— Что? — в абсолютном непонимании спросил Джагер, который находился в состоянии эйфории. Не каждый день сидишь в машине за миллион долларов. Он знал откуда у мужчины такие сбережения на недвижимость, но оставалось только молчать. Хотя, чёрт, да какой же обычный человек не удивится такой учительской зарплате? А стоило ли спрашивать такие вещи для реалистичности? Ловкость, обман, в какой-то мере хотелось блевать от таких вещей. Но с другой стороны они приносили наслаждение. Наблюдать как тебе доверяют, пользоваться доверием, а потом предавать. Профессионализма у Эрена было через край. Но данная ситуация заходила в тупик. Мальчишка попросту не знал что сделать в таком положении. Он хотел, чтобы его приняли таким, какой он есть. Без лживых масок и фальши, а самым настоящим. Импульсивным, загнанный, но упорным человеком. Именно ним.
Посмотрите на него под углом жертвы и вы увидите монстра, что тогда вы сделаете? Вот и Эрен никак не мог понять что случится, расскажи он Риваю правду. Опять это отвратительное чувство надежды. Вечно веришь, что поймут, будут рядом, а не сдадут в полицию. Они все будут класть руку на твое плечо и говорить "всё нормально". Они не выкинут из своей памяти, конечно, но согласитесь, часто ли вы едете в машине с киллером, чья задача вас убить? Что вы скажете, когда окажетесь в тупике? Вот и Эрен не знал, не мог знать и не узнает. Он охотник.
"Опять пища для размышления в голову лезет" — будто беседуя с собой, про себя произнёс парень.
— Что слышал, щенок. Говорю, устал. Хочу развеяться, — конечно, во время необдуманных поступков люди совершают глупости. Ещё они создают себе проблемы, когда не могут в себе разобраться. Им нужно что-то, что помогло бы им это сделать. Нужно найти любимое занятие, например, как делает Ривай сейчас. Ну а в чём, собственно, разбираться? Ответ был до немыслимости прост.
Джагер, собственной персоной. Несносный парень казался настолько привлекательным, что описать его внешность парой строк казалось до ужаса неправильным и немыслимым. Если бы Риваю дали записную книжку, чтобы описать что мужчине нравится во внешности паренька, он бы определенно написал куплетов так пять в стихах, при условии того, что со стихосложением у Аккермана всегда было туго. Знаете, иногда мужчине хотелось просто остановить время, все об этом мечтали. Мм, эта возможность была бы очень кстати, если вы хотите, например, сходить и поразвлечься в развлекательных центрах. Погонять по городу, без страха того, что сейчас вы врежетесь в чей-то бампер. Сходить куда-нибудь и сделать что-то неосознанное. Или просто, остановив время, положить руку на колено зеленоглазого существа, от которого ты закусываешь губы до крови, либо из-за которого ты часами стоишь под теплой водой в ванне и утоляешь нахлынувшее возбуждение. Хотелось поднять руку чуть вверх, по колену, выше нужного. Дотронутся до внутренней стороны бедра, скользнуть руками по паху и легонько сжать. В голове возник очень мучительный и интересный вопрос. "Какой же у него голос, когда он возбужден? Собственно, он вообще бывает возбужден? Сколько наблюдай за ним, ни разу не видел его с девушкой. Да и с друзьями в целом, тоже. Ходит вечно один и потом резко пропадает. А может он...".
— Ривай-сама, вас что-то волнует? Почему мы стоим? — и в правду. Около минуты мужчина пристально смотрел на колено парня, но, посмотрев на Ривая, нельзя было точно сказать, о чём он думал. Вечный камень вместо эмоций мог свидетельствовать лишь о том, что у мужчины слишком много других проблем. Возможно, это просто вошло в привычку. Когда всю жизнь проводишь в вечных сомнениях разума, времени на веселья не остается. А может, причина в том, что мужчина просто пережил возраст, когда имел ещё живую мимику.
С течением времени, счастливые люди теряют цену счастью. Они перестают замечать радостные мгновения, перестают помнить хорошие поступки, они становятся злопамятными. Перестают обращать внимание на вещи, с которых смеялись. А все свои проблемы спихивают на одиночество, которого они никогда не ощущали. Люди устают от радостной жизни, они хотят чего-то нового.
