Удел, дарованный свыше

Рассвет застиг влюбленных неожиданно. Робкие желто-алые лучи раннего солнца как будто бы с издевкой, пробравшись сквозь прутья железной решетки, разбудили растрепанного после бурной ночи Эйли. Поежившись в объятиях любимого мужчины, омежка посильнее натянул на себя легкое одеяло из грубой ткани, которую выдают заключенным для сна. Ясон не спал. Он всю ночь не смог сомкнуть глаз, поэтому сразу же чутко ощутил, что его эльфенок проснулся, сладко поморщившись от наглого солнца. Их время почти вышло. Осталось всего несколько часов до полудня, а затем они расстанутся навсегда.  Стоило слабому намеку мысли проскользнуть в голове пирата, как он тут же покрепче обнял Эйли, зарывшись носом в волосы мальчишки, обдавая горячим дыханием стройную линию шейки. - Я не хочу, чтобы ты умер, - хриплым спросонья голосом прошептал омежка, облокачиваясь на плечо своего капитана, не желая, чтобы он видел застывшие горячие слезы в его синих глазах. Грустная улыбка коснулась губ Ясона. Как бы и он хотел провести всю жизнь рядом с любимым и их сыном, бороздя просторы морей и океанов. Но приговор был вынесен еще до разбирательств. Аазимар слишком многое натворил за свою жизнь. Ничто и никто не сможет смыть с альфы совершенные грехи. Как бы он ни старался, но если ему суждено умереть с петлей на шее, то он взойдет на эшафот с гордостью, жалея лишь о том, что смог почувствовать вкус любви и тут же потерять это прекрасное чувство, когда ради любимого готов на многое. Ясон чуть повернул к себе лицо омежки и со всей возможной нежностью коснулся его губ, запечатлевая поцелуй. Альфа прикрыл глаза, мечтая запомнить этот момент до самого конца своей жизни. Эйли тихо засопел и оторвался от губ любимого, слегка повернувшись и уткнувшись носом в загорелую оголенную грудь Ясона. Альфа улыбнулся, погладив Эйли по плечу, чувствуя себя самым счастливым на всем белом свете. Этот жестокий мир перестал существовать для этих двоих. Не справедливо лишать их свободы и жизни, которую они не смогут прожить друг без друга.  - Как думаешь, - нарушил молчание альфа, погладив выпирающий животик омежки, лаская взглядом хрупкое тело в своих руках, - кто у нас будет?  Ясон решительно сменил тему, желая быть сильным до самого конца. Ему было страшно до потемнения в глазах. Как бы Ясон не храбрился, но ему было страшно умирать, когда он нашел свою Судьбу.  - Омежка, - не открывая глаз, прошептал Эйли, сладко улыбаясь. - Почему это? - удивленно округлил глаза альфа. - У меня в роду всегда рождались альфы! Я же аазимар!  - Да хоть ламия! - фыркнул Эйли, заглядывая своими безумно притягательными синими глазами в лицо пирата. - Я уверен, что будет омега! Ясон обижено поджал губы, качнув головой.  - Будет альфа! - с полной серьезностью заключил мужчина. - Если я не ошибусь, то назови малыша в честь моего брата близнеца Гэбриэла. Пират принял это решение еще тогда, когда узнал, что у него будет ребенок и что он сам может передать Эйли свое желание. Почему-то хотелось, чтобы осталось хоть одно напоминание о том, что на этом свете жил его брат. - У тебя есть брат? - Эйли приподнял брови вверх, улыбнувшись. - Красивое имя. - Был, - нехотя выдавил альфа, чмокнув мальчишку в лоб. - Я не знаю, где он и что с ним. - А если будет омега? - перевел побыстрее тему омежка, не желая видеть, сколько грусти отразилось в янтарных глазах любимого аазимара.  - Исключено! - буркнул пират, а Эйли рассмеялся тому, насколько комично выглядело его лицо. - Хорошо. Пусть будет по-твоему.  