Лента Мёбиуса

Франция. Ницца. В Мистик Фоллз было иначе: огромный, но отнюдь не такой роскошный дом, никаких слуг-гибридов, никакого официоза. А может быть она была иная, более юная и не выступавшая в роли просительницы? Керолайн совершено растерялась, и ее выдержки хватало разве что не комкать подол простенького летнего сарафана. - Вас ждут. Кивком поблагодарив, девушка вошла в кабинет. - Здравствуй. – И стала на месте, разглядывая Первородного гибрида. Клаус не изменился – если в доме формальности поприбавилось, то в нём самом ни на йоту – капризный рот и все та же легкая небритость, самодовольство в глазах, джинсы и кофта. Ужасное несоответствие жилья и его хозяина. Клаус - это дерево, металл, странность футуристичных форм и большие пространства. Керолайн вздохнула и огляделась: уж она бы обставила всё совершенно иначе. Возможно, за домом следила Ребекка или нынешняя пассия. – Большой дом. Он тебе не идёт. - Что, прости? - Дом красивый, но он… - Керолайн ощутила себя в позабытой было роли первой дурочки всея Мистик Фоллз и покраснела. - Слишком вычурный. - Керолайн… - сорвавшись с места, Клаус подал руку, и блондинка с неожиданно приятным чувством поняла, что прежняя суетливость при ее появлении осталась так же неизменной. – Присаживайся. Я готов уступить тебе выбор моего дома, но всё же… У тебя что-то случилось? Тщательно расправив складки на юбке, она чуть кивнула головой сама себе, и решительно начала: - Я хочу поговорить о Елене. Внимательный взгляд серых глаз вмиг похолодел. - Не могу сказать, что тема неожиданная, но неприятная. Чего ты хочешь, любовь моя? - В первую очередь именно поговорить. – Вдруг вся обстановка потеряла свою сковывающую, заставляющую нервничать силу. – Клаус, я хочу понять, что тебе необходимо от Елены, и кое о чём рассказать. Сначала расскажу, наверное… - Тебе это проще? – фыркнул он. - Так логичнее, - отрезала блондинка. – Около месяца назад мы разговаривали со Стефаном… - Куда же без Сальваторе. О’кей… - он примиряюще изобразил зашитый рот. - Стефан сообщил, что помимо крови ты берешь яйцеклетки Елены. Хочешь продолжить линию двойников, но есть идея, что Елена не является потомком Петровой. Я бы сказала, что удивительно, как эта мысль не пришла в голову тебе… - Керолайн всплеснула ладонями, и окончательно осваиваясь, встала с места и принялась бодро вышагивать по комнате. – Они же совершенно разные. Помочь в этом деле нам должна была Кетрин. На мне, бабушке и маме мы выяснили, что родственная связь через магию работает, связывая и вампиров, и мертвых, и обычных людей одного рода. Что? Что ты так смотришь? - Я просто потрясен вашей смекалкой и сообразительностью, – при виде превосходства, отразившегося на личике Керолайн, он добавил: – Особенно учитывая, что о связи мертвых и живых вы могли узнать ещё с момента родословной ведьмочки Беннет. Ты продолжай, продолжай… - Мы нашли родственника по линии Изабель на примерно одинаковом расстоянии от Елены и Кетрин во временной шкале, попросили Элайджу дать нам генетический материал Кетрин и установили, что у Елены и Кетрин нет общих родственных корней. А значит, если ты берешь яйцеклетки Елены ради продолжения линии, то это не имеет никакого смысла. Нового двойника у тебя не родится через пятьсот лет, - авторитетно закончила Керолайн и вновь устроилась в кресле: - Так освободи Елену от этой процедуры, портящей её здоровье. - Нового двойника через пятьсот лет не родиться, - согласно подтвердил Клаус. По-мальчишески пухлые губы чуть скривились в ухмылке, но глаза остались внимательны. - Ты знал? – Она закрыла глаза ладонями. Горечь в голосе прорвалась и сквозь эту «завесу». – Ну конечно, ты знал… Всё зря. - Я не знал, что Елена не продолжает линию Петровой, но догадывался, что Катерина может и не быть двойником. - Почему? – Керолайн положила ладони