Лента Мёбиуса

Цитадель Эстер нельзя было охарактеризовать крепостью в обычном понимании этого слова: замок на скале со рвом, воротами, башенками и неприступными для штурма стенами из гладкого камня. В её крепость был проложен только вход, но ни сама Эстер, ни тем более остальные магические существа или простые смертные не знали, что сооружение из себя представляет внешне и где оно находится. Вход в пещеру, найденный матерью Первородных в конце десятого столетия в Европе, вел в коридор более всего походивший на черный провал: стоило ступить в него хотя бы шаг, и мгновенно поглощались любое свечение и звуки. Не было ни величия, ни роскоши в этом проходе - пульсирующая тьма и в конце дверь, тонкими штрихами вычерченная на ровной каменной поверхности. Чтобы тоннель появился или корректнее, чтобы суметь его найти, необходимо было выполнить два условия: находиться в месте выхода большого количества магической энергии на поверхность и иметь с собой артефакт – крошечный кусок камня, соответствующий щербинке в двери. Он вставлялся как недостающая деталь в паззл и плита исчезала, словно её никогда не было. Согласно сагам, передававшимся из уст в уста в семье Эстер, камень был когда-то впаян в золотое кольцо. Однако к моменту, когда единственная оставшаяся в живых наследница рода открыла шкатулку, как досталось украшение и куда делась оправа, уже никто не помнил – на бархате лежала лишь вставка и если бы не рассказы, то девушка без сожалений и её бы выкинула: невзрачный ромбовидный камешек лишённый любого блеска, даже матового, не выглядел сколь-нибудь ценным. Майкл решил покинуть Европейский континент, и мать Первородных полагала, что навсегда попрощалась с пещерой, что укрыла её в период оспы. Отплывала Эстер полной надежд, с легким сердцем и первенцем в животе, навсегда оставляя ставшими одинокими для неё земли ради жизни с пока ещё не любимым, но уже страстно любящим – в мире пусть и вольного скандинавского, но патриархата, это было гораздо важнее для её счастливого семейного будущего - мужем. Каково же было удивление, когда спустя десятилетие она, уже совсем не такая восторженная, более прагматичная и спокойная, разглядывая рисунки чужого по духу ей сына, о рождении которого не единожды пожалела, вновь обнаружила знакомый провал в стене. Между первым и вторым туннелями лежали огромные пространства земли и океана, но вход был или тот же, или такой же. Энергии камня-вставки вновь хватило открыть верхний уровень пещер. В юности Эстер так и не решилась углубиться далеко в недра, но гулкая тишина каменных пространств больше не пугала. В первый раз она не подготовилась и едва не погибла, заблудившись, но зашла настолько далеко в глубины, насколько это было возможно. Ни в десятом веке, ни в двадцать первом женщина так и не сумела понять – двигался ли один единственный проход между континентами, или туннелей было множество, и все они выходили в точки мощнейших полей силы. Уверенной точно можно было лишь том, что проходы эти начинались и кончались абсолютно одинаково – за дверьми простирались равные расстояния, количество грубо выдолбленных массивных колонн, подпиравших своды, не изменялось, единообразны были бесконечные потолки каменных зал, лабораторий, алтарей и библиотек. Нижний уровень оставался для Эстер недоступен и закрыт точно такой же дверью, что сторожила вход. Здесь отсутствовал намёк на паззл-детали, а на камне были вырезаны две ниши и рядом штрихами нанесены схематичные рисунки кольца и свитка. Оправу кольца, ввинчивающегося в центр двери, опираясь на рисунок-схему Эстер с помощью Майкла выковала заново в десятом веке, но это ничего ей не дало – нужно было то самое кольцо. О свитке, который полагалось вставить в тонкую прорезь подобно карте в банкомат, матери Первородных не было известно вовсе. Возможно, останься она в живых дольше, смогла бы изучить закономерности и правила работы проходов и вечно перемещающихся зал, узнать, как в обход замкА достичь нижних уровней пещеры, увидеть все её содержимое. Но сначала Эстер убил Николаус, и дух женщины не имел возможности приложить к центру двери материальный камень, а после, когда гроб открылся, она пошла на поводу у эмоций. Ведьме захотелось связать и одним ударом уничтожить монстров, в которых обратились её дети. Итогом спешки стали лишь нажитые враги в лице прежде союзников Ребекки и Элайджи, и украденный у самой себя ценнейший ресурс – время. США. Новый Орлеан. Первые несколько лет не понимавшие, куда исчезла Эстер после покушения, связанные общей клятвой Первородные метались по всему свету в поисках следов остаточной магической энергии или хотя бы собраний ведьм: шпионы работали в каждом доступном уголке планеты. Успеха они не достигли. Затем начали подозревать, что это Кол укрыл мать. Но Элайджа, забравший немногочисленную линию у спящего в гробу младшего брата и передавший её Клаусу, способствовал тому, что все лагеря стали известны Первородным. И пусть «известны» не равноценно «доступны», но в этом случае отследить магический фон возможно: Эстер там не появлялась. Одновременно велась слежка за последователями Финна, и спустя несколько лет удалось добиться