puzzle

В тот самый первый раз — они тогда ждут Джексона на одной из скамеек в парке — Джинён называет Югёма принцессой в шутку, и все бы ничего, только в жизни Джинёна вся дичь именно так обычно и начинается — то ли у него чувство юмора так себе, то ли у высших каких-то сил. Кто испортит себе жизнь лучше, чем ты сам? — Джинён часто об этом думает, и едва ли не единственный аргумент, чтобы опровергнуть данную мысль, это существование Джексона в одной с Джинёном вселенной. Казалось бы, сколько уже вместе, как хорошо друг друга знают, ан нет. Джинён ждёт, что Югём захихикает или скорчит обиженную гримасу, может, вообще заигнорит — у него это в последнее время неплохо получается, Джинён даже немного горд. Только Югём густо краснеет, давится своей колой, а потом, закашлявшись, выплевывает ее Джинёну на штаны. Вот уж спасибо, думает Джинён. Югём получает полный осуждения взгляд, но все-таки выживает. Иногда Джинёну кажется, что и встречаются они в шутку, потому что, блин, посмотрите на Югёма, кому оно нужно, такое ребячливое и глупое. У Джинёна, наверное, какой-то плохо скрытый материнский комплекс — иначе все происходящее и не объяснишь. На вопрос "ты охренел совсем?" Югём только виновато мычит, на "тебе понравилось, что ли?" — жмурится и отворачивается, пряча лицо. К несчастью, вот это Джинёну хорошо знакомо — неумение Югёма скрывать то, насколько он искренний. Джинён на секунду даже перестает жалеть испорченные брюки — так удивляется. — Правда понравилось? — бормочет он, и Югём, совсем засмущавшись, закрывает лицо руками. — Отстань, хен, пожалуйста, это едва ли не единственная вещь, которую я не готов с тобой обсуждать ни за что и никогда, — его голос звучит задушенно, словно он вот-вот заплачет — Джинёну на секунду становится совестно, а потом Югём закашливается и момент теряет всю драматичность. — Я не буду осуждать твои фетиши, — обещает Джинён, но потом добавляет: — Но сначала все равно немного поглумлюсь. Тут уж прости, принцесса. Югём воет и пытается завалиться на скамейку, но Джинён успевает схватить его за локоть и потянуть на себя. — На самом деле я серьезно, — уже тише говорит Джинён Югёму на ухо, и тот ощутимо вздрагивает. — Я, наверное, даже не против чулок и платьев. Югём бросает на него затравленный, но все равно какой-то обнадеженный взгляд, и у Джинёна теплеет в животе. Он успевает мазнуть Югёма губами по виску, а потом на них налетает Джексон — и времени думать о чужих кинках как-то не остается. Джинён вспоминает об этом спустя полторы недели — под ним Югём на лопатках, раскрасневшийся и взмокший, проси чего угодно — не откажет. Джинён наклоняется к нему, шепчет — и Югёма прошивает крупной дрожью от этого тихого "принцесса". У него выражение лица такое, что у Джинёна просто не остается выбора — как бы неловко и странно это ни звучало, он зовет Югёма еще и еще — и тот с готовностью отзывается.