Клочья пепла

— Скучно, — уныло протянул дракон и выпустил в воздух струйку дыма. — И как эти эльфы столько живут и не мрут от безделья, как мухи? — Они поют, — сообщил Бильбо, печально перебирающий тихо позвякивающие золотые монеты. Смауг задумчиво повернул к нему коронованную алым гребнем голову. — И все? А давай споем, — оживившись, предложил он. — Вдруг станет не так тоскливо, а? — Может, не надо? — опасливо покосился хоббит на зверюгу, свернувшуюся клубочком на горе золота. — Потолки не выдержат, рухнут, будет неприятно. — Это еще почему? — удивился дракон. Ему даже каменные глыбы — что комариные укусы: досадно, но уж точно не смертельно. В отличие от него, маленького и беззащитного хоббита. — Гномы расстроятся, — пошел ва-банк мистер Бэггинс. — А-а-а, — протянул Смауг и вновь пригорюнился. — Так давай их позовем, пусть с нами споют! — Потому что тогда расстраиваться будет некому? — скептически уточнил Бильбо. Дракон положил голову обратно на лапы. Такая вселенская тоска застыла в его глазах, что хоббит, разглядывая отданный ящером Аркенстон, в который раз ему посочувствовал. — Расскажи мне сказку, — вдруг потребовала гора чешуи и огня и умильно завиляла хвостом. Одна из колонн, снесенная мощным ударом, тяжко застонала и просела вниз. Хоббит в ужасе покосился на неустойчивую конструкцию и торопливо закивал. Смауг замер в нетерпеливом ожидании. — Жил однажды король… — начал было Бильбо. — Не хочу про короля, — закапризничало многотонное дитятко. — Они жесткие, жадные и часто на голову пришибленные. Мистер Бэггинс вспомнил королей… Да что там королей, видал-то всего парочку, но да, что-то такое в них было. — Про рыцарей? — несмело предложил Бильбо. Дракон завозился и сердито запыхал дымом. — Консервы, — выплюнул он вместе с язычком пламени. — Вздорные, скандальные, придут к пещере и давай вопить, требовать сатисфакции! Я первое время пытался с ними разговаривать, увещевать. Думаешь, они слушали? На середине фразы обрывали, как дикари какие-то, и в глаз железками тыкали. А как пару раз выкатились прочь в одном исподнем, так и объявили драконов варварами — мол, людей, да эльфов жгут почем зря. — А орки? — осторожно полюбопытствовал Бильбо. — Милейшие существа, — дракон положил голову на лапы, свернувшись уютным калачиком подобно собаке. — Ходят вдоль стеночек, глаз не подымают, золото, опять же, таскать даже не пытаются. А расшумятся — лапой топнешь, так они по углам тут же разбегаются. Мистер Бэггинс с содроганием вспомнил, с каким азартом гоняли «милейшие существа» отряд Торина, но в словах дракона не усомнился. — Про воров рассуждаешь, — укорил чешуйчатого Бильбо и ткнул в него золотой монеткой. — А сам вон что устроил. И не стыдно? Чешуя дракона пошла оранжево-красными трещинами, и на хоббита дохнуло теплом. Смауг смутился — покраснел. — Да не хотел я, — он умильно глянул на хоббита. — Просто слух прошел, что в Одинокой Горе чудные вещи делают. Я посмотреть хотел, а мне еще на подлете камнем в лоб из катапульты засветили, чешую погнули. И рассерчал я малость. — Так Торин тут! — обрадовался Бильбо. — Сейчас мы его позовем, ты принесешь извинения и вернешь гномам гору. — Зови, — благодушно разрешил дракон. — Споем. Слышал я, что гномы не хуже эльфов поют, только не так пискляво. Мистер Бэггинс посидел немного, понимая, что Дубощит вряд ли с должным энтузиазмом воспримет предложение Смауга спеть дуэтом. — Нет, так не пойдет, — вздохнул хоббит, в воображении которого после совместного концерта гномьего короля и дракона Гора уже превратилась в кратер. — Может, как-нибудь иначе помиритесь? — Скука, — облачком дыма пронеслось по переходам Эребора. Круг замкнулся.