положительного результата. Самый любимый, самый послушный и самый достойный из сыновей на фоне протеже Майкла Элайджи, вызывавшего неизменную горечь Николауса и дерзкого, острого на язык Кола, он покинул Мистик Фоллз вместе с матерью. У эмоционально нестабильных от природы вампиров всегда найдутся слабости, для Первородных они губительны: влюблённый в рыжеволосую Сейдж Финн нашел для неё способ посещать его в пещере – сумел выбить камешек, размером не превышавший гречишное зернышко с поверхности магической двери. Первородные подкараулили и допросили девушку, но Сейдж не знала, как был получен камень и завладеть им они тоже не могли – самостоятельно, без приглашения попасть в темный проход им было невозможно, а отобранная силой частичка мгновенно обнажила бы перед Эстер знание её секрета и лишала шанса нанести неожиданный удар с тыла, когда придёт срок. Пришлось отпустить в недра пещер и Сейдж, и драгоценный для них камень. Из допроса возлюбленной Финна выходило, что пещеры была целым подземным царством, в котором можно спрятать и воинов, и арсенал, и всё необходимое для жизни армии: огромные количества ресурсов уходили в гостеприимный мрак и оставались там в неприкосновенности по сей день. - Я полагаю, что удар нанесут скоро. Мать готовит большую войну, она постарается перебить в первую очередь тех, кто способен размножаться. Двойников, вампиров с генами ведьм и гибридов женского пола. Если мы не найдем себе пару, то вопрос существования вампиров снимется с повестки сам собой. - Нет. Потому что она не ограничится вампирами, а планирует уничтожить всех магических существ. - С чего бы? - Ну, конечно, Эстер души не чает в оборотнях! Они развлекаются мирно и тихо, просто по полнолуниям пожирают невинных грибников и фермеров живьем. Но потом же сжигают остатки отходов. В самом деле – с чего бы нашей матери не любить оборотней? – Казалось, дальше некуда, но голос Бекс наполнился дополнительной дозой ехидства: - К тому же, в отличие от некоторых, она понимает условие баланса: не могут существовать только светлые и опекающие людей ведьмы, всегда есть кровожадный противовес. Значит, если хочешь избавиться от противовеса, то стоит уничтожить и светлых ведьм. Клаус широкими шагами мерил зал совещаний их конспиративного дома в человеческой части Нового Орлеана: это было большое пустое пространство, в котором располагались стол, стулья и оранжерея. Им троим оранжерея была ни к чему и когда-то её тут не существовало, но Бекс однажды высказала идею, что иные посетители станут куда менее нервными и более сговорчивыми, если дать их взгляду отдых и моральную подпитку. Очарование человечностью подчас завлекательнее угроз и насилия, даже если это очарование лживо. А для угроз всегда в наличии подвалы, склепы и прочие застенки – так к чему перегибать палку? Братья с ней согласились, в кабинете помимо стекла и металла появились ряды с пальмами в кадках и яркими субтропическими цветами, и сейчас Клаус раздражённо уставился на ярко-розовый рододендрон: что-то в нём напоминало о Керолайн и это "что-то" его успокаивало. - Ведьмы бывают очень даже кровожадные, - он с прозрачным намёком оглядел сестру. – А может, и нет никакого баланса. — Это же простое совпадение, что становление самой сильной ведьмы породило Первородных, а освобождение гибрида от уз привело к возвращению в материальный мир всё той же сильнейшей из ведьм. – Широкая летняя юбка платья Ребекки вновь нервно прошелестела в стороне. Элайджа с усталым безразличием разглядывал свои крепко сцепленные в замок пальцы. Брат и сестра словно две изящные кобры кружили по кабинету, то сближаясь в яде саркастических замечаний, то отчуждаясь в упрямом молчании, а время неумолимо шло вперёд. Ничего конструктивного в их диалоге пока не просматривалось. Голос Ребекки звучал теперь в отдалении: – Мы сами привели в движение дремлющие силы магии, мы же и должны их заглушить. И заглушить мягко, иначе проиграем. Большая война заставит исчезнуть магию из мира, и ведьмы, оборотни, вампиры, волшебные жертвы-двойники станут лишь чудищами из детских сказок. - В таком случае нам поможет только внезапный штурм. Потому что теперь ясно, что время играет против нас. - Тебе всегда хочется штурма и кишки на люстру намотать. Элайджа, ну что ты молчишь? - Впрочем, вопрос был риторический, потому что продолжала говорить именно Бекс: - У нас нет сил на штурм. Да и он бессмысленен. - А у матери нет сил на отпор. - Откуда ты знаешь, что у неё есть, а что нет? Матери не нужен отпор. – Горький смешок. - Зачем, если мы даже не дошли до дверей её крепости? — Значит, нам нужен кто-то, кто дойдет. Кто преодолеет внушение и вернётся, так как будет знать, что оставаться в пещерах равносильно подписанию себе смертного приговора. - И кто? У нас же очень много кандидатур. Теперь две кобры стояли нос к носу, замерев, настолько похожие друг на друга, что казались разнополыми двойняшками. Элайдже в таких случая часто хотелось смеяться – по всему выходило, что Клаус и Ребекка от родных отцов по части внешности не взяли ничего, только от семьи Эстер. - Я не знаю, что за наркотики производят у Марселя, но накачавшись ими