Согласие на мечту

Слэш
Перевод
NC-17
Завершён
7989
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
101 страница, 15 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
7989 Нравится 329 Отзывы 2284 В сборник Скачать

Глава 7

Настройки текста
Они стояли на тротуаре. Выпитый Уиллом виски все еще давал о себе знать, и, судя по тяжести пакета в его руке, рубашка в нем лежала не одна. — Я должен вернуться домой, — сказал он. — Ты не хочешь идти на обед? — Думаю, это плохая идея. Мне не следовало пить второй стакан. Возможно, мне не стоило пить и первый. — Уилл изучал тротуар под ногами Ганнибала. — Ты боишься, что я воспользуюсь твоим состоянием? — Конечно нет. — Ты хочешь, чтобы я воспользовался твоим состоянием? — В тоне Ганнибала не слышалось поддразнивания. Это был серьезный вопрос. Уилл посмотрел на него удивленно. Его охватило желание сказать «да», и это определенно являлось причиной, по которой ему следовало уйти. Рядом с Ганнибалом его оборона слабела и без алкоголя. — Может быть, — ответил он. — В каком смысле? — Понятия не имею. Ганнибал изучал его, уверенно и невозмутимо. Ничто из того, что когда-либо говорил Уилл, никогда так не потрясало его. Независимо от того, насколько честным тот был. — Возможно, я смогу помочь. Пойдем со мной, — произнес он. Они шли по улице плечом к плечу, дыхание на холоде превращалось в пар. Время от времени их плечи соприкасались. Уилл засунул руки в карманы пальто, чтобы не натворить глупостей. Спустя квартал Ганнибал открыл дверь небольшого антикварного магазина и жестом пригласил его внутрь. Размером магазинчик мог бы сойти за просторную гардеробную. Большую часть пространства занимал прилавок-витрина. Внутри него выстроились бархатные полочки, и почти все их содержимое сверкало под галогенными лампами. Старик, стоящий за прилавком, пожал руку Ганнибалу. — Доктор Лектер! Счастлив вас видеть. Как поживает глаз из слоновой кости? — Очень хорошо, спасибо, Филипп. — Обращаясь к Уиллу, он добавил: — Думаю, ты видел его. На книжной полке в кабинете, анатомическая модель восемнадцатого века. Уилл кивнул. Глаз в разрезе, сделанный из бронзы, стекла и слоновой кости, беспрестанно изучающий комнату и ее обитателей. Ганнибал и Филипп поболтали, для осмотра было принесено вырезанное из кости ухо, и, наконец, Ганнибал добрался до истинной цели их визита. — Я помню пару запонок из черного дерева с бриллиантами. Они еще у вас? — О да. Нужна хотя бы капелька вкуса, чтобы оценить такую тонкую работу, и, кажется, вкус в дефиците в наши дни. Я недавно снял их с витрины, один момент. Я принесу их. Он исчез в задней комнате, которая стала для Уилла открытием. — Они же не для меня, да? — Конечно, для тебя. — Бриллианты? Забудь об этом. У меня даже нет рубашек с французскими манжетами. Ганнибал кивнул в сторону пакета. — Теперь есть. Уилл заглянул в пакет, но не увидел ничего, кроме пены черной оберточной бумаги. Он потер лоб. — Хорошо, и все же… Бриллианты? — Ты попросил меня воспользоваться твоим состоянием, — пробормотал Ганнибал. — Именно это я и делаю. И ты позволишь мне, не так ли? Уилл не мог сказать, горело ли его лицо из-за виски или из-за спертого воздуха магазинчика, или, как он подозревал, румянец проступил от абсурдности происходящего. Он посмотрел вниз и с трудом сглотнул, не отрывая глаз от обуви Ганнибала. Тишина затягивалась. Пара часов, стоящих на высокой, пыльной полке, тикала совершенно в разнобой. — Да, — произнес он слегка хриплым голосом. — Позволю. — Хорошо, — сказал Ганнибал. Филипп вернулся с изношенной бархатной коробочкой. Он открыл ее и поставил на прилавок. — А вот и мы. Черное дерево с белым золотом и бриллиантами квадратной огранки. Подписаны самим Марио Буччеллати. — Дата? — Двадцатые годы двадцатого века. Боюсь, что не могу быть более точным. Ганнибал бегло оглядел запонки, прежде чем вручить коробочку Уиллу. — Они тебе нравятся? Уилл уставился на полированное дерево. Это было лучше, чем смотреть в лицо Ганнибалу. Или владельцу магазина. Только Господь знал, о чем тот сейчас думал. Уилл заставил себя дышать и усилием воли расслабил плечи. Филипп, вероятно, думал, что он может продать запонки, и, почти наверняка, ничто иное его не заботило. Крошечные квадратные бриллианты были расположены чуть в стороне от центра. Волокна черного дерева угольного цвета проступали сквозь темно-коричневую основу, как полоски на тигровой шкуре. Уилл прошелся подушечкой большого пальца по поверхности дерева, и оно оказалось