***
- Ты прекрасна! — воскликнула Лада, хлопнув в ладоши. — Ты точно должна ему понравиться, — ночь назад случилось новое нападение, но только благодаря ему Анастасия смогла приблизиться к своей цели. Дело в том, что тот статный и загадочной человек был тем самым, за которого Элеттра должна была выйти замуж. Конечно, это было странно, но никто не искал простого пути. Сам барон пригласил их на званый ужин, как только узнал, что Джотто ищет чокнутого профессора. Пока шли приготовления к выходу, Рёхей, закрывшись в небольшой комнатке, принялся оттачивать удары. Ему давно хотелось размяться. Он разбивал доски в щепки, чувствуя, как всё напряжение уходит из тела, становится легче дышать. Все его мысли были о младшей сестрёнке, где-то там спрятавшейся от боевых действий на секретной базе в Японии. Он вспоминал первый свой бой на арене в школе Намимори, как ночью ему предоставился шанс встретиться лицом к лицу со странным парнем в очках. Вспоминал, как легко и незаметно ему пришлось ступить на страшную тропу мафии, повязав к себе Киоко. От этого на душе появлялся неприятный осадок, от которого хотелось как можно быстрей избавиться. Вспоминал, как вместе с Кёей, обезвредил банду, которая занималась наркоторговлей, где впервые зазвучали выстрелы и капли стекающей крови. Ему тогда и восемнадцати не было. Даже когда солнце скрывалось за горизонт, он бил грушу, набитую деревянными опилками, вспоминая, как в первый раз попал в будущее, где всё ещё было хорошо, но затем появился Бьякуран. Его фигура была ещё расплывчата, но факт, что он уже был тут — настораживал. Но на этом цепочка обрывалась. Он помнит только до того момента, до которого не мог дотянуться аппарат С-16, который полностью стирал память. Это было жестоко, но необходимо, об этом говорил Реборн. А затем наступала пустота. А Рёхей всё бил мишень, костяшки пальцев истёрлись, покраснели, но он всё бил и бил по жестокой груше. Последний удар полностью выбил её, и опилки взлетели вверх и медленно стали опускаться. Солнце осело на кровать и задышало полной грудью. Уже надо было выходить, дабы успеть на приём, но не хотелось никуда уходить. Хотелось лишь забыться, и всё. Когда же в дверь упорно застучали, ему пришлось вновь натянуть улыбку, сказать какую-то глупость и наконец пойти переодеваться. По пути к выходу из дома ему повстречалась белокурая красавца Элеттра. Она приветливо улыбнулась ему, склонила головку, поджала губки и поспешила к карете в праздничном платьице. О, она была прекрасна как роза, свежа и волшебна в голубых одеждах, а гребень, что подбирал её космы, иногда поблёскивал. Она была красива как всегда, отличалась от черноволосых горничных или дам высшего света. В последнее время, когда Тсуна стал десятым, им приходилось участвовать в празднествах планетарного масштаба, видеть звёзд сцены или же знаменитых убийц мафии. Всё смешалось, превратилось в жуткую кашу, где есть и свет, и тьма, и ещё не известно кто кем являлся. С убийством девятого начался небольшой апокалипсис, все сходили с ума. Во многих городах Италии, Японии, во всём мире. - Раз, два, три, игра началась! — усмехнулось солнце и село в поданную карету. Теперь путь лежал в знаменитое поместье Италии, которое находилось довольно далеко. Карета тронулась. Уже замерцали звёзды, потух свет во многих домах, ночная жизнь медленно просыпалась. Анастасия с грустью смотрела на друзей. Подъехав к лестнице, ведущей к дому Кристиана, им подали руки рабы, чтоб помочь гостям выбраться из кареты. Вонгола была не одна, толпа разных личностей продвигалась внутрь здания, внутри народа было не меньше. Настоящий царский приём. Кристиан же встречал гостей в главном зале, приветливой улыбался, заводил