Сказка о "жадном" короле, прекрасной "драконихе" и наложнике.

Эта часть далась мне тяжелее предыдущих. Надеюсь, вы поймете и простите все минусы Т_Т Кстати, пожалуйста, партизаны, ставьте хотя бы +/-, чтобы я хоть как-то понимала, что вы читаете. И что вам нравится/не нравится. А то просмотров много (тьфу-тьфу, шоб не сглазить хД), а отзывов и оценок - всего ничего. Глава 3. Фабиан сидел в своей комнате, и смотрел в зеркало, изредка перебрасывая взгляд на золоченую раму. - Они не посмеют. Встав, он подошел к зеркальной поверхности и провел по ней длинными пальцами. - Я ждал этого почти двадцать лет. Они не посмеют отнять у меня власть. Я – настоящий наследник! Резко замахнувшись, он ударил кулаком, и осколки разлетелись по комнате. В его ладони чудом их не оказалось. Мужчину трясло. Это была немая, почти бессильная злоба. Фабиан не мог ничего поделать с собой. Вся его жизнь казалась просто дурным сном, нужно было только проснуться, и все станет на свои места – он будет сидеть на троне, а его брат, вполне возможно, уедет из дворца. - Повелитель… - в комнату робко постучалась служанка. – Вас ждут. На торжестве все уже давно готово, только вас не хватает. Вся дворня прекрасно знала, что Фабиану отказали в праве сесть на трон, поэтому никто не заводил об этом разговор, даже если принца не было поблизости. Они знали, что в этом замке у стен есть уши, и хозяин непременно узнает о каждом их слове и жесте, хоть как-то с ним связанном. - Я помню! – зарычал он и обернулся к служанке. – Убирайся вон! Облегченно выдохнув, девушка сразу же скрылась за дверью, в бесконечных витиеватых переплетениях коридоров старого замка,. А Фабиан пожалел, что разбил зеркало. Ему нужно было в очередной раз убедиться, что он превосходно выглядит. Конечно, круги под глазами от трех бессонных ночей немного портили впечатление, ведь он не спал ни минуты с того самого момента, как Кирстан, этот старый болван, сообщил ему, что Фридрих, видите ли, пожелал, чтобы на трон сел вовсе не Фабиан, а его младший брат! Мужчина провел ладонями по лицу и выдохнул. Черт возьми, все планы коту под хвост! Он ведь хотел расширить границы, хотел обложить налогами новые, почти завоеванные им (в его мечтах и планах) земли, хотел объединить Вайтревен с Западным королевством и создать новую, почти неограниченную по территории империю. А что он получает в итоге? Сухую улыбку младшего брата, равнодушное «Мне очень жаль» и обещания отдать ему какое-то там княжество, отписанное ему в завещании отца. Да чхал он на все эти завещания и желания старого короля! Чхал он на самого Фридриха и на Давида! Он – истинный король, разве можно свергнуть его? Просто так, ничего ему не объяснив? Конечно, вразумительных объяснений от брата он не дождался, а найти во дворце Кирстана было равносильно тому, чтобы искать иголку в стоге сена – бесполезно и безрезультатно. Да и сам Фабиан метался в сомнениях по поводу того, что старик захочет ему что-то объяснять и рассказывать. Куда проще скрыться в своих покоях и никому не отворять дверь, ни под каким предлогом. Старец даже еду в свою комнату не принимал, Фабиан специально допрашивал прислугу в коридоре. Девка с перепугу начала говорить ему абсолютно ненужные, неважные вещи , но потом до дуры дошло, что он имеет в виду. Фабиан наконец-то вышел из своих покоев. Он намеренно шел медленно, наслаждаясь тишиной и испуганными вскриками служанок, не ожидавших его увидеть. Действительно, в замке было так тихо, что резало слух. Почти все собрались в главном зале, ждали появления двух принцев. В том, что брата еще нет в зале, Фабиан даже не сомневался. Давид всегда был таким – младшим, но упертым, он всегда оставлял последнее