на колени, но не поднимала глаз, пряча уже готовые пролиться слёзы, и Первородный понял, что ее вопрос адресован не только причинам, по которым он сомневался в двойниковой природе Катерины. Клаус ощутил приступ ярости: первая встреча после стольких лет получалась совсем не такой счастливой, как он когда-то представлял. Он не поднёс ей мир на блюде с предложением разделить трон, а она не сияла счастьем от предоставленных возможностей. - Прежде, чем я смог проверить истинность происхождения Катерины, она обратилась. Елена же… С ней все получилось. Что касается причин, по которым я беру яйцеклетки Елены и наше обсуждение об окончании этого процесса, любовь моя, то я могу рассказать. Но есть условие… - Какое?! – Всем существом Керолайн подалась вперёд. - Ты останешься со мной, пока все не кончится. - Что кончится? – взгляд девушки заметался, она вцепилась в подлокотники. - Я не могу сказать, пока ты не согласилась. - Это не очень-то хорошее предложение. - Какое есть. - У меня есть мать. - Твоя мать смертельно больна, - жестоко, но Керолайн дрогнула, - она будет с тобой до конца, не волнуйся. К тому же… - гибрид фыркнул, - по большому счету тебе недолго оставалось куковать в одиночестве в любом случае. - Ты серьезно сейчас? – подозрительно нахмурилась блондинка. - Хочешь сказать, что пару лет, и меня доставили бы к тебе под конвоем? - Ну, если тебе нравятся такие игры… - Клаус! - Пойдем со мной. – Он картинно подал руку. - История долгая. - Я не сказала «да». - Важнее, что ты не сказала «нет». - Иногда мне кажется, что мы виделись только вчера в последний раз… - проигнорировав ладонь, мисс Форбс прошла к двери. - Невыносимо. Да, у тебя есть моё согласие. - Я тоже рад встрече. - Слушай, неужели для тебя ничего не изменилось за пять лет? – Керолайн резко развернулась и, оказавшись вплотную к гибриду, остановилась, загораживая проход. – Это потому что мы так и не переспали? Или я вправду так хороша, что мимолетные интрижки, новенькие любовницы, захват мира, скандалы почтенного семейства Майклсонов и прочие интересные занятия не сыграли никакой роли? Я в это не верю. - Да я ещё по волчонку понял, что верных особей тебе не встречалось. – Он хмыкнул и оглядел её с ног до головы. Очаровательная. Всё в ней было очаровательным – иногда Клаус начинал сомневаться, в том верно ли он её запомнил, но сейчас на расстоянии двадцати сантиметров почувствовал, как губы сами растягиваются в улыбке. – Я тебя как раз веду к ответу на твой вопрос. - Хорошо, но если ответа не будет, то… - Что? – он скосил взгляд на ткнувшийся ему в грудь палец. – Что такого ты планируешь сделать самому всемогущему существу на этом шарике? - Я разобью твою мечту трахнуть девочку, нравившуюся в школе. А теперь – вперёд. - Только возьми покрывало, заболеть ты, конечно, не можешь, но и мёрзнуть приятного мало. Они прошли по анфиладе коридоров, спустились в подвал и, наконец, остановились перед железной дверью. Керолайн вздохнула, и вправду чуть поежившись от холодного воздуха: - Мне ситуация напоминают сказку про Синюю Бороду. - Ну нет, он-то закрывал двери, а я, – помещение, судя по температуре и обстановке служило хранилищем старинных предметов искусства, - сама простота и душа на распашку. Скорее уж ты мне напоминаешь сказку о лисичке, которая напросилась в дом переночевать, а сама превратилась в хозяйку. Смотри. Они стояли перед картиной, и, когда Клаус сдернул со стекла белую ткань и включил холодный свет, Керолайн не сразу смогла сфокусировать взгляд на портрете. Но потом поняла – Клаус изобразил её. В наряде викингов. Тронутая в глубине души выбором музы, но стараясь не демонстрировать этого особенно явно, девушка смущенно оглянулась через плечо. - Я не знаю, что сказать… Спасибо. - Ты не поняла. Посмотри повнимательнее, ты много времени проводила в музеях