Любовь Белого волка. Любовь Волков

Следующий день для молодоженов был вполне предсказуемым. Николас, как истинный, послушный, любящий уже супруг проснулся раньше своего уже мужа. Усадьба Лирого и его омеги была обставлена на вкус вожака и по его распоряжению. Арен лично все проконтролировал. Усадьба, ставшая домом для молодых волков, состояла из двух этажей. Волки смогли обустроиться лишь на первом. После брачной ночи, альфа еще долго слышал всхлипы Ника, притворяясь спящим. Брюнет ни в коем случае не хотел срываться и орать, показывая себя агрессивным зверем и чудовищем, оттого и терпел. Лишь тихое рычание доносилось где-то внутри, однако Ник и вовсе не слышал это. Омега погрузился в себя, вспоминая, как они скрывались вместе с Гастоном за большим дубом и мечтали вместе, целовались, даря друг другу тепло. Теперь же этого больше никогда не случится и не факт, что Николас и вовсе никогда больше не увидит своего любимого. Омыв свое юное тело в бане, блондин расчесал свои волосы и одев чистую тунику, цвета морской волны, стал крутиться на кухне. Омега не плохо пек и сам того не осознавая, решил порадовать мужа свежей выпечкой. Достав все необходимые продукты, Ник стал думать о приготовлении мясного пирога, как вдруг уловил в воздухе такой знакомый запах и едва слышное кряхтение. Обернувшись, юноша увидел растрепанного мужа, который, вероятно, встал лишь несколько секунд назад. — Я проснулся, но не обнаружил тебя на ложе, — хмуро произнес Лирый, прикрыв рот рукой, дабы подавить зевоту. — Утро доброе, супруг мой. — Я, — младший смущенно отвел взгляд, не зная что делать с ингредиентами в руках. — Я подумал, что мне положено вставать раньше тебя, — прикусил губу. — У меня возникло желание порадовать своего мужа горячей выпечкой, если ты не против. С минуту альфа с недоверием посмотрел на омегу, после чего мягко улыбнулся. — Благодарю тебя, любимый. Мне бы очень хотелось попробовать пищу, приготовленную тобой. Молодой альфа подошел ближе и чмокнув блондина в губки, прижал к себе, вдыхая столь желанный запах. Николас, будто переборов гордость и нежелание, положил тоненькие ручки на сильную спину, таким образом, сделав вид, что обнимает мужа в ответ. Андреас с самого детства рос смышленым и хитрым волком, оттого сразу почувствовал, что некогда слуга будто делает Лирому огромное одолжение. Это безумно злило и раздражало альфу, однако он терпел. Терпел, потому что не хотел пугать любимого и искренне верил в то, что со временем Ник тоже его полюбит — надо только немного подождать. Отстранившись от омеги, брюнет стал покидать кухню. Николас, который в душе ударил себя по лбу, побежал за мужем. — Куда ты? На охоту? А как же выпечка? — испуганно поинтересовался супруг. — Мне нужно помыться. Выпечка подождет, — сообщил альфа, скрепя зубами. — Я приготовлю тебе баню, — спохватился юноша. — Не стоит. Я в состоянии нагреть воду сам, — сказал как отрезал. — Но я ведь твой супруг. Я должен… — начал было юнец. — Ты должен слушать и почитать своего мужа, Николас, — сделал замечание брюнет. — И ни в коем случае не перечить. Если же я сказал, что хочу все сделать сам, ты должен замолчать и вернуться к своим булкам, пирожкам и прочему. — Извини меня, — Николас стыдливо опустил голову. Андреас закатил глаза и удалился. Со стороны Ника раздался рык. Немного смешной, омежий рык. Блондин злился на себя и на мужа. Он не понимал почему Андреас все чувствует и почему как бы не старался Ник, альфа злился и взглядом велел тому не притворяться. Будто смотрел и говорил: «Не делай мне одолжение. Не стоит делать вид, я все чувствую и знаю!» Обладателю бирюзовых глаз было паршиво и стыдно за свое же поведение. Закончив со всеми продуктами, омега стал ждать когда пирог окончательно приобретет корочку и поджарится. Он очень хотел порадовать Андреаса и извиниться свежей выпечкой, однако понимал, что с мясом очень долго возиться, а муж, наверняка, захочет исследовать горный лес, который они заметили вечером, когда ехали по дороге в усадьбу. Именно из-за нехватки времени омега отложил мясо и стал варить и обжаривать морковь с капустой. Когда же совершенно все было нарезано и приготовлено, юноша аккуратно положил пирог в печь и принялся ждать. Пирог приобрел ярко-коричневый цвет и блондин решил, что все завершено. Достав свежую, горячую выпечку, омежка положил ее на стол, завернув при этом в полотенце. Пирог