разговор на разные темы. Его дом был украшен в обычном богатом итальянском стиле. Даже скульптуры украшали проёмы, картины — стены. Мужчина не отличался изысканным вкусом, ему было это просто не интересно. Он просто любил богатство и показывать это остальным. Но человек отличался умом, знал пару иностранных языков, был любимцем публики. Женщины в его кровати были обычным делом, его не попрекали, а только снисходительно смотрели на его «шалости». Шалости Кристиан любил так же, как и праздники с хорошим вино. — Ммм, оно действительно прекрасно, хотя и пролежало всего четыре года в погребах, — прикрыл глаза хозяин бала в обществе своих влиятельных приятелей. Никому не было секретом, что Кристиан занимался виноделием: садил виноград, растил его, продавал за границу и на царские столы — в этом был часть бизнеса этого человека. — А мы бежим сквозь лес, а мы бежим, не покоряясь судьбе, а мы бежим, главы не склоним, а мы бежим, не обманешь старушка-смерть. А мы бежим на встречу судьбе, сквозь тернии и козни, сквозь злобу и зависть, а мы бежим… — повторяя слова песенки, Анастасия вместе с Джотто отправилась к хозяину. Ей стало дурно, каждый шаг давался тяжело. — Не бойся, очаруй его, всеми способами заколдуй, нам нужна только правда, — уверенно произнес небо и заговорил с Кристианом. Всматриваясь в лицо аристократа, туман всё больше и больше видела изъянов в нём, если он при прошлой встрече вызывал у неё страх, удивление и какое-то другое чувство, то сейчас при взгляде на него она чувствовала лишь отвращение. «Наверняка, что-то страшное сокрыто в нём, я видела этот взгляд, слышала его голос. Даже пахнет по-другому, слишком чуждо для этого времени», — думала туман, шагая назад, углубляясь в толпу, чтобы не видеть, чтобы остаться незамеченной. Тут же ей предложили станцевать танец, и с гордостью приняв предложение, девушка пустилась в пляс, привлекая к себе внимание. Она была страстной. Невинное, и в то же время дикое настроение прямо рвалось из неё, шептались «другая», но это привлекало всех, включая и графа. От его глаз не укрылось, как она мило общалась со статными людьми, как восхищение выражалось на лицах людей из высшего света, а ещё то, что тут было слишком много других. Они окружили весь зал, были на каждом шагу, ничего необычного, но случайный жест выдавал их истинное происхождение. Быстро, незаметно, совершенно спокойно они делали движения то в сторону, то вперёд, мужчины предлагали руки милым дамам, а дамы развлекали других дам. Скованность, неловкость — всё это было ему знакомо. — Я и не знал, что у вас так много родственников, — задумчиво произнёс Кристиан. — Да, я тоже. Эх, я чувствовал великое желанье собрать всех моих родственников, однако их всех раскидало по миру. Тизиэна — моя троюродная сестра, нашлась только недавно. Сколько же пришлось потратить сил. — Я понимаю вас, очень хорошо понимаю. — Вы заинтересовались Тизиэной, неужели? — усмехнулся Джотто. — Я хочу, чтобы она ни в чём не нуждалась, попала в надёжные руки, вот моя задача. — Нет, у меня уже есть невеста. Как ни странно, даже Элеттра крутится рядом с вами. — Так уж сложились обстоятельства. — Судьба, точнее. Расскажите мне что-нибудь интересное о Элеттре, как-никак, скоро свадьба. Хочется знать её интересы, повадки, нрав. — Хах, барон, как будто она отличается от других женщин? Невинна только, своенравна, капризна, будет, честно скажу, мешаться под ногами, совать нос куда не надо. Никак не могу от этого её отучить. Со слугами говорит на ты, даже спала рядом с ними… — Вы говорите это, чтобы омрачить её в моих глазах? Как очень низко, Примо, очень, любая кошка, может отличаться от своего рода. Одна, конечно, может нагадить, другая будет