Катерина смогла обойти внушение Первородного, - подал он голос. - О чём ты? – прищурилась блондинка, внезапно ощутив себя в осаде. - О том, что ты права - силой нам не победить. Наши воины могут стать только отвлекающим манёвром. Мясом, если ты хочешь откровенности, - спокойно произнёс Элайджа. – И у нас нет иного выхода, кроме как впустить в пещеры вампира, который выйдет обратно, когда придет срок или предпочтёт умереть, если не сможет выйти. Ты же не думаешь, что наша мать имеет к Финну крепкие материнские чувства. В это верит разве что сам Финн, а матери нужен внутри крепости тот, кто способен внушать. - Я не прощу ублюдка, - сообщил Клаус, мгновенно поняв, откуда ветер дует. - Я испытываю к нему гораздо меньше симпатий, но правда в том, что несмотря на все пытки ты от него ничего не добился. Чего Марсель хочет? Бекс и их ребенка? - Конечно. Принцессу, замок и корону впридачу, – скривившись в отвращении выплюнул Клаус. – Впрочем, это можно устроить. Марсель нам станет не нужен, когда Ребекка понесёт. Гены, судя по всему, там неплохие, может ещё и спать будут... - Как посмотреть. Я бы сказал, гены очень опасные для безоблачного будущего твоих с Керолайн потомков. - Хватит! – Ребекка сжала пальцы в кулаки, голос её зазвенел яростью. – Вы не можете… Ты, братец, конечно, встретил Керолайн. Ты всем доволен и свободен в своем выборе. Ты, Элайджа… Раз нельзя получить ребенка от любимой шлюхи, значит, пусть вся линия передохнет. Потрясающее решение. - Редко Первородная демонстрировала старшим братьям гнев, куда как чаще – смирение, но теперь её голос гремел, и в нем оставалось очень мало нежного и девичьего: - При этом будущее моей семьи и моего малыша вы обсуждаете как помёт породистой собаки. - Но учитывая, что ты хочешь просто ребенка, безотносительно свойств его отца, и тебя всегда устраивал Марсель в качестве романтического интереса, - насмешливая улыбка скривила губы Клауса. Элайджа, на которого тоже не произвело впечатления эмоциональное выступление Ребекки, от комментариев воздерживался. – В чем проблема? - Меня не устраивают обстоятельства. – Пар был выпущен, Первородная устроилась на стуле и тщательнейшим образом расправила складки платья. Голос её оставался обиженным, но смысл прозвучавшего следующим предложения был разумен: - Можно попробовать перенести дух в другое тело, тело того же Марселя, и пойти кому-то из нас. Например, мне. Учитывая ведовскую природу – я самый лучший вариант. - Это хорошая мысль, - улыбнулся Клаус, скорость его передвижения по кабинету выросла, сизо-серые глаза по-прежнему блестели золотом затаенного гнева, но голос звучал скорее задумчиво. – Марсель сейчас в безвыходном положении. Он ведь мог бы сбежать, может выйти на связь и может захотеть присоединиться к матери. Её шпионы наверняка донесли о том, что происходит в Новом Орлеане, а вот о пленении информация вряд ли просочилась – знаем только мы и Лукас, а он под внушением. И есть темная лошадка – Илаида, её ещё нужно будет проверить. Но ты не можешь пойти, Бекс. - Почему? – Вскинула бровь блондинка. – Ещё чем-нибудь унизительным меня порадуешь? На сей раз молчал Клаус, тяжелым взглядом глядевший на сестру. - Ты не можешь, потому что ты любишь семью Любишь нас. Любила отца и… - Элайджа бросил быстрый взгляд на блондинку, - и ты до сих пор любишь мать с Финном. Наверное, ты единственная из нас, кто до конца будет их любить. Ты просто не выдержишь длительной очной ставки. Удобнее будет пойти мне – почти нечего терять. - Кроме огромного числа сильнейших вампиров линии. Вы задумывались о том, что внутри пещеры? – Клаус сел за стол. – Я часто думаю, о том какие знания там хранятся. Там есть то, что позволило матери создать Первородных. - Мы сильно продвинулись в этом и сами, - сказал Элайджа. - Без всяких пещер. - Потому что мы уже знаем, что искать: нужна наша кровь и кровь двойника, нужен Белый Дуб. Мы знаем ингредиенты и можем открыть ритуал вновь, но потому что у нас вместо пещеры была Эстер, получившая эти знания. И я постоянно думаю об оборотнях. Они созданы сильно раньше, неизвестно кем и когда, магические существа. И что важно: они живут немного дольше людей и плодятся. И в легендах они размножались укусом. Ничего не напоминает? - «Гарри Поттера» на ночь почитываешь? - А ты, Бекс, «Сумерки» предпочитаешь? Какая разница что. Главное, в их сперме есть сперматозоиды, а женщины производят яйцеклетки, - вдруг Клаус прервался, и Элайджа понял, что брат очень тщательно взвешивает слова: – Вдруг их магия пришла оттуда же, из пещер Эстер? Я лучше и больше изучал оборотней, если мое предположение правдиво, то смогу построить аналогию, а значит, пойду туда я. - Ты планируешь это рассказывать Керолайн во время романтического ужина при свечах и сейчас тренируешься на нас? – Ребекка и очаровалась, и оттаяла, но об Элайдже такого сказать было нельзя. Он понимал, как важно то, о чем говорит Клаус, но меньше всего хотел, чтобы брат пошёл на поводу у своего интереса: - лучше зачитай ей сонет Шекспира на память. Ты не пойдешь, ты слишком рискуешь в этом случае всем нашим планом. - Зато ты не рискуешь планами никогда, - откинулся на спинку