Холодный январь в Париже

- Поспи ещё, дочь моя, - негромко сказал Фролло, отправляясь открывать. - Ночь на дворе. - А если это пришёл Грен? - спросила она и вдруг с криком ужаса закрыла лицо руками. И было отчего испугаться - за открывшейся дверью обнаружилось существо, больше похожее на зверя, чем на человека. Всклокоченные рыжие волосы, кривые зубы, бородавка, закрывающая один глаз, скрюченное туловище с горбом на спине. Это и был Квазимодо, звонарь Собора и приёмный сын архидьякона. Ко всему прочему, он был глух, говорил невнятно и заикаясь. Он не услышал крика девушки, войдя в келью, но увидел, как она отшатнулась и закрыла лицо. Квазимодо привык и к своему уродству, и к тому, как боятся его люди. Он только вздохнул и хотел было выйти, но Фролло удержал, положив ему руку на изуродованное плечо. При этом он обращался к Эсмеральде. - Не бойся, дитя. Это тот, о ком я говорил тебе - мой Квазимодо. - И тебе нужно поблагодарить его за то, что передал мне, где ты, и привёл меня сюда, - добавил, входя в келью вслед за звонарём, кудрявый парень в красно-жёлтом костюме уличного артиста и накинутом поверх него тёмно-синем плаще. - Добрый вечер, точнее, доброй ночи, учитель! - он почтительно поклонился Фролло. Тот кивнул. - Рад видеть тебя, Гренгуар! Никогда бы не подумал, что ты станешь обитателем Двора Чудес. - Судьба, учитель... Эсми, - снова обратился он к девушке. - Ты что, не узнала меня? Или не рада видеть? - Пьер... - улыбка озарила лицо Эсмеральды, она протянула руки к поэту. - Прости, я... Я немного испугалась Квазимодо... И... Знаешь, я ведь могла бы замёрзнуть на площади, если бы не господин кюре. Я так испугалась, увидев солдат, и спряталась у Собора. Было так холодно, я всё думала, что надо бы пойти, но страшно... - голосок девушки дрогнул. - Эсми, - с лёгким упрёком Гренгуар покачал головой. - Мы с Клопеном думали было, что тебя схватили. После того, как ты не вернулась после сигнала к тушению огней. Я-то собирался пойти к Ла Санте и караулить там, да тут прибежал Мишель, ну, наш сосед, бывший медник, и говорит, что по городу облавы. Вот мы и не рискнули. - он опустил голову. - Струсили... А потом пришёл Квазимодо, уж не знаю, как сумел миновать патруль. И всё рассказал. - А я ведь так и не поблагодарила его, - смущённо пробормотала девушка. - Квазимодо, - позвал Фролло, хлопнул в ладоши и пояснил: - Он почти глухой, бедняга. Слышит только эти хлопки и мой свисток. Но умеет читать по губам. Квазимодо, подойди же. Звонарь, стоявший в тёмном углу у порога кельи, приблизился. Эсмеральда чуть вздрогнула, но взяла себя в руки и улыбнулась. - Спасибо, Квазимодо. Ты не испугался пойти ночью во Двор чудес. Ты смелый! Давай будем друзьями, - девушка старалась говорить внятно, и не отводить взгляда от безобразного лица звонаря. Он внимательно смотрел на ротик девушки, пытаясь понять её слова, и, когда договорив последнее, она протянула ему руку, он робко оглянулся на священника, словно спрашивая "Это правда? Мне не кажется?". Тот кивнул, и Квазимодо осторожно пожал тоненькую руку девушки, которая совсем скрылась в его огромной ладони. - Согласен, - невнятно пробормотал он, - ты красивая. И хорошая. Никто, кроме отца, не любит Квазимодо. - Теперь я буду тоже любить тебя. Как брата... Можно, господин кюре? - она оглянулась на священника. - Почему ты спрашиваешь, дочь моя? Я буду только рад, если у Квазимодо будут ещё друзья, кроме колоколов. - Я потом покажу тебе, как звонят мои колокола, - сказал звонарь. - Но отец сказал, ты долго сидела на улице и замёрзла. Не буду тебе мешать. А отец тебя вылечит, у него есть всякие лекарства. - Он уже почти вылечил, Квазимодо, - улыбнулась снова цыганочка. - Я, и правда, очень-очень замёрзла. А он дал мне тёплую одежду, одеяло и поесть тоже. А потом ещё