***
Кайлин кормил своих деток, глядя на их глазки. Синие очи Арена и небесные принца смешались, образовывая необычный бирюзовый цвет. Двое малышей спали, уснувшие и довольные, а альфочка все сопротивлялся сну, желая, чтобы папа покормил. Кай кормил свое чудо, умиляясь тому, как старший волчонок похож на отца. Омега знал точно, что сын унаследует черты характера и внешность от короля. — У омежек глазки бирюзовые, а у тебя лазурные, как у меня, — улыбнулся принц, гладя ребенка по голове. — Влас никак не уснет? — раздался голос позади. Кайлин охнул, оборачиваясь. В дверях стоял улыбающийся вожак. Улыбка его выражала усталость и желание покоя. Белокурый смущенно улыбнулся, подходя к мужу и отдавая тому дитя. Альфа чмокнул сына в лоб, начиная качать на руках. Малютка что-то крякнул, после чего прикрыл уставшие глазки. Спустя несколько минут, ребенок мирно спал, лежа возле братиков. Кайлин улыбнулся, прижимаясь к вождю. Тот, в свою очередь, вовлек супруга в горячий, нежный поцелуй. Принц прижался еще крепче, будто желая слиться с любимым воедино. Арен выдохнул, понимая, что скоро организм омеги вновь станет «повседневным», и спустя какое-то время их будет ожидать течка. Кай наслаждался ласками и прикосновениями вожака, что-то шепча, и, мурлыча. Альфа улыбнулся своему чуду, поглаживая того по белоснежным волосам. Только сейчас до юноши дошел смысл слов мужа. Взяв того под руку, младший стал покидать покои, боясь разбудить малышей разговорами. Оказавшись в пустом коридоре, супруги стали вести разговор. — Влас? — улыбнулся Кайлин, о чем-то догадываясь. — Я решил назвать альфочку Властелион, — объяснил мужчина. — Пусть он будет сильным, властным и справедливым правителем Черного клана. — И пусть он найдет себе хорошего, доброго и достойного омегу, которого будет любить и защищать от всех невзгод, — сказал юноша, после чего внезапно погрустнел. Альфа заметил изменившееся настроение супруга. Крепко прижав к себе, вожак стал водить рукой по хрупкой спинке, опускаясь ниже. Воспоминания нагрянули вновь. Все те избиения, унижения и насилие, что он совершал над своим истинным, обезумев от жажды мести. Арену стало не по себе. Как этот хрупкий мальчик смог вынести столько всего? Как не умер от потери крови и силы ударов? Альфа понимал какой сволочью был все то время, но не мог понять каким образом Кайлин смог забыть и простить все мучения. — Кай, — мужчина обнял любимого, целуя того в щеки и пухлые губы. — Прости меня за все то, что я сделал. Я правда люблю тебя. Клянусь, что душу дьяволу отдам, лишь бы быть с тобой и нашими малютками. — Арен, о чем ты? — не понял принц. — В нашу первую ночь и после, — опустил глаза. — Я… — Я простил тебя уже давно. Я люблю тебя, мой король, — искренне улыбнулся Белый. — Люблю тебя, хозяин моего сердца, — впился в сахарные уста. Королевская чета вновь слилась в поцелуе. Влюбленные могли и дальше стоять в длинном, пустом коридоре, если б не услышали шаги. Подняв голову, вожак заметил приближающегося Бейона. Мужчина шел с опущенной головой и едва шевелил губами. Кайлин хотел было подойти ближе, но муж не позволил. Недовольно вздохнув, принц пошел обратно к спящим детям, так и не получив информацию о состоянии Дири. Дождавшись ухода супруга, вожак стал испепелять целителя взглядом, ожидая, когда тот поднимет голову. Все было тщетно. Бейон молча шел вперед, не обращая внимания на окружающих. Поняв, что с лекарем что-то не так, альфа призывно кашлянул. Брюнет не отреагировал. Спустя пару секунд, лекарь врезался в вожака, после чего неловко извинился. Мужчина стал уходить, как Арен перехватил руку старшего. Непонимающе взглянув на повелителя, брюнет заявил, что что хочет побыть один. — Что с тобой, Бейон? Я подобно пугалу какому-то руками размахиваю, чтобы ты меня заметил, — оповестил король. — Простите, повелитель. Я не заметил вас, — прошептал травник. — Когда ты говоришь на официальном тоне, я заранее подготавливаю себя к плохим новостям, — признался он. — Что случилось? — Дири, — выдохнул одно лишь имя. — Он винит тебя в смерти ребенка? — понимающе посмотрел на мужчину. — Он ненавидит меня, Арен. Презирает за то, что не уберег волчонка. Сегодня он опять попытался свести счеты с жизнью. Рил обнаружил его в комнате, в крови