стула Клаус. - Ты забываешь, что в отличие от тебя, либо не замечавшего, либо презиравшего Марселя, я сумею вести себя так, чтобы не вызвать подозрений при проверке. У тебя же, братец, из всех физиономий получается идеальным лишь покерфейс. - У тебя тоже не очень с актерским дарованием. - Во время снятия проклятья ты считал иначе… - Хватит. Теперь не время для споров. – Ребекка спрятала лицо в ладонях и, выдержав паузу, устало пробормотала: – Вы оба правы. Мы не можем рисковать никем из вас. И не можем никому довериться. Значит, нужен человек, или бывший человек, способный очень хорошо притворяться, но абсолютно зависимый. - Есть на примете такая кандидатура. Артистичная и не слишком морально, мм, как бы это поделикатнее, устойчивая… - Клаус тонко улыбнулся, но Элайджа не дал ему развить мысль. - Кандидатура максимум куда отправится - на прогулку по магазинам. - А ты точно правильно понимаешь смысл понятия «убеждённый феминист»? Может, Катерина и рада будет вдохнуть воздух авантюры. - Не будет, так как ничего не узнает об этом воздухе. Она будет жить в Ницце. - И кровь для тебя смешивать, - сморщила носик Бекс. – Элайджа, ты как ребенок – столько лет и все равно ведёшься на троллинг. Если мы начнём доверять Петровой, то к Эстер можно с равным успехом отправить и самого Марселя. Нет, конечно, Петрова не рассматривается. Вообще-то, я вела речь о старшем Сальваторе. И вот тут, братец, тебе придётся проявить снисходительность. - В чём же? – уточнил Элайджа. - Ты отдашь Стефана мне в линию, - сообщил Клаус. - Оба Сальваторе останутся жить, Елена нарожает детей одному из них или обоим сразу, и за эти возможности Деймон в лепешку расшибется, но добудет нам образец камня. Или хотя бы узнает, как его добывать. - Я не отдам Стефана. - У нас нет выхода. - У нас есть гораздо более преданные нам слуги, способные заменить Деймона. - Которые триста лет как посчитаны и о которых отлично знает наша мать. А вот Сальваторе… - Ребекка фыркнула, помолчала и продолжила: – Деймон Сальваторе - чертов идиот, которому Бог по неведомой причине дал приличные мозги, но не научил ими пользоваться. Вы знаете, что он свернул шею Колу на бале? Разумеется, нет, вам вечно не до того... – дальнейшие события после бала и чем именно занимался Деймон, Ребекка благоразумно не стала поминать, - я вот поверю, что он способен пойти на переговоры с Эстер в надежде найти избавление от вас для Елены. – Обращая взгляд на Элайджу, блондинка вздохнула: - Мать ведь пока ничего не знает о твоих планах. Вопрос неприятный, но он важный. Когда наша мать рыскала по миру в виде духа, она могла видеть, что ты навязывал двойнику ряд функций. Я сейчас не о мытье полов. - Ты часом в желтой прессе не подрабатываешь? – сухо спросил Элайджа, но увидев, что сестра искренне смущена, ответил мирно: - Могла. - А я-то думал, у вас высокие отношения. - Лучше о ждущем тебя в Ницее мордобое подумай, - отрезал старший Первородный. - Почему это важно, Бекс? - А ког… - Заканчивайте, мальчики. Важно это потому, – сияющая словно ей вручили только что большой и желанный подарок, не в силах усидеть на месте, Ребекка прошла по кабинету и с жаром продолжила: - потому что Эстер знает о том, что ты мм… не отличался деликатностью в адрес Кетрин, так с какой стати ты не должен относиться с трепетом к Елене? Тем более не надо иметь семи пядей, чтобы понять, что Гилберт побуждает тебя на рыцарство гораздо меньше Петровой. - Я отдал Елене зелье, и считаю её очень человечной и хорошей девушкой, - вяло попробовал поспорить Элайджа, но младший брат невинно уточнил: - Но зелье ты ей отдал старое, на крови Катерины. Оно её бы точно угробило. – Довольно – а кислая физиономия Элайджи, Клауса всегда воодушевляла, - добавил: - И моему ритуалу дал состояться, когда узнал о гробах. — Вот именно. – Блондинка благодарно посмотрела на гибрида. Клаус поднял бровь, предлагая ей продолжать: - Деймон может захотеть избавить Елену от чести вынашивать ребенка Первородного. И что важнее, в это его желание очень может поверить Эстер, с которой наша компания из Мистик Фоллз уже успела посотрудничать. – Нервно оторвав соцветие гардении Бекс принялась предельно внимательно рассматривать его, и в итоге сказала: – Эл, да даже я бы поверила в такой идиотизм с его стороны, претендуй ты на Елену. Больше того – я бы его поняла. По сути, она попадает из огня да в полымя – только избавилась от необходимости быть донором для гибридов Клауса, как приходишь ты и, учитывая, что твоей линии тоже нужно будет как-то плодиться, - фырканье, но скорее задумчивое, чем смешливое, - в общем, пока интеллигентная ипостась будет контролировать разум вампиров, на алтарь её будет сопровождать вторая, совсем неинтеллигентная. Елена, – косой взгляд на пышный снежно-белый цветок в ладони, - не Кетрин, которая вообще слабо представляет как без раздвигания ног прожить. Елена нежное создание своего гуманного века, она от такой будущности и рехнуться может запросто. Но ведь в реальности на девчонку ты не претендуешь, и это судьба Стефана в прямой зависимости от нашего расположения. Мы не рискуем тем, что Деймон сдаст нас с потрохами Эстер. А вот