Сказка о "жадном" короле, прекрасной "драконихе" и наложнике.

Все, что в "звездочках" - это воспоминания. В Ворде они выделены курсивом, но тут его не показывает Т_Т Глава 1. - Нет. Не в этот раз. Молодой принц сидел в своих покоях и пролистывал книгу, посвященную его скончавшемуся отцу. Ее прислали три дня назад из Криции. Подписала ее лично королева: «Дорогому Давиду в память о его отце – великом и мудром правителе Фридрихе II, который не раз бескорыстно помогал мне. Помни своего отца таким, каким его знала я». Давид с отвращением отбросил книгу, в сотый раз поглядев на мелкие косые буквы. Старуха Сивилья, королева Криции, никогда не вызывала у него доверия. Они виделись всего два раза, но за эти два раза молодой человек понял, что она сможет предать и продать кого угодно за выгодную цену. Да и вообще ему не нравились женщины, разменявшие третий десяток: их формы он находил менее привлекательными и свежими. - Повелитель… - из-под вороха одеял, лежащих на огромной кровати, сначала послышался тихий голос, а потом выглянула девушка. Давид остановил ее одним жестом: - Уйди. Мне нужно побыть одному. Девушка легко соскочила с постели и выскользнула за тяжелую дубовую дверь, ничуть не стыдясь своей наготы. Вчера вечером ее молочно-белая кожа на ничтожно краткий миг показалась принцу самой желанной вещью, которую он когда-либо видел. Впрочем, желание почти сразу же исчезло, оставив после себя только горькое чувство разочарования: девка оказалась испорчена. Давид предпочитал срывать невинные цветы сам. Он с наслаждением вдыхал весь аромат, который мог предложить ему нежный бутон, а потом отбрасывал его, насытившись вдоволь. Он никогда не поднимал то, что однажды выкинул. Принц до сих пор не мог сказать, что он чувствует из-за смерти отца. Они с Фридрихом никогда не были близки, хотя каждый месяц, из года в год, вместе ездили в лес на охоту. Иногда отец спрашивал Давида, не собирается ли он жениться или обзавестись наследниками. Но юноша только качал головой, обгоняя отца. В основном их разговоры касались политики, король разговаривал с сыном куда охотнее, если они обсуждали государственные дела. С одной стороны, сын тосковал по отцу, ему было тяжело, почти невыносимо, смотреть на опечаленную мать, но еще тяжелее – на довольную улыбку брата, который уже чувствовал себя полноправным хозяином в замке, хотя коронация еще не прошла. С другой стороны, он радовался, как бы жутко ему не становилось от собственных мыслей. Вся обида, скопившаяся в Давиде с впечатлительного четырнадцатилетнего возраста, так и норовила занять как можно больше места в его сердце, и ему было так хорошо, так легко от того, что его обидчик мертв, что, казалось, оттолкнись ногами от земли – и тут же взлетишь в небеса, подобно птице. Но не менее жутко Давиду было и от того, что его родной брат замышлял ужасные дела против их соседей. И он надеялся, что Совет Десяти найдет способ приструнить Фабиана, хоть как-нибудь ограничить его власть. Иначе всему королевству не миновать беды. Принц облокотился на подоконник и посмотрел вниз. Там, во дворе, девушка полоскала белье. И принц уже знал, что этой ночью он будет дарить ласки именно ей, запах именно ее волос он станет вдыхать в момент высшего наслаждения… - Вы, как всегда, ужасно безрассудны, мой принц, - послышался тихий голос, похожий больше на карканье вороны, нежели на человеческую речь. - Кажется, я не спрашивал твоего мнения, - лениво проговорил принц, невольно отрывая взгляд от стройной фигуры девушки и поворачиваясь лицом к гостю, - Кирстан. - Давид, - старец чуть склонил голову, выражая свое уважение наследнику. - Зачем ты явился? Я не припоминаю случаев, чтобы Совет посылал