Кинутые, те, кто пытаются найти радость, всегда заметят даже намек на шанс выбраться из своего депрессивного дерьма. Отсюда и фраза "Те, кто смеются больше всего, всегда самые несчастные".
Ривай же не относился ни к какому типу. Он всегда был слишком серьезным. Врожденный дар — видеть подвох в хорошем. И никто не мог дать ответ почему, возможно, когда-то в прошлом, на то была причина, а привычки остались. Возможно, жабо, походка, любовь к чистоте, вкус в одежде, предпочтение в спорте, взгляд на это мальчишку, грязные мысли — это часть чего-то в прошлом.
Эрен смотрел на мужчину необычно заинтересовано. Он то и дело поглядывал на красоту машины, взглядом метаясь из угла в угол.
Повернувшись назад, парень почувствовал тяжесть на своей ляжке. Ладонь Ривая лежала чуть выше колена, мягко сжимая пальцами ткань брюк, мужчина поднял руку чуть выше.
— Р...Ривай-сан? — удивленно спросил Джагер. Нет, конечно это было вовсе не странно, если бы вам на плечо, или, например, на колено, положили бы ладонь. Но не в это место, да еще и мужчина, который является предметом твоего обожания. Сердце остановилось, и Эрен понял, что смутился. Причем не так, как смущаются подростки при виде голой девушки, а так, будто чувствовал эротический смысл в таком действии. Они сидели в одной машине, с закрытыми окнами. Находились рядом, смотрели друг на друга, ехали вместе к Риваю домой, и плевать что заниматься, и плевать что они мужчины.
— Прости, я устал и задумался, — одернув руку, произнёс Аккерман.
— Вы уверены что вам стоит водить машину, может я? — не подумав, спросил парень. Ну да, конечно, дадут тут руль несовершеннолетнему парню, у которого нет прав. Да еще и доверие на сохранность такой машины, — простите, глупость сказал.
— Я-то думал ты серьезно, щенок, ты и километра не проедешь по этим дорогам, — вызывающе сказал мужчина, усмехнувшись и заводя ключ зажигания. Эрен почувствовал долю уверенности.
— Да я по российским даже могу, что уж там по вашим американским. Вы бы видели какие у них дор... — пришло время заткнуть рот. Гражданины Америки с пелёнок знали о национальной войне между Россией и США, так что за подобный факт пребывания человека на территории врагов казался слишком подозрительным, даже для несовершеннолетних. Возникло бы много вопросов, поэтому парень просто надеялся на то, что Ривай не услышал.
— Ой сопляк, ну ты бы попал, если бы тебя услышал кто-то другой. Надеюсь, ты мне расскажешь об этом поподробней, когда мы наконец-таки приедем на мою хату, — конечно, вопросы возникали. Но свое внимание на них Ривай не концентрировал. Мужчина и сам был не посвящен в курсы этой войны. Как говорилось ранее, об этом знали каждый гражданин Америки, но не Франции. Брюнет приезжий, хоть и гражданство имел. Оставив всё вопросы на потом, машина сдвинулась с места.
(Рекомендовано: Metallica — Die, Die My Darling).
Знаете, знал бы Джагер что такое "скорость" для Ривая, сел бы в машину исключительно в бронежилете и шлеме для байкеров. Иначе просто никак. Кажется, мужчина со своими мыслями позабыл обо всём на свете. И о том, что у него в машине ученик, и о том, что существуют правила дорожного движения и ограничения скорости, и о том, что его машина слишком дорогая, чтобы так рисковать, и, соответственно, о толерантности.
— Ты совсем ахуел, идиот? — кричал какой-то уже не молодой мужчина за рулем мерседеса. Наверное, мистер ужасно огорчился, когда увидел что его машина не самая дорогая на этой трассе.
Здесь последнее слово остается за тем, кто вправе заткнуть рот. Но, увы, словами здесь уже не помочь, поэтому Ривай просто мило послал мистера неприличным жестом среднего пальца.
— Вопросы на дороге решаются только культурными методами, ну или деньгами, — уже обращаясь к успевшему ахринеть Эрену, сказал Аккерман. Да и речь его была спокойней некуда. Будто не он сейчас послал при ученике водителя, и не он десять минут назад трогал бедра парня, ну да, и вообще не он сейчас гонит по трассе на сто девяносто километров в час.
