Снег шел всю ночь

Мира знал, кем он был. Но кем он станет? Пленником, рабом. У него и так было незавидное будущее, а что ожидает его сейчас? И что хочет от него милорд? Зачем он ему? Без имени, без прошлого, с непонятным будущим. Мира застонал. Над ним склонилось обеспокоенное лицо. — Вам плохо? Сейчас лекаря позову, — человек засуетится, кинулся к двери. — Не надо лекаря. Дайте воды попить и все. Кто вы? — Оруженосец милорда. Но вам же плохо, — голос был не на шутку встревожен. Парень метнулся к походному столику, на котором стоял кувшин с разбавленным вином специально для раненого. Поднес кружку к губам, приподнял голову. Мира сделал несколько глотков. — Спасибо. Меня рана не беспокоит. — Это вы из-за слов милорда расстроились. Не беспокойтесь, он добрый, он не обидит. Он меня ни разу не порол. Хотя другие господа своих оруженосцев и слуг бьют нещадно. — Но я не оруженосец, и даже не слуга. Я пленник, я раб. Парень вздрогнул от слов Миры как от удара хлыстом: — Я думаю, все образуется, а пока вы выздоравливайте. Вам надо поправляться, был отдан приказ, мы скоро покинем это место. «Это место, это место». Это то место, где Мира родился, вырос, сражался с врагом, где для всех он умер. Непрошенные слезы грозили хлынуть из глаз, внутри все сжималось в тугой узел. Мира прикрыл веки и неожиданно всхлипнул. Парень опять с обеспокоенным лицом склонился над Мирой: — Вам плохо, может все-таки лекаря. — Будь по-твоему, зови своего лекаря. Через несколько минут в палатку вбежал лекарь с кучей склянок и бинтов, а следом вошел и встревоженной милорд: — Что с ним? Рана беспокоит? Лекарь аккуратно освободил от повязок грудь Миры, внимательно осмотрел рану: — Нет, все в порядке. Даже покраснения нет. Скоро заживет и следа не останется. Думаю, что он хорошо перенесет дорогу. Я сейчас дам ему сонной настойки, ему надо поспать и можно в путь. Мира не сопротивлялся, позволил себя перевязать, напоить снотворным. Во сне, по крайней мере, нет тревожных мыслей. Там спокойней. «Мира! Мира! Не уходи», — голос сестренки опять вырвал его из небытия. Мира улыбнулся, наверное, теперь он всегда будет просыпаться, когда его сестренка будет вспоминать о нем. — Господин лекарь, он проснулся! — Мира узнал голос оруженосца милорда и улыбнулся парню, как родному. — Хорошо, хорошо, Эрик, я осмотрю его на привале, — а это уже знакомый лекарь. — Так значит тебя Эриком зовут, — прошептал парню Мира, громко говорить все равно не получалось почему то. Парень кивнул: — Ага, Эриком. Есть, пить хочешь? Милорд приказал, чтобы я твои желания исполнял, а точнее был пока твоим личным слугой. Так что не стесняйся, приказывай. — Сесть хочу. Помоги. А есть, пить, потерплю до привала. Эрик перебрался в телегу, в которой везли Миру, помог ему принять сидячее положение, при этом обложив его подушками и одеялами, чтобы тому сидеть было удобно. — Я все-таки напою тебя вином с водой, тебе пить надо, ты много крови потерял. Ты не видел, как милорд переживал по этому поводу. Сам не свой был, пока ты не очнулся. На привале лекарь действительно осмотрел Миру, сделал перевязку, в вино добавил какую-то настойку, сказав, что это поможет быстрее восстановить силы. После еды и вина Мира расслабился и предался радужным мечтам. Властный голос милорда вернул его на грешную землю: — Я хотел поговорить с тобой о твоем новом имени. Насколько мне известно, тебя звали Мирой. Это имя ты забудь, теперь тебя будут звать Славой. Опять глаза в глаза, небесная синь и темнота ночи. — Почему Славой, я этого не заслужил. Милорд поморщился: — Я так хочу. И еще. Я оставлю тебе лекаря, оруженосца и 50 воинов. Они доставят тебя в замок в целости и сохранности. А я вынужден тебя покинуть, приказ короля, Слава. Милорд спешился, приблизился к Мире-Славе. Провел по его щеке костяшками пальцев, наклонился и нежно коснулся губами его губ. Опять глаза в глаза, небесная синь и темнота ночи. Вскочил в седло: — Выздоравливай, встретимся позже.