ID работы: 2090115

Холодный январь в Париже

Джен
G
Заморожен
31
автор
Mr. Sharfick бета
Размер:
44 страницы, 20 частей
Метки:
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Поделиться:
Награды от читателей:
31 Нравится 43 Отзывы 8 В сборник Скачать

Часть 9

Настройки текста
      Фролло и Гренгуар вошли в зал Собора и расстались на время. Архидьякон отправился в числе прочих священников исповедовать прихожан, а Пьер присел на одну из самых дальних скамей. Он пока не готов был к исповеди и причастию, о чём честно сказал священнику, и решил, что сегодня для него будет достаточно просто послушать проповедь и помолиться. Когда зазвонили колокола, возвещая о начале службы, он вспомнил о несчастном Квазимодо. Того тоже стоило бы отблагодарить, но Пьер ещё не придумал, как.       Во время проповеди поэт вынужден был признаться самому себе, что мысли его витают далеко от слова Божия. Слишком уж неожиданно менялась его жизнь. Будучи умным и ловким от природы, Пьер к тому же отличался некоторым легкомыслием и безразличным отношением к дню грядущему. Он писал легко, и каким-то чудом ему удавалось продавать свои стихи, моралитэ и пьесы, что и позволяло вести безбедное существование. Но последняя мистерия, к несчастью (а может, и к счастью), провалилась, лишив его всех денежных средств. Ибо он самоуверенно решил выступить её постановщиком и вложил деньги в реквизит и костюмы. Как он и поведал Фролло, танец юной цыганки на площади оказался более интересным публике, нежели непонятные античные боги и герои. Имя "Эсмеральда" в тот момент звучало в его ушах похоронным звоном по его надеждам и мечтам. Но судьбе было угодно, чтобы девушка, погубившая творение, спасла творца... Пьер очнулся, только когда на плечо его легла чья-то рука. Он поднял голову и увидел стоящего перед ним архидьякона. - Идём, сын мой, служба закончена. Теперь следует насытить тело, как насытили душу. Но ты, похоже, и не слышал проповеди? - Да, мэтр, - Гренгуар покаянно сложил руки. - Задумался о превратностях судьбы. - Ничего, сын мой. Даже если мысли твои были далеко, душа принимала божественное откровение. В этом я уверен. Но идём же, надо накормить нашу Эсмеральду и... Ты помнишь, что ещё предстоит. - Помню, мэтр. Вот опасаюсь только, - Пьер едва слышно сказал что-то Фролло. Тот успокоил его. - Ну, думаю, ничего страшного не произойдёт.        Гренгуар согласно кивнул, и они вернулись в келью. По пути священник остановил молодого монаха и попросил принести из трапезной завтрак на четверых человек. Монах, даже если и удивился, то не подал виду. Войдя, они застали девушку увлечённо читающей по складам, не замечая ничего вокруг: - Ли-са ос-то-.. ос-то-рож-но про-кра-лась в дом. Как толь-... толь-ко она при-бли-зи-лась, гу-сак да-вай ши-петь. Ли- си-ца оп-ро- ... оп-ро- ме-тью вы-ско-чи-ла на-зад, за дверь...       Читая, она накручивала на пальчик выбившуюся из косы прядку волос. До этого она отвлеклась от чтения только раз, когда услышала звон колоколов и подумала, как это красиво. Увидев входящих мужчин, улыбнулась: - Вы уже пришли? Так быстро, надо же! Очень смешная книжка, господин кюре. Пьер, спасибо, что научил меня читать, это так здорово! - Вот и славно, дочь моя, - Фролло не мог удержаться от улыбки, видя такой детский восторг. - А сейчас нам пора завтракать.       Едва он договорил, Эсмеральда отложила книжку, вскочила, сунула ножки в новые деревянные башмачки и, подойдя к столу, стала аккуратно расставлять тарелки и кружки. Как раз в этот момент принесли еду из трапезной. Поджаристые горячие ржаные лепёшки, масло, сметана и молоко, да ещё немного мочёных яблок. Девушка хотела было помочь священнику разложить всё по тарелкам, но он мягко сказал: - Присядь, дитя. Вы с Пьером мои гости, дайте же мне вас накормить. А вот когда я приду в ваш дом, то... - Ой, господин кюре, во Двор Чудес-то приходить опасно, я же говорила. - Но мне кажется, скоро вы расстанетесь с этим местом. Ибо, - тут он почти повторил сказанное девушкой: "негоже слуге Его Величества жить во Дворе Чудес". Пьер, - добавил он, - будь так любезен, позови сюда Квазимодо, чтобы он тоже поел.       