— Ривай-сан, умоляю, смотрите пожалуйста на дорогу, — Джагер старался не паниковать, а говорить более спокойно, чем нужно. Так как от ора и паники можно добиться лишь проблем и горечи. Но с каждой секундой позднее, парень всё сильнее начал сомневаться, что этот метод работает и с Риваем.
Немного приподняв бровь от удивления, мужчина всё-таки решил поиграть на нервах, — что такое, Джагер? Волнуемся? — Ривай рассматривал удрученное лицо паренька, которое с каждой прожитой секундой теряло веру на хороший конец.
— Ривай-сан, пожалуйста, — просьбы парня уже плавно переходили в мольбы. Мужчина совершенно не следил за дорогой, что весьма пугало не только Эрена, но и окружающих. Впервые Эрен был рад увидеть лица копов, так как люди хотя бы для приличия снижают перед ними скорость. Но кто же, блять, знал что Ривай делает всё наоборот?
Проезжая мимо полиции, которая успела увидеть нарушение, Ривай лишь тихо хмыкнул, в последний раз он посмотрел на Эрена, перед тем как сделать то, что повергло в немой шок всех.
— Учись, щенок, — после этого тихого шепота мужчина рванул с ста девяноста километров до двухсот пятидесяти.
Слава богу трасса была пуста и не наблюдалось спереди машин. Сам же водитель лишь тихо показал оскал Джагеру, который буквально впился в своё сидение руками и ногами. Тем временем полиция лишь тихо успела открыть рот. На такой скорости невозможно запомнить абсолютно ничего, ни догнать, ни записать номера машины. Что уже говорить об игре в догонялки. Своеобразный трюк, который был настолько опасным, что большинство таких "трюкачей" либо попадали в темницу, либо платили штраф, либо просто кончали весьма плачевно, лежа с переломанными ребрами и ногами возле моста и задыхаясь в собственной крови. А тем временем Джагер, тихо матерясь и проклиная весь мир, смотрел на Ривая уже не как на объект своего обожания, хотя частичка осталась, а как на кота, который съел всё мясо со стола. Вроде и орать не хочется, а вроде и врезать с ноги охота. Но это не мешало влюбляться ещё сильнее чем прежде, возможно Эрен открыл для себя ещё одну сексуальную сторону Ривая, под названием безумие и экстрим. Поэтому оставалось лишь смотреть на лицо Аккермана с ещё большим желанием.
— Да-да, можешь проклинать меня, но эти идиоты все равно остановили бы меня и заставили платить штраф. Поэтому я поступил более чем правильно, — по выражению лица брюнета можно было сказать, что он немного, но счастлив. Таки вещи всегда поднимали настроение, проблемы становились более чем прозрачными, а боль заменялась риском. Многие люди бы стали осуждать Ривая за подобные выходки, взрослым людям не свойственно вести себя как дети. Но если бы наша жизнь была настолько скучной и правильной, мы бы подохли от скуки.
Во время полёта или быстрой езды чувствуешь себя свободным. Такая минутная эйфория заставляет смотреть на жизнь с другой стороны. Даже если тебя только что побили и ограбили, ты можешь забыть все. Приятно, но забыть. Ривай всегда мечтал о свободе, она проявлялась в таких вещах, — этому трюкy научил меня мой отец.
Слава Богу, если он, конечно, есть, Ривай не видел как поменялось лицо Джагера. Сейчас мужчина смотрел и следил за дорогой.
Упс, задело. И причём очень сильно. В мозг начали лезть именно те вещи, которые не сможет скрыть даже самое огромное наслаждение. Грязь, которая остается после нас, никогда не исчезает. Мы пытаемся её скрыть, обесцветить или забыть. Но она всё равно будет напоминать о себе даже в такие незапоминающиеся и мимолетные моменты, как последняя фраза Ривая. Отец. Эрену опять стало очень больно сразу от двух мыслей. А) Насколько сильно Ривай любит отца, которого забрал Джагер. Б) Что же такое сделал отец Эрена для него, за что он мог бы сказать спасибо.
И вот, спасибо обстоятельствам, которые дали о себе напомнить. Всё равно в итоге мы остаемся стоять в оборванном платье посреди лужи, которая набралась с течением времени. Грязь остается за поступками, за людьми, за проблемами, за советами, за нами.