последние годы. - Эм… Картина… - почувствовав, как быстро забилось сердце, Керолайн отступила. Идиотка! Клаус – маньяк, это же очевидно. – Эта картина старая. Она написана до того, как я родилась. Ты… - пара шагов к двери, чтобы иметь возможность сбежать – глупо, но хоть что-то. Голос сорвался до шёпота: - Клаус, ты сейчас меня здорово пугаешь. Что ты хочешь? - А представь, как испугался я, когда тебя увидел вживую. – Он расхохотался. - Я не планирую тебя запирать и держать тут как память о бывшей любовнице, на которую ты похожа. - А я на неё похожа, - в голосе Керолайн зазвучала откровенная сварливость. – Вот и все объяснения, почему я тебе понравилась! Вы больные на голову? Твой братец трахает Кетрин во славу давно пожранной им Татьи, и ты туда же. - Ты определись, боишься ты меня как черт ладана или всё же ревнуешь. Любовь моя, я до тебя никогда не встречал девушку абсолютно похожую на этот портрет. И писал его не я. - А кто и когда? Откуда он тогда? - Я нашел его. Давай, посмотришь ещё – обещаю не покушаться на твою добродетель в этой комнате. - Давай. – Это было неразумно, но Керолайн особой разумностью и не славилась. – Не каждый день оказывается, что и ты чей-то двойник. - Гордишься? - Может быть, – мимолетная улыбка. Требовательно: – Так когда ты его нашел? - Меньше года с момента обращения нашей семьи в вампиров. Однажды к побережью прибило корабль. Команда отсутствовала, а вещи оставались нетронуты. Мы уже знали, что болезни нам не страшны, и в отличие от боявшихся чумы жителей деревни первыми добрались до него. Позже, изучив историю и зная о народах, живших тогда в Европе я пришел к выводу, что этот корабль принадлежал викингам. Среди вещей был и портрет девушки. Никаких трупов женщин на корабле тоже не наблюдалось. - Значит, она была скандинавкой… - Не знаю. Не уверен. Платье – да, но ее фибулы, серьги… - Клаус коснулся изображений застёжек, - они ромейские. Подойди сюда. – Уже совершенно не боящаяся Керолайн проследовала за ним к стеллажу. Клаус щёлкнул замком, откинул стекло и достал браслеты и серьги. – Сможешь надеть? - Я все же женщина. Похоже? – она повела шеей, чувствуя, как тяжелые длинные серьги покачиваются и касаются неожиданно разгоряченной кожи. А ведь лишь минуту назад ей было холодно! И ответила сама себе. – Похоже. - С пледом на плечах вместо плаща очень похоже. Вплоть до расположения родинок. – Он коснулся щеки и с неожиданной печалью заключил: – Ты красавица, любовь моя. Эти украшения абсолютная копия тех, что принадлежали супруге Харальда Сурового Торе, и они сделаны в Римской Империи. Но самое странное этот портрет. Краски и техника. Ребекка уверена, что я написал его, но это не так: я не обладал в те годы ни такими возможностями, ни умениями. И если кто-то обладал – я не смог найти исторических отсылок или примеров подобной живописи. Впервые что-то подобное будет создано лишь в эпоху Возрождения, но и там не было реализма. Ты помнишь нашу встречу на балу? - Когда ты подарил мне синее платье? – Керолайн слегка улыбнулась. - Ты тогда был очень… рассеян. - Я был тогда скорее растерян. На мгновение мне показалось, что ты знаешь о портрете, вышла из него или что-то подобное… Это немного пугающее чувство, даже учитывая, что я знал о двойниках Татьи. - Но при чем тут я? Кроме похожести… - Керолайн пожала плечами, Клаус и она синхронно опустились на диванчик и теперь сидели в раздумьях бок о бок. – Ничего нет. Кетрин тоже похожа на Елену, но по твоим словам даже не двойник. - Во мне есть природный ген - ген оборотня. Во многом сходный с геном волка. Это живет в моем существе. Когда я впервые увидел этот портрет, то не смог с ним распрощаться не только из-за техники живописи. - Тебе понравилась внешность девушки на нем. Моя внешность. – Керолайн вдруг скривилась. – А я-то думала… - Что думала? – Подцепив