Любовь Белого волка. Любовь Волков

— Мой любимый, наконец-таки ты пришел. Мы с Домиником очень соскучились по тебе, — шептал омега. Целуя только что пришедшего травника в губы, шею и ключицы, Дири намеревался добиться от альфы немного ласки, так как очень позавидовал своему юному другу в прошлую ночь. — Я собирал травы, — легкий чмок в губы. — Как ты, мой любимый? Не сильно беспокоишь папу? — улыбнулся лекарь. Дири счастливо улыбнулся, однако когда понял, что слово «любимый» относилось не к нему, а к волчонку, вновь погрустнел. Увидев переменившееся выражение лица, Бейон спохватился. — Почему ты такой грустный? Болит что-то? — Нет-нет. Не беспокойся, — Дири нервно забегал глазами, не желая выдавать обиду. — Скажи мне правду, Дири, — попросил лекарь на всякий случай. — Малыш сильно толкается? — Это моя первая беременность, но она удивительно хорошо проходит. Доминик не беспокоит меня. И совсем не пихается, вернее, не слишком толкается, — исправился омега. — Какой у меня спокойный сыночек, — улыбнулся мужчина. — Мне кажется, у меня будет альфа, — поднял глаза парень. — На всё воля Богов, Дири. Я в любом случае буду любить волчонка, будь он альфой, омегой или даже бетой. Юноша мгновенно обнял своего мужчину за шею и принялся гладить мускулистую грудь. Омега знал, что самыми чувствительными точками лекаря являются шея и торс. Поспешно стянув белую рубашку, беременный стал проводить дорожкой поцелуев от шеи до низа живота. Услышав томный вздох, бывший фаворит улыбнулся и проник хрупкой ладошкой за ремень брюк. Бейон мягко отстранил от себя омегу и встал с кровати, на которой сидел несколько минут назад. Увидев удивленное лицо своего спутника, брюнет нежно поцеловал того в губы, но это не помогло. — Малыш, не накручивай себя зря. Волк во мне очень чувствителен и он догадывается, о чем ты сейчас думаешь. — Я тебе настолько противен? Может, ты полюбил кого-то другого? Не прикрывайся моей беременностью! — закричал Дири. От крика у травника помутнело в глазах. — Успокойся, не кричи, прошу тебя, — залепетал лекарь. — Я правда беспокоюсь. В моей практике были случаи, когда альфы не могли сдержать свою похоть и тем самым вредили ребенку. Не хочу, чтобы что-то подобное случилось и с тобой. — Ты слышал стоны прошлой ночью? Арен ласкал Кайлина. И он не входил в его тело. Арен много раз делал тому больно, и хотя бы теперь он пытается хоть как-то заглушить свою вину. Почему ты тоже не хочешь подарить мне положительных эмоций? Для ребенка это будет не вредно, а наоборот полезно. Если бы ты считал, что совокупление может навредить малышу, то ты бы в ту же минуту побежал останавливать вождя. Я знаю тебя с головы до пят, чертов ты лекарь! — очередная истерика. Беременный принялся горько плакать. Бейона оскорбило это «чертов лекарь», но он ничего не ответил, так как понимал, что в какой-то мере поступает не порядочно по отношению к сероглазому. Потянув руки к округлому животику, травник получил шлепок по рукам. — Не трогай меня! — плакал юноша. — И ребенка моего тоже не трогай! — Не заговаривайся, Дири, — раздраженно рыкнул мужчина. — Он не только твой ребенок. Я тоже принимал участие в его зачатии. — Только из-за того, что у меня была течка. В других случаях ты бы не стал, — продолжал плакать. — Может, ты вообще жалеешь, что я беременный? В таком случае, знай: я никогда у тебя ничего не попрошу и я также никогда не сделаю аборт! Дири встал с кровати и побежал к выходу. — Остановись, омега! Бейон схватил юношу в охапку и, аккуратно взяв на руки, положил на кровать. — Не хочу! Не трогай! Ты не любишь меня. Я не хочу тебя видеть. Уходи, Бейон, — глаза болели, а щеки горели от выделяемой слезами соли. — Перестань плакать. Ты сейчас нервничаешь, а Доминик все слышит и чувствует. Он любит тебя, а ты заставляешь его переживать по непонятной причине, — упрекнул беременного. — Я люблю вас. Не смей больше плакать, — стал целовать заплаканное личико. — Не так, — всхлипнул юный волк. — Что «не так»? — По-другому. Не говори «вас», скажи: «тебя и малыша». Скажи, что любишь меня и Доминика по отдельности. Бейон помолчал пару секунд, а когда заметил вновь накопившиеся слезы, положа руку на сердце, произнес: — Клянусь, что люблю своего маленького, неродившегося ангелочка по имени Доминик. И также клянусь, что люблю одного маленького, непослушного, вечно-плачущего омежку по имени Дири. Доволен теперь? — по-доброму улыбнулся альфа. — Я не плакса, — омега шмыгнул носом, притягивая любимого к себе. — Ну да, конечно, — Бейон смешно закатил глаза, после чего вдохнул пряный аромат своего мальчика.