— Вот как... — это всё, что мог искренне сказать Эрен.
***
— Так, мы подъезжаем, можешь менять трусы, — всё так же раскрепощенно шутил Аккерман, поворачивая на место ближайшей парковочной зоны. На этот раз ему повезло, так как оставались свободные места. Конечно, Ривай вовсе не жил в людном месте, но на весь его район, хоть и элитный, была лишь одна парковка.
Но она была огромной, что весьма радовало.
— Ну наконец-таки, — облегченно вздохнул Эрен полной грудью, отстегивая ремень безопасности и вставая на ватных ногах с посадочного места, — сир, я больше никогда в жизни не поеду с вами в одной машине.
— Забери мои вещи с машины, — как-то командным тоном произнёс мужчина. Хотя неуважительная речь без элементов толерантности вовсе не удивляла Эрена. Ему нравилось подчиняться именно брюнету, — куда ты денешься, мальчишка. — последняя фраза была сказана куда более тихо и неслышно, чем первая.
Дома улицы Вознесенской, на которой проживал Ривая, были устроены в ряд. Жители этой улицы отличались особыми чертами характера и устроим своей жизни. Элитные улицы и жилье, говорили о огромном состоянии финансового положения. У каждого дома были ухоженные газоны и диковинки. Но дело в том, что каждый житель этой улицы хотел произвести на гостей впечатление. Каждый хотел сделать дом особенным. Обустроить его гранитным забором, положить мраморный пол, поставить фонтан, сделать необыкновенную крышу. Каждый стремился быть не таким, как все. И в итоге все дома на улице стали одинаковыми, словно сделанными под копирку. Ривай же считал что главное в жилье — это уют. А не какие нибудь побрякушки и украшения. Но как бы мужчина не старался сделать все до минимума простым, как бы ни пытался добавить тепла в дом, его всё равно не было. И в доме всё-таки оставался былой холод, который окружал брюнета прежде.
Иногда же он приглашал знакомых коллег в гости, но исключительно для сделки. Такие визиты были не более чем развлечением от скуки, хотя просто иногда не хотелось ехать в то мрачное кафе, для заключения контракта. Мужчина не любил общество. Он чувствовал себя некомфортно среди людей, которые о чём-то говорили, что-то весело обсуждали и веселились. Создавалось ощущение "не в своей тарелке". И как бы он не хотел это исправить, это никогда не получалось. Люди надоедают пустой болтовнёй, которая несет лишь деградацию. Обществу намного приятнее обсуждать "парня Маши из третьего подъезда" чем , например, тему есть ли Бог, какой мотив книги Брэдбери, либо что они планируют делать в будущем. Поэтому практически все собеседники в конце беседы уходили немного расстроенными или взбешенными. Ибо Ривай был один из тех людей, которые высказывали свое недовольство в лицо. Некоторым это нравилось, но те единицы быстро теряли интерес, переключился на более важные вещи. И знаете, с течением времени, это надоело Аккерману. Слушать ложь и пустые обсуждения он не имел желания. Поэтому когда потребность с кем-нибудь пообщаться возникала вновь, мужчина начал замечать, что талант к красноречивому общению стал иссякать. Ничего не может быть вечным, если не тренироваться. И когда в дом приходил человек который симпатизировал Риваю, мужчина боялся, что беседа может провалиться. Опять. Так и получалось, и это происходило не только во время бесед и сделок, но и с тренировками выходило то же. Хреново чувствовать себя неуютно в своем же собственном доме, Эрен.
Хотя, если смотреть со стороны Джагера, такую же речь можно вынести и про его собственное жильё. Огромный дом, собаки, множество орнаментов и картин. А для чего? Если нет даже того, что бы мог это оценить. И как бы мы не старались избавиться от людей, общение нужно даже монстрам.
— Ривай-сан, у вас великолепный дом. Вы, наверное, много трудитесь на работах, — с восхищением говорил Эрен, который наблюдал скорее за мужчиной, чем за помещением. А таки вещи, вроде комплиментов, говорили из вежливости к хозяевам.
— Да, я знаю. Но меня скорее волнует слово "работах" из твоей болтовни. И откуда ты знаешь? — уже более возмущенно произносил Ривай. Нет, конечно он вообще удивляется даже внешнему виду паренька, не то что его фразам. Обычно люди никогда не заикались о наследстве Ривая, но они знали. Но мужчина не ожидал, и даже не думал, что таких людей окажется больше, чем нужно.
