***
Перед глазами промелькнули какие-то эпизоды, прежде чем Дири понял, что очнулся. Омега пытался понять куда он попал: В ад или может, все-таки, в рай? Хотя, куда может попасть распутный омега? Разумеется, в ад, как считал сам Дири. Юноша желал найти возле себя кого-то, как вдруг осекся. Поморгав, он увидел свои покои. Та самая мебель, потолок, обстановка. Блондин ничего сперва не понял. Как он мог утонуть, оказавшись при этом, в собственных покоях? Разве что только… Парень заплакал, понимая, что его спасли. Зачем? Для чего? Кому он нужен? При беременности, Бейон относился к нему с холодом, а теперь когда он остался бездетным? Лекарю вдвойне не нужен пустой, как камень, омега. «Даже смерть не смогла забрать меня. И этого не дали. Что мне сделать, чтобы умереть? Они ведь все равно спасут. Спасут, чтобы я никогда не забывал о том роковом дне. Ненавижу. Как же я всех ненавижу!» -шептал себе юноша. Дверь открылась и в нее вошел лекарь. Но не тот, что Клаус, а именно Бейон. Мужчина нахмурил брови, видя, что сероглазый проснулся. Подойдя к кровати, альфа нервно вздохнул, глядя, как омега закутывается с головой в одеяло. — Там на руках у Арена, когда я увидел тебя, — начал разговор. — Знаешь, я подумал, что потерял тебя. Вожак спас твою душу, за что я ему очень благодарен. — Даже умереть мне не даешь. Ненавижу тебя, — прошептал юноша из-под одеяла. — Дири, малыш. Зачем? Но зачем, Дири? — шептал Бейон. — Я жить не хочу потому что! — выкрикнул омега, сбрасывая одеяло. — Зачем вы спасли меня? Ненавижу вас всех. Я жил ради Доминика, теперь и его не стало, — расплакался юноша. — Дири, родной, ну что сделаешь? — травник гладил юношу по голове, спускаясь к тонкой спине. — Так получилось. Это не значит, что ты должен в реку бросаться. У нас еще будут дети, я клянусь тебе. Мы обязательно родим волчат. — Волчата? — яростно закричал младший. — У Кайлина еще будут дети, у всех слуг нашего племени, у Николаса с чертовым Лирым еще дети будут! У всех, кроме меня. Я бездетный. Больше никогда не смогу родить, — утверждал юноша. — Но почему? Кто тебе это сказал? Ты сможешь выносить и родить, я клянусь тебе. — Ты же лекарь! Ты умом понимаешь, что без последствий выкидыша не бывает. — Именно потому, что я лекарь, я не собираюсь тебе врать, давая ложных надежд. Поверь, ты не бесплоден. Тебе всего лишь будет трудно зачать. Для этого нужны старания и специальные отвары. Принимать их надо регулярно. Малыш, — альфа был перебит. — Я так не могу. Не давай мне этих надежд. Ничего не получится. — Дай мне шанс… — Уходи, Бейон. Я умоляю тебя. Оставь меня одного, молю. Бейон нервно вздохнул. Он понимал, что адекватного разговора сейчас не будет. Мужчине ничего не оставалось делать, кроме как последовать просьбе омеги, выходя из покоев.***
Лирый выцеловывал своего супруга, покусывая тому шею и ключицы. Николас стал очень чувствительным после проведения совместной течки со своим мужем. Андреас же сдувал с омеги пылинки, свято надеясь, что тот смог забеременеть. Альфа не разрешал лишний раз убираться по дому, готовить всякие блюда, не говоря уже о выходе из особняка. Николас бунтовал, говоря, что не беременный и все с ним в порядке, однако упрямый муж ничего не желал слышать. Андреас очень желал сына-альфу. Мужчина свято верил, что течка не прошла даром, и в животе любимого уже растет их маленький волчонок. Наконец-то их — общий. Лирый полюбил Мика, как родного сына, но все же ему, как и любому альфе- собственнику хотелось своего родного ребенка. Николас же в это время молился Богам, чтобы все прошло без последствий. Омега не хотел признавать, что ему по-прежнему не хотелось детей от мужчины, который помимо своей первоначальной наглости, суровости и домогательств, спас Николаса от казни и позора, а чуть позже, принял его сына, как родного. Андреас, в самом деле, растил Майкла, кормил его, одевал. Мальчик видел различных видов еду, дорогие игрушки, одежду, а недавно альфа привез ему настоящий лук и стрелы, веля мальчику учиться стрелять. Юноша покачал головой, утверждая, что мужчина слишком балует волчонка, на что тот лишь сказал: «Мик никогда не будет в чем-либо нуждаться.» Бывший слуга Черного племени ценил такую заботу мужа и был очень ему благодарен. Николас каждую ночь твердил себе, что не должен быть