слово за собой, даже если был не прав. Старший сын покойного короля задержался у дверей, ведущих в зал, рассматривая плетеный узор, обозначающий единство королевства с подданными и какой-то похожей ерундой. Он никогда не верил и не пытался расшифровать переплетения, ветки и точки на огромных дубовых дверях. Когда-то их вырезали десятки умельцев, каждый старался вложить туда что-то свое, старался обозначить то или иное событие новым переплетением, но сейчас Фабиану было глубоко плевать на это. Он отогнал мысль о том, что Давид иногда часами стоял перед этими дверьми и читал, читал, читал… Принц открыл дверь пинком и стремительно вошел внутрь, пересекая зал широкими шагами, наслаждаясь ощущением развевающейся мантии за спиной. Фабиан чувствовал десятки внимательных глаз, но ни одним своим жестом не выдавал своей обиды и огорчения. Сегодня он будет самым сильным в этом зале. - Фабиан, мой повелитель! – воскликнул Кирстан, когда принц встал напротив него. Теперь их разделяла только тонкая шелковая подушка, на которую должен был преклонить колени Давид на церемонии. Старик стоял в синей парадной мантии, его длинные седые волосы были заплетены в косу, равно как и у всех мужчин, находящихся в этом зале. Фабиан кинул взгляд в огромное узорное окно. У мужчин на площади волосы тоже были заплетены в косы. Традиция… Принц поглядел на людей, которые стояли рядом с ним и Кирстаном. Вулфрик, пятый член Совета Десяти, стоял сразу за Кирстаном. Пятая ступень в этом сообществе значила гораздо больше, чем, скажем, восьмая или девятая. Он был совсем еще молод по меркам Совета – ему было всего тридцать шесть, как и самому Фабиану. Далее взгляд принца переместился на его мать. Она стояла в белом закрытом платье, ее голова была покрыта полупрозрачной шалью. Точно так же, как и других женщин. Не успел Фабиан пробежаться взглядом по остальным присутствующим, как у дверей зала раздались шаги. Давид шел к нему. Шел к своему престолу. Он двигался к своему великому будущему и роскошной жизни. Это ему, Фабиану, придется ютиться в крохотном замке на окраине и править несколько сотнями жителей. Свинопасами. Он поморщился, когда Давид остановился, глядя на Кирстана. - Начинай церемонию, - велел принц, перебросив толстую черную косу с левого плеча на правое. Старик кивнул и сделал два шага вперед. - Попрошу вас закончить разговоры, друзья мои. Мы начинаем церемонию, - Кирстан подождал, пока толпа перестанет галдеть, прочистил горло и продолжил. – Сегодня, в этот чудесный солнечный день все мы собрались в главном зале нашего замка, чтобы возвести на трон нового короля. Короля, который будет великим и могучим правителем. Короля, который будет помогать бедным и обездоленным. И который будет достойным сыном своего отца, Фридриха II. Давайте почтим нашего покойного правителя минутой молчания. Пусть каждый подумает о нем, пусть вспомнит все, что Фридрих сделал для своего народа и королевства. Фабиан не мог думать об отце. Он смотрел на тонкие губы своего брата, на его голубые глаза, на его длинный прямой нос и понимал, что злоба закипает в нем с такой силой, с какой еще никогда не кипела. Ему хотелось стереть с лица Давида самодовольную улыбку (хотя тот просто держал уголки губ приподнятыми, видимо, вспомнил какой-то момент, связанный с отцом), хотелось повалить его на пол и оставить несколько синяков на коже. - Преклоните предо мной колени, мой господин, - мягко попросил старик, глядя на младшего брата. Тот едва заметно кивнул и опустился на шелковую подушечку. – Все вы являетесь свидетелями того, что я, глава Совета Десяти, старейший из его членов, исполняю волю покойного Фридриха. Теперь клятва, Давид. Слова старика