— А... ну-у, догадаться не составляет труда. Сомневаюсь, что на учительскую зарплату можно купить такую машину и дом, это была всего лишь догадка, — улыбаясь приятной улыбкой, сказал Джагер.
Он редко улыбался собеседникам, но сейчас парень был воистину счастлив, что он может поговорить с Риваем ещё несчастных шесть деньков до своей смерти. Выбор Эрен принял уже давно, наверное, как только пришлось выбирать. К огромному удивлению, это не составило большого труда. Он поклялся себе никогда не терять тех, кто ему дорог. Но пока что, парень вовсе и не подумал о последствиях.
— Эрен, пошли на территорию сада, не хочу чтобы ты знакомился с моей тёткой. Она больная в прямом и переносном смысле, — прямолинейность и честность мужчины показывалась при первой же возможности. Эрен всегда был честным с собой, даже если для этого и пришлось бы выступать со своим мнением против стада общества. Открывать ещё одно прекрасное качество брюнета стало ещё приятнее прежнего. Господи, только ты знал, как он хотел мужчину. Да и плевать уже Эрену стало на гордость, хотелось подчиниться, хотелось взять желаемое и прям в этом дверном проеме сделать всё, чего так желало подсознание.
Джагер чуть вслух не предложил потрахаться на полу. Сейчас он представил как бы отреагировал мужчина на его предсмертное желание. Уши покраснели, а возбуждение отразилось на внешности.
Эрен прикусил губу от разврата.
***
— Возьми меч за рукоятку, — скомандовал Аккерман, как только они пришли в сад. Местность напоминала больше территорию для таких вот тренировок. Сразу видно, что все в роде брюнета — спортсмены. Площадь была устелена искусственным газоном для того, чтобы в случае падения не запачкать форменную одежду.
В этом имелось множество плюсов, например отсутствие грязи и сорняков. Аккерман всегда гордился этим местом.
— Я готов, сир, — одев поверх своих обтягивающих брюк тренировочные, ответил Эрен, приняв начальную стойку.
Настроение было на высшем уровне, поэтому Джагер был готов показать себя во всей красе.
— Неплохо, щенок, — казалось с иронией, ответил Ривай на такую смелую интонацию в голосе парня, — даже стоишь уверенно. Интересно ты будешь так же стоять, когда я надеру тебе задницу?
— Можете положиться на меня, я не подведу вас, — издав самоуверенный смешок, Эрен атаковал первым.
В надежде, что Ривай потеряет равновесие, Джагер нацелился на ребро. Ему не нужны были уроки по нападению, в этом мужчина был целиком и полностью уверен. Складывалось впечатление, что сил у Эрена было через край. Даже не смотря на то, что опыт ему был всё-таки нужен. Но кого интересуют такие подробности, когда Эрен и сам хочет быть поверженным? Вспомнив события прошлого сражения, план заключался в том, чтобы дать противнику фору и встать на выгодное положение, которое можно атаковать лишь одним способом. Нападением с левого угла в центр. Эрен знал, что Аккерман правша, поэтому атакует именно с той стороны, с которой он просчитал. А итог... можно увидеть самим.
Ривай ловко устранил первый удар в ребро, перекрыв меч противника своим собственным. Тем самым открывая беззащитную сторону парня. Ловко вытащив деревянное оружие с правого бока, Ривай повернувшись, нанес удар по ноге. Раздался деревянный стук.
— Ах ты засранец, блоканул, — как-то игриво высказался мужчина сопернику. В его планы обучения не входили поддакивания и вежливость. Ривай всегда тренировался кнутом и... эээ... кнутом.
Такой метод действовал как вызов ученикам. А последние, в свою очередь, делали все для того, чтобы произвести впечатление на своего красивого сира. И Ривай даже и не сомневался, что с Эреном прокатит этот способ.
Открыв свою незащищенную сторону, Ривай, естественно, ждал нападения на нее. Но тут Эрен начал поступать так, как планировал заранее. Отступив на шаг назад, он сделал вид что бьет прямо, конечно же, прямые атаки отражаются легче всего,поэтому Ривай немного опешил. Вновь послышался стук дерева, учитель выбил с силой меч противника, и, оставив его безоружным, напал прямо, тем самым уменьшая расстояние между телами.
