Любовь Белого волка. Любовь Волков

Бейон бродил по лесу, но вовсе не в поисках трав. Первый раз в жизни, этот мужчина прогуливался совершенно без причины, желая просто отдохнуть, и привести мысли в порядок. Лекарь думал об одном лишь Дири. Их общий сын умер при странных обстоятельствах, ведь юноша каждый день клялся принцу, что упал не просто так. Он считал, что все было подстроено. Несчастный омега никого не мог переубедить. Клаус говорил, что тому нельзя нервничать, сам Арен лишь сожалел, считая, что это, действительно, случилось по неосторожности. Дири кричал, лежа в постели, и барахтаясь, будто при судорогах, умоляя рассмотреть место падения и увидеть пятно. Вожак уверял, что никакого пятна там не было обнаружено. Вероятней всего было, что его специально кто-то тщательно подтер. Омега кричал, понимая, что никто, кроме Кайлина ему не верит. Гликерия с сожалением смотрела юношу, искренне ему сочувствуя. Ей самой Боги подарили одного лишь Кайлина, после чего лишили возможности иметь волчат. Она была благодарна им за своего, хоть и единственного, но, тем не менее, прекрасного, любящего и достойного наследнику, сына. Альберт же, всячески, старался увести сына от несчастного, мотивируя тем, что у принца есть дети, заботы и он должен уделять внимание волчатам и мужу, а не полусумасшедшему другу. На такое заявление, белая волчица одарила мужа холодным взглядом, качая головой, а Кайлин же вовсе накричал на отца, говоря, что не желает его видеть. Мужчина чувствовал себя полным идиотом, но все-таки старался лишний раз не попадать на глаза обиженному сыну. Бейон обреченно вздохнул. Ему хотелось бы сейчас удостовериться, что с омегой все в порядке, однако… Он просто не хотел возвращаться в замок, боясь увидеть Дири, который то и дело, кричал о своей ненависти к травнику, обвиняя того в смерти волчонка. Альфа решил, что все-таки нужно вернуться, ведь Дири находился в состоянии, склонным к суициду. Ни о чем больше не думая, мужчина направился к выходу из леса, дабы поговорить с Дири, ведь лекарь принял важное для себя решение.

***

Дири вышел из своих покоев, молча закрыв дверь. Ему самому надоело сидеть в комнате, быть тихим и невидимым, словно призрак. Чего уж стыдиться? Ведь юноше было все равно, что некоторые, возможно, шепчутся за спиной, считая омегу неспособным выносить волчонка. Дири было сейчас все равно, даже если бы он услышал открытые насмешки и оскорбления в свой адрес. Парень не направлялся в определенное место. Он не шел, дабы поговорить с Кайлином, найти Бейона и тому прочее. Омега просто шел, пытаясь хоть как-то развеяться и не сойти с ума окончательно. Глотая слезы, юноша не заметил чей-то вскрик, после которого кто-то врезался прямо в ноги некогда беременного. Подняв голову, Дири увидел какого-то ребенка, что смотрел на него и улыбался. От этой улыбки, уголки губ дрогнули. Юноша опустился на колени, глядя на незнакомого ребенка.  — Кто ты, малыш? — улыбнулся он, погладив волчонка по голове.  — Господин, — прибежал Рил, беря ребенка на руки. — Простите, господин. Это мой племянник. Повелитель разрешил взять его в замок на пару дней в связи с течкой моего брата.  — Хочешь я тоже буду твоим папой? — улыбнулся Дири, не обратив никакого внимания на слугу. —  Мы, наверное, пойдем, — сказал Рил, видя что с омегой что-то не так. — Я скоро вернусь и приберусь в ваших покоях, господин, — оповестил слуга, поспешно покидая Дири вместе с ребенком. Дири неловко посмотрел им в след, видя, как ребенок на руках у Рила улыбается и машет маленькой ручкой, видимо, прощаясь с Дири. Сероглазый сжался от осознания, что для всех он сумасшедший омега-неудачник. Из глаз вновь потекли слезы. Слезы обиды, но обиды не на Бейона, как в прошлый раз, а на Богов и судьбу. « Зачем вы дали мне жизнь? Я был рожден, чтобы торговать овощами вместе с нелюбившими меня, родителями. Я попал во дворец благодаря своему упорству, свято веря, что мою мордашку посчитают смазливой и симпатичной. Девственности меня лишил сам Арен Великолепный — великий вождь, а на тот момент всего лишь наследник и его высочество Черного клана. Этот мужчина был красив, умен и хитер. Я попал в его сети, желая стать его любимым, ведь мне тогда была почти четырнадцать. Я смущался, а он целовал, говоря, что не сделает мне больно, ведь