на публике уже года два), запела, поддерживаемая тихими переборами гитарных струн и красивыми звуками саксофона. Одного припева Арчи оказалось недостаточно, и он продолжал играть одну и ту же мелодию несколько раз, а мне оставалось только менять манеру пения и игры, создавая вариации на четыре строчки песни.       Когда мы доиграли третий по счёту припев, а я дотянула последнюю, длинную ноту, в классе искусств царила абсолютная тишина. Но это продлилось лишь мгновение. Неожиданно все зааплодировали, а Арчи даже засвистел. Навин аплодировал стоя мне, пока воздыхательницы рукоплескали ему. Лотти, которая вместе с мисс Ньюман стояла позади всех, хитро улыбалась и кивала, показывая на него. Я закатила глаза, мол «опять ты за своё».       Мой «фурор» оказался первой приятной неожиданностью за этот день.       Со звонком все вышли из кабинета, и я сказала Лотти не ждать меня. Мы с мисс Ньюман оформили пару объявлений о прослушивании для мюзикла и повесили одно у актового зала. Второе я взяла с собой, чтобы повесить в холле. Попрощавшись с учительницей, я вышла из кабинета.       В коридорах уже почти не было людей: все спешили на улицу, греться на солнышке, а я медленно шла по школе, погружённая в мысли о школьной постановке.       Было решено взять за основу историю из мультфильма «Монстр в Париже». На «роль» Парижа взяли наш новоорлеанский французский квартал. Хоть ещё и не было известно, кто будет в главных ролях, я уже продумывала костюмы, декорации и разные интересные мелочи, которые можно будет добавить в уже готовую постановку. В этом особенность моего мышления: бесформенная куча идей со временем выстраивается в нужные композиции. Судя по аплодисментам, вызванным нашей школьной самодеятельностью по моим сценариям, композиции эти получались получались красивыми. От этих мыслей я плавно перешла к обдумыванию плана «Как поступить на режиссёрский факультет». Как я однажды сниму фильм или поставлю мюзикл… - Ай! – я вскрикнула от боли. Витая в облаках, я пропустила ступеньку на лестнице и подвернула ногу. – Да ладно тебе! – снова обращаясь к Небу, сказала я. Моя удачливость не знает границ. По пролёту я допрыгала на одной ноге к следующей лестнице. Держась за перила, я перескакивала по ступенькам на здоровой левой ноге, поджимая под себя правую. На третьей ступеньке кто-то подхватил меня под руку. - Дежавю, - улыбаясь во все тридцать два, сказал Навин. - Ну ты даёшь, воробышек, - Арчи подхватил меня под другую руку, и они вместе спустили меня к подножию лестницы. - Спасибо, дальше я сама, - улыбнулась я и освободилась от своей поддержки. – А то нас могут неправильно понять. Тебя, - я посмотрела на Арчи, - Нола. А тебя, Нави… все, - ухмыльнулась я и поскакала в сторону выхода из школы.       В случае с Арчи и его девушкой Нолой я абсолютно спокойна: они этакая идеальная, неревнующая друг друга пара, друзья для всех и вся. А вот поклонницы Принца и правда могли устроить мне «весёлую» жизнь, ревнуя объект своего обожания. - Лужи ещё не до конца высохли, Тиана, будь аккуратнее, - крикнул мне вдогонку Навин. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что он ухмыляется. - Спасибо за заботу, - равнодушно ответила я, не оборачиваясь, подняла руку над головой и оставила ребятам на прощание «peace». ***       Уже дома я перевязала ногу эластичным бинтом и переоделась в чистую и - спасибо, Небо! - сухую одежду. Я разогрела обед, поела сама и уложила одну порцию в контейнер, чтобы отнести папе на работу. Натянув на себя высокие ботинки, чтобы зафиксировать больную ногу, я положила в сумку еду для папы и свой зонтик: от погоды можно было ждать чего угодно.       «Пешком бы дойти», - подумала я, увидев, как разыгралась погода. Но нога неприятно ныла и болью давала о себе знать при каждом движении. Поэтому, как только из депо выехал трамвай, я запрыгнула в него и доехала до папиного объекта – комплекса из двенадцати небольших домиков.       В каждом из этих домиков работали строители и ремонтники. Все, кто меня заметил, поздоровались.       