Специально оступившись, Эрен падает на искусственную траву, давая Риваю всю волю действий.
Мужчина не медлит, и для того чтобы обездвижить врага, садиться на Эрена, направляя оружие к горлу.
От успеха в плане, парень откинул голову назад. Под телом легкой дрожью разливалось чувство победы. Хоть в битве он и повержен, сейчас его сир сидит на нём. В голову начали лезть назойливые воспоминания эротических фантазиях. Когда Ривай точно так же сидел на Эрене, только уже в другой обстановке и для других целей.
Вздохнув, парень пытался воздержаться от инстинктов. Хотелось провести в таком положении всю жизнь. Трогать, обнимать, прижимать к себе тело мужчины. Эрен выдохнул горячий воздух.
Ривай, тем временем, злорадствовал своей победе, совершенно не подозревая о подтексте. Два в одном. Победа над учеником и её приз. Не меньше Джагера, мужчина был рад от одной только мысли, что сейчас может вдохнуть аромат Эрена. Почувствовать его тепло под собой, прикоснуться к его юношескому телу. Закусив от ситуации губу, мужчина посмотрел на парня. Создалось впечатление , что Эрен просто больно ударился, поэтому откинул голову назад.
Не на шутку разволновавшись, мужчина прикрикнул:
— Эй, Эрен, все нормально, мелочь? Как ты? Ты ударился? — забрасывая вопросами, Ривай привстал. На минуту ему показалось что парень... возбуждён? Возможно, но это всего лишь пошлая фантазия мужчины, поэтому он не удосужился глянуть на пах.
— Нет, что вы, просто жалею о проигрыше, — улыбаясь, сказал парень, когда почувствовал теплые ладони под головой. Ещё чуть-чуть и у него пойдет кровь из носа.
— Фух, ну так нехер людей пугать, — одернув руки, фыркнул Ривай. Поднимаясь на ноги и протягивая руку Эрену.
— Спасибо, — мило улыбнувшись, поблагодарил Джагер, кладя свою ладонь на руку брюнету. Немного сжав, он поднялся.
Риваю вовсе не хотелось отпускать руки. Думаю, он бы держал её часов пять, если бы не положение их отношений как ученика и учителя. С Эреном мужчине было легко поддерживать беседу, даже несмотря на то, что он грубиян, а парень невинное солнышко, которое ещё не испорченно грязью, так казалось Риваю. Он видел в зеленоглазом отражение самой светлой и прекрасной души, с которой он сталкивался. Он видел в нём того, кто дарил тот уют и покой, которого не было прежде в его доме. Сам того не заметив, уголки рта мужчины немного приподнялись. Слабо, будто делая это впервые, он не улыбался лет пять.
— Продолжим через час, пошли выпьем чаю, — услышав бы подобное, Ханджи рассмеялась бы на весь дом. Чтобы Ривай предложил кому-нибудь выпить, да еще и чаю. Немыслимо.
Вернувшись в помещение, Эрен снял обувь.
— Проходи за стол, я на минутку, — попросил мужчина, намереваясь выйти с кухни в гостиную, чтобы взять новый сервиз и чай. Но выйти ему так и не дали. Радостное лицо Ханджи весело поприветствовало гостей.
— Ку-ку, племяшка, — с угла двери показалось лицо Зоэ, которая плелась с огромной гипсовой ногой, которая, казалось, была больше туловища женщины. Создавалось комичное зрелище, поэтому Риваю от души хотелось засмеяться, но, к великому счастью, смех мужчины не слышал никто из ныне живущих.
А тем временем Эрену было вовсе не до смеха.
"Кто... она... такая?". Голос внутри кричал просто немыслимой громкости. Эрен увидел не просто женщину в дверном проеме, он увидел человека из своего сна. Какова была ваша реакция, если бы вы увидели того, кто является частью вашей фантазии? Вот и Эрен всё, что мог, это только сглотнуть ком в горле и застыть от немого шока. Глаза начали слезиться, вспоминая о картине смерти этой женщины.
— Майор Ханджи Зоэ, вы... — Эрен говорил шепотом, но все молчали. Онемевший голос Эрена ударялся о стены кухни, заставляя сердце Ривая сжиматься, — вы живы?..