***

— Господин Андреас? — раздался тихий голос из-за угла. Лорд, шедший по коридору, обернулся и увидел смущенного слугу. Улыбка расплылась по лицу Лирого. Увидев эту лукавую, хитрую усмешку, омега насупился, но всё же подошел ближе. — Доброе утро, Ник. — Думаю повторять, что меня звать Николас нет смысла, — усталый вздох. — Вы оставили это в моей комнате. Они стояли в вазе возле окошка. Только сейчас альфа заметил камелии и нежные трехцветные фиалки в левой руке юноши. — Милые цветы, — приподнял бровь, — Но с чего ты решил, что это я их тебе принес? — Потому что больше некому! — мгновенно вспыхнул омега. — Почему же ты такой грубый и неуверенный? Да ты просто себя недооцениваешь, — воскликнул Андреас, разводя руками. — Что это значит? — Ник угрюмо нахмурил брови, не глядя на мужчину. — А то, что ты даже не подозреваешь о своей необычной красоте. Неужели ты раньше цветы не получал? Или может, — мужчина сделал определенный вывод, — тебе никто никогда их не дарил? — Не смейте так обо мне думать, — взвигнул слуга. — И заберите свой цветочный веник. Мне он не нужен! Васильковые глаза просверлили дыру в Андреасе, после чего неприступный омега кинул растения в мужчину, случайно попав листком камелии тому в глаз. — Ай! Бездна! Больно, — простонал черноволосый. Николас хотел было оставить молодого мужчину, но поняв, что перегнул палку, принялся извиняться. — Извините меня. Я не хотел, — шепнул, поднимая голову кверху. — Но вы сами виноваты, — тут же исправился. — Виноват? В чем? В том, что сделал подарок? Вместо того, чтобы поблагодарить, ты мне глаз повредил! — нервно крикнул Андреас. — А я, между прочим, альфа, а следовательно воин. Не дадут Боги случиться беде, как я воевать с одним глазом буду? — Простите, я и правда переборщил, — пристыдился юноша. — Если хотите, я могу обработать вам глаз, чтобы прошла краснота и вы могли нормально видеть. Андреас промолчал и стал нервно тереть глаз. Поняв, что такое упражнение только навредит, омега прикоснулся к лицу Лирого, дабы убрать его руку. Черноволосый тут же захватил тоненькую ручку в свой плен. — А ты что, умеешь обрабатывать? — удивился альфа. — Я не глупый, если вы об этом, — опять-таки вспылил младший. — Когда мне было восемь лет, соседский волк попал веткой мне в левый глаз. Я тогда даже открыть его не мог. Мне дядя специальным отваром боль и покраснение снимал. Через пять дней глаз полностью восстановился. — Что ж, — выдержал паузу, — Ну давай тогда лечи меня. — оживился брюнет. — Хорошо, но только где? К вам в покои я идти не имею права. Ко мне тоже нельзя. Давайте пойдем к Бейону? — предложил Николас. — Бейон сейчас занят, я недавно говорил с ним. Травник просил не беспокоить его в ближайшие пять часов. Идем к тебе, — схватил блондина за руку. — Ко мне нельзя. Принц накажет меня и казнит. Прошу вас… — испугался омега. — Никому не позволю причинить тебе боль, — уверенно заявил альфа. Андреас взял за руку напуганного юнца и направился вместе с ним лечить глаз. Придя в покои, юноша сразу же достал из-под небольшого шкафчика три разные банки с какими-то сушеными растениями. — Что это такое? — не понял обладатель голубых глаз. — Сушеные травы. У меня их целая коллекция, — смущенно улыбнулся юноша. — От кашля, аллергии, головной боли, различных воспалений. — Ух ты, какой ты хозяйственный. Зачем тебе столько? У тебя что-то болит? — с неким испугом поинтересовался старший. — Мне нравится наблюдать за тем, как Бейон лечит волков и что-то собирает, а затем варит. Когда повелитель Михаэль был жив, он разрешал мне гулять в пределах замка и даже выходить в лес. Он доверял мне. Я собирал цветы, грибы, ягоды и травы. Бейон научил меня некоторым чудесам, — осведомил парнишка. — Каким же? — поинтересовался Андреас. — Массажу головы и спины, а также тому, что связано с очами, — ответил слуга. — А мне повезло, что ты попал в глаз, а не в лоб или нос. — усмехнулся мужчина. — Я жду твоих чудес, Ник. Николас ничего не ответил, видимо, привыкнув к такому обращению. Приготовив отвар, и, замочив чистую белую тряпочку, омега велел альфе лечь, а затем аккуратно приложил ее к поврежденному глазу. — Полежите так минут десять. Потом я должен буду добавить на тряпку содержимое с другими травами. — Как прикажешь, повелитель сердца моего, — улыбнулся Лирый в ответ. — Перестаньте, — шикнул юноша. Спустя минут одиннадцать-двенадцать, блондин вспомнил о следующих ингредиентах и осторожным движением убрал тряпку с глаза. Повернувшись спиной к волку, Николас окунул тряпку в небольшую миску с отваром. — Закрывайте глаза, — произнес слуга. — Этому отвару понадобится минут во… Договорить хрупкому, но очень мудрому и сильному духом парню, не дали. Слова потонули в поцелуе. Андреас целовал не напористо и уверенно, как мог бы подумать любой волк, а наоборот — нежно, одними губами. Альфа даже не давал волю языку соскользнуть в столь желанный ротик. Прервав поцелуй, мужчина обратил внимание на раскрасневшееся лицо омеги. Губки припухли, щечки заалели. Зная, что сейчас омега начнет ругаться, Лирый продолжил. — Никки, — хрипотца в голосе. — Никому никогда не позволю причинить тебе боли. Всегда буду оберегать тебя. Мой любимый, желанный омежка. Андреас вновь прижался к омежьему рту, на грани сознания ощущая, как губы, подобно лепесткам розы, приоткрываются в ответ.