был ужасно горячим и, несмотря на то, что омега держал его не голыми руками, пальчики все-таки немного обожглись. Накрыв на стол, Николас принялся ждать Лирого, однако того не было. Омега подождал минут пять. «Что он делает в бане так долго? Прошло ведь около сорока минут. Может он на втором этаже? Жалко, пирог остывает. Надо его позвать». — пронеслись мысли в голове. Омежка оставив выпечку на столе, побежал на второй этаж, однако никого там не обнаружил. Постучавшись и не дождавшись ответа, вошел в баню. Был виден таз, в котором осталось совсем немного воды. Это значило, что Андреас совсем недавно омыл свое тело. Испугавшись, юноша выбежал из усадьбы. Подбежав к совершенно незнакомым стражникам- альфам, блондин спросил: — Доброго дня. Вы не видели моего мужа? — Господин Андреас Лирый уехал пару минут назад? — спокойно ответили альфы. — Уехал? — изумился младший. — Но куда? — Господин уехал в лес. Сказал, что на охоту, — оповестили мужчины. Ничего больше не говоря, Ник побежал обратно в дом. Взяв накидку и прихватив какую-то старую корзину, положил туда выпечку. В небольшой кувшинчик налил молоко и побежал за мужем. Лес встретил Ника вполне приветливо. Птички чирикали, будто приветствуя молодого и красивого юношу. Ник умилился, глядя на данную картину, как вдруг почувствовал знакомый запах. Это был запах его мужа. Побежав и завернув за угол, блондин увидел Андреаса, который стрелял из лука в мишень на большом дереве. Торс у парня был обнажен, отчего можно было разглядеть его могучую спину. Красивые черные волосы разлетались в разные стороны благодаря легкому ветерку. Николас положил корзину на землю и сглотнув, стал открыто глазеть на альфу. Однако ему было не суждено полюбоваться телом брюнета, так как тот почувствовав запах своей пары, обернулся и удивленно уставился на блондина. — Ник? Что ты делаешь в лесу с позволением Богов? Как альфы тебя отпустили? -рыкнул муж. Омега повернулся спиной к Лирому. Сейчас ему как никогда стало обидно. Он старался, торопился, хотел сделать приятное, пробежал немалое расстояние, чтобы угостить мужа завтраком, а тот взял и разозлился. Не глядя на корзину, Николас побежал обратно в усадьбу, но был остановлен. — Стой, говорю! -рыкнул альфа, догнав юношу и схватив за руку. — В чем дело? — Я так старался. Готовил, хотел порадовать, а ты ушел, — волк сам не заметил, как стал плакать. — Ушел, а я искал тебя. Ты накричал, — пожаловался Николас, а затем уткнулся лицом в грудь старшего. — Малыш, — Андреас поцеловал пухленькие губки, совершенно позабыв о вспыхнувшем гневе. — Я бы вернулся через несколько минут. Я не хотел тебя беспокоить. Пойдем в дом, любимый. — прижал к себе омежку. — Выпечка, — всхлипнул Ник. Альфа поднял корзину и отдал омеге. Сказав, чтобы тот держал крепко, поднял свое чудо на руки и направился в усадьбу. Дойдя до спальни, Андреас опустил Ника на кровать и принялся целовать, вытирая слезки. — Ты никогда не мог даже расстроиться из-за подобной мелочи, — чмокнул супруга в уста. — С чего вдруг такие перемены? У тебя ведь не было течки, значит ты не беремен. — сделал вывод черноволосый, после чего осекся. — Малыш, а может все-таки… — мгновенно засиял альфа. Испуганно посмотрев на мужа, Николас буквально спрыгнул с кровати. — Ты ошибаешься, ибо это невозможно. У меня не было течки. Ты же сам поведал, — напомнил омега о предыдущих словах мужа. — Когда же она будет? — рыкнул Андреас, не скрывая раздражения. — На все воля Богов, — Николас ответил с одолжением, что не укрылось от лорда. Ответ, конечно же, не устроил Лирого, отчего тот мгновенно вспылил: — Почему ты не хочешь волчат? Что в них плохого? Почему об одной только мысли о детях ты начинаешь говорить брезгвительным тоном? — Вероятно, я боюсь ответственности, — сухим тоном произнес Ник. — Ты ведешь себя так, будто будешь жить в какой-то каморке с большим пузом. Чего ты боишься, не понимаю, — рыкнул Андреас. — Я стараюсь. Мы только вчера поженились. Я попытаюсь быть примерным супругом, а потом рожу волчат. — Николас прикрыл очи, стараясь исправить накалившуюся обстановку. — Только не торопи меня, молю. — Я люблю тебя и буду ждать, малыш. Только знай: мое терпение будет не долгим, -предупредил альфа. — А теперь давай-ка позавтракаем. — кивнул на корзину с пирогом. Нику ничего не оставалось, кроме как кивнуть в знак покорности и начать накрывать на стол.