что он будет очень стараться добыть максимум информации как минимум, и кусочек двери как максимум, я вам гарантирую. Ну, как вам план? - Я надеюсь, твоим детям достанутся твои гены, Бекс, - расплылся в улыбке Первородный гибрид. Старший из братьев молчал. - Элайджа… - Блондинка замерла, голос её стал нежен как густые сливки, а изящная ладонь легла на плечо брата. - Нам очень нужны переговоры, и Стефан в качестве награды. Нам вправду это необходимо. Клаус и Бекс в эту минуту не допускали двусмысленностей и шуточек – они знали важность момента, от природы эгоистичным вампирам бесконечно трудно отказаться от желания отомстить за посягательство на ценную собственность. Пусть Стефан не подозревал, что перешел дорогу существа, стоящего гораздо выше по иерархической лестнице, но незнание законов мира никогда не освобождало от ответственности, сколько бы времени ни прошло. Старшие вампиры об этом помнили хорошо, поэтому последним из посмевших открыто ослушаться был Тревор и то, как выяснилось, под внушением Майкла. Не знали только обращенные Катериной, и теперь их осталось лишь трое – братья Сальваторе и Керолайн. Но Элайджа не бывал эгоистичен по отношению к Клаусу и Ребекке, которые сейчас смотрели на него невинными глазами детей, которым уже обещано мороженое, и они уверены, что получат его. Они знали, как правильно смотреть. Наконец, долгое молчание прервалось - старший Майклсон не обманул ожиданий и коротко бросил: - Согласен. - На каких условиях? - Я отдам Стефана в линию Клауса, если Деймон добудет образец камня. Он должен быть успешен, иначе рискнёт зря. – Через паузу. - Нужно понять, как он проникнет за дверь. - Марсель, - просто сказал Клаус. - Он получил образец Белого Дуба, значит, у него есть какая-то связь с Эстер. Мы не отдадим ему Ребекки, но можем выторговать в обмен жизнь и определенную свободу действий после окончания войны. По легенде Марсель будет заказчиком или посредником, а Деймон исполнителем. Вопрос только один, и он не меняется уже третьи сутки – что он сделал такого необходимого, чтобы получить образец Белого Дуба? – Клаус задумчиво побарабанил пальцами по столу. – Мы должны это узнать сами, иначе он остаётся ценным пленником и торговаться за жизнь... Ценный пленник всегда несговорчив. - Может, он пообещал матери партию наркотика-концентрата, которым Давина чуть не убила меня? – неуверенно предположил Элайджа, и сам себе ответил: - Учитывая, что Марсель знает о связи вампиров линии с Первородным, то нужно быть идиотом, чтобы дать оружие против меня в руки Эстер. Или обладать способностью разорвать эту связь. - Как ты думаешь, Бекс, связь можно разорвать? - Я думаю, можно всё, но… - Ребекка мгновение помедлила и, смяв в ладони цветок, отчего по кабинету поплыл резковатый запах жасмина, в отличие от старшего из Майклсонов очень решительно сообщила: - Не думаю, что это искомый путь. Как ты проверишь, что новый ритуал разорвал связь? Я очень слабая ведьма, но и то знаю, что любой ритуал или заклинание, угрожающее жизни, необходимо проверять и перепроверять. Эл, твоё зелье… для Катерины? Тебе помогал Фарид в теоретической части? И ты проверял его? - Да, - кивнул Элайджа. - Я и вправду сначала проверил его действие на всех возможных магических существах. - И я об этом. С первого раза только кошки беременеют правильно, и то не всегда, - голос Ребекки стал задумчив. - Создание и зелья, и заклинания – долгий, кропотливый труд, доступный только самым талантливым существам, понимающим природу магии. Труд, где есть место множеству проб и ошибок. Нужно на максимально близком опытному образцу существе, - в нашем случае это будет Перворолный, потому что второго Первородного гибрида на свете нет, - удостовериться, что его линия отделилась и выжила. На Коле не проверить – у него нет линии. Финна Эстер не отдала бы Марселю. Можно было бы предположить по твоему ранению, что тестировали на тебе, но тогда этот тест неудачен и нарушена логика - у Эстер оружие уже на руках. Да и надежда на случай, что именно ты пойдешь брать Клер и получишь концентрат в вену… Нет. Марсель слишком не идиот, чтобы так рисковать собой. Единственный способ, не рискуя, разорвать связь с Первородным – самому стать Первородным, связанным с родоначальником, а уже потом разорвать эту связь. Так же как при попытке в Мистик Фоллз Эстер нас убить. Из области теорий, но хотя бы имеет право на существование и сто процентно безопасно. Но не думаю, что Марсель… Это не концентрат Белого Дуба. У Марселя есть ещё что-то нужное Эстер и... Майклсоны слушали рассуждения Ребекки почти завороженно, как всякий раз, когда она начинала объяснять законы мира, очевидные ей, но не им, когда Элайджа вдруг сказал: - Я идиот! – Клаус и Ребекка аж вздрогнули – вопить не было в его привычках: - Давина Клер. Самой большой ценностью в руках Марселя была эта девочка. Видел же я её. - Зачем она Эстер, когда наша мать гораздо более сильная ведьма? - Может, и не более. Ты не видел её, Клаус, но я да. Совсем ребенок, но мощи в ней… - Элайджа сдвинул брови и тихо признался: - Я её не силой победил и не умом, а опытом. Но это не важно, Эстер она и вправду не слишком