puzzle

в токио холодно. по номеру они ходят в тёплых носках и свитерах, а на улицу выходят, только обмотавшись шарфами до самых глаз. снег лежит на тротуарах грязно-белыми островками, тысячи человеческих ног движутся туда-сюда в каком-то своём ритме. им здесь не место. ещё сегодня утром они были в сеуле, белизна аэропорта, его какая-то тихая, сосредоточенная суматоха. джухён прячет за тёмными очками уставшие глаза, залёгшие под ними тени. она не красилась сегодня, сыльги не красилась тоже. у них здесь фотошут для первого японского альбома, может, найдётся несколько лишних часов на экскурсии. токио промёрзший насквозь и ужасно серый — самого неприятного его оттенка. они заходят в магазин, покупают немного сладостей и сливовое вино. джухён смеётся, говорит, что будет пьяненькая и неловкая — даже хуже обычного. сыльги обнимает её за талию, прижимает к себе. у них номер на двоих, и это невероятная роскошь. они занимаются сексом — неторопливо и обстоятельно, им не нужно никуда торопиться — пока что не нужно. джухён тихо стонет в подушку, сыльги видит выступившие у неё на глазах слёзы и думает, что было бы здорово, если бы джухён и довелось ещё плакать, то только от того, как ей хорошо. потом они долго лежат рядом, голые и уставшие, и джухён прижимается щекой к груди сыльги. это странный момент, словно они оказались где-то вне времени, и ничто в мире не способно до них добраться. сыльги спокойно и надёжно, улыбка джухён чувствуется кожей, и кажется, что смерзшееся за зиму сердце сыльги понемногу оттаивает. в токио ветрено, от колючего воздуха больно дышать. сыльги мёрзнет, пока они снимаются, мёрзнет, когда они идут по магазинам — скорее беглый просмотр витрин, чем что-то серьёзное. сыльги не нравится здесь — во всяком случае в это время года, а джухён чувствует себя на удивление хорошо. — я бы хотела здесь жить, — говорит она, когда они собирают вещи, чтобы лететь обратно, а сыльги думает, что ей здесь никогда не прорасти, не прижиться. — мне так нравятся эти белые сидения в такси, — добавляет джухён и улыбается — улыбается, глядя прямо на сыльги. — ты из-за этого остаться хочешь? — сыльги улыбается в ответ, а потом отставляет сумку в сторону и обнимает джухён за плечи. джухён смеётся ей в шею, тихо и ласково, один лишь этот звук способен привести сыльги в равновесие. — пора домой, — сыльги не собирается шептать, но голос слушается плохо. эта поездка, короткая и расслабленная, что-то ломает в ней, словно кто-то наступает на тонкий лёд. сыльги не знает, куда ей любить джухён сильнее, но та всё любится, и порой кажется, что это слишком. у сыльги слишком маленькое, птичье какое-то сердце для чего-то настолько тяжелого и прекрасного, но она всё чего-то пытается и замирает, ожидая момента, когда её наконец раздавит. джухён гладит её по спине, по лопаткам, зарывается лицом сыльги в волосы. — но ты же здесь.