и ножом в руках. Если бы не слуга, я б потерял его, — Бейону было стыдно признаваться в том, что он не может справиться с собственным омегой, и Арен это прекрасно видел. — Я уважаю тебя, Бейон. Ты искусный лекарь и великий мудрец нашего племени, однако, сейчас я вижу заблудившегося в собственных мыслях глупца, — высказался Арен. — Ты не можешь справиться и уберечь собственного омегу. Он был на один шаг к смерти, там в реке. На моих глазах Дири бросился в воду. Он вошел с черного входа, никто бы не заметил, если мне вдруг не захотелось пройтись по саду. Ты понимаешь это? — глаза в глаза. — Теперь же он собрался вскрыть себе вены и у него получилось порезаться, пусть и не столь глубоко, как ему самому хотелось, но факт в том, что он смог. Он убивает себя в то время, как ты ходишь по лесу в поисках трав, либо ведешь речи с воинами. Разве так должен вести себя альфа, омега которого на днях потерял ребенка? Он твой истинный и даже незрячий поймет это. До моего мозга не доходит, почему мудрец превращается в глупца, когда что-нибудь касается Дири, -признался вожак. — Арен, он ненавидит меня. Когда я хочу помочь ему, побыть рядом, поговорить, Дири кричит и кидает в меня вазу, горшок с цветком, да что угодно, лишь бы я покинул покои. Он на пушечный выстрел меня не подпускает. Я не узнаю его. Омега твердит, что господин Лирый виноват в смерти Доминика и, что все произошедшее не является случайностью. Боюсь подумать, что случится, если Дири прознает, что это я вновь пригласил Андреаса во дворец, — от опосений по телу прошелся неприятный холодок. — Кстати, — задумался вожак. — А зачем ты так просил меня пригласить Андреаса в замок? Ты, фактически, молил, при этом не объяснив причину. Может, настало время рассказать мне правду? — приподнял бровь. Бейон на эти лишь слова устало вздохнул, отвернувшись. Брюнет понимал, что попал в просак и теперь ему не отвертется. Арен — вожак Черного клана и он обязан знать, что за игру вел лекарь, приглашая в племя незнакомого человека. Арен выжидающе взглянул на Бейона. Мужчина в ответ кивнул, прося пройти в покои лекаря. Их ожидал долгий и серьзный разговор.Часть 83
8 апреля 2016 г. в 15:33
Дири усмехался, глядя на напуганного Рила, который выбегал из покоев в поисках Бейона. Омега сидел на полу, наблюдая, как кровь стекает по рукам вниз — на большой, роскошный ковер. Окровавленный нож покоился у ног юноши, пугая своим устрашающим видом.
Рил бежал по длинному коридору, молясь, чтобы лекарь нашелся. Слуга прекрасно знал, что в его интересах найти травника, так как, если с бывшим фаворитом что-то случится, то Рила первого выкинут из дворца, как какого-то котенка.
Видимо, Боги пощадили простолюдина, ведь тому действительно удалось найти Бейона. Брюнет находился в столовой, беседуя с одним из воинов. Запыхавшийся Рил пытался что-либо объяснить, но спазм в горле не позволил. Целитель непонимающе взглянул на напуганного омегу, спрашивая, что случилось. Тот лишь открывал рот и шипел нечленораздельное, что в скором времени надоело мудрецу и лекарю племени.
— Рил! Богов ради, что случилось? Говори уже! — схватил слугу за руку, больно сжимая.
— Бей-он, — кашлял Рил. — Там господин. Дири, он, — горло вновь свело.
Мужчина ничего больше не спросил. Услышав роковое «Дири», альфа сорвался с места, убегая в покои своего омеги, и молясь, чтобы с ним ничего не случилось. Глаза цвета спелого каштана увеличились в размерах, когда травник добежал-таки до заветной комнаты.
— Дири! — мужчина бросился на колени, трогая мальчика и глядя на руки. — Что случилось? Твои руки!
— Я хочу умереть. Отстань от меня, — буркнул юноша, ложась на ковер.
— Малыш, нет! Не теряй сознание! — крикнул лекарь, беря того на руки.
Спустя минут тридцать, Дири лежал на большой кровати с перевязанными руками. Лицо не выражало каких-либо эмоций. Во взгляде не было ни холода, ни ненависти, ни тоски — совершенно ничего, кроме пустоты. Волк не кричал, не истерил, не скулил, лишь молча лежал на кровати, слушая бурчанье лекаря.
Бейон уткнулся головой в плоский живот, что совсем недавно был круглым, нося в себе ребенка. Взрослый мужчина вздохнул, целуя Дири в порезанные запястья, что-то шепча. Омега молчал, вслушиваясь в шепот, и, вновь погружаясь в другое измеренье.