нужна… Я думаю, тем, кто дал Марселю образец Дуба, была не Эстер. Это Финн обменял его на работу Давины Клер, и получил новый ключ для Сейдж. Вот каким образом у Финна в руках оказалась нужная ему пылинка. Мать никогда бы не позволила появиться второму ключу ради чьих-то романтических чувств, тем более, - губы мужчины презрительно скривились, - наш старший брат готов отправиться на тот свет добровольно. Я её убил… - он сморщился. – Спустил в трубу такой потенциал… - У нас есть равная по силе ведьма. И Бонни Беннет мы тоже предложим сделку, - сказал Клаус, про себя отметив, что, если брат прав в своём предположении – слабое место Финна становится ещё слабее, так как ради Сейдж он уже однажды предал интересы матери. Над этим стоило поразмыслить дополнительно. – Дверь за защиту малышки Гилберт уже от посягательств Кола. Ради соплей подружки ведьмочка уничтожила родную бабулю, на такую мелочевку и вовсе подпишется, не глядя. - Кол имеет право захотеть ребенка, - напомнил Элайджа. - Будет делать его с Татьей, - улыбающийся гибрид, поднял ладони, - лично обращу, братец. Обещаю. - Тогда я зову остальных. Клаус ждал, пока сестра тщательно выдерживала паузу в разговоре, достаточную, чтобы оказаться вне пределов слышимости брата. - Смотрю, радеешь за личную жизнь Элайджи? – Бекс не обманула его представления о ней и в этот раз. - Радею. - Птичка на хвосте принесла о разладе? - Нет. – Клаус откинулся на спинку стула, и заложив руки за голову разглядывал сестру. – Но он слишком легко отпустил Стефана. - Мне тоже показалось странным, как легко, потому что… - Ребекка села на стол напротив и скинув туфли поболтала ногами. - Знаешь, я не удивилась бы сделай Элайджа кубок из черепушки Сальваторе и заставь Кетрин из неё пить. - Верно. Что-то неясное случилось между братом и Катериной в этот приезд. Неплохо бы узнать, что именно. Иначе могут быть нарушены мои планы. - А что за планы? Ты хочешь… нет, знаешь как нам спасти Эла… – вдруг поняла Бекс, вся подавшись вперед. – И как? - И ты знаешь. Сегодня ты говорила, что заклинания с первого раза не удаются, – улыбнулся сестре Клаус, и тоже наклонился, едва не касаясь её носа своим. - Достаточно перекинуть Катерину на какое-то время в тело Елены, а Элайджу убедить, что Катерина -двойник, который может забеременеть. Они похожи как две капли воды. - У Кетрин задница потолще будет. - Бекс… - Брат над каждым сантиметром этой жопы трясется, как тамплиер над святым Граалем. – Ребекка тихонько хихикнула. - Ты думаешь, не заметит подмены? - Если Елена будет вести себя как Катерина, то он не заметит подмены. Катерине выгодно, чтобы пока её сознание в теле Елены, Элайджа сделал той ребенка. Я бы сказал, ей это даже жизненно необходимо. - У них разная не только задница, но и кровь. - Разыграем спектакль или вольем в Елену кровь Катерины – невелика сложность. Какое-то время этого будет достаточно. - Я люблю тебя. – Чмокнув брата в макушку, Бекс спрыгнула со стола, стала за спиной гибрида и крепко стиснув стальные плечи в объятиях прикрыла глаза. – Я знала, что ты сумеешь найти выход. - Я обещал «всегда и навечно». Значит, так и будет... Вдруг Первородная насупила брови, вслушиваясь, жестом остановила Клауса и отстранилась. - Они идут. Над вечно весёлым районом, где недавно хозяйничал Жерар, теперь вился дым пожарища. Две сотни лет трудов были стерты с лица земли за срок меньший, чем неделя. Символичный шаг. - Я думала, что ты сделал это, чтобы Клаус создал новую картину. – Зябко кутаясь в накидку адаптацию под пончо, Анна разглядывала серые, покинутые дома, обугленными провалами окон глядящие на дорогу, и думала, сколько сил теперь должно уходить на поддержание иллюзии для смертных людей. - Ты знаешь, что Керолайн сшила себе платье? - Он создаст, но это случилось бы в любом варианте событий. – Анна не видела, как Кол покачал головой в отрицании, но почувствовала. — Значит, ты послал Атенвуда во Францию не поэтому. Я сейчас поняла... – она скосила взгляд вправо на стоявшего за плечом мужчину. – Кого мы вывели из игры? - Ведьму Жерара. – Обняв зябко ёжившуюся девушку со спины, Кол поставил подбородок ей на макушку. - Если бы не испорченная картина, Клаус не поспешил бы с ударом и постарался захватить её в плен. Рано или поздно союз с Марселем должен был случиться и ведьма, равная по силам матери Первородных, к услугам нашего трио… И это при наличии Бонни Беннет у них же в рукаве. Недопустимо. - Они умерли из-за Давины Клер, - прошептала брюнетка, глядя на ладони на своей талии. - Они умерли, потому что пришло их время умереть, - голос Кола был издевательски-весел и лишен любого сострадания. Он был так похож на своего жестокосердного отца в эту минуту, что Анна его почти ненавидела. - Куда теперь? – После паузы. - Ницца или пещеры? - Ницца. – Развернув её к себе лицом, Кол вопросительно приподнял брови и стёр капли со щёк девушки. - Не разводи сырость, принцесса. Эти ублюдки не стоят твоих слёз. Она отвернула подбородок, не давая ему взять свое лицо в ладони. - Ты многое можешь знать, но точно не то, кто из мёртвых стоит слёз. И ты сильно похож на него. Она быстро ушла, а Кол, засунув руки в