эхом отдавались от высоких полотков зала и каменных стен. Каждый, стоящий в зале, слышал каждый вздох старика и самый тихий шелест ткани. - Стоя здесь, перед тобой, главой Совета Десяти, старейшим из его членов, я, Давид, сын Фридриха II, клянусь до конца исполнять волю своего отца. Я клянусь быть добрым, справедливым правителем, верным мужем, - тут Фабиан не сдержался и тихо хмыкнул. Уж он-то знал страсть своего брата к чистым девицам, - любящим отцом и заботливым братом. Я клянусь помогать всем и каждому, кто только попросит помощи, будь он монархом чужой страны или бедным фермером, оказавшимся в беде. Клянусь, что мои поданные будут купаться в любви и достатке своего правителя. Я клянусь, что буду соблюдать все законы, данные нам Богами и Первыми Правителями, которых мы тоже приравниваем к Богам. - Очень хорошо, - перебил его Кирстан, дав Давиду время, чтобы тот мог отдышаться и облизать пересохшие губы. – Теперь перечислите их имена, господин. - Моргана Провидица, давшая нам закон и правило, - начал говорить Давид, глядя в стену. Его взгляд не выражал абсолютно никаких эмоций. – Брайан Справедливый, показавший нам Правду и Ложь. «Осталось двое, - подумал Фабиан. Перед его глазами пронеслись уроки Кирстана, мужчина и с удовольствием припомнил, что Давид никогда не мог запомнить всех четырех, - вот бы он ошибся!» - Брэндон Простой, объяснивший нам, как сеять зерно и разводить скот, - на секунду Давид запнулся, но потом спокойно продолжил. – И Лира Молчащая…доказавшая, что любить можно без слов. - Очень хорошо! – Кирстан явно был доволен. Он подошел к Вулфрику и вытащил клинок из его ножен. - Властью, данной мне Богами, Советом и покойным монархом, я объявляю тебя королем Вайтревена, - его голос ни на секунду не дрогнул, словно бы он тренировал эту фразу перед зеркалом в собственных покоях. Старик подошел к Давиду сзади. - Готовы, повелитель? – тихо спросил он на ухо Давиду. Тот кивнул. Покрепче зажав рукоять меча в ладони, Кирстан одним ловким движением обрезал длинную косу нового короля. Давид немного пошатнулся, словно бы с него сняли с него огромную ношу, мешавшую дышать и двигаться. Потом старик вернулся на свое место, отдав клинок Вулфрику, и протянул волосы королю. Тот принял их без слов. В его глазах стояли слезы обиды и огорчения. Он не стригся ни разу с того момента, как родился… Король пересек половину зала и положил косу в большую глубокую чашу с рунами по краям. Она стояла на небольшом возвышении, поэтому Давиду не приходилось наклоняться. Кто-то из приближенных поднес ему горящий факел. Давид поджег собственные волосы и смотрел, как они медленно горят, съеживаются под ласковыми язычками пламени, чернеют и обугливаются. Казалось бы, он должен ликовать. Как же, он – король! Но ему было просто жаль свою длинную толстую косу. Несколько раз он с наслаждением слушал, как дворовые девки обсуждают его волосы, говорят, что хотят такие же. Сейчас он даже отдал бы власть и богатство, чтобы волосы снова были длиной по пояс, а не до ушей. Давид надел на шею медальон, игнорируя порывы Кирстана самому сделать это. Обычно медальон на шею короля надевал именно глава Совета. Выйдя на балкон, он увидел огромную толпу, замершую в ожидании. На площади не было слышно ни звука. Король поднял правую руку, медленно оглядывая собравшихся. «Ура!» - послышался первый крик ликования. Потом вверх полетели женские шали. Толпа радовалась и плясала, где-то рядом зазвучала первая музыка. Давид глядел на все это и понимал, что его мечта - уехать отсюда подальше - никогда не исполнится. Кирстан улыбался, не скрывая этого. А Фабиан молча смотрел в пол, злился и представлял, как сам лично убивает брата.