***
Утром Джон проснулся, и Теона уже не было рядом. Он приподнялся на локтях и подавил так и вырывавшийся зевок. Комната приобрела более опрятный вид, одежда была сложена, а пустых мехов от вина и вовсе не было. Не успел Джон подняться с кровати, как вернулся Теон. Его волосы ещё были влажные, мелкие капли попадали на бархатную одежду и таяли в ней, а некоторые разбивались о пол. — Доброе утро, — Грейджой улыбнулся и пошёл к шкафу. — Крепко ты спишь. — Это из-за того, что ночью не мог уснуть, — взяв свои вещи, Джон начал одеваться. — Все твои странные сны? — Теон улыбнулся, — хотя я бы тоже хотел полетать на драконе, но мне снились какие-то ужасы. Когда Джон оделся, он подошёл к Теону и нежно обнял его, попутно вдыхая запах миндаля. В этот момент Джон не видел взгляда Теона, но знал, что тот улыбается. Неожиданно он как-то размяк в руках Джона. — Что с тобой? — испугался Сноу. — Все в порядке, — вернув себе равновесие, Теон приложил ладонь себе ко лбу и повторил, — все хорошо. Выглядел Теон бледно. Джон начал искать ответ в его взгляде, он не верил тому, что с Теоном все в порядке. — Джон, — взяв в свои руки лицо Джона, Теон внимательно всмотрелся в него, — не переживай, все в полном порядке, если ты хочешь, я схожу к мейстеру, а ты пока погуляй, позже встретимся на стрельбище. От такого проницательного взгляда Джон смог только кивнуть, и только потом переварить сказанную информацию. Кажется, он начинает терять голову от каждого жеста Теона. Подарив лёгкий поцелуй, Теон вышел из своих комнат, а Джон пока обулся и решил зайти в свои покои переодеться: эта одежда пахла затхлостью, потому что не просохла от вчерашнего снега.***
Когда Джон скинул с себя верхнюю одежду, он услышал, что кто-то вошёл, но не стал оборачиваться. — Джон, — а этот голос заставил его обернуться. Робб Старк, такой солнечный и светлый, стоял в его покоях. Сердце Джона забилось с безумной скоростью, казалось, что оно сейчас вылетит из груди и долетит до самого Дорна. Руки моментально вспотели, а слова комом стали в горле. — Я пришёл извиниться, — Робб подошёл к Джону и взял его за руку, — не могу представить своей жизни без тебя, без твоего взгляда, без твоей улыбки, твоих кудрей. Взяв Джона и за вторую руку, Робб положил их себе на лицо и добавил: — Я люблю тебя и знаю, что ты любишь меня, — юноши устремили свои взгляды друг на друга и упустили тот момент, когда их губы столкнулись в страстном поцелуе. Этот поцелуй был горячий: они прикусывали губы друг друга, жадно прижимались, сталкивались горячими языками и тяжело выдыхали. Рукой Робб скользнул по шее Джона вниз и довольно грубо сжал его плечо и заставил пятиться назад, к дубовым дверям. — Не хочу повторений, — шепнул разгоряченный Робб, закрывая двери на задвижку. Ухватив за волосы Джона, Робб одарил его своим горячим поцелуем, заставляя тело Джона покрыться мурашками. Возбуждение было на пределе. Никто не хотел и не мог ничего говорить, лишь быстрые движения руками, оба наспех пытались раздеть друг друга. Джон дрожащими пальцами неумело совершал попытки расстегнуть кофту Робба, но тот только откинул его руку и грубо рванул. Пуговицы с шумом выскочили из петель, а одна даже оторвалась и звонко поскакала по деревянным половым доскам. Затем Робб поступил так же и с кофтой Джона, верхние пуговицы которой уже были расстегнуты. — Робб, — с укором шепнул Джон, бросая короткий взгляд на разлетевшиеся пуговицы — его одежда оказалась не такой прочной. Робб только подмигнул Джону и начал водить руками по его рельефному торсу. Объяснять ничего не хотелось, только касаться друг друга и целовать без остановки. Желание овладело юношами полностью и бесповоротно, Джон осмелел и начал стягивать с Робба уже расстегнутую кофту. Потом его руки легли на бриджи Робба, и расстегнув их, он начал тянуть лорда винтерфелльского прямо к кровати. Нагло толкая Джона на его же кровать, Робб с восхищением обратил внимание, как локоны того разлетаются на тёмных шкурах, сливаясь с ними. До того, как тоже залезть на кровать, Робб стянул с себя штаны, оголяя своё мужество, и навис над Джоном. Вначале Робб всматривался в лицо Джона, в его глаза, его длинные ресницы, пухлые губы и, останавливая на них взгляд, юноша не сдержался. Они снова утонули в поцелуе, попутно изучая каждую мышцу и впадинку на телах друг друга руками. Робб начал целовать шею Джона, легко оттягивая губами белую