Холодный январь в Париже

      Когда, наконец, сели за стол, Квазимодо, до этого молча сидевший в самом скудно освещённом углу комнаты и любовавшийся девушкой, наконец решился и пробормотал: - Эсмеральда, я кое-что хочу тебе подарить... Не отказывайся только... - он полез за пазуху и вытащил нечто, завёрнутое в кусочек холста, протянул девушке. Развернув, она просияла от восторга и изумления - это было ожерелье, искусно вырезанное из какого-то светлого дерева - оно состояло из нанизанных на суровую нить овальных пластинок, на каждой из которых был изображён резной цветок или лист. Девушка тут же примерила ожерелье, подбежала к звонарю и обняла его. - Спасибо, оно прелестно! Ты сам его сделал?       Квазимодо кивнул и добавил: - Я боялся, вдруг не понравится. - Нет, что ты! Правда, оно восхитительно? - она вскочила и обежала всех сидящих за столом, чтобы они полюбовались на подарок.       И вот все воздали должное вкусному обеду, после которого посидели немного, делясь новостями и впечатлениями. Однако, Фебу не терпелось продолжить "урок танца", о чём он и сказал Эсмеральде. - Но, господин капитан, может, мы сначала повторим то, что вы уже научились делать? - спросила девушка. - Не возражаю. И обещаю больше на ноги не наступать! - все громко рассмеялись, так торжественно-пафосно прозвучали эти слова. - И, кстати, ты ведь можешь называть меня по имени - Феб. - Нет, мне... Мне неловко Вас так звать. Можно хотя бы тогда "месье Феб"? - Ну, как угодно, мадемуазель Эсмеральда, - с улыбкой поклонился капитан. Он явно делал успехи, двигался гораздо легче и увереннее, чем поначалу. Но в какой-то момент девушка смутила его, спросив: - А как зовут Вашу невесту, господин капи... господин Феб? - Эммм... Может, я в другой раз скажу? Или, - тут Феба осенило: - или, если можно, мы придём вместе. - Но Вы же хотели сделать своей невесте сюрприз, - негромко заметил Фролло. - Это так, Ваше преподобие, да вдруг подумалось, что танцевать лучше вдвоём, а Эсмеральда бы посмотрела, правильно ли мы делаем. - Тоже дело, - кивнул Жеан, хотя до этого старался не высовываться и не подавать голоса, помня о том, как выдал себя. - А может, мы с Пьером сейчас станцуем, а господин Феб посмотрит, как это? Пьер, давай покажем, только вот музыки нет, - девушка на мгновение задумалась, приложив пальчик к виску, затем воскликнула: - Я тогда сама попробую спеть. - И я помогу, - Пьер поднялся и обнял Эсмеральду за талию. Она негромко запела, поэт подхватил, и они закружились в танце. Пьер то вёл девушку за собой, то она вела его, то он, подхватив, поднимал её в воздух и ставил обратно, то они прыгали, то покачивались. Фролло, Жеан, Квазимодо, Пакетта и Феб хлопали в ладоши, капитан даже негромко присвистнул. Когда чуть запыхавшаяся пара остановилась и раскланялась, он воскликнул: - Ух, вот это по мне! И не знал я, что поэты танцевать тоже могут!       Пьер церемонно-шутливо поклонился капитану, а Эсмеральда, всё ещё тяжело дыша после танца, добавила: - Скоро и капитаны королевских стрелков будут уметь не хуже!       Покидая уже под вечер дом Гренгуара и Эсмеральды, чтобы заступить на пост, Феб де Шатопер твёрдо решил, что под каким-нибудь предлогом через некоторое время приведёт и Флёр. Только немного надо поплясать самому, повторяя движения, и найти такое местечко, чтобы, упаси Бог, никто не увидел.       Фролло, Жеан и Квазимодо задержались в гостях чуть дольше. Священник напомнил, что неплохо бы Эсмеральде и Пакетте, да и поэту, посещать мессы в Соборе. Девушка чуть смущённо ответила: - Конечно, господин кюре, мне, право, очень стыдно, что мы не приходим. Но вот пока то одно, то другое... Мы обязательно придём, обязательно. Я ведь понемножку читаю книгу, что Вы дали, и молитвы учу. - Вот и хорошо, дочь моя. И ещё, - он снова улыбнулся, - скоро станет теплее, и можно будет подняться на колокольню к Квазимодо.       Звонарь, внимательно следивший за разговором по губам беседующих, жарко закивал: - Непременно, непременно! - И Вы нас не забывайте, господин архидьякон, - негромко проговорила Пакетта, - Вы были к нам так милосердны, и мы всё время помним об этом. - Да благословит Господь этот дом и всех живущих в нём, - осенив крестом Пьера, Эсмеральду и Пакетту, Фролло собрался возвратиться в Собор вместе с Квазимодо и Жеаном.