теплым. — Да, — сказал он тихо, не поднимая головы. — Они мне нравятся. — Хорошо, — произнес Ганнибал, и их пальцы соприкоснулись, когда он забрал коробочку обратно. — Не могли бы вы упаковать их, пожалуйста? — добавил он, обращаясь к Филиппу. — Запишите на мой счет. — Конечно, доктор Лектер. Бархатная коробочка отправилась в другую коробку с оттиском имени магазина на крышке. Филипп вытащил кремового цвета оберточную бумагу и темно-коричневую ленту. — Не нужно упаковывать, — сказал Уилл. — В этом нет смысла. Ганнибал положил руку ему на плечо. — Чепуха. Подарок должен быть преподнесен надлежащим образом. Уилл замолчал, напомнив себе об их своеобразной сделке. Книга и пальто. Ужин в обмен на разрешение купить ему костюм и все остальное, что скрывалось в пакете. Но даже эта слабая отговорка не могла служить оправданием. Это происходило просто потому, что Ганнибал хотел этого, и потому, что Уилл в настоящее время имел склонность к принятию неверных решений. Закончив, Филипп передал пакет Ганнибалу, и Ганнибал все еще держал его, когда они снова вышли на холод. — Давай, я… — нерешительно потянулся за пакетом Уилл. Казалось грубым заставлять Ганнибала нести его, так же как и платить за себя. — Ты сможешь открыть его во время обеда. Уилл сжал руки в кулаки в карманах. Он видел все слишком ясно. Белые скатерти и звон фарфора, сливающийся с тихой беседой. Ганнибал подталкивает Уиллу коробочку через стол, чтобы тот открыл ее. Он точно знал, как это будет выглядеть. Его член слегка дернулся при мысли об этом, и Уилл впился ногтями в ладони. — Тебе нравится эта идея? — тихо спросил Ганнибал. — Ты считаешь, я в достаточной степени воспользовался твоим состоянием? Уилл не мог смотреть на него, только кивнуть. Да, боже, да. *** Ганнибал высадил его в Вулф Трап во второй половине дня. Уилл повесил пальто и раскрыл пакет. Внутри лежали три аккуратно сложенные рубашки: та, что он примерял, та, о которой говорил Ганнибал, белая с французскими манжетами, и еще одна в широкую бледно-серую полоску с белыми воротничком и манжетами. Уилл не открыл коробку с галстуками. Он пока не чувствовал себя готовым морально. Ванда ткнулась головой, чтобы обнюхать один рукав, но все собаки знали, что лучше не забираться на кровать без разрешения. Он оставил их в спальне и пошел делать кофе. Когда напиток был готов, Уилл снова надел пальто и пил кофе, стоя на заднем крыльце, пока собаки гонялись друг за другом, а их тени метались по высокой траве. Он завидовал им, но в этом не было ничего необычного. Кофе стыл на перилах крыльца, а Уилл бросал собакам палки и мячики и играл с ними в перетягивание каната с куском старой веревки, пока Лиззи не плюхнулась в траву у его ног, часто дыша от усталости. Даже те, что помладше, терлись о ноги и лизали руки вместо того, чтобы нестись за очередной палкой. Собаки ели свой ужин. Уилл сел за стол, чтобы заняться своими мушками, но его взгляд снова и снова возвращался к кровати. К небольшой коробке, теперь открытой, лежащей поверх белой рубашки. Ганнибал достал коробочку с запонками из пакета прямо перед десертом и подтолкнул ее к Уиллу через стол. Тот, значительно более трезвый к этому моменту, попытался протестовать. Он чувствовал, что язык будто распух во рту, стал почти чужим от ощущения острой необходимости исправить положение дел. — Ты не… Ты можешь взять их обратно, ты даже еще не заплатил ему. Это безумие, и ты уже… Костюм. И все остальное. — Ты их хочешь? — Что бы я делал с… С чем-то вроде этого? — Возможно, это был неправильный вопрос. Ты хочешь, чтобы я подарил их тебе? А вот это был правильный вопрос. После долгого пристального взгляда на светлые блики, отражающиеся от вилки, и попытки сделать вид, что он не собирается сдаваться, он снял оберточную бумагу со смущением настолько сильным, что каким-то образом оно превратилось в желание. Возбуждение от того, что он совершает что-то, зная, что поступает неправильно. То же возбуждение, в самом низу живота, двигало им и сейчас. Он сорвал с себя рубашку и футболку и бросил их на комод. Тонкий белый хлопок скользнул, словно прохладный воздух, по его коже, когда он натягивал рубашку вновь. Он позволил манжетам болтаться в течение нескольких секунд, обхватывая руки, а затем завернул их обратно. Запонки потребовали некоторых усилий. Он никогда не носил их раньше, и почувствовал себя неуклюжим, продевая их через четыре отверстия на каждом рукаве. Несовершенным. Может быть, недостойным, вот только Ганнибал явно так не думал. Уилл