пальцами её подбородок и развернув так, чтобы она смотрела ему прямо в лицо Первородный потребовал: - Заканчивай. - Думала, что тебе понравилась я. Это мне льстило. - Ты ничего не поняла, но уже сделала кучу неверных выводов. – Он поджал губы. – Когда говорил о гене волка, то имел ввиду интуицию. Я не влюбился в твой портрет до безумия, если хочешь знать. И не мечтал во влажных снах встретить девушку с твоим лицом. Я не мой брат, последние несколько сотен лет двинутый на толстозадых брюнетках, мои любовницы были разными и чаще вообще не блондинки, а рыжие. Но глядя на твой портрет всегда чувствовал, что эта женщина сыграет значительную роль в моей судьбе. Да, обратилось моё внимание на тебя из-за схожести, да, на тебя у многих встанет, но по настоящему привлекательной ты для меня стала только после нашего общения. Я тогда понял, чего именно жду. - Ты ждешь, что мы станем парой? Я так не могу. – Керолайн насупила брови, глядя в его очень серые при холодном свете глаза. – Между нам стоит многое. Елена, Дженна… Я убивала людей, даже и расчётливо, но я не Кетрин. Я не могу прийти к тебе и остаться просто потому, что между нами есть это... влечение. – Она резка отвернула лицо. - Или как ты называешь интуиция. - Я готов был ждать сто лет, а теперь у меня мало времени. Но я не прошу тебя лечь в мою постель и даже исполнять роль моей невесты сейчас. – Клаус тоже вновь смотрел перед собой, раздражение прорывалось в поджатых губах. Керолайн вдруг ощутила, как несмотря на прохладу в подвале, её шея вспотела – общение с ним было похоже на игру с прирученным диким зверем, когда он в благодушном настроении – относительно безопасно, но даже так нужно держать ухо востро. Сейчас же благодушный зверь уже немного раздражен. Готова ли она подписаться на существование с таким мужчиной на одной территории пусть даже ради спасения целого Мистик Фоллз? - Тогда что ты требуешь? - Ты останешься здесь жить. Я не хочу тебя принуждать, поэтому готов объяснить тебе ситуацию до конца. И ты выберешь остаться – даю тебе слово. - Рассказывай. – Она кивнула – отчего-то его раздражение в ней рождало не страх, а лишь ответное раздражение. Голос сочился сарказмом: - Мне уже интересно, как связаны яйцеклетки Елены и этот несчастный портрет. - Все проблемы начались с того, что вы разбудили мою мать и её рогоносца-муженька. - Вообще-то не мы, а твоя дражайшая недоневеста. Убей ты её вовремя, вместо того, чтобы кормить, поить и наряжать, и Эстер с Майклом благополучно спали бы в своих гробах до скончания века. - Вы тоже могли её убить вместо того, чтобы запирать в склепе. Ты слушаешь или пререкаешься? - Просто не нужно спихивать на нас свои проблемы. - Существует пророчество. Первородные вампиры станут смертны, когда дух Верховной Ведьмы и Отца-вампира объединятся в едином теле, и они проведут ритуал обращения. Вампиры исчезнут с лица Земли, когда умрет последний из нас с братьями и Ребекки. Как понимаешь, есть предположение, что Верховная Ведьма – Эстер, Отец-вампир – Майкл. Смерть Майкла высвободила его дух, сейчас он пребывает в том же виде, что в свое время Эстер, лежащая в гробу. И матушка, запершись в крепости с армией проводит постоянные эксперименты, как сделать так, чтобы её тело приняло в себя дух Майкла. - А в чём сложность? Ты же делал это с Алариком. - Да, примерно та же ситуация, что была с вашим учителем истории, когда я вселился в него, но если в его случае воля была гораздо слабее моей и легко подавилась, то в случае матери и отца - примерно равные, и в этом загвоздка. Плюс ритуал должен изменить нас, а нас ещё нужно суметь захватить. Для этого матери и нужно войско. - То есть вы возможно станете смертны? - Мы станем смертны или как минимум убиваемы. Пророчество нельзя изменить, но можно обойти. И нам нужно его обойти. - Каким образом вы хотите