нежную кожу, оставляя на ней красноватые следы. Его поцелуи начали опускаться к ключицам, и когда Робб прикусил выступающую белесую косточку, Джон томно выдохнул и откинул голову, закрывая глаза. Дальше поцелуи Робба спустились на тело Джона, он начал извиваться от накатившего удовольствия, а с губ срывались тихие стоны. Сейчас Джон не мог думать ни о чем, кроме этих поцелуев и касаний. Он забыл обо всем: о предательствах Робба, о его женщинах, о вранье. Джон забыл даже о Теоне, о том, что он сейчас у мейстера, а, может быть, даже уже ждёт Джона на стрельбище. Словно животное, Джон поддался своим инстинктам и отказывался принимать что-то, кроме собственного желания. Может, потом он пожалеет, будет стыдиться своего поступка, но в сей час Джон словно и вовсе не знал о существовании таких чувств. Прикусив шнурок на бриджах Джона, Робб потянул его, развязав узелок. Дальше он помог себе руками, и, легко поцеловав Джона в живот, молодой Старк быстрым движением сорвал с него одежду. Чтобы снять бриджи до конца, Робб привстал с кровати и победно кинул одежду на пол. — Ух, — томно вздохнул Старк, взяв в руку мужество Джона, — тут же все намного проще. Медленным, дразнящим движением Робб провел от начала до основания и повторил это снова. В каждом движении Робба просматривался интерес к собственным действиям. Привставая на локтях, Джон завороженно начал наблюдать за движениями Робба. Его щеки горели ярким пламенем, и вот уже Джон собирался сказать что-то, но в последний момент постеснялся. Робб это заметил: — Что? — Ничего, — и Джон так улыбнулся, что Роббу захотелось уложить пред его ногами все: Винтерфелл, Королевскую Гавань, да что там мелочиться, весь Вестерос, лишь бы Джон всегда так обворожительно улыбался. И Роббу хотелось сказать это вслух, но он смолчал, а Джон этого не заметил. Робб попытался войти в Джона, но у него не получилось, на что Сноу снова смущенно улыбнулся и помог ему. — Спасибо, — сам не зная, чего, выпалил Робб и тоже засмущался, что совершенно ему не присуще. В этот момент Джон отметил для себя то, что Робб обворожительно смущается. На самом-то деле он все делает обворожительно: улыбается, делает серьезное лицо, злится, лжет. Наверное, ему все простительно, потому что он делает это обворожительно. Джон был готов делать для него что угодно — наверное, вот это самое поведение и есть любовь? Движения Робба были осторожными, он делал упор на руки, держа на них весь вес. Вены красиво вздулись, напоминая речные протоки, пробивающиеся под бледной кожей с редкими веснушками. Джон с придыханием провел по венам пальцами, а Робб невольно вздрогнул, когда палец Джона почти невесомо прошелся по сгибу руки. Испытывая пока еще не совсем приятные ощущения, Джон невольно сжал ноги, создавая Роббу неудобства, но тот смолчал. Они оба слишком неопытны и просто стеснялись подсказать друг другу, как будет удобнее, правильнее. Когда Джону стало легче, он сразу расслабился, и теперь каждое движение Робба отдавало разливающимся удовольствием, а не жжением. От этого удовольствия Джон раскрепостился и положил руки на плечи Робба, вначале чуть сжимая их, а потом опустил руки ниже, утопая в перекатах мышц, наработанных упражнениями с мечами. На бледной коже Робба уже начали выступать бусинки пота, а дыхание сбилось. Рука Джона опустилась до ягодиц Робба, и юноша, чуть сжав руку, тихо выдохнул в шею Роббу, обдав ее горячим дыханием. Поймав губы Джона, Робб подарил ему нежный поцелуй, который с каждым его движением бедрами становился грубее и более страстным. Понимая, что развязка совсем близко, Робб задвигался еще быстрее, сильнее подминая под себя Джона и обрывая поцелуй. Джон начал сам себя ласкать, с трудом протиснув руку между двух разгоряченных и потных тел, его движения были совсем нечеткими, и от быстрых и грубых толчков Робба рука то и дело слетала. — Ох, — широко раскрыв глаза, а потом сразу щурясь, выдал Робб, и его напряженные руки предательски дрогнули. Он вышел из Джона, пачкая своим семенем его тело и кровать. Джона волна удовольствия накрыла чуть позже, пресс напрягся, и в одну секунду все напряжение ушло, сменяясь неимоверным расслаблением и чувством полного удовлетворения. Устало упав рядом, Робб смахнул с виска каплю пота прорвавшуюся с рыжих волос, и повернулся с улыбкой к Джону. Говорить почему-то ничего не хотелось, и Джон лишь улыбнулся в ответ. Он испытывал