закусил губу и засмеялся. — Так глупо, — прошептал он. Но безвредно. Вероятно, было бы лучше, если бы в его жизни было побольше глупых, но безвредных вещей. Уилл оставил рубашку расстегнутой. Он приготовил ужин в джинсах и босиком, искушая судьбу, сделав томатный соус к макаронам. Рубашка осталась невредимой, хотя капля томатного соуса и упала Ванде на ухо. Гомер слизнул с нее эту каплю. Потом, когда посуда была вымыта, а остатки ужина убраны в холодильник, и дом из вечерних сумерек плавно погрузился в тишину ночи, он повесил две оставшиеся рубашки в шкаф и посмотрел на галстуки. В коробке лежал тот, что он примерял, второй, с шероховатой текстурой, из серого шелка, и еще один, узкий черный с вертикальной темно-синей полосой по центру. Также в ней были печатные инструкции, как завязывать двойной виндзорский узел. Уилл закатил глаза и схватил телефон, чтобы написать сообщение Ганнибалу. «я стоял прямо там, когда ты завязывал узел, имей немного веры» «Большинство людей не способно запомнить этот узел, увидев его лишь раз. Особенно учитывая обстоятельства». «имеешь в виду виски или твои руки на мне» Он посмотрел на слова несколько секунд, а затем нажал «отправить». Если Ганнибал собирался стереть все границы между ними, он мог смириться с осознанием того, что это творит с Уиллом. «Даже чего-то одного могло быть достаточно, чтобы некоторые вещи стерлись из памяти» «не из моей. ты знаешь, как работает моя память» «И какое твое самое яркое воспоминание за сегодня?» «ресторан. то, как я открывал коробку». «На людях». «да» «Выставив себя на всеобщее обозрение». Уилл вздрогнул. Он ненадолго закрыл глаза и положил ладонь на свой член поверх джинсов. «я не выставлял себя на обозрение» «Будучи выставленным, в таком случае». «да» Нет, он не собирался дрочить, переписываясь со своим психиатром. Даже если между ними сейчас были наименее профессиональные отношения, чем за все время знакомства. Даже если какая-то часть мозга Уилла находила это совершенно идиотским образом возбуждающим. Он набрал сообщение, чтобы занять руки. «трансгрессивное поведение» «Нас часто тянет к тому, что мы, как нас учили, должны осуждать. Пересечение таких границ заключает в себе огромную силу». «где находятся твои границы» «Большинство из них давно пересечены». Уилл встал и прошелся до окна и обратно, рука сжалась вокруг телефона. Ладони вспотели. Он прижал вторую руку к ширинке, но это было лишь то немногое, что он мог сделать, чтобы облегчить боль, не расстегивая молнию, и если бы он это сделал, его случай стал бы безнадежным. Он снова сел на край кровати. «расскажи мне» «Спроси меня во время нашего сеанса в четверг, и, возможно, я расскажу. Я не думаю, что это идеальная ситуация для подобных признаний. Спокойной ночи, Уилл». «спокойной ночи, доктор лектер» Он снял свои джинсы и боксеры и раскинулся на кровати. Бриллианты поймали свет, когда он погладил себя. В этот раз вместо слюны была нормальная смазка. Он был осторожен, чтобы не оставить следов на рубашке. Одна нога на полу, вторая упирается в край кровати. Ноги широко расставлены, большой палец дразнит головку члена. Он задышал чаще. Пульс и давление подскочили. Это ветер или его собственная кровь шумит в ушах, в то время как рука двигается все быстрее. Он подумал, что было бы, если бы Ганнибал знал. Если бы ему вообще было дело до секса. Он никогда не подавал никаких признаков этого, таких, чтобы Уилл мог увидеть. Он представил себе, как сидит напротив Ганнибала завтра в его кабинете и описывает этот момент: как он раскинулся на кровати, отбросив всякую скромность, обнаженный за исключением тех вещей, что Ганнибал подарил ему. Ганнибал сказал, в следующий раз. Уилл позволил себе представить больше одежды, себя одетого с ног до головы в вещи, которые он никогда не покупал себе и никогда не купил бы. Рубашка, костюм. Итальянская обувь. Даже нижнее белье. Ганнибал толкает его к стене своего кабинета и снимает с него одежду, потому что он может, потому что ему принадлежит каждый клочок ткани на теле Уилла. Может быть, даже не прикасается к нему. Просто оставляет стоять там, возбужденного со стоящим членом. Говорит ему, что если тот хочет вернуть одежду, он должен заработать ее. Один маленький шаг, и его рот накрыл член Ганнибала. Он протолкнул три пальца себе в рот и пососал их, ощутил как бьется запонка о запястье второй руки, когда он погладил себя, и громко выругался, когда кончил.
Примечания:
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.