***

Бейон полусидел, полулежал в своих покоях, глядя на красивого, блондинистого юношу. Лекарь гладил едва увеличившийся за последние дни, животик, разговаривая со своим волчонком, называя того по имени и говоря о своей безумной любви маленькому ребенку, находящемуся сейчас в чреве омеги. Травник гладил, целовал, обнимал животик, в то время как Дири гладил по голове своего любимого. Омега чувствовал себя самым счастливым на данный момент. Наконец-то его любимый не занимается всякими травами, а просто сидит рядышком, наедине. — Когда же он родится? — поцеловал мальчика в пухлые губы. — У Кайлина ближе к концу зимы, у меня, вероятно, к началу весны, — прошептал блондин. — Ох, еще около двух-трех месяцев. Как же долго ждать. Не могу больше, — шептал лекарь. — Хочу прямо сейчас увидеть и подержать на руках своего маленького сына. — Подержишь. Обязательно подержишь, любимый. Надо просто подождать, совсем немножко, — улыбнулся младший. Бейон, ничего больше не говоря, впился в губы омеги. Поцелуй длился секунд пять-восемь. Бейон отстранился так же внезапно, как и начал целовать. В прошлую ночь пара все подробно, четко и ясно обсудила. Несмотря на капризы и нежелание подчиниться и поступить так, как считает мудрый альфа, Дири пришлось отступить. Все-таки он был омегой, находившемся в еще таком раннем, юношеском возрасте и был гораздо младше своего избранника. Дири руководствовался чувствами, а Бейон наоборот — никогда не выключал разум, как он считал. Блондинчик сопротивлялся, но оказавшись в объятьях мужчины, назвавшим омегу «любимым нытиком» и «беременным чудом», затих и сдался, растаяв в теплых руках. Вчерашняя ночь стала настоящим подарком для юноши. Узнав и увидев собственными глазами венчание и свадьбу «чертового Лирого», как омега называл того в душе, сероглазый действительно обрадовался. Казалось, что все беды уехали вместе с Андреасом и его супругом в той темно-синей карете. Однако радоваться пока было крайне рано, так как это был всего лишь первый день со дня отъезда коварного волка. Блондин очень радовался, когда карета скрылась из виду. Стараясь не показывать истинный восторг и радость, омежка лишь улыбался, беседуя с Кайлином и любимым альфой. В отличие от принца, старший омега не чувствовал какой-либо неприязни к Николасу. Наоборот, он как и Бейон, жалел в душе некогда слугу. Дири считал, что если Лирому удалось запугать сероглазого до смерти, то что тогда будет с Ником, который будет готовить еду, убирать дом, да еще плюс ко всему ложиться в одну постель с черноволосым и проводить с ним течку, ведь они стали законными супругами, а значит от близости не отвертеться. «А что если этот Андреас какой-нибудь садист? Что если ему нравится издеваться над омегами? Он, как и любой другой альфа захочет себе наследника. Что тогда? Этот чужеземец будет насильно заставлять Николаса рожать волчат, пока несчастный омега не умрет из-за того, что организм не выдержит роды одни за другими. Бедный Ник! Не хотелось бы мне оказаться на его месте. И за что только Боги так посмеялись над ним? Неужели это все из-за той оплошности? Но прошло ведь уже целых три года.» — размышлял юный волк. Из-за своих мыслей омега даже сам не понял, как произнес вслух: — Какие только волки могли породить такое существо, как Лирый? Сероглазый произнес эту фразу не громко, однако Бейон услышал ее очень даже отчетливо. С минуту паренек смотрел куда-то в потолок, продолжая гладить волосы мужчины, как вдруг осекся и понял, что сказал это вслух. Подняв слегка напуганные глаза на травника, младший смутился и прикрыл очи. Дири не понял как, но будто почувствовал всем своим нутром, что подобные темы о семьи и о чужеземце не