лекарство. - Подожду, когда ты поправишься, и позову тебя на колокольню, - с этими словами Квазимодо улыбнулся, хотя улыбка его больше напоминала оскал волка или медведя, неловко поклонился и вышел из кельи. Эсмеральда же снова прилегла, подпёрла головку ладошкой и смотрела на Гренгуара и священника. - Грен, спасибо, что ты пришёл. Давай пойдём с тобой обратно, мне неудобно, что мы отвлекаем господина кюре... - Не слушай её, Пьер, - улыбнулся Фролло. - Она только что избавилась от жара, и то ещё не совсем, - он осторожно взял девушку за руку и послушал пульс, чуть учащённый. Да и рука была ещё горячей. - Разумеется, мэтр, - Гренгуар почтительно наклонил голову и обратился к девушке: - Эсми, слушайся господина Фролло, он вылечит тебя окончательно.       Девушка послушно кивнула и снова легла, пояснив тихонько: - Что-то голова кружится. - Тогда вот тебе ещё лекарство, - Фролло дал ей кружку. - Выпьешь, и спи, ни о чём не думай, а мы с Гренгуаром поговорим. -Да, господин кюре, - Эсмеральда выпила микстуру, показавшуюся уже не такой горькой, легла поудобнее и вскоре уже спала. - Ну, Пьер, рассказывай, как тебя занесло во Двор чудес, - архидьякон усадил поэта к столу и сел напротив. - Это долгая история, - заметил Гренгуар, но всё же поведал о провале своей мистерии, о том, как в поисках ночлега забрёл во Двор Чудес, как его чуть было не повесили, и только эта девочка, Эсмеральда, спасла его, согласившись стать женой. Таким образом Фролло убедился, что она говорила правду. - А скажи, она чем занимается? - Эсмеральда-то? Поёт, танцует, ещё показывает фокусы с козочкой. У неё есть прехорошенькая козочка, Джали. Кстати, - Пьер негромко засмеялся, - Моя мистерия провалилась из-за неё, потому что кто-то из зевак, желавших посмотреть её пляску, унёс лестницу, по которой мои артисты поднимались на подмостки. Но, конечно, я ей об этом не сказал. Она добрая девочка, умненькая. Я пробую учить её читать и писать, и она старается. - А гадание? Привороты? - Да что вы, мэтр! - Гренгуар даже подскочил. - Ни о чём таком она даже и не думает. Я вообще удивляюсь, как в таком месте, как Двор Чудес, может жить такая наивная малютка. - А она что-нибудь говорила о себе? - Сказала, что её воспитали цыгане, и приёмная мать, умирая, надела ей на шею ладанку, которая, по словам девушки, поможет ей найти семью. - Пьер, - Фролло придвинулся ближе к поэту. - Я знаю, что в этой ладанке. Случайно она открылась, и... - он зашептал совсем тихо, и его рассказ только один раз прервался возгласом Пьера: - Ну, надо же!        Должно быть, этот возглас прозвучал слишком громко в тиши кельи, потому что спящая девушка вздрогнула. Она не проснулась, но на личике появилось выражение тревоги. Пьер приложил ладонь к губам и прошептал: - Ну, я дурень, чуть не разбудил... - подсев к Эсмеральде, он осторожно погладил её по голове, и она улыбнулась во сне, глубоко вздохнула и продолжала спокойно спать. - Так что, думаю, утром мы сможем всё выяснить, - произнёс архидьякон негромко. - А пока что... - он встал, взял со стола два написанных им письма, вышел из кельи и, разбудив одного из дремлющих в коридоре на скамье послушников, распорядился с рассветом доставить письма по назначению и принести ответы. Вернувшись в келью, он достал из сундука ещё одно такое же плотное одеяло и расстелил на полу. - Уж прости, Гренгуар, другой постели у меня нет. Ложись и поспи до утра. - Благодарю, мэтр. А Вы? - Я отлично отдохну прямо тут, - и он указал на крышку сундука. Видя, что поэт хочет возразить, покачал головой: - Не спорь, друг мой, - убедившись, что Гренгуар улёгся на одеяло, Фролло снова проверил пульс спящей девушки, убедился, что тот стал ровнее, и жар почти пропал, затем погасил свечи и лёг на сундук. Вскоре все в келье спали крепким предутренним сном.