это сделать? Но она уже догадалась. Не зря же носила сапфировые подвески невесты Первородного Гибрида. - Если вампиры сумеют начать рожать, то мы станем таким же видом как, например, оборотни. Не думаешь же ты, что они не имеют магической природы, а лишь естественную мутацию генов. Они были созданы ведьмами примерно в том же месте выхода магической силы, что и мы. И обращались через укус во время полнолуния, - он встал, поманив её за собой. Керолайн хотела было заикнуться, что нужно вернуть на место украшения, по-прежнему оттягивавшие мочки её ушей, но вырвалось у нее совершенно иное: - В Гарри Поттере* оборотни «размножались» укусами. Прямо как сейчас мы, вампиры. - Да, в сказках всегда хранятся отсылки к прошлому. - Но они зависимы от фаз луны, а не от своих Первых рода или двойников. - А в нашем случае иерархия вероятнее всего сохранится. По крайней мере, в первом поколении. - Они поднялись наверх, в залитую золотым солнечным светом гостиную, вышли на террасу, и Керолайн с удивлением заключила, что уже наступает вечер. – Стол накрыт? – последние слова были обращены к гибриду и, услышав подтверждение, Клаус сказал: - Я велел подать нам ужин сюда. Надеюсь, что ты по-прежнему девушка с хорошим аппетитом? Керолайн согласно фыркнула в ответ, осмотрела своё отражение в зеркальной дверце и решила, что она и вправду очень даже ничего смотрится в этих стародревних цацках. - Вот и отлично. Моя волчья натура не приемлет салатиков. – Усадив гостью, Клаус продолжал: - Сегодня мы будем ужинать вдвоём. – В ответ на сардонический взгляд Керолайн, он покачал головой: - Я не подстраивал. Обычно здесь бывает Ребекка, со следующей недели приедет мой старший брат с двойником, поэтому моя компания – разовая акция. - Ты серьезно считаешь, что твоя семейка сподвигнет меня к положительному решению по части пребывания здесь до конца вашей войны с Эстер? - Рад слышать, что ты предпочитаешь оставаться со мной наедине. - Ты не рахат-лукум, но всяко получше своей сестрицы. И советую помнить, что я современная женщина. – Последняя фраза относилась к небольшому букету из бархатно-синих анютиных глазок, красовавшемуся рядом с местом Керолайн и предназначавшемуся ей. – Мне это не нужно… и оскорбительно. - Чем больше ты меня попрекаешь несовременными нравами, тем больше недоумения у меня вызывают особи в штанах из двадцать первого века. Вино? - Немного. Я уж полагала, что у тебя официанты, – глядя как он наполняет рюмку и её тарелку закусками, пробормотала Керолайн. - Посвящение в семейные тайны не предполагает официантов. - Клаус? А ты уверен? - В чем именно? - В том, что это сработает. Изменение природы вампиров? Ты несколько раз сказал – «вероятнее всего». - Не уверен, но выхода у нас всё равно нет. Поэтому я предпочитаю верить, что мы сможем, иначе мы просто умрем. Все мы. - Но ты не знаешь точно, что и как планирует твоя мать? - Нет. Я знаю точно, что планирую я. Керолайн, давай поедим, а после поговорим. Это тяжелый диалог. - Хорошо. Следующие несколько минут они жевали, и Керолайн не была бы собой, если бы не щурилась время от времени от удовольствия. Вкусная еда, прекрасный вид, открывавшийся на холмистую долину с одной стороны и шепот волн моря с другой – уж в чем, а в умении жить Клаусу она никогда не отказывала. Но всему хорошему наступает конец и, увидев, что Первородный Гибрид уже какое-то время возит вилкой по тарелке исключительно из вежливости, она со вздохом отложила свои приборы в сторону. - Так при чем здесь портрет? Ты мог бы не показывать мне его. И мне совершенно не понятно, зачем тебе донорские клетки Елены. - Демонстрация портрета для объяснения, почему я выбрал именно тебя, и что я не планирую отдавать тебя на заклание. А Елена… - он прищурился, тщательно взвешивая слова. – Она нужна не мне, а моим братьям. Напрасно старался - прозвучало не слишком деликатно. - Ты хочешь сказать… Ну, нет! – Керолайн стукнула ладонями по столу. – Так вот о чём говорили Стефан и Элайджа! Ему нужна Елена в качестве инкубатора. Почему? Я же не двойник! - Сядь! Она не послушалась, а запустила пальцы в волосы. - А как же Ребекка, - Керолайн истерично хохотнула. – Я лишь недавно сокрушалась, что двойники не мужчины! Или ты позволишь своей сестрице сгинуть вместе с её линией?! - Керолайн! – Резко вскочив, Клаус отбросил стул. Кровь прилила к его лицу и шее, на которой выступили вены, зрачки глаз вытянулись в вертикаль. Но Керолайн было всё равно – слишком много секретов, слишком невероятно огромные планы на жизнь, в которые она, бывшая школьница, не могла вписаться… - Что «Керолайн»?! Убьешь меня или изнасилуешь? Или нужно выбрать особое полнолуние?! - Я не собираюсь тебя заставлять! – Неимоверным усилием воли Клаус остановил кулак, уже готовый обрушиться на стол. Голос стал размеренным, но каждое слово падало в тишину с точностью ударов метронома. – У меня есть ген волка, мне подойдет вампир, чья кровь способна выдержать этот ген. По сути любая излеченная мною от укуса оборотня вампир или любой гибрид женского пола. Ребекка обладает силой Эстер – ей подойдёт вампир ведьмак, которого я уже подобрал. Двойник нужен моим братьям, в которых нет иной природы кроме человеческой и вампира. Я не знаю насчёт Кола, но Элайджа... Он планирует смерть его линии. - Свою смерть? - голос Керолайн охрип. – А как же Кетрин? И что Стефан? - Кетрин - не двойник. – Вспышки его гнева и её отчаяния стихли, оставив усталость и горькое опустошение. К дополнительному горю блондинки она видела отражение собственных эмоций в глазах гибрида, в его усталой позе и словно придавленных тяжестью непомерной ноши плечах. – Она пустое место и разделит участь Элайджи. Мне же нужен Стефан, чтобы он заботился о тебе и Бекс. - Вы можете менять линии – попроси брата вернуть тебе Сальваторе. - Он не согласится. – Клаус криво улыбнулся, но в этой улыбке была не насмешка, а обреченность. По розовым от недавней злости щекам Керолайн потекли слёзы. - Но есть ещё кое-что: если Элайджа передумает, то мы не знаем какие клетки двойника нужны – человеческие или же их сможет выработать именно двойник-вампир. Мы очень мало знаем из того, что будет впереди, Керолайн. Я подозревал, что Кетрин – пустышка, и окажется необходимым обратить Елену. Или вдруг нужны клетки человека, а вынашивать должен двойник вампир? - Это нелогично. - А разве логично было узнать, что для моего освобождения нужна была смерть Елены, а после - её же кровь для создания гибридов? Я здорово устал просчитывать варианты, любовь моя. Держи. - Знаешь, может, со мной у тебя и получится. – Она послушно вытерла глаза протянутой салфеткой и положила её на стол. - Ты сказал мне когда-то, что я никому не нужна, кроме матери. Теперь моя мать больна и не выкарабкается. Я - не великая птица, поэтому твой ребенок... Это заманчиво иметь кого-то, о ком можно заботится и кто будет любить в ответ вне зависимости от твоей красоты или величия. Но двойники… - Керолайн улыбнулась сквозь слёзы и провела ладонями по вновь ставшими мокрыми щекам. – Елена, Кетрин – они совсем другие. Они всегда были всем нужные, важные барышни, знающие себе цену. С ними у вас ничего не выйдет. Попроси брата отдать тебе Стефана. - Керолайн… - Пусти. - Керолайн… - Он неожиданно крепко схватил за запястья. Блондинка замерла – последние годы из близких её обнимали лишь мать и изредка Стефан, но Керолайн никогда не разрешала себе демонстрировать печаль рядом с ними и неожиданно ей захотелось быть утешенной. – Послушай меня. Может быть, ты маленькая птичка, но здесь я король, и мне совсем не нужен крупный лебедь. - Пальцы Клауса были нежными и уже не стискивали её руки, а лишь лежали на них, но и