** ** **
6 лет. - Джерард Артур Уэй, как ты это объяснишь? – голос мамы звучал слишком угрожающе, чтобы я смог выйти из туалета или хотя бы приоткрыть дверь. - Мам, оставь его в покое. – Вмешалась Эдриен, моя старшая сестра. – Он же нечаянно разбил ее! - За свои поступки надо отвечать с самого детства. Он даже не соизволил сообщить о том, что укокошил старинную вазу. - Тебе ваза н-намного дорож-же, чем сын, - сквозь слезы мне трудно было говорить, но я знал – говорю правду. - Заткнись и выходи, сученок! - Н-нет. - Выходи, или будет еще хуже. - А как же обещания в детстве? Что ты будешь прощать меня, где твоя любовь, ма… Я не успел договорить, так как дверь неожиданно открылась, и я увидел разгневанную мать с кожаным ремнем в руках. «Сука». – Подумал я. Для шестилетнего ребенка я был слишком любознательным и совал свой нос туда, куда его совать не следовало. Так и на этот раз. Мне было больно, как никогда раньше. Слезы не смогли разжалобить эту женщину; даже мои крики и красная спина, с которой стекали маленькие струйки крови. Даже то, что на следующий день я хромал и не мог нагнуться – ничего не заставило извиниться её. Для нее вещи, дороже собственного сына. Конечно, матери было трудно справится с тремя детьми и она приходила домой раздраженная. На Эдриен, которой пятнадцать лет и которая практически не зависит от семьи, она злится не может. На Майки, который также работает срываться смысла нет. А почему бы не выбить всю дурь из шестилетнего запуганного ребенка, который просто хочет познать окружающий его мир? 12 лет Мать умерла, когда мне было всего семь, но я ни капельки не жалел ее. За свои поступки, в нашем случае за мои избиения, она понесла достойное наказание. Вот на часах двенадцать ночи и входная дверь с силой раскрывается. В квартиру вваливается зарёванная Эдриен. Помада, тушь, тени – все размазалось по лицу. Я подошел к ней и крепко-крепко обнял, ничего не спрашивая. Она повисла на мне и что-то невнятно говорила. Только через пару минут я заметил на ее шеи красные полосы, да и на слегка оголенной спине тоже самое. - Кто это сделал? – тихо спросил я. - К-карл, я просто не легла с ним в койку, и в дело пошло насилие, - она посмотрела мне прямо в глаза и добавила, - я люблю тебя, братик. «Я тоже сильно-сильно люблю тебя», - подумал я. Когда я помог ей переодеться и дойти до ванной, я в очередной раз признал себя неудачником. Всю ночь я не смог заснуть и думал о том Карле. Ублюдок. Я не в состоянии врезать ему или избить. Мне всего двенадцать. Вот Майки мог бы ему ответить за Эдриен, но он вечно занят своими химическими опытами и другой ерундой. Скоро станет как этот… ну, русский… Менделеев. На утро Эдриен выглядела намного лучше, но красные пятна не хотели исчезать. Я сбегал в аптеку за мазью, и, как любящий брат, сделал ей массаж. Вроде помогло. - Ничего, до свадьбы заживет, - она усмехнулась и поцеловала меня в щеку на ночь. А ведь серьезно – все зажило. 15 лет Эдриен на мое пятнадцатилетие подарила мне набор дорогих, и очень хороших красок. Никто и никогда не смог сделать бы подарок лучше. - Ты станешь великим художником, Джи, - она потрепала меня по голове. Я лишь улыбнулся и в тот же вечер нарисовал карикатуру на Эд. Ей понравилось. Утром я пошел в свой Ад – школа, без сомнений лучше подходит под это слово и все, что оно под собой подразумевает. Несложно было догадаться, что никто не сделает мне подарка или просто поздравит, так что, войдя в класс, я ни на что не рассчитывал. Когда закончился первый урок, ко мне подошел какой-то парень и прижал к стенке. Сразу видно, что из футбольной команды. На нем был одет фирменный джемпер с числом двадцать четыре. Двадцать четыре… как же я ненавижу это число. С того самого момента я понял – моя жизнь катится к черту. 17 лет Клуб. Здесь слишком душно, надо бы выйти. Сказано – сделано. У входа в это малопривлекательное заведение сидел парень и уставился в одну точку. «Ну и пусть сидит», - подумал я, но, заметив его взгляд и дрожащие руки, понял – с ним что-то не так. Подойдя ближе, он никак не реагировал на меня, будто находился в другом мире. Я приподнял его подбородок и посмотрел в глаза. Зрачки были слегка сужены и взгляд ни о чем не говорил. Наркоман хренов. Не знаю, что заставило меня засунуть его в свою машину, он не сопротивлялся, лишь представился: - Билли. - Что? – это создание еще и говорить умеет. - Меня Билли зовут, - он постепенно приходил в себя. - Джерард. - Куда ты меня везешь? - К себе домой. - Зачем? Я в а-а-деквате полном. - Мне стало жалко тебя. - Хоть кому-то, - он тихо буркнул себе под нос и, резко повернувшись, ударил по рулю машины, она издала громкий гудок. - Ха-ха, это та-а-ак круто, - протянул он. Через полчаса мы уже подъезжали к дому. Эдриен сильно удивилась, увидев меня с пьяным ‘’другом’’, но ничего не сказала. - Билли, я Билли, - этот субъект снова заговорил, - а как зовут Вас, прелестная дама? – он обратился к моей сестре. - Джер, - она не обратила на него внимания, - что это значит? - Не знаю, мне просто стало его жалко. 