из приятных, и брюнет не хотел бы о них что-либо слышать. — Прости меня. Я кажется сказал что-то, что тебе не приятно. — раскрыл серые очи и слегка приподнявшись, посмотрел на любимого. — Почему когда ты слышишь что-нибудь об этом иноземце, твое сердце сжимается, отдаваясь болью во взгляде? -выжидающе посмотрел на лекаря. — Я… — вздохнул травник. — Тебе так только кажется. — Не лги мне, Бейон. Я чувствую, что что-то не так. Скажи мне, я выслушаю тебя и пойму, обещаю. Ты можешь доверять мне, милый, — с мольбой посмотрел на альфу. — Я не лгу, малыш, — проговорил Бейон, улыбаясь. — Просто мне немного жаль этого волка. У нас был разговор в первые дни его приезда. Я расспрашивал его о семье и роде. Андреас упомянул, что судьба у него нелегкая, и он рос без отца. Это тяжело, поверь Дири. Если бы он был омегой, а он ведь альфа. В то время, как соседские волчата учились стрелять из лука и сидеть в седле, Андреас смотрел на них через окно, представляя что когда-нибудь он будет учить этому своих волчат. Он сказал, что подарит своим детям всю ту отцовскую любовь, коей он сам не был наделен в детстве. Дири не верил в искренность Андреаса. Он чувствовал в этом волке подлость, однако выслушав своего мужчину, сердце беременного также сжалось. Ситуация Дири была похожей. Кто бы знал, как сложилась судьба у красивого, стройного юноши, если бы он был желанным ребенком в семье. Возможно, омега не стал бы подстилкой альф, если бы не нужда прокормить ненавистных родителей и себя. И Андреас тоже, возможно, не был бы таким подонком, если б с детства видел и знал что такое любовь, забота и ласка. — Я и не знал, что у него такая судьба. Он выглядел избалованным и вполне обеспеченным молодым волком, — стыдливо произнес блондин. — У всех в племени своя судьба, своя трагедия, своя тайна, — выдохнул Бейон. — Ты никогда не рассказывал мне о своей прошлой жизни. Кем ты был до того, как стал… — альфа запнулся, не имея понятия как продолжить. — Шлюхой его высочества, а затем и всех его воинов? — Дири с интересом посмотрел на мужчину. — Да! — резко выкрикнул альфа, сжав руки в кулаки. — Извини, -вздохнул, громко выдохнув. — Я понимаю, — Дири стыдливо опустил очи. — Позволь я расскажу тебе об этом позже. — Мы вернемся к этому позже, коль ты так желаешь, — кивнул целитель. — Благодарю тебя, любимый, — положил руку мужчины на округлый животик. — Каждую ночь я молюсь Богам, чтобы они позволили мне подарить тебе сына. И не просто сына, а наследника. Я хочу родить тебе альфу. Я сделаю для этого все. Я принесу себя в жертву и брошусь под колеса кареты, коль Боги потребуют это, но подарю тебе волчонка, — взглянул глазами преданной собаки. Бейон смотрел на своего омегу, не смея разорвать зрительный контакт и произнести единого слова. Он никогда в своей жизни не слышал подобных слов и не знал ни одного омегу, кто хотел бы хотя бы чего-то больше одной ночи, не говоря уже о том, что пообещал ему некогда фаворит Арена. Подобные слова до того поразили, казалось бы, холодное сердце лекаря, что по его щеке покатилась одинокая слеза. — Любимый мой, — Бейон отчаянно прижал к себе паренька. — Ты мой подарок. Подарок Богов. Ни за что не позволю, чтобы тебя хоть кто-нибудь обидел, не позволю коснуться пальцем или когтем. Мой любимый омега. Я буду защищать, любить и оберегать тебя всю жизнь. Дири… — вдохнул пряный запах юноши. — Мой любимый малыш. Любовь моя… — Бей… Бейон…ах…любимый, — не выдержав муки, юноша и сам стал плакать. В этот день и в эту ночь никому в замке, даже Арену и его беременному супругу, не удалось почувствовать себя такими счастливыми, как удалось одной, такой, казалось бы, странной и необычной паре, как Дири и Бейону.