девушка не пыталась вырваться. - Сейчас над нами висит общий дамоклов меч – умрем мы, погибнут и все остальные, так давай станем союзниками? Хотя бы попробуем ими стать? Швейцария. Альпы. Запах паленой плоти отдавал несвежей кровью. Кетрин вырвало на прикаминный коврик. Руки сожженные до костей из-за внушения Элайджи не заживали, и Ребекка раздражённо цокнула языком, разглядывая корчащееся у каминной решетки тело близнеца и отошла к столу. Сквозь марево боли брюнетка тупо разглядывала лежавшее перед собственным носом полено, которое мерно лизал огонь, со злостью думая о том, что Первородная заявилась с утра пораньше и до вечера, когда ладонь можно будет залечить, пройдет ещё целых десять часов. Никогда не ожидавшая от Майклсонов ничего хорошего для себя, Кетрин все же не сразу осознала всю опасность появления перед ней Ребекки. Приказ продемонстрировать зубы был унизительным, но физически безобидным. А вот дальше, когда Первородная спалила её ноги до лодыжек, превратив их в обугленные культяпки и правую ладонь по запястье, Петрова поняла, что впереди маячит не смерть, но ещё множество пыток. Действовала ли Барби-Клаус по собственному почину, или Элайджа знал о происходящем? Скорее нет, чем да – прошел уже месяц, как он увез из дома Татью и уехал сам. Пытаясь отвлечься от боли, Петрова думала над странностью человеческой натуры: ещё вчера она была готова вылезти на солнечный свет сама, чтобы избавится от опостылевшего существования в роли бесправной служанки, сейчас же ей очень хотелось жить и, если ценой сохранения жизни было появление Элайджи в пределах видимости, то так тому и быть. Левой рукой, тоже обожжённой, но пока сохранявшей какую-то двигательную способность, она аккуратно выгребла ближайшее полено на пол и прикрыла пламя ковриком от взгляда что-то усиленно строчившей в тетрадке Ребекки. Прошли ещё пара минут, прежде чем блондинка вновь приблизилась к двойнику, готовая продолжать свои «наблюдения» и увидела, что дым валит вовсе не из каминной трубы. - Ах ты мерзкая тварь… Но дом уже горел. Пламя играючи ползло по коврику, перекинулось на обивку кресла… Получив удар под ребра острой туфлей, Кетрин блаженно улыбнулась звенящей сигнализации и провалилась в небытие. - Ты могла бы посоветоваться со мной. Катерина относится к моей линии. - Я посоветовалась. Ты сообщил мне ерунду. - Ерунду? – голос Элайджи был усталым с сердитыми нотками. Кетрин пошевелила кончиками пальцев, прислушиваясь к ощущениям – руки не болели, значит, уже точно наступила ночь. – Я не понимаю с чего ты взяла, что она не та, за кого себя выдает. - Потому что болгарские крестьянки не могут иметь таких зубов и пяток. И на двойников ты это теперь не спишешь. – Мерзкая светловолосая сука шипела как змея, Петрова замерла, стараясь не морщиться и ничем себя не выдать. – У меня на руках кожа грубее, а ты знаешь, что они не знали большего труда, чем резка овощей и трав и мытье посуды. Эта белоручка не Кетрин, она ещё один двойник. - Бекс, я устал повторять. У Катерины всегда были прекрасные зубы и нежная кожа, с момента появления её в замке пятьсот лет назад. Почему я не знаю - повезло. Она, кстати, проснулась. - Она точно без вербены? - Ребекка! - Кто ты? – Подлетевшая Ребекка за волосы вздернула голову девушки, которую считала двойником. - Как тебя зовут? Твоё настоящее имя? - Катерина Петрова, - сжав зубы от пронзившей тело дикой боли – последствия восстановления тканей, Кетрин зажмурилась. - Сестра, не испытывай моё терпение. Не прикасайся к ней. - Но… Превосходно, – и всё же услышав в голосе старшего брата нотки, свойственные его голосу лишь в состоянии неконтролируемой ярости вампира, Первородная мгновенно сдала позицию: - Браво! Когда ты наконец поймешь, что тебя водят за нос – мои записи к твоим услугам. Но сначала тебе придётся очень попросить. Хлопнула