самые двоякие чувства: вот он — Робб Старк, в его постели, запыхавшийся и улыбающийся. Джон уверенно может сказать, что этот Робб Старк сейчас, как и постель — его. Когда-то мейстер Лювин сказал: «Обычно мы много думаем о том, что никогда не станет нашим». Джон долго думал о Роббе, мечтал о нем, а сам Старк когда-то продолжил фразу мейстера по-своему: «Если мы получим это, то оно окажется самой бесполезной вещью.» Сейчас Джон понимал, что Робб не смелый, а заносчивый. Не великий лорд, а обычный мальчик, которому повезло. Веснушки на лице казались уже не такими обаятельными, синие глаза стали не морями, а озёрами. Робб Старк не идеален, как казалось раньше, но он принадлежит Джону Сноу. — Хочешь ещё? — совсем рядом прошептал Робб, а потом звонко засмеялся. Это была только шутка, они оба устали и нуждаются в передышке, а этой глупой шуткой Роббу захотелось разбить угнетающую тишину. Джону нечего было ответить на шутку — юмор не его конёк, поэтому Роббу снова пришлось самому не дать молчанию завладеть этой комнатой. — И что дальше? — он уже не хотел шутить и задал этот вопрос скорее себе, чем Джону. — Я не знаю, — честно признался Джон, и в один миг все его органы скрутило, будто какая-то мейега взялась за его проклятье — он вспомнил про Теона. Что-то будто оборвалось в самой душе, и Джон от бессилия закрыл лицо руками и шумно выдохнул. — Эй, — Робб приподнялся и положил свою тёплую ладонь на руку Джона, — что такое, Джон? — Все в порядке, — голос бастарда подрагивал, и он хотел упасть в тёплые объятия и признаться, что он запутался. Но в объятия Робба ему не хотелось. Люди никогда не осознают, что счастье было совсем рядом, пока не потеряют его. — Я не знаю, что делать, — прошептал Джон в собственные ладони, и когда он убрал их от лица, увидел только Робба, чьё лицо выражало волнение. Его синие глаза сейчас были такие большие, что Джон снова мог уверенно присвоить им звания морей, а от этого становилось ещё труднее. — Я окончательно запутался, не знаю, что мне делать, как мне поступать, я не знаю, кого я люблю. С каждым словом тон Джона возрастал, он уже сел в кровати и положил руки на плечи Робба, попутно заглядывая ему в глаза, пытаясь найти там хоть какой-то ответ. Но ответа не было. — Ты любишь меня, — тихо сказал Робб, ответно заглядывая в глаза юноше, — а я люблю тебя, Джон, ты чего? Джону ничего не хотелось говорить про Теона Роббу, в голове мелькала его хитрая ухмылка, смуглая кожа, вороные локоны. Сейчас Джон помнил его объятия, его мускатный запах, невесомые касания, трогательные поцелуи в лоб, то, как Теон заправляет его локон за ухо. Но все это Джон забыл, когда Робб впивался в его губы сладким поцелуем, когда сжимал его бёдра, оставляя красноватые следы от пальцев, когда они были с ним одним целым — Джон вообще не помнил, что Теон существует на этом Свете. Ему не было стыдно, он не жалел ни о чем. Джон Сноу — самый запутавшийся человек во всем Вестеросе. — Робб, — Джон как-то вымучено поднял взгляд на Робба, — я пойду, пройдусь. — Может лучше полежишь? — Робб осторожно надавил на плечо Джона, словно настаивал на том, чтобы он остался. — Нет, — убрав руку Робба, Джон поднялся с кровати и начал одеваться. — Проклятье. Джон вытер об штаны либо собственное семя, либо семя Робба и продолжил одеваться. Много времени это не заняло, а Робб наблюдал за каждым движением Джона, и когда тот оделся, нагой Робб почувствовал некую неловкость. — Где встретимся позже? — сев в кровати, спросил Робб. — Я не знаю, — пожал плечами Джон, — может на обеде. — Хорошо, — Джон уже собирался выходить, а Робб пристально на него смотрел. — Джон, я не понимаю, что случилось? Если ты уважаешь меня, то имей совесть, не уходи, оставляя меня сидеть здесь одного в неведении. Тебе смутило то, что между нами было? На последний вопрос Робб сам знал ответ, он чувствовал, как Джон извивался под ним, прикрывал глаза от удовольствия и с трудом сдерживал стоны. — Мне нужно немного времени, — честно признался Джон, — обдумать все. — Что тебе нужно обдумать? Я ведь могу помочь тебе, — подскочив с кровати, Робб подошёл вплотную к Джону, — ты можешь рассказать мне любую свою проблему, и мы будем решать её вместе. — Дай мне время, — положив руки на голую грудь Робба, Джон немного надавил на неё, — встретимся позже. И Джон ушел, оставив Робба одного, стоящего нагишом посреди комнаты с непонимающим лицом.