я был невинен. Арен забрал у меня то, что обычно забирают альфы у своих супругов — самое сокровенное. На следующее же утро, мне была подарена изумрудная брошь, накидка. Две недели Арен не звал меня к себе. Я плакал по ночам, думая, что не понравился ему. Оказалось, он всего лишь был занят и не мог прийти ко мне. У нас было не мало ночей, но я не хотел их. Вернее, желал, но не просто близость. Мне хотелось любви, как и любому провинциальному мальчишке. Я желал быть супругом вожака, папой его волчат, но дорос лишь до титула „Любимый фаворит его высочества“. Я старался, вопреки всему, свято веря, что этот мужчина влюбится в меня. Однажды, я нашел в себе силы признаться ему. Выпив немного спиртного, я заявился к нему в покои в полупьяном состоянии. Стража смотрела на меня, как на ума лишенного, оправдываясь перед вожаком за то, что не смогли удержать меня. Арен лишь молча кивнул, велев им оставить нас наедине. Я усмехнулся, а затем просто взял и расплакался, подобно котенку, потерявшему мать. А он… вожак прижал меня к себе, гладя по волосам и, шепча слова успокоения. Всхлипнув, я сказал, что люблю его. Арен вздохнул, возвращаясь к своим делам. Я ожидал криков, возмущений, оскорблений и даже ответного признания, но он всего лишь потер переносицу и сказал спокойным тоном:  — Тебе не объяснили главного правила, когда отправляли в мою постель в первый раз. Ты всего лишь фаворит. Фаворит, любовник, игрушка, подстилка, персональная шлюха, выбирай сам. Если бы я влюбился в тебя с самого первого раза, как увидел, но не стал бы делать этого с тобой. Я бы молча отправил тебя в свои покои, и в тот момент, когда ты думал бы, что не понравился мне, приготовления к свадьбе уже бы начались. Я мог сделать тебя своим супругом, коль мое сердце посетила любовь, но я не смог. Увидев тебя в первый раз, я понял, что ты очередное смазливое личико и нищий мальчишка, мечтающий есть из золотых тарелок и хвастаться соседским омегам о том, что побывал в постели будущего вождя. Ты обыкновенный, Дири. Ты горячий, страстный и все. Я не испытываю к тебе ничего, кроме желания проводить с тобой ночи. Я могу выглядеть подонком в твоих глазах, но ты должен знать: Не один альфа не захочет себе в супруги не невинного омегу. Я бы тоже не захотел порченного супруга. Пусть даже его испортил я сам. Вот тогда я все понял. Понял, что просто оказался ему ненужным. Всего лишь красивая кукла для постельных утех и никто больше. Как же мне тогда было больно, одиноко, паршиво. Я всего лишь фаворит, и больше никто. Долгие три месяца я ходил, как в воду опущенный. Остальные любовники смеялись надо мной, говоря, что я неблагодарный и ужасно глупый, если не желаю просто спать с повелителем, рассчитывая на что-то большее. А потом… Потом, когда я прогуливался по саду, я услышал ржач лошадей. Спрятавшись за высокое дерево, я заметил входящего в ворота, мужчину, который оказался лекарем. Целителя этого звали Бейон. Он отсутствовал в течении полгода, исцеляя волков Черного племени, что охраняли границы. Когда я в первый раз попал во дворец, меня смотрел какой-то другой лекарь, а этого я увидел впервые. Бейон был таким красивым, что я тут же позабыл о вожаке. Любовь к Арену будто улетучилась в тот миг, как я увидел загорелого брюнета. Бейон был прекрасен. Еще красивее и статнее, чем сам вожак. Во рту мгновенно пересохло, и я сполз на пол, наблюдая за ним изо дерева. Мужчина странно принюхался, будто заметив меня. Я отвернулся, а когда решил посмотреть вновь, Бейон заходил внутрь замка. И вот тогда я понял: Я хочу ребенка. И только от него! Все эти дни, с самого четырнадцатилетия я жил мечтой о холодном лекаре, который ни разу не разговаривал со мной, разве что по посланию вожака о моем обследовании. Предел моих мечтаний обследовал меня, говоря вожаку, что я здоров и никакой инфекции ни от кого не подцепил. Я видел, что Бейон относится ко мне с жалостью, а после того, как я от отчаяния стал спать со всеми подряд, его отношение сменилось от жалостного до презрительного. Этот мужчина что-то говорил сквозь зубы, замечая, как я выхожу из чужих покоев и по моим ногах течет семя альфы. Бейон ругался, говоря, что я бессовестный и самая распутная шлюха в мире. Я усмехался, понимая, что он меня ненавидит и презирает. Все было естественно. Разве