Разбитые надежды или ...

Прошло несколько дней после того как пришёл в себя Соул. Друзья все также поочередно приходят к нему чтобы проведать. О Маке почти никто ничего пытается не говорить, хоть Соул и пытается выяснить о своем Повелителе побольше информации. — Так, сегодня воскресенье, значит сегодня я наконец-то покину эту больничную койку и буду свободным. Надо будет купить ромашек и придти к Маке, все-таки давно я уже здесь и не видел её, а это нужно исправить. — в голос размышляет Эванс. Снова воспоминания о своем Повелителе вызвали теплую улыбку. — Так продолжаться долго не может, нужно собраться с духом и сказать Маке о своих чувствах. Много же времени прошло… — С кем это ты тут разговариваешь? — не пойми от куда взялся Штейн. Доктор подошёл поближе к кровати, сел на табурет напротив Соула. — Ну, чего молчишь? — Извините, я просто задумался. — удивлёно ответил белобрысый. — Я слышал о твоих планах. Да не волнуйся ты так, никому я не расскажу. — Профессор Штейн можно вопрос? — Смотря что именно ты хочешь спросить. — нервно прокрутил он болт в голове. Кто Доктора знает, тот сразу скажет, что он нервничает. — Скажите, а почему Мака лежит в отдельной палате, если мы всегда приходили в себя в общей палате? — Это очень просто. У вас разные степени повреждения, поэтому вы в раздельных палатах. Так, с вопросами закончили. Ты мне скажи: как ты себя чувствуешь? — спросил доктор и внимательно посмотрел на пациента. От этого проницаемого взгляда мурашки пошли по коже у парня. — Отлично. Только рёбра ноют немного. — парень осторожно по трогал свою грудную клетку. — Это нормально. Соул, я хочу с тобой поговорить. — Итер вздрогнул, если Штейн начинает обращаться к человеку по имени, значит будет серьёзный разговор.

Особняк Смерти Младшего

Сейчас на кухне Кида происходило настоящии баталии с примесью дебат: — Вы хоть понимаете что мы заврались! Это уже не в какие ворота не входит! Да он нас возненавидит, как только узнает правду! — рвал и метал Кид. Таким злым его ещё никому не приходилось видеть. — Нам не нужно было начинать врать ему, вы хоть понимаете во что это может нам обойтись? -уже более спокойно спросил Смерть. — Кид, а о его чувствах ты подумал? — спокойно спросил Стар, внимательно наблюдая как его друг опять сел на стул и начал наливать себе бренди (что предварительно было стащенно с отцовской коллекции дорогих алкогольных напитков). — Хм. — печально улыбнулся в ответ Кид. — О чувствах говоришь, да? А о наших ты подумал? Тебе приятно, нагло врать другу в глаза, при этом не зная что ему говорить? — Стар отвел взгляд от друга, чтобы избежать его проницаемого взгляда. — Почему же взгляд отводишь или я не прав? — Не в этом дело. Здесь все намного сложнее, ты не поймёшь. — Ну так объясни мне пожалуйста в чем же загвоздка проблемы! Раз я понять не могу! — стукнул по столу кулаком вышедшей полностью из себя Кид. — Успокойся! А то девчонок пугаешь в гостиной! — прикрикнул Чёрная Звезда. — Любит Соул Маку, вот в чем проблема. — тихо не много с хрипотцой поведал тайну. От услышанного у Кида даже руки опустились на стол. — Что? — не веря переспросил он снова. — Любит? — Да. Любит. И как ты думаешь рассказать ему о том, что девушка которую он любит больше всего уже нет среди живых? Как объяснить ему то, что она взяла последнюю смертельную атаку на себя чтобы его спасти, а потом когда умирала у тебя на руках, просила прощения за то, что не смогла выжить и добиться их общей мечты? Ну что ты молчишь? Скажы хоть что-то в ответ? — А что именно ты хочешь от меня услышать? М? Думаешь было в радость держать любимого человека на руках и видеть как она умирает и понимаешь что помочь ничем не можешь! Это ты хотел услышать? — Кид залпом выпил все содержимое что было в стакане, и из определённым звуком поставил на стол не в чем не виновата тару. — Я так больше не могу! Я начинаю по немного сходить с ума! — в сердцах бросил Смерть, зарывшись двумя руками в свои черные волосы. Но буквально через несколько секунд полетел на пол со стула от сильного удара в челюсть от Стара. Стар буквально перепрыгнул через стол схватил друга за грудки, сильно стряхнул, заставляя сфокусировать взор на себя, и начинает шипеть в лицо друга от того насколько он зол сейчас: — Я понимаю что тебе тяжело! Всем тяжело! Но и ты пойми, ведешь себя как кисейная барышня, даже девчонки наши так не расклеились! Посмотри на себя, во что ты превратился, даже смотреть противно! Пьёшь и после не просыхаешь! Ты без надежный. — словно выплюнул в лицо своему пьяному оппоненту Блек, отбросил от себя его словно это что-то такое отвратительное лежит перед ним, что даже стоять возле него не приятно. Голубоволосый отошёл от него даже не смотря, бросил на последок: — Когда придёшь в себя, тогда и поговорим. Я пошёл. Настала давящая тишина на кухне. Только где-то в районе пола слышны истерический смех-плач, и причитания: — О Ками-сама! Какой я идиот! — Кид, ты здесь? — аккуратно спросила одна блондинка заходя на кухню, и подходя ближе к своим повелителю. Она подошла поближе, села возле него, обняла его за плечи, прижалась к нему сильнее и тихо заговорила, чтобы только он слышал: — Кид, пожалуйста только не бросай нас, мы тебя любим с сестрой. Ты — наша семья. Я понимаю, тебе тяжело, но не забывай о нас, нам тоже тяжело, пожалуйста… — Прости меня пожалуйста Лиз… — обнял в ответ девушку Кид.