— Зачем ты это сделал? — по щеке старшего покатилась одинокая слеза, но Дири этого не видел. — Ну вот для чего?
— Я все равно убью себя, — шепнул парень, всматриваясь в даль. — Убью, а ты не успеешь спасти.
— Успею. Я не допущу твоей смерти. Твое время еще не пришло и как бы ты не старался, Боги не заберут тебя именно сейчас, — это было единственное, в чем мужчина был уверен.
— Если бы не Рил, ты бы не узнал даже. Все из-за слуг, — равнодушно пояснил омега.
— Дири, зачем? Ну зачем ты издеваешься и над собой, и надо мной? — не понимал альфа. -Что ты хочешь доказать? Хочешь, чтоб я мучился и умирал от своей совести? Так знай же: я мучаюсь и очень сильно.
— Мне все равно. Я просто хочу умереть. Уйди, — отвернулся на другой бок.
— Дири, — погладил юношу по голове. — Я понимаю твои чувства. Ты тоже должен понять меня: Доминик был моим сыном и я ждал его не меньше твоего. Родной, такое случается. Так получилось, ну что поделаешь? Ты не должен винить себя и горевать. Отпусти его. Отпусти нашего ребенка и пусть его душа покоится с миром. Пойми, — мужчина не договорил.
— Поверить не могу, -вскрикнул младший. — Отпустить? Пусть душа покоится с миром? Ты сейчас говоришь, как лекарь! Как лекарь, как великий мудрец племени, как шаман, но не как отец. НЕ КАК ОТЕЦ УМЕРШЕГО РЕБЕНКА! -отчаянно прокричал на всю комнату. — Я понимаю, что с самого начала был для тебя никем, но, а Доми? Как ты можешь так говорить о родном ребенке? Бейон, он был и твоим тоже! Как ты можешь быть таким холодным? Разве ты смог бы отпустить мертвого ребенка и не думать о нем, если б волчонок был зачат не от меня, а от любимого омеги? ТЫ БЫ СМОГ? Ненавижу! — парень громко заплакал.
Не сложно было догадаться, что у него вновь началась истерика.
— Дири, — Бейон одним движением прижал сероглазого к себе, гладя по спине. Слезы сами собой потекли из глаз, а сердце, казалось, обливалось кровью. — Прости меня. Умоляю, родной, -стал выцеловывать соленое от слез, лицо. — Я виноват. Я не уберег тебя, не уберег нашего сына. Прости меня, любимый. Дири, ты все, что у меня есть. Клянусь памятью Доминика, я никогда никого так не любил. Ты такой юный, красивый, прекрасный омега, а я. Дири, прости меня. Я готов дать клятву перед всем кланом, что сделаю все, но у тебя будет волчонок. У нас у обоих будет наш общий ребенок. Дири, прошу тебя, — обнял крепче.
— Не верю! — с силой сжал белую рубашку. — Я столько лет любил и ждал тебя. Тебя одного! Ты дал мне надежду, что у нас может получится что-то, похожее на семью. Я верил, делал все, чтобы тебе угодить и ты был доволен. Я ничего не хотел взамен, лишь ребенка и хотя бы каплю твоей любви. Одну каплю любви из огромного океана, коим являлось твое сердце. Мой волчонок умер не своей смертью. Андреас был во дворце, он не раз угрожал и насиловал меня, но ты всегда думал, что я сам виноват и изменяю тебе.
— Дорогой, -попытался что-то сказать.
— Подожди, дай мне закончить, — перебил альфу. — Я могу простить тебе все, что угодно, но смерть ребенка — никогда! Раньше я хотел жить с тобой, иметь отдельный домик, кучу детишек, но сейчас, -выдержал паузу. — Бейон, я не хочу больше быть с тобой. Ни с тобой, ни с кем-либо другим. Я попрошу повелителя, чтобы он забрал у меня титул «любимого фаворита» и сделал обычным слугой. Я буду убирать покои так же, как и Рил. С тобой же я ничего не хочу иметь общее. Забудь обо мне, моей любви, о нашем сексе, течке, ребенке — обо всем. Ничего не было и больше не будет. У тебя своя жизнь, у меня своя. Я не буду убивать себя, если ты дашь клятву оставить меня в покое. Коль захочешь исправить того, чего вовсе не существует, я уйду к Богам. Выбор за тобой, Бейон, — закончил Дири.
Бейон вздохнул. Он не хотел отпускать Дири. Сам не знал почему, но просто не хотел этого делать. Мужчина понимал, что спорить с настроенным омегой нет смысла. Дири, буквально, шантажировал, грозясь убить себя. Альфа остался в безвыходном положении. Молча кивнув, и, прошептав: «Я оставлю тебя в покое.», он покинул комнату.