сидеть на софе, но дело тут не в характере, а в отношении. Но если хотя бы Вы преподнесёте ей красивые серьги или же браслеты из драгоценных камней, и она тут же будет валяться в ногах, молить о милостыне. Иль хорошенько отпороть, чтобы место знала. Кнут и пряник, слышали об этом? — Да, — Примо замолк, разговаривать с бароном об отношении к женщине, о их скрытых танцах и желаниях было противно, особенно о той, что уготовано это стерпеть. Элеттра в глазах барона была игрушкой, это видно по злому блеску в глазах Кристиана. Он присматривался к добыче, чтобы разорвать, а затем оставшиеся куски собрать, как мозаику. Как можно поменять решение? Как? — и разве это интересно? — Сначала да, а затем меркнет. — И в постели Вашей будет так же, каждый день новая пассия? — осторожно спросил Джотто, его раздражали слова Кристиана, хотелось хорошенько ударить его. По-мужски. — Почему бы и нет? — Тогда боюсь Вас разочаровать, но я вынужден отказать. Её отец хоть и был волен распоряжаться её судьбой, но на данный момент я её опекун. И, как опекун, у меня есть право отказать Вам. Я не хочу ей такой судьбы. — Вы такой же! — нахмурил брови барон, произнося это в тихом тоне, чтобы никто не услышал, но было поздно. Джотто вскочил, и вмиг бокал с вином оказался пусть, красная жидкость стала стекать с богатого костюма Кристиана. Но на этом небо не закончил: — Нет, никогда! Я был о Вас лучшего мнения. Прощайте!***
Для довольно жаркой Италии это было не свойственно. Дожди захватили почти что весь полуостров. Громыхал гром, молнии озаряли небо, река выходила из берегов, но было что-то светлое и в такой погоде. Скрипачи-циркачи вышли на улицы и стали играть весёлые мелодии, они мокли под дождём, но играли, а по вечерам игривая музыка замолкала, превращаясь в красивую-красивую колыбель. Постепенно в городе угасала жизнь, кто мог — тот уезжал, слишком тихо стало в нём, опустело много улиц, позакрывались заведения. Но следственный комитет и детективы работали во всё. С помощью семьи Вонголы они шли потихоньку вперёд, они начали следить за людьми, проверять каждый груз, прибывающий в город, каждого незнакомца. Горожане наконец-то почувствовали хоть какую-то опору. Екатерина встала с постели и уверенно пошла, впервые члены Вонголы видели её настолько живой и опасной. От шрамов на лице остались лишь тонкие полоски, они будто говорили о том, что случилось чуть меньше месяца назад. — Он отказался, правда? — со слезами на глазах вскрикнула Элеттра и бросилась к Анастасии. Слёзы счастья скатывались по щекам, казалось, что девушка всех зальёт, но у неё было такое право. — Кристиан сильно рассердился. Решил порвать все отношения с нами. Ну и пусть! — крикнул Джотто, оповещая прибывших гостей. — Ура! Но одному человеку было не до смеха и радостных речей. Сегодня ночью ещё один кошмар заставил её метаться по постели и кричать в голос. Девушка буквально сходила с ума, чувство вины звало её вперёд, душило, хрипело и молило «Я пойду», — тихо прошептала иллюзиониста и покинула кабинет Джотто. — Что с тобой творится? — вдогонку пустилась Лада. А туман лишь пустилась бегом, петляя между коридорами и слугами. — А ну! Остановись! — Гроза заискрилась и направила ток прямо на подругу, и только это её успокоило. — Что случилось? — Ты не понимаешь! — зашептала Анастасия, прижатая к стене. — Ты не понимаешь, я слышала этот голос ещё давно! Он начал меня преследовать, с того времени, как мы тут оказались! Я знаю его! — постепенно девушка начала повышать голос. — Моя голова раскалывается, каждую ночь, боль, страх. Вот тут, в сердце невыносимо больно. Я не знаю. Я не знаю! А его взгляд! Я его тоже видела! — Где? — Не помню! Не помню! — Тебе надо отдохнуть, идём. — Нет! Только не сон, он снова придёт ко мне и будет звать: «Иди ко мне! Иди ко мне! В мои объятия». — Тише, тише, — зашептала Лада, проводя по её волосам, — Сейчас ты уснёшь, и ничто тебе не помешает, никто, никакой голос, тебе ничто не будет сниться, идём… — и она повела её в даль странно улыбаясь.***