к моему отцу своего главу. Что-то произошло, я прав? - Как всегда, мой повелитель, - старик расплылся в улыбке. - Так не томи же! Говори и убирайся восвояси, я никого не хочу видеть. - Молодой принц опечален смертью своего дражайшего отца? – словно не замечая никого, бубнил глава. Давид понял, что говорить что-либо бесполезно и с тяжелым вздохом опустился в кресло. Старик спрятал в бороду довольную улыбку. - Я весь обратился в слух. - Вы против восхождения на трон Фабиана, я не ошибаюсь? – спросил Кирстан, опираясь на подоконник позади себя. - Кто тебе сказал такую глупость? – Давид посмотрел в глаза старику. Разговор начинал забавлять его, он весело ухмыльнулся. – Я всем сердцем люблю своего брата, и ты осведомлен об этом лучше всех. - Я же сказал, что вы ужасно безрассудны, мой повелитель. Вы так и не научились скрывать свои чувства и мысли. - Неужели? – задумчиво спросил Давид. Старец с горькой усмешкой вспомнил маленького принца, сидящего в заснеженном саду дворца. *- Почему вы сидите в одиночестве, господин? Сегодня ваш день, все хотят видеть вас в главном зале, чтобы преподнести подарки и поздравления… - спросил глава, появившись как всегда незаметно. - Уйди! – в голосе мальчика уже тогда слышалась сталь, хотя ему исполнялось всего двенадцать. – Я не хочу тебя видеть. - Вы расстроены тем, что ваш отец сегодня не поздравил вас с праздником? – никак не унимался глава. - Нет, – маленький Давид посмотрел на советника своего отца и невольно заглянул в его зеленые глаза. Лицо принца не выражало ни единой эмоции. - Я не глупец, мой господин. Я вижу, что вы чувствуете обиду на отца. Не злитесь на него, господин, он поздравит вас вечером, когда солнце сядет. После его слов повисла долгая пауза. - Откуда ты узнал, что я злюсь на папу? – обиженно пробормотал - Вас выдают глаза.* Давид громко фыркнул, заставляя старика вынырнуть из воспоминаний. - Тогда мне требуется ходить с закрытыми глазами в твоем присутствии, - принц вздохнул и посмотрел на Кирстана. - Мы нашли завещание вашего покойного отца. - И что с того? Почему вы пришли с этим ко мне? Кажется, со дня на день трон займет Фабиан. Он будет рад узнать, что отец завещал ему еще что-то, помимо замка и власти, - Давид хмыкнул. – Например, пару десятков мешков золота. - Ваш отец пожелал, чтобы трон заняли вы. - Ты вздумал издеваться надо мной? - Нет, мой господин. Старец протянул принцу сверток, туго перетянутый красной лентой. «Я, Фридрих Второй, король Вайтревена, семидесяти семи лет от рождения, предчувствуя свою скорую смерть, дрожащей рукой пишу это письмо. Когда солнце моей жизни закатится за горизонт, я хочу, чтобы Совет Десяти вскрыл печать и огласил мою последнюю волю моей семье. Моя супруга должна будет смиренно ждать своей кончины и не участвовать в государственных делах, поскольку всю свою молодость она отдала королевству. Я желаю, чтобы она прожила свои последние годы для себя. Мой первый сын, Фабиан, станет хозяином небольшого княжества в четырехстах милях езды от Вайтревена. Все, что находится в княжестве, до границы с Крицинией, отныне принадлежит ему. Мой второй сын, Давид, должен будет занять трон. За всю свою жизнь я ни разу не наблюдал от него дурных поступков или слов. Он честолюбив, горд и справедлив – именно таким я вижу настоящего, истинного короля для своего королевства. Фридрих II Король Вайтревена и близ лежащих земель». Давид поднял глаза и посмотрел на главу Совета Десяти. - Я… - Да, мой господин. Теперь вы – король Вайтревена. И никто не смеет перечить вашему слову. Кирстан склонился в поклоне, а принц…почти король перевел взгляд в зеркало. Там он видел всего лишь растерянного мальчишку. Но не будущего короля.