Вы удивитесь, но всех папиных коллег я тоже знаю по именам.       Дойдя до четвёртого от входа на стройплощадку домика, я увидела в нём папу. Он меня не заметил, потому что отчитывал кого-то из бригады – незнакомого мне молодого парня. Когда папа закончил, молодой человек кивнул ему и направился к выходу, а сам папа, вздохнув, повернулся в противоположном от меня направлении. Я стояла на крыльце. Молодой человек шёл мне навстречу. Это был парень не намного старше меня, на полголовы выше. В больших голубых глазах я увидела некую безнадёгу: его явно не радовала его работа. Я улыбнулась ему, немного склонив голову в знак приветствия. Видимо, как и у меня после многочисленных неприятностей, у него появился просвет в серых тучах дня. Он печально улыбнулся, кивнув в ответ, и пошёл к выходу со стройплощадки. - Привет, пап! – окликнула я родителя. - Привет, дружище, - обернувшись, сказал папа и раскинул руки для объятий. Я повисла у него на шее и, несмотря на свой уже немаленький рост, немного оторвалась от пола. Радости с детского сада у меня от этого занятия не убавилось. - Приятного аппетита, - сказала я, достав из сумки обед. Я посмотрела на парня, удаляющегося от домика. - Спасибо тебе, - сказал папа и поцеловал меня в лоб. Затем он проследил за моим взглядом: - Рэй. Хороший парень. Только ремонтник из него совсем неважный. Но его отец попросил взять мальчика под крыло… А что это ты хромаешь? - Длинная история, - ответила я, улыбнувшись. – Всё в порядке, не беспокойся. Скоро пройдёт. Наверное, я уговаривала больше себя: нога болела всё сильнее. - Ну, ладно, - с недоверием сказал папа. – Беги домой. Нет, иди… Тебе вызвать такси? - Да нет, не нужно. Прогуляюсь. Или прохромаюсь, - отшутилась я и, помахав папе рукой, заковыляла из домика.       На выходе со стройплощадки я заметила Рэя. Он говорил по телефону. Видимо, с отцом. - …Нет, совсем не хочу! ...Да, уже определился! Я же говорил, что хочу в архитектурный!.. Видимо, отец Рэя сказал своё железное слово и повесил трубку. Рэй присел на цементный блок и провёл рукой по волосам, тяжело вздохнув. - Рэй, верно? – обратилась я к нему. - Да, - не глядя на меня, грустно ответил он. – Да, это я. Рэйнольд Первый Бездарный. - Всё так безнадёжно? – спросила я, присаживаясь рядом. - По мнению отца – абсолютно, - ответил Рэй и посмотрел на меня. – А ты?.. - Тиана, - протягивая ему правую руку, я представилась. – Очень приятно. - И мне приятно, не представляешь, насколько. Вообще-то ты сегодня первый человек, от вида которого я не впадаю в депрессию, - сказал он и ответил на рукопожатие, всё так же печально улыбаясь. - Не сдавайся, - вдруг сказала я. - В смысле? - Просто: не сдавайся. Всё будет хорошо. Просто отлично, - улыбнувшись, заверила его я. – Я не могу тебя полностью понять, но… Рэй хмыкнул и ответил: - Спасибо, дружище.       Я удивилась тому, что он назвал меня так. Так называл меня только папа. Может, это некий строительный сленг? Неожиданно парень вскочил на ноги – видимо, он только что придумал решение своих проблем, - и необычно бойко сказал: - А знаешь что? Ты права! Всё будет так, как надо, а надо хорошо! Даже если это не все понимают! - Правильный настрой, - воинственно воскликнула я и рассмеялась. А про себя отметила: «Видимо, сумасшествие заразно». Рэй подошёл ко мне, взял руками моё лицо и поцеловал в щёку. - Тебя нужно показать отцу. Может, и он что-нибудь поймёт. Надеюсь, ещё увидимся, - сказал на прощание Рэй и убежал, видимо, навстречу своим мечтам. - Удачи! – крикнула я ему вслед и добавила себе под нос: - Из крайности в крайность… Утром я проспала и промокла до нитки, а через несколько часов уже вдохновляю людей на подвиги. Сумасшествие. Я доковыляла до трамвайных путей и сразу услышала звяканье трамвая. Мелькнул зелёный вагон. Фрэнк! - Мы не в сторону депо, Ваше высочество, - сказал мне Фрэнк, когда я зашла в вагон. - Знаю, Фрэнк, - сказала я. – Я к маме Оди, давно там не была.