Омежка поцеловал Ясона в подбородок и, удобно устроившись у того на груди, лихорадочно начал придумывать, как избежать смертной казни пиратов, которым не дадут даже слова для своей защиты. Пиратство всегда считалось смертным грехом, особенно среди эльфов. Но как же сможет омежка жить без своей пары, когда на своих глазах увидит, как петля затягивается на его шее? Нет, Эйли не сможет выдержать вечного расставания с тем, кто стал для него целой вселенной. Как хотелось бы остановить время навсегда, чтобы никогда не покидать сильных объятий, вдыхая запах пота и мускуса. Кожа Ясона все еще пахла соленым морем, и Эйли как никогда жадно вдыхал чудесный аромат счастья, буквально слыша плеск волн где-то вдалеке. Пальчики юноши сплелись с грубыми пальцами капитана, крепко сжимая их и наслаждаясь контрастом кожи.  - Ты мог бы бежать, - прошептал омега, ткнув пальцем в сторону висящей на стене связки ключей, которую ранее туда повесил. Но Эйли сам понимал, что уйти нереально. Тюрьма охраняется не хуже, чем дворец, где на каждом шагу охрана. Если Ясону и удастся уйти из-под стражи, то вероятность выжить в порту, где каждый корабельщик желает его смерти, минимальна. - Мог бы, но не буду, - возразил аазимар, улыбнувшись, когда юноша положил ладонь на запястье его руки, лежащей на чуть оголенном животе омежки. - Эйли, я со своей командой пережил очень многое. Мы вместе столько, сколько я плаваю на Морском Дьяволе. Я не смыслю жизни без каждого из них. Не по-пиратски так поступать с ними, бросив погибать, когда сам я буду гулять на свободе. Эльф до боли прикусил губу, чуть не зарыдав от того, что он ничем не может помочь возлюбленному. Разве это честно по отношению к ним? Разве можно пережить смерть любимого человека, конец жизни которого ты увидел своими собственными глазами. - Не печалься о том, что невозможно исправить, - Ясон растянул губы в кривой улыбке, правильно расценив молчание омеги. - Я прожил достаточно долгую и счастливую жизнь. Например, - мужчина шуточно начал загибать пальцы, подсчитывая все свои подвиги, - во-первых, встретил тебя, во-вторых, заделал тебе ребеночка... - Дурак! - возмутился Эйли и, шмыгая носом, развернулся всем корпусом к альфе, обняв того за шею и зарывшись носом в спутанные черные волосы с маленькими перышками в них. - Я не хочу тебя потерять! Как же ты этого не можешь понять?! Ясон бережно обнял своего мальчика, боясь ненароком надавить на живот. Альфа с силой сжал челюсти. На его щеках заходили желваки от судорожного желания поступить так, как предложил Эйли - сбежать с попутным ветром куда глаза глядят. Но куда и на чем? Морской Дьявол отныне стоит в порту эльфов. Корабль находится в ужасном состоянии. Корпус вконец пришел в негодность, дерево почти всех мачт расщепилось, а половина капитанского мостика просто развалилась на части от яростного удара ядер пушек противника. Ясон зарычал от бессилия, когда понял, что проиграл сражение. Он не вышел победителем, зато он смог увидеть любимого эльфенка и узнать, что с ним и с их малышом все в полном порядке. Ясон промолчал на пылкую речь юноши, сжав челюсть, чтобы не зарычать от безнадежности ситуации. - Я ни разу не пожалел, что смог полюбить тебя, - шепнул в острое ушко эльфа аазимар, убрав мешающую каштановую прядку.  Эйли задрожал, но не от холода, а от переживаний за Ясона. Мурашки гуляли табунами по телу, а юноша яростно думал о спасении пирата. - У островитян есть обычай, - почти задыхаясь спустя некоторое время молвил Эйли, почти вскочив с места, обрадовавшись воспоминаниям о традициях, которые рассказывал ему Миэль когда-то в саду. - Ты можешь драться за омегу с любым альфой! - Что?! - Ясон чуть не засмеялся. - То есть, хочешь сказать, что я могу вызвать на дуэль самого короля и сразиться за его супруга?  - За свою жизнь, Ясон! - с восторгом чуть не пропел эльф, вскакивая с места, начав ходить из стороны в сторону, закутав бедра в потрепанное одеяло. - Как я раньше не подумал об этом!  Видя, сколько радости загорелось в глазах юноши, капитан не решился его расстраивать, объясняя, что он не сможет выиграть поединок, ведь он был слишком измотан поражением Дьявола, долгим путешествием до Летних островов почти без воды и еды. Альфа заранее знал, что проиграет, но все же для успокоения любимого пробормотал: - Я вызову твоего мужа на дуэль.  Эйли радостно пискнул и бросился на шею любимому, целуя его во все места, до которых смог дотянуться. Омежка жадно льнул к желанному телу альфы, но долго им быть вместе нельзя. Наверняка Арин поднял уже шум из-за пропажи супруга. А, может быть, и нет? Муж думает, что Эйли спит в своей отдельной комнате, ведь именно так было приказано ответить королю на заданный вопрос, где может скрываться его супруг. Эйли, скинув с себя одеяло, освободившись от рук Ясона, встал с холодного пола, собрав свою раскиданную одежду.  - Тебе пора уходить, иначе возникнет очень много вопросов? - с сожалением и вопросом в голосе проговорил пират, наблюдая, как омега облачается вновь в атласную тунику и широкие штаны небесно-голубого цвета, который так ему шел. - Да, Ясон, - грустно прошептал Эйли и, склонившись, поцеловал любимого в губы. - Знай, что я люблю тебя, несмотря ни на что. И стоило омежке выйти из камеры, как аазимар с глухим стуком ударил кулаком об каменный пол. На глазах наворачивались слезы. Альфа запрещал себе плакать почти всю свою жизнь, но тут не смог сдержать стона боли и печали, которые прочно поселились в его душе. Сегодня он навсегда покинет Эйли, больше не увидит его восхитительных глаз морского цвета и не почувствует запаха сирени его волос. В полдень все кончится. *** Большая площадь на заднем дворе замка была заполнена до отказа. Яблоку негде было упасть - столько народу собралось посмотреть на повешение знаменитого капитана и его шайки. Трибуны голосили, переговаривались и смеялись. Кроме казни в день окончания сезона дождей был назначен праздник, который состоится на этой же площади через час после умерщвления смертников. Дети звонкими голосками, вереща от восторга, играли в разбойников, сражаясь друг с другом деревянными мечами. Взрослые омеги и альфы обсуждали свои дела, иногда кидая косые взгляды в сторону детей или королевской четы и их приближенных, которые со всем удобством устроились в первых рядах трибун.  На деревянном настиле эшафота стоял рослый бугай-палач, хрустя пальцами, которые сжал в кулаки. Кривую ухмылку палача было видно сквозь прорезь черной маски, которую тот одевал каждый раз на казнь, чтобы в дальнейшем никто не мстил ему за смерть близких или родных сердцу существ.  Торговцы разносили по рядам сладости, несколько раз подходя к Эйли, но юноша отказывался от еды. Ему становилось дурно от одного лишь запаха сладостей.  Теплый ветерок принес с собой соленый запах моря, благодаря которому Эйли почувствовал себя значительно лучше. Омежка сидел весь бледный, каждый раз вздрагивая, когда кто-нибудь к нему обращался. По возвращению от Ясона, Эйли переодели в длинный наряд серебристого цвета с рукавами, вышитыми золотом. Волосы юноши убрали в косу, которую тот перекинул на спину, чтобы она не мешалась. Никто не подавал вида, что Эйли не было всю ночь в своей комнате. Никто и не знал, что юноша отсутствовал, кроме Миэля, который покрывал своего господина, зная, что тот пошел навестить заключенного. Супруг омежки всю ночь разрешал какие-то вопросы на границе страны, поэтому появился лишь утром, чтобы присутствовать на полуденной казни. Арина в противоположность Эйли одели в широкую рубашку белоснежного цвета с вышитыми узорами и украшенную шелковыми вставками; черные штаны идеально обтягивали стройные бедра альфы, а на ногах до самых колен красовались длинные кожаные сапоги.  "Он догадался, - с ужасом подумал Эйли, - что Ясон вызовет его на бой". Как будто бы в доказательство слов Эйли на поясе мужчины в свете солнца сверкнул эфес королевской шпаги, которую Арин всегда использовал только при встрече с королевскими особами из других стран или на тренировках, которые никогда не пропускал. Как бы не было грустно даже думать о таком, но Ясон может с легкостью проиграть такому сильному противнику, как правитель Летних островов.  Арин с улыбкой шептался с министром Мишелем фон Ридом, иногда посматривая на бледного супруга, который в серых оттенках одежды казался мертвецом.  - Ваше Величество, Вы себя хорошо чувствуете? - с долей беспокойства спросил Арин, взяв холодную и вспотевшую ладонь супруга в свои пальцы.  Официальность тона заставила омежку нервно вздрогнуть. Эйли были противны прикосновения супруга. В лице мужа он видел убийцу любимого аазимара. Стоит только Арину махнуть рукой и отдать приказ, как Ясон тут же повиснет на веревке, болтаясь, как сломанная кукла, которую лишили жизни. - Да, хорошо, - холодно ответил Эйли на вопрос, ненавязчиво вытянув руку из захвата.  Арин заметил жест, который отчетливо говорил: "Не смей трогать меня!". Отвратительное чувство ревности сжигало короля изнутри. Он понял, что Эйли был с пиратом, как только увидел омегу и смог вдохнуть изменившийся запах хрупкого тела. Юноша почти не смотрел на альфу, полностью игнорируя все попытки привлечь к себе внимание.  Арин, скрипнув зубами, возвратился к разговору с министром, довольно вертя поданный кубок с янтарным вином. Скоро все закончится, и Эйли навсегда будет принадлежать только ему одному. Следует только подождать немного и все кончится очень быстро.  Минут через пятнадцать, когда солнце взошло над парапетом одной из башен дворца Арина, запели свою песнь фанфары, оповещая, что сейчас будет вести речь сам король. Отставив на золоченный поднос кубок с вином, Арин встал со своего места, сверкнув в лучах света серебряной шевелюрой волос, гибко охваченной заколками в удобную прическу. - Друзья мои, - с блуждающей на губах улыбкой обернулся Арин к публике, которая затихла, перестав истошно аплодировать своему королю, - сегодня наступил знаменательный день! Все мы знаем, как ужасны дни дождей. Они уносят с собой в лету много жизней стариков и детей. Но всему рано или поздно приходит конец. Ужасные дни окончены! Так давайте же почтим в этот праздник память тех, кто никогда уже не будет с нами, кто не будет видеть солнечный свет и восторгаться красотами мира. Давайте поднимем кубки за то, чтобы наши собратья нашли покой по ту сторону загробной жизни. Толпа ликовала.  - Но сегодня наш праздник омрачится, но в то же время станет еще прекрасней, ведь мы поймали злостного преступника, который не давал нам жить! - фиалковые глаза Арина сверкнули торжеством, а со всех сторон раздался радостный свист и улюлюканье. Это неправда! Ясон никогда не приближался к Летним островам кроме того раза, когда вернул Эйли жениху. Но омежка ничего не возразил словам мужа, с силой сцепив ладони на округлом животе. - Введите заключенных, - распорядился Арин, сев обратно в кресло, со злостной мстительностью наблюдая, как стража направилась исполнять приказ. Эйли никогда еще не видел столь хищного выражения в прекрасных чертах лица короля. Он перестал быть похожим на того эльфа, которого когда-то полюбил принц Дартола. Арин жаждал крови соперника - это было понятно по одному лишь взгляду фиалковых глаз. Стража ввела через западную арку на площадь