Нас не понять

Мила уже одетая сидела в комнате и молчала. Белка на кухне что-то делала и попросила Милу, чтобы она сидела в комнате, ведь это сюрприз. Белка всегда так. Заварит кашу, а Миле потом расхлебывать. Придёт скоро этот Лютов-извращенец, а рыжая что будет делать? Черт, черт, черт. Белка одела её так...Э-э-э, расковано, да и ещё и перед Лютовым. Как она спрашивать будет у него об этом поступке. А он так возьмёт и скажет. Ага, конечно. В письменном виде ответ даст. Это так сложно будет. - Мила, быстро спускайся, все готово, - послышался голос Белки с кухни и Рудик пошла вниз. Рыжая спустилась и опешила. На столе были различные фрукты и стояло дорогое вино. Была включена подсветка, а нормальный свет был выключен. Такая романтическая атмосфера присутствовала здесь. Черт, Белка все испортила. Ещё бы лепестки роз рассыпала и свечи зажгла. - Белка, что это такое?! Мы что встречаемся с Лютовым? - Мила была в ярости и медленно начала подходить к Векше. Черт. Что она сделала? Лютов через полчаса будет и что теперь ей делать? Она не успеет все выбросить, переодеться в пижаму и не пустить Лютова в дом. Вот это он удивится. Подумает, что Мила соблазнить его захочет, хотя, план был именно такой. Мила не знала что делать. Как поступить ей в этой ситуации. Она теперь ненавидит себя, за то, что рассказала Белке обо всем. Главное, чтобы не зашло дальше. В принципе с Лютова можно и поиздеваться, но главное - чтобы не зашло дальше. - Нет, но так будет лучше, Мил, поверь. Не будет лучше, черт возьми, не будет. Это ещё хуже станет. Будет хуже. С Лютовым ничего не может быть лучше. Он все испортит. Нужно к черту разрушить всю эту ненависть. Разрушить все те, что их связывает. Все нити порвать, все мосты сжечь, разрушить, уничтожить. Белка стала и ушла и через несколько минут придет Лютов. И она спросит его об этом и пошлет отсюда далеко. И он уйдет. Ох, если бы она знала, что будет не так, как она хочет. В дверь постучались и Мила пошла открывать дверь. Там стоял Лютов и ухмылялся. Когда он увидел Милу, то удивился. Конечно, первый раз увидел её в таком открытом платье. Мила опустила глаза и пропустила его. Он тоже был хорошо. Черный костюм, белая рубашка. Лютов подошел к столу и присел, рукой приглашая Милу сесть к себе. - А ты готовилась, - задумчиво сказал он. - Белка готовилась, я была против всего этого, - грубо ответила Мила и продолжила, - что было вчера вечером? - Ничего. Он издевается? Как не было, как было. Лютов начал наливать себе вино, а потом и рыжей. Она выпила полностью, чтобы хотя как-то отвлечься. Они молчали и смотрели друг на друга. Изучали, словно хотели восстановить в памяти портреты друг друга. Миле было неловко. Они не могут сейчас нормально сидеть, они должны ругаться. Они не смогут друг к другу относиться нормально. Не в это время, да и никогда, наверное. Из-за того, что слишком много боли принесли друг другу. Слишком много натворили. Они столько дров наломали и столько посуды разбили, что их отношения не могут быть нормальными. Лютов налил ещё себе вина, а потом Миле. А потом ещё, и ещё, пока бутылка не стала пустая. Они не говорили, а просто пили. Ну а чем они могли говорить? Никаких общих тем, ничего общего. Ни-че-го. Мила поднялась немного пошатываясь и начала говорить: - Проваливай. - Рудик, молчи, - он поднялся и подошел к ней вплотную. - Ты так нелепо выглядишь в этом платье. Неужели Векша хотела сделать из тебя женщину. Мила влепила пощечину и отвернулась. Лютов криво улыбнулся и развернув ее к себе, впился страстным поцелуем в губы Рудик. Алкоголь окончательно вскружил ему голову. Девушка тоже была достаточно не в себе, ибо как ещё можно оправдать, то, что она ответила не менее горячо? Через секунду рыжеволосая была прижата спиной к стене. Нил оторвался от губ "жертвы" и спустился к шее. Поцеловав жилку, он начал оставлять алые засосы. От этого с губ колдуньи сорвался первый стон. И тут брюнет словно с катушек скатился. Одним движением расстегнул платье Милы и отбросил в дальний угол. Отойдя, он оценивающе посмотрел на неё: грудь третьего размера, скрывающаяся за чёрным кружевным бюстгальтером, плоский животик, округлые бедра, стройные ножки. Заметив его взгляд, Рудик слегка покраснела и буквально сорвав с себя эти чёртовы туфли на огромной шпильке, прильнула к его губам, обхватив шею чернокнижника. Прикусив его губу, рыжая услышала приглушенный стон парня. Не выдержав, Лютов обхватил девушку за бедра, заставляя её тем самым подпрыгнуть и обхватить ногами его спину. И даже сейчас, через плотную ткань джинсов, она чувствовала его сильное возбуждение. Черноглазый пошёл на верх, туда, где должна находиться комната Рудик. И да, он не ошибся. Бросив девушку на кровать, Лютов и сам избавился от уже разорванной рубашки, джинсов и боксёров. Посмотрев на размер члена Нила, Мила невольно ахнула. Он был достаточно-таки огромный, хе-хе. Навалившись сверху Рудик, Нил стянул с неё бюстгальтер и начал потихоньку мять грудь партнёрши. Соски мгновенно затвердели и он начал их то покусывать, то посасывать. Рыжеволосая уже стонала во весь голос. Закончив, парень опустился ниже и снял черные трусики колдуньи - они были уже насквозь мокренькие. Дотронувшись клитора языком, черноглазый начал аккуратно вводить в неё один палец, ведь Лютов знал же, что Рудик девственница и с ней необходимо быть предельно нежным. Немного подвигав пальцами внутри девушки, он уже подставил головку члена к её входу, истекающего смазкой. - Потерпи, будет больно, - после этих слов Нил заткнул Милу поцелуем и резко вошел. От боли, она прикусила губу чернокнижника и их поцелуй приобрёл металлический вкус крови. Не двигаясь, он посмотрел в глаза Рудик и та, подождав немного, неуверенно кивнула. Лютов начал двигаться медленно, постепенно набирая темп. Уже постанывая боли изменились стонами наслаждения. Вся спина брюнета была в ярко-красных полосах от коготков колдуньи. Толчок. Ещё толчок. Мила протяжно застонала и кончила, обмякнув в руках Нила. Через пару мгновений и он с её именем на губах, излился на простынь. Спустя пару минут, они оба уснули. Рудик на груди у черноволосого, а сам Лютов, прижимая к себе это хрупкое создание. Лишь лунный свет, пробирался через незашторенное окно, освещал уставшие тела этих двоих. Лишь завтра они всё вспомнят. Лишь завтра они поймут, что совершили прошлой ночью