неблагодарной скотиной, который будет пользоваться теплыми чувствами от такого странного и непостоянного волка, а взамен ничего не давать. Ник уговаривал себя. Ни то что бы ему был противен Андреас, как мужчина или же тот не удовлетворял омегу — наоборот, юноша чувствовал себя на седьмом небе от переполняющих его эмоций. Лирый был нежен в постели, после своего долгого отсутствия. Другой бы изголодавшийся альфа просто набросился, не беспокоясь о любимом, а черноволосый же был крайне ласков. Все пять дней, проведенных в постели в связи с течкой, Андреас высасывал всю душу и силы из Николаса, доказывая тому, что младший принадлежит лишь одному волку — своему мужу. Ник подчинялся, понимая, что сдается в плен этого человека и сам желает быть только с ним. Теперь же омега вообще не был уверен в себе. Андреас действовал подобно змее. Он пленил, искушал, гипнотизировал, после чего просто получал то, что ему было нужно. Этим самым «нужно» являлся простой, обедневший слуга. Вечерами, обладатель ярко-бирюзовых глаз думал о своей судьбе, размышляя, почему Гастон отверг его, ведь Ник не был уродливым или ущербным. Он даже умел читать и писать, хотя вряд ли кто из деревенских был обучен этому в то время. Николас думал, размышлял, корил себя, говоря, что где-то провинился. Сердце думало именно так, а разум молчал. И омега знал ответ. Гастон просто никогда не любил. Юноша привлек его тем, что тот единственный не испугался большого и широкого тела альфы, обладающего необычным, пикантным запахом. Омежки пугливые убегали куда подальше, а Ник оставался, ожидая, что «альфа-шкаф» также обратит на него внимание. » Как же я был глуп! Не тогда, когда бегал за своей первой любовью, а с момента свадьбы с Андреасом. Я ненавидел, презирал, боялся своего мужа, считая его деспотом, чудовищем, холодным и сухим человеком, не способным на такое сильное, нежное и святое чувство «любовь». » Каким идиотом я был, если думал, что на это способен Гастон. Он забрал мою девственность, а когда я заговорил о свадьбе, то признался, что взял бы лишь невинного. До сих пор не понимаю, как он мог так поступить со мной. Этот человек не захотел того, кого сам же подпортил. А Андреас… он принял меня такого, принял моего ребенка, спас от казни и позора. Ни один слуга не может заикнуться о моей сущности, ведь теперь я законный супруг, что является крайне важным для каждого омеги. Нет! Я должен! Я просто обязан подарить ему ребенка. В конце концов Андреас не просит чего-то невозможного. Разве плохо, когда мужчина хочет иметь ребенка? Я его омега, супруг, я должен подарить ему сына-альфу, как он и хочет. А потом уже и сыночка-омегу с бирюзовыми глазами, опять-таки, как жалеет сердце Лирого. Я не знаю беремен ли, но родить я принужден. И пусть не в эту течку, а в следующую, но я обязательно забеременею и подарю ему волчонка. И не по той причине, что желаю, а по той, что должен. Я рожу ему сына хотя бы потому, что он не убил Мика. Человек обязан быть благодарным. И я, непременно, отблагодарю своего мужа. » Николас попросил разрешения у мужа, после чего вышел из дома. Омеге внезапно захотелось подышать свежим воздухом. Вдохнув аромат растущих неподалеку свежих трав, юноша невольно улыбнулся. Немного отойдя от дома, Ник решил быстрым шагом отправиться в лес, свято надеясь, что Лирый не заметит. Пройдя несколько метров, юнец обнаружил ящик для писем, крышка которого была открыта. Удивленно взглянув на предмет, светловолосый подошел ближе. Внутри лежал конверт. «Наверно, почтальон принес, а из-за того, что мы отсутствовали, оставил письмо в ящике.» — подумал омега. Николас открыл предмет, предназначенный для писем, после чего молча вытащил белый предмет. Взглянув на конверт, юноша попытался порвать его. Спустя пару попыток, пришла удача. Взяв письмо в руки, юноша отвернулся, принимаясь читать. Написанная на листе информация, ужасала юношу с каждой последующей строчкой. Ник спрятал письмецо в своем кармане, не замечая, что оно было предназначено именно ему, а не Андреасу. Омега направился в дом, принимая решение. В скором времени, он планировал серьезно поговорить с Андреасом и запросить у того доказательство невиновности. Юноша точно знал на что способен альфа, ведь он поверил человеку, написавшему письмо, узнав, при этом его почерк.