— Джотто! Джотто! — влетел в дом детектив со свитой крича так, что стёкла сотрясались, в глазах застыл ужас, а голос всё время обрывался. Он взобрался по лестнице, пару раз упал, но всё-таки дошёл до кабинета, где сидели остальные и общались. — Да? Зачем так орать? — с интересом посмотрел Примо и отложил какую-то бумагу. Дождь кончился, но тучи продолжали нависать над землёй. — Джотто! Простите! Простите! Н-но! — и три человека начали друг друга перебивать, кричать и просто бесить остальных. — Да что такое! Объясните. Тихо, быстро. — В общем, новое нападение да ещё такое. Я н-не могу говорить, это надо видеть. — Поехали! Идёмте, — приказав Рёхею, Екатерине, Ладе, Джи и Аллауди Джотто вскочил с насиженного места и ринулся к двери. — А как же Настя? — Нет времени!***
Они ехали за город, далеко, где располагались лишь частные дома. Им пришлось больше часа провести в повозке и наслаждаться тряской. Кого-то толкнуло в объятия Морфея, кто-то взял с собой карты и резвился в них. Когда они остановились, то увидели, что повозка встала около одинокого заброшенного когда-то дома. Несмотря на то, что недавно прошёл дождь, в воздух поднимались клубы пара, догорали редкие угольки. Пепел покрывал сотню квадратных метров. Хоть это и было далёкое место, почти лишённое какой-либо растительности, кроме редких кустов, деревьев, травы на пустыре, устеленным белым ковром стояли вбитые в землю десять колов. На колах висели десять обезглавленных людей, из шеи капала кровь и зелёная жижа. Прямо из горла медленно вылезали зелёные отростки. Они шевелились, тихо скрежетали, от отвращения кривились люди. Девушки тихо вскликнули и закрыли глаза, чтобы не видеть такого кошмара. Алауди прошёл вперёд, чтобы осмотреть получше, но тут отростки, разрывая тела и детей, и взрослых, стали расти, тянуть свои щупальца-листья к незнакомцу. Они быстро достигли его и решили схватить, но тут перед мужчиной встала Екатерина, мгновенно достав свой клинок, рассекла воздух. Но из отрезанной части стал расти ещё отросток, как и из шеи, всё больше и больше. Детективы испугавшись рванули к каретам и быстро умчались, как и другие кучера. Оставшиеся достали свои кольца и оружия и приготовились к бою. Киллеры не успевали обрубать концы этим тварям, так как их достигали новые, они скручивали ноги, обхватывали тела. С ранами бойцы сражались, пускай солнце садилось, но вспышки пламени освещали пустырь. Надежда. Вера. Любовь к жизни. Они сражались. — А если сжечь тела людей? — предложил Джи и двинулся прямо к чудовищам. Блеснуло пламя урагана, тела стали гореть, как и щупальца. И тогда всё заполнил огонь.***
Тело рухнуло упало на пол от бессилия, девушка не могла больше кричать, она чувствовала дикое одиночество. В правой руке она держала письмо. Лились слёзы. Рот открывался от безмолвного крика. Когда-та красивая девушка превратилась в отрешённую особу с пронзительным, злым и холодным взглядом. Ненависть, её сжигала ненависть. — Нет, — читалось по губам, - нет! Через пару минут сознание потемнело, и девушка упала в глубокий сон.***
Они возвратились домой в крови, в запачканных костюмах только поздней ночью. Никто не задавал им вопросов. Они просто пришли и рухнули в кровать, и многим снилась необычайно страшная страшилка. Картины прошедшего дня всплывали в голове и заставляли вздрогнуть. Немой страх читался в их глазах. Им было далеко до чужого горя, очень далеко.