карманы и раскачиваясь с пятки на носок, какое-то время задумчиво смотрел на город. Криво усмехнулся - сестра всегда умела вызвать неуместный гнев, который сложно и времязатратно было подавлять. Пепел и прах расстилавшегося перед ним Нового Орлеана скоро должны были смыться ливневыми дождями, пожары уже затихали. Лишённый вампиров город начинал новую жизнь. Прошло достаточно продолжительное время, пока Элайджа – ему Гилберт доверяла больше всех из остальных Первородных, вводил их гостей из Мистик Фоллз в курс дела. А Клаус раздумывал. Об оборотнях. Что-то его беспокоило в симбиозе вампира и оборотня. Было глубинное противоречие, которое он постоянно упускал. И ещё смущали предстоящие объяснения с Керолайн. Он знал, что случилось, знал, что она осталась одна, но не мог оказаться рядом. Сначала ранение брата, затем двое суток пыток Марселя… Даже он не мог легко и свободно переключаться с мучений на принесение соболезнований. Да и кому нужны соболезнования по телефону или видеосвязи? Ещё тревожил старший брат – Клаус несколько раз ловил на себе внимательный взгляд Элайджи, и поначалу решил, что тот подозревает о планах лишить его выбора, но потом понял, что нет – никаких доказательств быть не могло. - Нет. – Резкий голос Стефана вдруг ворвался в размышления. - Я не променяю свою спокойную жизнь на эту авантюру с Деймоном в главной роли. - А жизнь Елены? – решив, что благородный Элайджа явно не справляется, вкрадчиво спросил Клаус. В кабинете повисла гробовая тишина, но Сальваторе-старший не дал ей сгуститься до критической отметки. - Ты можешь говорить, что угодно братец. И ты Елена. Я не планирую вас спрашивать. – Деймон выдал фирменную улыбку. – Где там подписывать контракт с дьяволом? Я готов. А за бокал хорошего бурбона, могу даже расправиться с парочкой неугодных. Елена со Стефаном обменялись мрачными взглядами. - Держи свой бурбон. – Из Первородных, да что там – среди кислых физиономий всех присутствующих, только на губах подавшей бокал Ребекки трепетала лёгкая улыбка: её и вправду развеселил блеск, появившийся в синих глазах старшего Сальваторе. Видимо, натура Деймона чахла и задыхалась в быте мелкого буржуа в Мистик Фоллз. - Твоё здоровье, Барби-Клаус. Так кого будем убивать? - Никого, – резко ответил Элайджа. - Нужно попасть внутрь пещеры и найти способ впустить туда нас. - Слышал уже, но клыки-то чешутся. - В таком случае, можете не переживать – скоро для всех клыков найдется достаточно работы. Вас не было на балу, но… - Бекс жизнерадостно улыбнулась Деймону, и Клаус нашёл это проявление дружелюбия чрезвычайно интересным. – Война начнется ещё до зимы и как правильно сказал Элайджа: в ваших интересах быть на нашей стороне. - Но не нужно думать будто Эстер хоть в чём-то глупее нас, - Клаус окинул веселым взглядом присутствующих. – Она вполне может быть одной из Сальваторе, или малышкой Гилберт, или… даже мной. Вспомните Рика. И увидев вытянувшиеся лица Сальваторе и Гилберт звонко расхохотался. Как же ему надоело сидеть и тихо строить планы! Кто будет искать лабораторию в складском помещении неприметной бетонной коробки? Первородные недооценивали способность Марселя к риску или просто не интересовались новейшей человеческой историей. А лаборатория стояла именно посреди Нового Орлеана. Её ум и сердце, Натан Родригес, был в свое время одной из главных надежд научных кругов Бразилии. Но ключевое слово тут «был». Он дискредитировал себя и лишился доверия. Никого не интересовали мотивы нарушений: попытка достать для умиравшей от рака сестры лекарства, способные ослабить боль, а вот на американской да и любой другой мечте можно было смело поставить крест. В мире рекомендаций и связей, где все друг друга знали, молодой ученый, даже самый талантливый, но из бедной семьи, оступившись однажды лишался будущего навсегда. Сбыт наркотиков в двенадцать, подделка справки в двадцать – он поставил себя вне закона, попался, и тем перечеркнул карьеру фармацевта*. Тут его и сумел отыскать Марсель Жерар. В отличие от мисс Клэр, в отношениях с патроном Натан придерживался принципа: «Ничего личного, только бизнес», и теперь просто ждал исхода событий. Он был практически уверен, что ему есть, что предложить Первородным, если они сюда заявятся. А им есть, что предложить ему: работать над тем, что недоступно обычным людям, не подозревавшим о существовании магических существ – вызов для него как ученого, грелка для столь часто унижаемого самолюбия, и способ, занимаясь любимой работой, обеспечить себе достойную жизнь. Поставив сигнализацию на внешний периметр лаборатории, чтобы быть сразу же предупреждённым о визите предполагаемых гостей, а так же положив на самом видном месте конверт с запиской, сам Натан укрылся во внутреннем бункере. Подождать неделю, другую – разве это так много, если ждал годами? - Я могу посмотреть, что тебе не нравится? — Можешь, но вряд ли поймешь. В этом всём мне не нравится лишком многое, – араб потер переносицу, избавляясь от напряжения – тысячу раз проматывать одни и те же сны, любого затошнит. – Спасибо. – Получив из рук Первородного чашку кофе, он отложил тетрадь со своими рисунками. – Если эти сны чьи-то