вереницу пиратов, которые еле передвигались в кандалах, щурясь от яркого света солнца после мрачной темницы, куда лучи светила еле-еле проникали. Ободранные, спотыкающиеся на каждом шагу, мужчины вели себя гордо, с вызовом смотря на бушующие трибуны. Эльфы кричали оскорбления, улюлюкали и кидали тухлые овощи в идущих к эшафоту пиратов. Эйли глубоко ошибался, когда считал островитян честными и порядочными гражданами. Они вели себя, как стадо животных, которым хотелось увидеть зрелищ. Во главе всей вереницы заключенных чинно вышагивал Ясон, криво ухмыляясь всему происходящему. Альфе была противна эта показушная казнь. Задрав голову, взгляд аазимара пресекся со взглядом короля. Пират впервые увидел того, кто был предназначен его эльфенку судьбой, но ничего, кроме пафоса и напыщенности в королевской особе Ясон не отметил.  Эйли с жадностью наблюдал за теми, кто был с ним в море на Морском Дьяволе. За Ясоном в колонне, подталкиваемый охраной, ковылял Генри, злобно скалясь; процессию из двадцати приговоренных замыкали спокойные и равнодушные близнецы-фейри, а перед ними плелся понурый Зак. Когда омежка посмотрел в любимые глаза аазимара - его сердце на короткий миг замерло, а затем забилось с удвоенной силой. Малыш в утробе омеги как будто бы тоже почувствовал присутствие отца, стукнув ножками. Эйли тихонько охнул, словив обеспокоенный взгляд пирата, который чуть голову не вывернул, пока поднимался по деревянной лестнице к виселицам. Но омега лишь погладил живот, давая понять возлюбленному, что это всего лишь их ребеночек пинается. По пять пиратов подвели к пяти веревкам, закрепив узлы на их шеях. Ясон поморщился от ощущения грубой веревки на коже, но не моргнул и глазом, когда палач, кривя губы, пожелал аазимару скорейшей смерти. Эйли еще сильнее побледнел, когда глашатай принялся зачитывать приговор, раскрыв перед собой длинный список, написанный на пергаменте: - Сегодня состоится казнь капитана корабля, называемого Морским Дьяволом! - зачитывающий приговор бета прокашлялся. - Пират по имени Ясон обвиняется в грабежах, набегах на прибрежные порты, а также убийствах, контрабандах и похищении нынешнего супруга нашего короля. Заключенный приговорен к смертной казни через повешение!  Вестник смерти в виде палача подошел к еле приметному рычагу, чтобы привести приказ в исполнение, но Ясон, смотря потемневшими от злости глазами прямо в лицо короля, громко проговорил: - Так значит, все слова о том, что якобы островные эльфы благой народ, который вершит справедливый суд всего лишь сказки! - от сказанного Арин сжал губы в тонкую полоску, а Эйли подавил рвущийся радостный смех, ведь Ясон решил бороться за свою жизнь. - Кто-то мне сказал, что у вас есть обычай вершить суд дуэлью. Кто выживет - тот и прав! Неужели вы забыли о ваших традициях? Ропот негодования прошелся по трибунам. Альфы и омеги смотрели с яростью и злобой на висельника, но не могли не согласиться с ним. Ясон торжествовал, видя, как Арин, вздернув бровь, встает с места, кинув испепеляющий взгляд в сторону молодого мужа. Никто не мог рассказать пирату о таких обычаях, кроме Эйли. Король в очередной раз убедился, что ему изменили.  - Как ты, пират, смеешь о чем-то так бессовестно говорить? Ты лишь отброс общества, гниль из которого нужно уничтожать. Если хочешь дуэли, то она состоится. Я никому не позволю марать мою честь, - договорив, Арин махнул страже, чтобы они освободили Ясона от оков и веревки на шее, дав какую-нибудь саблю. Генри, тайно торжествуя, с благодарностью кивнул Эйли, наблюдая, как его капитана спускают вниз с эшафота. Ясон потер затекшие запястья и, откинув волосы назад, чтобы не мешались во время боя, взял в правую руку саблю, которую кинул ему один из охранников. Публика кричала оскорбления в сторону пирата и слова поддержки королю. Арина любили и восторгались им, поэтому, если Ясон победит, то его все равно могут легко убить, но лучше постараться что-то сделать, чем просто погибнуть, болтаясь на веревке. Арин грозно посмотрел на Эйли и демонстративно, чтобы все слышали, обратился к омежке: - Пожелай мне удачи, супруг мой, - но фиалковые глаза не обещали, что Эйли все обойдет стороной и он не получит наказание. Омежке пришлось встать и на глазах у всех чинно поцеловать руку своего короля, моля при этом всех богов, чтобы Ясон вышел победителем. Когда церемониальная часть была окончена, Арин спустился с невысокого помоста, на котором сидел со своим окружением, держа в руке шпагу с серебристым эфесом. В оружии Ясон значительно уступал, как и в своем самочувствии. Руки жгло от кандалов, в которые он был закован, усталость и бессонная ночь забрали все оставшиеся силы, поэтому пират держался лишь на одном адреналине, который плавал в крови подобно расплавленному золоту, горящему огнем в сосудах.  Дуэлянты кружили по кругу, не отрывая взгляда от лиц друг друга. Эйли взволнованно прикусил губу, нагнувшись чуть вперед. Миэль успокаивающе положил ладонь на плечо господина, чтобы тот не выскочил на площадь. - Эйли никогда не будет твоим, - Ясон кинул взгляд в сторону любимого эльфа и вновь посмотрел на противника. - Он никогда не сможет полюбить тебя.  Арин ухмыльнулся, ловко двигаясь, как пантера, готовая кинуться на свою добычу. Король был лучшим фехтовальщиком во всей стране, поэтому даже не сомневался в своей победе. Слова пирата еще больше разозлили эльфа, который буквально прошипел в ответ так, чтобы их никто не слышал: - Как ты смеешь разговаривать так со мной, пират? - глаза Арина сощурились в презрительном жесте. - Эйли - мой законный муж. - Но носит он под сердцем моего ребенка! - рыкнул Ясон и кинулся на противника, занеся саблю в точечном ударе. Зазвенела сталь, а дуэлянты, подобно грациозным зверям, скользили в разные стороны, то сходясь в новой атаке, то вновь расходясь. Эйли не знал, где Ясон научился так красиво драться, но слыша, как от быстрых движений звенят сережки в ушах альфы, юноша не мог не восхищаться аазимаром. Арин совершенно не уставал в отличие от Ясона, который весь вспотел. В течение долгого месяца он не держал в руках оружие, пока его, плененного, везли на корабле на Летние острова. Король порхал словно бабочка, ступая с пятки на носок и принимая разные позиции, ловко парируя вражеские удары. Сталь шпаги, сверкая в лучах обеденного солнца, слепила наблюдателей. Пираты подбадривали капитана, в то время как островитяне поливали его грязью. - Ты долго не протянешь, - с победой в голосе сообщил Арин, отбивая очередной выпад Ясона. Пират усмехнулся: - Посмотрим, кто тут еще не протянет... Но эльф был прав. С каждым новым заходом на атаку аазимар терял все больше сил. В конечном итоге он пару раз споткнулся, а Арину, надоев играть, пришлось заканчивать бессмысленную дуэль. Он наступал и наступал на пирата, пока в конечном итоге не отбил у него саблю. Взмах и конец шпаги вошел в плечо Ясона, разрывая нежную ткань кожи. Аазимар не успел понять, что произошло, падая на колени перед победившим противником, но лишь крик отчаяния со стороны королевского помоста привел его в чувства. Увидев, что Ясон ранен, Эйли вскрикнул так, будто бы это его поразила холодная сталь. Кровь алыми пятнами потекла по плечу пирата, украшая красными цветами каменную плитку площади. - Можешь сказать последнее слово, - с повелительной ноткой в голосе предложил король, приставив кончик окровавленной шпаги к горлу склонившегося пирата, схватившегося за раненную руку. - Гори в аду! - выплюнул Ясон, с превосходством, как будто бы это он выиграл сражение. - Я так и думал, - усмехнулся Арин и занес шпагу для последнего смертельного удара.  - Нет! - знакомый голос прокричал на всю площадь. Все были настолько увлечены быстро развивающимся зрелищем, что не обратили внимания, как Эйли, сбежав с помоста, кинулся в сторону сражающихся. И как только Арин готов был нанести удар, омежка упал в объятия Ясона, прикрывая его своим телом. К счастью, пират успел подхватить Эйли не раненной рукой, прижав к себе. В нескольких сантиметрах острие оружия остановилось над головой омежки. Король, шокированный поступком супруга, еле-еле смог остановить руку, которая готова была обрушить кару на голову до глубины души ненавидимого пирата. Трибуны в ужасе ахнули, начав шуметь, как рой взбешенных ос, не понимая, что происходит, а Эйли только с вызовом глянул в лицо мужа. Лихорадочным румянец горел на щеках омежки, когда он срывающимся голосом обратился к супругу так, чтобы его никто не слышал кроме двух дуэлянтов:  - Если ты его убьешь, то я возненавижу тебя до конца своих дней, Арин. Король нахмурился, побледнев от ужаса, когда осознал, что чуть не убил обожаемого супруга, который в данный момент жался к другому альфе. Столько искренних эмоций король давно не видел в глазах омеги. На лице Эйли отразились разнообразные эмоции, начиная с волнения и заканчивая решительностью, которую изменить никто не мог.  - Эйли, - ласково и как-то грустно обратился Ясон к омежке, стараясь отодвинуть его от себя, но юноша ни на миллиметр не сдвинулся в сторону, - прошу, не надо... - Ты позоришь меня, Эйли, - ревниво прорычал Арин, отведя шпагу в сторону от мужа. - Я люблю его, Арин, - не обращая внимания на слова альф, продолжил супруг короля. - Он - моя пара на всю мою оставшуюся жизнь. Если ты убьешь его, то и я умру! Для короля было открытие то, что пират оказался парой его любимого. Боль скользнула в глазах эльфа. Значит, Эйли никогда не был его, никогда полноценно не принадлежал, тайно мечтая совершенно о другом мужчине. - Ты понимаешь, что своими словами ты навлекаешь на меня позор? - Да, - с вызовом кивнул омежка. - Понимаю и готов понести наказание, только отпусти Ясона и его команду. Арин скрипнул зубами. Мысли роем метались в голове, ища выход из положения. Как же поступить? Король заметил, как Ясон, почти незаметно, с нежностью провел ладонью по боку Эйли, хмуро смотря ему в лицо. Омежка же в ответ с любовью посмотрел в глаза альфы, смиренно улыбаясь, как будто бы принимая свою судьбу, какой бы она не была. - Ты и правда его любишь, - как будто бы не веря своим собственным словам, выговорил через силу Арин. - Всех пиратов вернуть в камеры! Моего мужа изменника также поместить в тюрьму! - громко приказал король, ловя шокированный взгляд омежки, а потом уже шепотом обратился к нему. - Сегодня праздник, поэтому я уберу почти всю охрану, - приходилось говорить бегло и слишком быстро, но Арин сделал вид, что гневно что-то шепчет мужу. - Бегите к западному порту. Там есть корабль, похожий на тот, который захватил мой флот.  - Арин, - со слезами в голосе прошептал Эйли, - спасибо тебе за все. - Ты навсегда омрачил мою репутацию, Эйли, - во весь голос с гневом прокричал Арин. - Перед всеми богами я расторгаю наш брак! Король удалился восвояси. И это был последний раз, когда Эйли видел своего, теперь уже, бывшего мужа. Корабль, который похитили пираты посреди ночи, навсегда покинул берега Летних островов, а в столице еще долго судачили сплетни о том, как супруг короля был похищен храбрым пиратом с внешностью легендарных бессмертных существ.