Когда поэт вернулся в сопровождении звонаря, тот всё ещё смущался и присел со своей тарелкой не за стол, а у самой двери. - Мне очень тут удобно, - сказал он в ответ на попытки остальных усадить его рядом. - И до сих пор не верю, что ты согласилась быть моим другом, Эсмеральда. - А друзья сидят все вместе, Квазимодо, - отозвалась девушка, и таким образом звонарь оказался за столом. Однако, быстро поев, поклонился и хотел снова уйти на колокольню. - Я вижу, что ты уже здорова. А ещё у тебя платье новое! Красивое! И тёплое, да? В нём ты не замёрзнешь, как придёшь послушать колокола. - А я немножко слышала. Это же ты звонил недавно? - Да. Но отсюда звук совсем не такой. Их надо слушать в храме, там, внизу, или на колокольне. Отец, можно, Эсмеральда послушает звон? - Конечно, Квазимодо. Перед вечерней службой, думаю, будет как раз вовремя. - Хорошо, отец! - на лице звонаря появилась гримаса, должно быть, означавшая улыбку. Он поклонился и вышел. - А теперь, Эсмеральда, скажи мне про свою ладанку. Тебе велели не открывать её, да? - Да, господин кюре. Только я вот думала, если я не открою и не узнаю, что там есть, как смогу найти родных? - Я тоже удивился, когда ты мне сказала, - подал голос Гренгуар, - и мэтра Фролло это изумило. Однако, как нам кажется, тебе стоит открыть её. - Нет-нет! - девушка испуганно прикрыла ладанку рукой. - Иначе никогда не найду... - Что ж, дочь моя, - вздохнул архидьякон, - Это твоё право. Тогда пойдём со мной. Попробуем узнать кое-что. - Господин кюре, я готова слушаться Вас во всём. Пойдёмте, куда скажете, - она встала. - Только возьми и накинь шаль на голову, чтобы не замёрзнуть. Да и снегопад ещё не кончился, - Фролло посмотрел в окно, чуть приоткрыв створку.        Через несколько минут мужчины и девушка вышли из Собора и направились к мосту Менял, затем перешли на другой берег и оказались у Гревской площади. По дороге Эсмеральда молчала, следуя за своими спутниками, но тут огляделась по сторонам и вздрогнула. - Зачем мы пришли сюда? Мне страшно, тут в башне живёт злая ведьма, она однажды схватила меня. Господин кюре, знаете, я ведь просто шла мимо башни, и вдруг оттуда высунулась рука - морщинистая, с пальцами, похожими на когти, - вцепилась в рукав моего платья. И голос, такой скрипучий, проговорил: "Попалась, цыганка! Я не я буду, если не выпью твою кровь, как ты выпила кровь моей крохотной дочки!". Я попробовала сказать, что она ошиблась, и я не пила крови маленьких детей, умоляла отпустить, но пальцы держали крепко, ещё чуть-чуть, и она втянула бы меня к себе за решётку. Её глаза так страшно горели! А ещё она кричала что-то вроде: "Я покажу тебе её башмачок, маленький башмачок! Посмотри на него, и потом я выцарапаю тебе глаза!". Я не помню, как сумела вырваться и убежать, оставив клочок рукава в тех страшных когтях. И с тех пор близко не подхожу к Гревской площади. Пожалуйста, - она умоляюще сложила руки и посмотрела на архидьякона и поэта, - давайте уйдём отсюда. - И ты... - голос Фролло чуть дрогнул, - не видала этого башмачка? - Нет, я так испугалась, что хотела только одного - убежать быстрее. Она что-то кричала мне вслед, но я уже ничего не слышала, мне казалось, что я умру на месте, если оглянусь - а вдруг она сломает решётку и бросится за мной! Господин кюре, а почему Вы спрашиваете? - Пообещай, что не будешь бояться, дитя. Мы с Пьером не дадим тебя в обиду этой женщине. Она вовсе не ведьма. А просто пережила большое несчастье - у неё украли маленькую дочь, возможно, это сделали цыгане. И она ненавидит, проклинает это племя. Уже много лет она живёт в Роландовой башне, куда заточила себя добровольно. Её нужно пожалеть, а не бояться. - Но она хотела... Она говорила, что выпьет мою кровь. И вы... привели меня, чтобы я пожалела эту женщину? - Вот именно, дочь моя. Только сейчас я подойду первым и заговорю с ней, а вы с Гренгуаром стойте так, чтобы она не видела вас. Пьер, лучше, чтобы Эсмеральда пока стояла у тебя за спиной. Да, я знаю, что решётка крепкая, но всё-таки...        Эти слова архидьякона напугали девушку, а вовсе не успокоили. Она вцепилась в руку поэта и спряталась за него. Они подошли к башне в углу площади, которая называлась Роландовой, но обыватели звали её просто "Крысиной норой". Фролло наклонился, легонько стукнул по решётке, загораживавшей глубокую каменную нишу, позвал негромко: - Гудула... Сестра Гудула...
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.