происки, то моё мнение — вряд ли Эстер. Хотя этот человек тоже жил и в десятом веке и в начале одиннадцатого. - Детали настолько реалистичны? – Элайджа размеренно пересек комнату из угла в угол. Поняв, что сейчас похож на младшего брата и сестру часом ранее, заставил себя остановиться. – Я догадывался. Но почему ты сомневаешься в матери? - Есть кое-что. Ты помнишь монету на шее Катерины из сна? Первородный на миг призадумался. - Думаю, да. Но не точно. - Это византийская монета периода правления Стефана Лакапина с оборотной Божьей Матерью. А точнее периода его автократии. Автократия не продолжалась и пары зимних месяцев, и знаешь, сколько монет было изготовлено? – Фарид прищурился. – Меньше пятидесяти, после чего, Стефан был схвачен и отправлен судом в ссылку, а монеты полностью уничтожены. Никто и никогда не встречал их вживую. Каким образом в подсознании девушки, которая никогда не могла видеть такую монету, она появилась? При условии, что сон создан женщиной, которая так же не могла её видеть? - Эстер ведьма, возможно, есть какая-то память поколений. Или её привезла с собой Анастасия. – Элайджа постарался вспомнить получше, но давалось с трудом: он четко видел цепочку, блеск, когда Катерина меняла рубашку, но и только. - Тем более, откуда о монете знаешь ты? - Из справочника Кордовы. Халифат вел торговлю со всеми доступными странами Европы и Африки, и все монеты заносились в специальный реестр, где описывались арес, реверс, был ли рисунок на гурте и вес металла. Целых четыре тома. Этот реестр был моим наказанием за провинности – если я что-то делал неверно, то должен был дополнительно изучить две страницы никому не нужной информации. - Там могла и прочитать наша мать. Или такой же реестр мог быть в Римской империи. - Могла, но очень маловероятно, - сказал Фарид. - Реестр был полностью уничтожен ещё в годы моей юности, а твоя мать никогда не бывала в Кордове девушкой. Но мысль об Анастасии имеет право на существование: время примерно то же и родители Анастасии вполне могли завладеть одной из монет. - Могли, а вот она вряд ли, - с досадой бросил Элайджа, скрестив руки на груди. Где-то в глубинах дома его вампирский слух улавливал крики Жерара. – Я сказал это просто так. Сболтнул. - Почему не могла? Анастасия – высокородная женщина, захваченная Эйвиндом. - Наложница, бывшая когда-то высокородной женщиной, - уточнил Первородный, и прошел к окну. - И захватил её не Эйвинд, насколько я знаю, Эйвинд взял Анастасию далеко не первым и не вторым. К тому времени она прошла несколько невольничьих рынков, множество изнасилований, у неё до конца жизни оставались шрамы от хлыста на руках, сохранить крупную золотую монету в таких условиях вряд ли возможно даже в себе. Именно из-за неё он и покинул Европу – Анастасия даже среди наложниц не могла ни на что претендовать в нашем мире. - Почему родители рассказали тебе подробности? Из-за Татьи? - Да. Эйвинд был воином отца, и в некотором плане позор его детей ложился и на Майкла. – Элайджа задумался. – Я, видимо, очень хотел Татью, Майкл не мог мне позволить взять её в жёны и рассказал причины. - Тогда откуда монета? - Вероятно, оттуда же откуда всё остальное. Она есть только во сне. - Ты меня не понял. – Фарид остановился у окна, они с Первородным принялись вместе наблюдать, как на подъездной аллее шофер укладывает объемный багаж. - Мы с тобой обсуждаем здесь монету, её происхождение, возможность и невозможность Эстер узнать о ней. Но зачем она вообще нужна? Я могу натянуть сову на глобус, уверяя себя и тебя, что это нормально, что Катерина носит ткань расцветки, существовавшей при Византийском дворе, и это было сделано для реалистичности. Охранные руны на ножнах твоего брата - в ту же копилку. Но я не понимаю, кто здравомыслящий нарочно впишет в сон такую удивительную редкость? Ведь, если бы не ученый муж из одиннадцатого века и случайное знание им реестра, то никто и никогда не узнал бы о реалистичности монеты. - То есть Катерина вполне могла жить… Мы вообще-то о ней ничего не знаем. Она могла жить в одиннадцатом веке. Мать же смогла встать из гроба и Татья тоже. - Элайдже, кажется, нравилась его идея. - Тем более тогда понятно, откуда знает староскандинавский. - Не могла она жить, иначе нам придется принять как данность, что ты тоже там живешь. А я точно знаю, что это не так, - грубо отрезал араб, давая выход южному темпераменту. Его сердило, что Элайджа затеял с ним диалог, во время которого мыслями витал явно где-то ещё. Но вполне спокойно продолжил: – О её снах советую сообщить Клаусу. Потому что ничего простого и нормального там нет. Цель их тем более непонятна, и потому априори опасна. - Я подумаю. – Майклсон повернулся к мужчине и с улыбкой заключил: – Я доверяю тебе судьбу Катерины, вот и попробуй разобраться с её снами. Если будет сильно возмущаться – урезоню. К тому же только ты можешь помочь ей с преобразованием. - Вы определились с планом действия по Эстер, - вдруг понял Фарид. – И мне в нем роли не отведено. - Да, - без обиняков ответил Элайджа. Выдержал паузу. - Фарид, я мало о чем просил, у тебя теперь другая линия, но постарайся найти способ ей выжить.