входная дверь. Кетрин села на диване. - Что случилось? Почему она меня пытала? - Ребекка решила, что ты не та, за кого себя выдаешь. - Обхватив её шею ладонью мужчина аккуратно провел пальцем по ямочке между ключицами. – Слишком хорошие зубы и волосы для болгарской нищенки из Средневековья. И ни единой мозоли на коже. Слишком красива для своего времени. Вставай, мы уезжаем. – Он поднялся с места и направился к столу. – Ты-таки спалила моё поместье дотла, благо там не оставалось ничего важного для дела. Кетрин оглядела себя – пряди волос местами с подпалинами, но вот и все последствия тет-а-тет с Ребеккой – можно сказать, легко отделалась. Что за странные идеи одолевают Барби-Клаус - братец её что ли покусал, раз совсем свихнулась? Сейчас Петрова сидела на диванчике в черной шёлковой сорочке, отороченной кружевом. Похоже, гостиничный люкс. На вешалке, зацепленной за спинку стула висел темно-зеленый женский костюм: пиджак и узкие брюки. - Ты накажешь меня за шале? – нерешительность в собственном голосе была противна, но что поделать – обещанная когда-то порка не добавляла уверенности. - Нет. – Элайджа кивнул на двойку. - Мы торопимся, одевайся. - Нормальная одежда? – она подняла брови в вопросе. – И даже туфли? - Это не извинение за самоуправство Ребекки, если ты об этом, – сказал Элайджа. - Купил ещё до пожара. - Значит, я прощена? Кетрин не сделала и короткого движения в сторону желанного наряда. Бойтесь данайцев… - Ты не двойник и потому, считай, что закрыла свой гештальт по чистке ковров. Можешь переодеться в ванной, заодно прими душ – пахнешь гарью. На ватных ногах Кетрин подошла к стулу, подхватила плечики, коробку и, спотыкаясь, побрела в туалетную комнату. Привести себя в порядок не составило большого труда, если не считать отсутствия косметики - она выглядела прежней Кетрин Пирс, но вот успокоить набегавшие на глаза слезы времени заняло порядочно. Когда Петрова вернулась в номер, то вещи были собраны, документы сложены. - Я скоро умру? – в тихом вопросе на деле было очень мало от вопроса, и очень много от утверждения. - Не завтра, но в определённой мере – да, скоро. - Тогда почему ты не убьёшь меня сразу? Будет ритуал? - Нет. Я вообще не планирую тебя убивать. - Но я умру… - он ничего не ответил, застегивая последние открытые молнии кейса. В смятенном молчании Кетрин стояла, глядя, как Элайджа надевает пиджак, – Я умру, - она отмерла, с трудом произнося слова и ворочая языком, – потому что умрешь ты. Из-за этого умру я, твоя линия и Стефан. Поэтому я могу пожить по-человечески напоследок. С чего такое великодушие? – охрипшим голосом спросила Кетрин, нервно хватая Первородного за локоть. - Ты ведь никогда не прощаешь бесплатно. - Я просто не планирую наказывать тебя за то, что ты никогда не могла мне дать. А всё остальное, - он пожал плечами, темные глаза стали холодны. - Видишь ли, когда Первородные погибают, то жизнь покидает сначала их подопечных. Мы черпаем силы из них, как дерево из отростков корней, пока не высасываем дочиста. Меня устроит видеть, как ты наблюдаешь смерть Стефана, зная, что следующая сразу за мной. - В твоей компании. - Верно. Ты ведь хотела быть ровней Татье и Керолайн. – В руке Первородного появилась знакомая подвеска с изумрудами – не та рабыни, а та, что принадлежала Татье и Керолайн. - Твоё желание сбылось. Надень. - Что ты хочешь от меня? – пальцы Кетрин дрожали и не слушались, поэтому Элайдже пришлось сделать всё самостоятельно. - Ты не можешь дать мне то, чего я хочу. – Развернув её к себе и обхватив круглые щеки девушки ладонями, он мгновение всматривался в её лицо и глаза, вместе с макияжем словно утратившие и щит тяжелого взгляда. Крепко поцеловал отчаянно трясущиеся губы. - Значит, дашь, что можешь. - Я тебя ненавижу. - Не больше, чем пятьсот лет назад. Пошли, машина ждет.