21 год - Джерард, я выхожу замуж. Звонок среди бела дня от Эдриен оказался чуток… неожиданным. Когда мне стукнуло девятнадцать я переехал в другой дом и мы порвали нашу связь. Майки до меня вообще дела не было, он, кажется, забыл, что у него есть родственники; а Эдриен поступила в какой-то институт и лишь редко названивала, поздравляя с праздниками. Все реже и реже… - Ээ… - Не мямли, хочешь узнать за кого? - А у меня есть выбор? – выбор был – не спрашивать, и снова взяться за бутылочку с прекрасной текилой. - Выбора нет, - а, ну конечно. – Это Билли. - Кто? - Помнишь, пару лет назад ты притащил его к нам в дом? Этот засранец пытался сразить меня своим обаянием, что ему прекрасно удалось. Стоп. Джерард, ты в порядке? - Как мило, что ты решила поинтересоваться, да, я в порядке. Кажется, я припоминаю твоего Билли. Тогда утром я проснулся с отвратительным настроением и вообще забыл про то, что сделал. На жизнерадостную Эдриен, я мало обратил внимание. Плюс ко всему у меня на носу была сессия – не самое лучшее время для того, чтобы отвлечься. Странно, что они с Билли влюбились друг в друга, так как я не очень верю в любовь с первого взгляда, но счастливые лица этих двоих на свадьбе меня заставили начать сомневаться на счет своих убеждений. На меня мало обращали внимания, да и кому интересен парень в старых джинсах и потертой майке, который сидел в самом углу, а после второго тоста сразу же уехал? 23 года О даа, я наконец-то нашел постоянную работу. Это здорово, так как я задолбался скакать с места на место. Теперь меня ожидает охуенная жизнь, наполненная рабочими днями и безудержной скукой. Первая рабочая неделя прошла довольно неплохо, да и следующие тоже. Ближе к своему дню рождению я стал замечать странную боль в боку, а свое день рождения я отметил в больнице. 24 года - У вас найдена опухоль. Рак. Последняя стадия, - доктор говорил ужасно медленно, чем невероятно взбесил меня. - И… что мне делать? - Если у вас есть деньги, то мы можем продлить вам жизнь на лет пять, а может быть и все десять. Перспектива работать, чтобы оплатить лечение, а потом умереть, не отдохнув, меня не устраивала. Врачи сказали, что я могу перейти под опеку родственников, то есть хоспис. Наврав с три короба этим милым нелюдям я забрал свои дорогостоящие лекарства и теперь моя жизнь наполнена драйвом и болью, которые я причиняю себе каждый день.** ** **
Отлично, я хотел отдохнуть и расслабиться, а вместо этого предался воспоминаниям. Бесцельно проведя оставшейся кусок дня, и отправился спать. - Я тоже тебя люблю. – Прошептав, я обнял подушку и представил вместо нее человека, образ которого я проматываю в мыслях каждый день. Мне нравится представлять то, что такой человек существует, и он способен полюбить такое ничтожество как я, но мечты и надежды делают человека слабее. Учитывая тот факт, что мне нравятся парни, то мои шансы умереть полюбив равный нулю. Я слишком много думаю. Улица освещена фонарями, и люди идут по своим делам. Я не сторонюсь их, что удивительно. Неожиданно из под асфальта пробился красивый цветок и маленькая девочка обняла его. Я пошел дальше, и вдруг кто-то крикнул над самым ухом: - Джерард, еще несколько дней и конец истории невинного мальчика! Никого не увидев, я остановился не зная что делать. Сердце предательски забилось, и я готов был закричать, но не мог. Передо мной возник Он. Мой идеал. Он чуть ниже меня. На нем одеты байка и джинсы. На правый бок зачесана челка, но не как у идиотских эмо или жертв моды, а как-то по-особенному. Он посмотрел на меня. Это сон… я знаю, но почему я не могу контролировать его? Он снял байку и протянул мне со словами: - Джи, ты замерзнешь. Я не мог пошевелить и рукой, ведь меня очаровали Твои татуировки. Они как у Остина, который набивал мне паука, но у тебя… особенные. Ты сам особенный. - Джерард?.. Джерард?.. Джерард ты меня слышишь? Я кого зову? Джерард?.. Джерард?.. Джерард?.. Под ногами все завертелось, я упал не в состоянии понять, что происходит. До меня дотронулась та самая маленькая девочка и заговорила Твоим голосом… - Джерард, Джерард!.. – я вскочил с кровати, ощутив мокрую, холодную майку на теле. Черт, ненавижу сны. Я увидел свой идеал, а все потому, что слишком много о Нем думал и сейчас продолжаю думать. Удобно устроившись в постели, я задумался: а что если это знак, мол, такой человек существует и мы встретимся. Уэй, ты свихнулся? Этот сон можно объяснить с помощью науки – психология. Хватит мечтать. - Действительно, хватит мечтать, - я закрыл глаза и попытался уснуть, но то, с какой интонацией Он произнес мое имя, застряло у меня в голове. - Он знает мое имя, - прошептал я.