можно было уважать и ценить такого, как я? Ложась спать ночью в своих покоях, я думал не об Арене, а о нем. Я никогда не спал с кем-либо из альф, встречая утро. С ними была лишь близость в любое время суток и ничего большего. Я не оставался ни у кого, возвращаясь каждый раз к себе. Думая о лекаре, я представлял нашего общего волчонка. Какими у него могли быть волосы, глаза, черты лица и характера? Я очень хотел сына-альфу, похожего на Бейона: мускулистый, широкоплечий, кареглазый. А волчата-омеги могли бы быть, как я, но только не с такой искалеченной судьбой: влюбленность в вожака, который ясно дал понять, что ничего, кроме постели нас не связывает, позже еще одна боль в виде любимого человека, который тебя практически ненавидит с презрением глядя в лицо, и наконец, становление шлюшки всего племени. Я так долго мечтал, представлял внешность своих волчат и то, как Бейон каждое утро будет будить меня нежными поцелуями, держа в руках нашего волчонка, и, целуя того в лоб. А что же сейчас? Этот чертов Лирый появился не пойми откуда, сразу же возненавидев меня и преследуя определенную цель. Он брал меня силой не один раз, грозя, что расскажет обо всем лекарю, коль я откажусь от секса. Он давил мне на живот, угрожая убить Доминика, после чего все же сделал это. Я выполнил все его желания. Я спал с ним, как он и хотел, ничего никому не рассказывал, даже Кайлину, который стал единственным моим другом. Я сделал все, а Андреас, получив желаемое, решил просто избавиться от постельной игрушки. Толкнул, убил моего ребенка, сломал жизнь, разрушив псевдо-любовь с Бейоном, а затем уехал к своему супругу. Лирый уехал к Николасу, который подарит ему не одного ребенка, а я… Уже ничего не изменить. Я бездетный. У меня случился выкидыш на последнем сроке и я больше никогда не смогу почувствовать то тепло в животе и груди, которое было со мной столькие месяцы. Ни Клаус, ни Бейон ничего не говорят, но я не глуп и умом понимаю, что больше никогда не смогу забеременеть и вынести малыша. Я каменный сосуд, ущербный омега, сухое дерево, не дающее плодов, как не старайся. Вот каким я стал из-за него. Из-за этого гостя, что так подружился с вожаком и искалечил жизнь мне. Я ведь даже не знаю за что он так меня ненавидит. Что я ему сделал? Почему не Рил, ни какой-либо слуга, а именно я? Только потому, что я бывшая шлюха? А разве шлюха не имеет права на счастье? Каждый человек мечтает о нем. Ладно. Чего уж теперь винить и проклинать? Плакать и спрашивать у стен: За что мне такая судьба? Все кончено. Что сделано — то сделано. Доминик умер, а с ним умер и я. Пусть мое тело живо до сих пор, но я мертв. Хотя… и это можно исправить! » Дири вытер слезы, чему-то улыбнувшись. Взгляд стал каким-то неземным, с примесью сумасшествия. Ни о чем больше не думая, омега открыл центральную дверь, покидая замок. Подходя к саду, Дири аккуратным движением открыл одну дверь, что служила черным выходом и открывалась лишь в крайних ситуациях. Усмехнувшись, парень прошел внутрь. Получилось, что юноша покинул замок через другой вход. Выйдя наружу, Дири увидел недалеко от себя реку. С виду она была спокойная. Временами, когда один сезон сменялся другим и возникал ветер, течение нарастало. В такие времена нельзя было ни в коем случае плавать, ведь любой человек мог утонуть, не имея шанса выбраться из течения. Сейчас же погода стояла ясная и безветренная, но от этого опасности не уменьшалось. Дири вновь улыбнулся, после чего заливисто засмеялся, подобно ребенку, что получил желаемое количество конфет. Спустившись вниз, омега присел на корточки, коснувшись рукой воды. Река ответила ему холодным прикосновением. Дири что-то для себя решил, после чего поднялся на какой-то высокий камень, что находился в двух шагах от железной двери, служившей черным ходом. Юноша хихикнул. Река, высокий камень для прыжков — вся эта атмосфера была идеальна для самоубийства. Забравшись на камень, омега закрыл глаза, вскинул руки в стороны и… птицей покатился вниз. Единственное, что почувствовал Дири, так это холодную воду, что окутала его тело. В последний раз открыв глаза, омега увидел, что он оседает под воду. Юноша улыбнулся. Вот и все. Вот она пустота. Какой-то всплеск почувствовался рядом, будто кто-то тоже прыгнул в воду. А дальше… А дальше темнота.